Не моя стрела твою тень нашла

Рокэ вызывает слугу и велит подать ужин в Бирюзовую гостиную, но Алана его останавливает: - Буквально на пару слов. Слуга уходит и она продолжает: - Хотела только поблагодарить вас за то, что прислали портниху. И за платье. В той суете... Я бы и не вспомнила. - Не стоит, это было не затруднительно. Тем более, что в ином случае вы явили бы себя свету в том платье, в котором были на похоронах матери двадцать лет назад. Я прав? Как тут удержаться от улыбки, но улыбка эта грустная сродни неловкости пойманного на дурных манерах ребенка: - Признаться, сначала так и собиралась, - отвечает Алана, снова слегка напоминая себе растерянного встрепанного унара. Уже давно это воспоминание не трогает ни обидой, ни удивлением, так было и это закончилось, как и ее юность. - Ходят слухи, что вы наконец-то выйдите за меня. - Алва возвращает ее от воспоминаний в бренный мир. - Какой был бы союз севера и юга, - поддакивает Алана. - Двор этого жаждет, - подтверждает Рокэ то, что и так витает в воздухе. - Но не прямо же из-под траурного плата? - удивленную растерянность даже не хочется скрывать. - О, от вас все еще ждут безумств! Безусловно, не таких, как в юности. Выйти замуж, едва оплакав нелюбимого мужа - это вам не из невест узурпатора в предводители переворота, - Рокэ кивнул в ответ на ее взгляд, - Да, вам это помнят. - Но это вы толкали меня в спину! - Как быстро вы это поняли? - Не сразу. - Значит, все было правильно. Потому что, дорогая моя, вам бы не простили предательство, как не простили нашему бедному другу Роберу. А теперь вы останетесь героиней многих поколений. От последних слов она морщится, а от воспоминании о Робере горько. - Ему это помнят? - Не сомневайтесь. Алва проходится по кабинету, возвращаясь к сказанному ранее. - К слову, может статься, отнюдь не только двор. - Да что вы говорите?! - наигранно удивляется, почти возмущается Алана. - Представьте себе. - невозмутимо кивает он. - Вот как? В таком случае... Передайте... Этим загадочным людям, что о таком не спрашивают молодых вдов! Рокэ открыто смеется, запрокинув голову, и говорит: - Знал, что вы откажетесь. Алана улыбается: - Поэтому начали этот разговор? - Ну что вы, не обижайте меня, Ричард. Разве я не доказал вам за все эти годы, что не боюсь трудностей? Алана скользит взглядом по бродящему по кабинету Алве и говорит в пространство: - Хотите оставить меня дважды вдовой? Лет... - демонстративно придирчиво оглядывает его, - эдак через восемь, не больше. - О, вы так мало мне отпустите? - Если продолжите пренебрегать своим здоровьем в том же духе, не дам и четырех. - Как вы стали суровы, - вздыхает Рокэ, остановившись у стола и взяв в руки книгу. - Всегда была, - Алана смеется в ответ и предлагает перемирие. - Поженим детей? - Боюсь, сделать это придется раньше, чем мы думаем. - отвечает Алва вздохнув. Он почти серьезен. Алана кивает ему, прощаясь. - Монсеньор. В ответ короткое "Дикон" вызывает невольную улыбку. Обернувшись, она бросает уже на пороге: - И, как вы любите сказать: к слову, невестой Альдо я никогда не была! Алва бросает знакомый взгляд "Да-да, я вам верю, рассказывайте-рассказывайте" и Алана уходит пряча ответный смеющийся "Вы кошкин, упертый глупец". В коридоре ее догоняет юная герцогиня Алва: - Эрэа Алана! Едва уложенные во взрослую прическу черные волосы, домашнее платье, а синие глаза серьезные, как перед образами святых. Девочка протягивает запечатанный со всеми регалиями конверт: печать с вороном, печать юной герцогини, печать Дома Ветра. - Пожалуйста, передайте Эдварду! Письмо Алана берет, но смотрит строго и протягивает обратно. - Карлитта, если он снова будет расстроен, лучше пошли посыльного, я не буду в этом участвовать. - Он не расстроится! Дорогая моя тетушка, пожалуйста, передайте! Девочка смотрит умоляюще и Алана смягчается, забрав письмо. Карлитта улыбается. - А вы с сыном приедет будущим летом к нам в Алвасете? - Если твой отец нас пригласит. - Значит, приедете! - радуется девочка и убегает по коридору дальше, а с другого конца кричит, - Простите, я опаздываю к ментору на урок словесности! Бежит, оборачивается снова: - А на словах, пожалуйста, передайте, что я совсем-совсем не сержусь!