Чувствовать

Юнги окончил университет. Во время обучения он приобрел некоторую популярность. Мин играл на мероприятиях и концертах. Умудрился даже вступить в квартет. Он познакомился с ребятами на курсе. Они как-то сразу почувствовали друг в друге что-то близкое, поэтому объединились. Вчетвером стали выступать и завоевывать сердца студентов. Но вскоре Юнги понял, что сцена не для него. Ему нравится получать любовь от публики, но больше ему хочется покоя. А его невозможно получить, будучи артистом. Чимин уговаривал долго взять его с собой на выпускной. Юнги сдался, согласился идти вместе. И это было самое глупое решение. Мин в тот вечер чуть не поседел, когда, вернувшись после выступления, не обнаружил Пака на своем месте. Как оказалось, Чимин заболтался с профессором и они перешли в кабинет, где спокойно пили чай. — Там так шумно, а здесь вкусный чай, — неловко оправдывался Чимин. — Да что ты говоришь, чай вкусный? Прелесть какая. Профессор сначала рассмеялся, но недовольный взгляд Мина вынудил смех утихнуть. Дома Чимин долго извинялся, но, не получив заветного: «Все хорошо», — устал и обиделся в ответ. В итоге Юнги пришлось извиняться и объяснять, что он не стесняет свободу действий Пака, просто испугался. Заслужить прощение удалось только с помощью подарка. Юнги подарил крысу. Сам он смотрел на милое (Мин не мог отрицать этот факт) существо с длинным хвостом с недоверием. А после того, как своенравная «мышь» (так он обозвал бедного питомца Чимина), укусила его, так вообще стал избегать всячески. Пак подружил их весьма странным методом: он сел рядом с Юнги вместе с крысой на руках, а та перебралась на колени Мина, замершего в недоумении. «Мышь» обнюхала руки Юнги и вскарабкалась на его плечо, где благополучно уснула. С тех пор крыса играла с Чимином и спала на плече Мина. Всех все устраивало. После окончания университета Юнги какое-то время работал в школе искусств учителем. Он быстро нашел общий язык с детьми, хотя раньше клялся, что никогда такого не произойдет. Мин зажигал веру в сердцах юных музыкантов, вселял уверенность в себя и постоянно повторял: «Чувствуйте музыку, и все будет хорошо». Когда его первый ученик занял призовое место в конкурсе, Юнги заплакал. Чимин до сих пор посмеивается над ним из-за этого. Но потом пришлось уехать из города. За Мином стал активно ухаживать богатый альфа. Юнги это не пугало, но Чимин переживал сильно, как на иголках ходил, когда Мин задерживался. И дело не в том, что Пак не доверял Юнги, а в том, что альфа тот проходу не давал. Мин отказывал, не принимал подарки, только это не помогало, поэтому он разозлился и сказал, что влюблен в омегу. Пошли слухи, осуждение. Юнги уволили из школы. Это было тяжело для Мина, сам процесс увольнения был не из приятных, с оскорблениями. Чимин предложил уехать. И теперь у них небольшой домик в маленькой деревне около леса. Пак работает в интернете, пишет статьи, Юнги — вновь учитель в школе искусств. Его вновь любят дети. И, гуляя вечером или днем в лесу с Чимином, Мин чувствует тихое, уютное, теплое счастье в груди. *** — Я дома, — Юнги снимает с плеч плащ, кидает ключи на зеркало рядом. Мин проходит на кухню, где мельтешит Чимин. Сердце привычно сжимается от нежности и от страха при виде такого Пака: домашнего, готовящего ужин в окружении горячих поверхностей и острых предметов. Юнги почти привык к тому, что Чимин уже не тот напуганный мальчик, который боялся всего вокруг и избегал всего незнакомого. Пак спокойно самостоятельно ходит в магазин за продуктами, готовит, убирается. Хотя Юнги по-прежнему переживает за него. Да и трудно забыть тот ужас, который накрыл его, когда он вернулся с работы, а Пак в это время пытался самостоятельно обработать большой ожог. Он тогда умудрился рукой задеть раскаленную конфорку, но Мину не захотел звонить, чтобы не отвлекать. Получил Чимин тогда знатно. — Как день прошел? — Пак подставляет щеку под ласковый поцелуй и легко улыбается. — Устал, голова