Перо Жар-Птицы

Лес привычно молчал, и впервые это молчание пугало. Раньше, гуляя среди молчаливых деревьев, Алтан гадал, о чëм же те думают. Теперь ему не хотелось это знать, но червячок сомнения где-то глубоко внутри настойчиво твердил, что мысли вековых дубов заняты им и единственной огненной птицей в этом лесу. Оказавшись у глубокого оврага, Алтан ненадолго остановился. Это место совсем не изменилось за зиму но казалось другим. Именно здесь он и нашëл раненую птицу. Точнее, нашли его лешачата, а он лишь забрал его. Вздохнув, шаман продолжил свой путь вглубь леса, но уже через сотню шагов остановился. — И давно вы водите меня кругами? — хмуро спросил он, оборачиваясь. Леший глухо усмехнулся. — Не так давно, как хотелось бы, но дольше ожидаемого. Огненная птица всё ещё в лесу. — Да, — осторожно ответил Алтан. — И он останется здесь. — Угроза никуда не делась. Иные силы желают завладеть огненной птицей. — Я этого не допущу. Леший рассмеялся. — Ты ещё так юн. Даже сил Баатара не хватило бы, а он могущественным шаманом был. — И куда это его привело? — огрызнулся Алтан. — Серëжа остаётся со мной. — Тогда почему ты оставил его одного? — В лесу слишком опасно для него. — Опасно для взрослой Жар-Птицы, но безопасно для человеческого ребëнка? Алтан не нашëл, что ответить. — Он изменил тебя, золото леса. С ним ты обрëл то, что Баатар украл у тебя. Или пока не обрëл… — О чëм это вы? — нахмурился Алтан. — Ты скоро сам всë узнаешь, золото леса… * * * Рубаха прилипла к телу, и Серëжа передëрнул плечами, будто это могло помочь. Кожа всё ещё горела от прикосновений Алтана. Закрывая глаза, Серëжа видел его и чувствовал руки, ласкающие его тело. Он хихикнул и счастливо улыбнулся, падая обратно на кровать. Мог ли он мечтать, что тот, кому он безоговорочно отдал своё сердце и доверил чувства, ответит взаимностью? Это казалось сном, несбыточной мечтой одинокого птенца, что стал изгоем для собственной семьи. Но это не было сном. А мечта сбылась. Он любил и его полюбили в ответ. От осознания этого сердце бешено билось в груди и хотелось расправить крылья и взлететь высоко над лесом, чтобы спеть песню о своих чувствах… Серëжа резко поднялся и прислушался. Ему показалось или… Нет. Не показалось. Кто-то действительно поëт. И эта трель… Его зовут. Серëжа вышел на крыльцо и снова прислушался. Эта песня… Его зовут. Он должен идти. Его зовут. Его… зовут… Серëжа ступил босыми ногами на землю и пошëл на зов по лесной тропе. Всё дальше и дальше. Мимо тех мест, где он бежал от волков. Через речку по мосту. Прямо… Прямо… — Лови Жар-Птицу! Серëжа вздрогнул. Наваждение спало. Он был не в лесу у дома шамана. Он стоял в поле возле деревни, а со всех сторон его окружали люди с вилами. Страх. Он не попадëтся. Нет, они его не поймают! Не успел Серëжа расправить крылья, как его окатили ледяной водой. Он с громким криком упал на землю. Кожа зашипела и покрылась пузырями. Такую дикую боль он не испытывал никогда. Раны от когтей оборотней не настолько болели, как это. — Бесовская птица… Убить его!.. Он погубит нас!.. * * * Алтан нахмурился и обернулся. — Что-то не так. Леший задумчиво кивал. — Ты чувствуешь его. Вот и началось… Алтан непонимающе посмотрел на него. — Что началось? — Спросишь у своей птицы — он знает… если успеешь его спасти от беды. Алтан округлил глаза от ужаса и, не прощаясь, со всех ног помчался в сторону деревни. Леший же печально вздохнул. — Прости, Баатар. Я не смог защитить его. Прошлое догнало его. * * * Шумно. Слишком шумно. Люди всегда боялись Жар-Птиц, но никогда они не нападали. Так что же случилось? Почему они так обозлились на него? Ведь он им ничего не сделал! Ничего! Сквозь пелену слëз Серëжа почти ничего не видел, но две фигуры, склонившиеся над ним, он узнал сразу и задрожал от ужаса. — Я ведь говорил, пташка, что ты будешь моим. Надо было уйти со мной тогда. Серëжа попытался подняться, но кто-то со всей силы пнул его в живот. Перед глазами вспыхнули искры, а всё тело сковало болью. — Убейте птицу! — закричали в толпе. * * * Алтан бежал из последних сил, но понимал, что останавливаться просто нельзя. Он должен успеть, должен предотвратить это. Должен спасти хоть кого-то! Он не может потерять всех… Не сейчас, когда он наконец-то счастлив. Выбежав в поле, он всего на секунду замер, а потом стал прорываться через толпу. Люди расступились, и наконец-то Алтан увидел его. — Серëж… — выдохнул он, склонившись над искалеченным телом, покрытым страшными ожогами. Золотые глаза, полные слëз, смотрели на него с диким ужасом и едва заметной, почти исчезнувшей надеждой. — Алтан… — Я здесь, Серëж. — Ты остался без своей защиты, шаман, — произнëс мужчина — тот самый, что когда-то предложил ему обменять Серëжу на свободу. — Отдай нам птицу. Зачем