болит, все, как всегда, в общем. Но зато сегодня Сухен поговорил со мной. Рассказал, что родители не одобряют его занятия музыкой, поэтому он не приходил долгое время, скрывал от них. Но обещал мне, что больше пропускать не будет. Чимин улыбается грустно. Сухен иногда прибегает в гости к ним. Он один из немногих, кто знает о том, что Пак встречается с Мином. Ребенок случайно увидел, как Чимин целует Юнги, когда гулял в лесу. Но ничего не сказал, потом только спрашивал у Мина, какого это — любить омегу, будучи самому омегой. — Давай ужинать? Юнги целует быстрым касанием в губы Чимина и садится за стол. Он любит приходить домой раньше, чтобы готовить с Паком, но сегодня вышло ровно наоборот. Мин задержался на работе. С ним разговаривал директор, уговаривал стать его заместителем. Юнги отказался. Он человек искусства, не хочется возиться с бумагами. *** — Сыграй мне что-нибудь. Юнги лениво приподнимает веки. Он лежит на коленях Чимина, наслаждаясь ласковыми прикосновениями к своим волосам. Мин кивает. Это уже вошло в привычку — играть по вечерам на фортепьяно. Пак редко просит, чтобы Юнги ему играл, но сам Мин не может не сыграть что-то вечером, а Чимин обычно сидит рядом и слушает. — Сейчас? — Ну да, — Чимин улыбается мягко, не перестает перебирать пряди волос Юнги. Мин замечает, что его руки едва заметно трясутся, но ничего не говорит, лишь кивает и берет за руку, чтобы пойти вместе к фортепьяно. От привычки передвигаться, держась за ладонь друг друга, отказаться не получается. Юнги и не хотелось, а вот Чимин пытался: «Я могу ходить самостоятельно, даже не спотыкаюсь и не врезаюсь уже никуда». Это грустный период в жизни Мина, но недолгий. После его фразы: «Ты можешь ходить, а я нет», — ладонь Пака вновь оказалась в ладони Юнги. Юнги садится за фортепьяно и начинает играть. Пальцы бегают по клавишам. Мелодия нежная, легкая. Она сладкой карамелью забирается в душу. Мин играет, не погружая в свой мир, как раньше, а отдавая нежность. Ему хочется коснуться чувств, открыть сердце, чтобы впустить в него прекрасное. Мин прикрывает глаза. Чимин опускает руки на плечи Юнги и ласково поглаживает их, слегка касаясь кожи шеи. Его наполняет тепло от того, как играет Мин. Любовь внутри искрится, как тысячи лампочек, согревает, точечно, ласково обжигая. Нежность распускается, как сакура. Лепестки ее цветов щекочут легкие. Стоит Юнги прекратить играть и развернуться лицом к Чимину, как Пак тут же садится на его колени и обвивает шею. Он целует Мина в лоб, берет его руку в свою и говорит тихим, подрагивающим, но уверенным голосом: — Я хочу, чтобы ты стал моим мужем. А ты хочешь, чтобы я стал твоим? Юнги несколько секунд не может понять суть вопроса, его мозг выдает ошибку. — Ч-что? — горло пересохло, поэтому голос хриплый. — Мы так долго вместе. У нас есть дом рядом с лесом, ты играешь каждый вечер мне на фортепьяно, мы гуляем по лесу днем и вечером, когда тепло. У нас даже крыса есть, — смеется Чимин. — Я счастлив с тобой и хочу, чтобы ты носил кольцо, не как признак того, что ты принадлежишь мне, а как символ того, что ты счастлив со мной. Я хочу, чтобы ты стал моим мужем. А ты хочешь, чтобы я стал твоим? — говорит Чимин медленно, растягивая слова. Юнги кивает осторожно. И Пак достает кольцо из кармана, надевает его на палец Мина, слабо улыбаясь. Юнги все еще не может отойти от удивления. Он смотрит на кольцо из белого золота на своей руке и только сейчас понимает — это реальность. — Я так тебя люблю, — шепчет совсем тихо и целует осторожно, словно это первый их поцелуй. — Я тебя тоже. Безумно. Юнги надевает кольцо на палец Чимина и касается губами центра ладони. Пак смеется тихо и счастливо. — Как там? И в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии? — Буду. Неважно, что формулировка не точная, что настоящий брак заключить невозможно. Важно то, что пальцы переплетены, а сердце бьется неровно из-за сладкой карамели нежности, стянувшей его. Важно то, что чувства теплятся в груди.