он тебе? От Жар-Птиц ведь одни беды, не так ли? — Пошёл вон, оборотень! — процедил Алтан, чувствуя, как внутри нарастает гнев — такой яркий и сильный. Он течëт по венам… — И это разборки оборотней и птиц, — заявил Вадим. — Шаманы сюда не входят. Отдай птицу, иначе мы перегрызëм всём в этой деревне глотки, а ты будешь наблюдать за этим. …околдовывает разум… — Ни к чему устраивать эти разборки, — спокойно произнëс Олег. — Пусть птица отдаст нам свои перья, и мы уйдëм. Никто не пострадает, если вы согласитесь с нами. …и расправляет крылья. Алтан почувствовал, как внутри что-то появилось. Что-то странное, будто пробудившееся ото сна. И это что-то росло… Страх в золотых глазах. Усмешка на лице оборотня. Ожоги на милом лице… Вечные побои от деда. Его проклятия. Мама… Спину обожгло острой болью, и Алтан не сдержал крика. Алые глаза вдруг вспыхнули. — Вы не тронете его!!! Его охватило пламя, а через миг на месте шамана появилась огромная чëрная птица с алыми глазами и огненным хвостом. Птица подняла голову и издала жуткий низкий крик, заставивший людей в ужасе отпрянуть назад. — Ты не говорил, что он тоже Жар-Птица! — с лёгкой паникой воскликнул Вадим, делая шаг назад. — Он не Жар-Птица… он что-то другое, — Олег был удивлëн не меньше, и впервые он почувствовал… страх. — Уходим. Повторять не пришлось. Вместе с Вадиком они превратились в волков и скрылись в лесной чаще. Птицу же охватило алое пламя. Когда оно стихло, на его месте появился Алтан. Люди, увидев его, бросились в деревню. Алтану было плевать. Почти… Только через миг до него дошло, что он сделал. В ужасе глядя на свои руки, он повернулся к Серëже. Тот уже поднялся на ноги. — Алтан… Шаман покачал головой и отступил назад. — Алтан, прошу… — Я чудовище. — Нет, ты не… Алтан не стал его слушать. В ушах звенело. Всё это… слишком! С трудом найдя в себе силы, он побежал в лес. Как можно дальше от людей. Как можно дальше от Серëжи. Туда, где нет никого. Он бежал и бежал, пока сил не осталось совсем, и рухнул на землю, прижимаясь к стволу дерева. По щекам бежали слëзы, и кожу из-за них неприятно пекло. И как он забыл об этом? Дедушка запрещал ему плакать. Он называл это слабостью, а на деле… На деле… — Я чудовище… — Да нет же! — как здесь оказался Серëжа, Алтан не думал. Он посмотрел на него. В груди вспыхнуло что-то, похожее на злость, хотя сил злиться у него не было. — И когда ты понял? Серëжа виновато опустил голову. — Когда ты уснул на несколько дней. Я стал подозревать, что ты не так прост, но… Я и не думал, что ты такой же, как я. Я понял всë, когда ты рассказал, что знаешь песню, которую я пел. — Почему все вокруг врут? — прошептал Алтан. — Леший что-то знал. И дед. И ты! Вы все что-то знаете и молчите! — Я всё расскажу, — прошептал Серëжа. — Только выслушай меня. Алтан выжидающе смотрел на него, и Серëжа принял это как знак продолжить. — То, что ты видел в детстве… Это был обряд прощания. Когда Жар-Птица погибает, её сородичи кружат над её телом и оплакивают её. Алтан нахмурился. — Дед говорил, что в тот день они прилетели за птенцом… А они оплакивали умершего… Почему он скрыл это? Серëжа сглотнул. — У него были причины. Алтан, кем был твой отец? Шаман нахмурился. — Я не помню его. Помню только, как он… И тут до него начало доходить. Но прежде чем мысль сформировалась, её озвучил Серëжа: — …пел тебе? Ту самую песню? Алтан медленно кивнул. — Эта песня Жар-Птиц. Её поют птенцам для спокойного сна. Твой отец был Жар-Птицей, Алтан. Это его оплакивали в ту ночь. — Ты говорил, что Жар-Птицу может убить лишь шаман. На долгое время воцарилась тишина. Он никогда не видел своего отца не потому, что тот его бросил. Отец погиб. И убил его Баатар. — Моя мама… — Я честно не знаю, что с ней стало, — признался Серëжа. — Но одно я знаю точно — твой дедушка заботился о тебе. Алтан с недоумением посмотрел на него. — Что?.. Да как ты можешь… Он убил моего отца! Может, он и мою мать убил! А ты говоришь, что он заботился обо мне?! — Ты Жар-Птица лишь наполовину, и он пытался подавить эту половину как мог. Он не давал тебе впасть в спячку, как это делают птицы… И он посадил для тебя яблоню на случай, если он не справится… Он любил тебя. По-своему, но любил. Яблоня… Дед постоянно угрожал спилить её, но даже близко к ней не подходил. А яблоки… Он никогда их не ел! Он посадил её только для него. И всë равно это ничего не изменит. Его больше нет, и никто не расскажет ему, что же произошло в ту ночь. — Не оставляй меня… — прошептал Алтан. Серëжа опустился рядом с ним на землю и обнял его. — Не оставлю. Никогда. Лишь по доброй воле птица Отдаёт своё перо. Его ложь не добиться, Не сорвать его во зло. Но когда ты вдруг получишь То прекрасное перо В твоём сердце разгорится Чувство, что с пером дано.