Пятьдесят оттенков Поттера: Темнее

      — Ты выйдешь за меня? — шепчет он недоверчиво.       Я нервно киваю, краснею и волнуюсь — меня огорчает его реакция. Почему он не понимает, что я люблю его больше жизни?       — Скажи мне, — настаивает он, не отрывая от меня жаркого взора.       — Да, я выйду за тебя.       Он резко, со всхлипом, вздыхает и вдруг подхватывает меня на руки и кружит по комнате. Как он сейчас не похож на привычного Поттера! Он хохочет, весело и беззаботно, и сияет от радости. Хватаю его за руки, боясь, что он меня не удержит, и чувствую пальцами, как перекатываются стальные мышцы. Его заразительный смех уносит прочь все мои опасения — теперь я просто счастливый парень, безумно, по уши влюбленный в своего мужчину. Гарри ставит меня на ноги и страстно целует. Его язык настойчив, он врывается в мой рот, неистовствует… возбуждает.       — Ох, Дрей! — счастливо вздыхает он возле моих губ.       Да, он любит меня, я уже не сомневаюсь в этом. И наслаждаюсь вкусом этого восхитительного мужчины с особенной остротой, ведь я думал, что больше никогда его не увижу. Его радость очевидна: глаза сияют, улыбка не сходит с лица — несомненно, Гарри испытывает облегчение.       — Я думал, что потерял тебя, — шепчу я, приходя в себя и восстанавливая дыхание после долгого поцелуя.       — Детка, чтобы оторвать меня от тебя, потребуется нечто большее, чем просто заклинание.       Вдруг какая-то непонятная тень пробегает по его лицу, и это настораживает меня. Он чего-то недоговаривает? Я не успеваю спросить его об этом. Он замирает и смотрит на меня, сдвинув брови. Внезапно мне кажется, что он хочет мне что-то сказать. Я пристально смотрю в его пронзительные зеленые глаза.       — Подожди-ка. Ты дал мне вот это перед тем, как мы встретились с Дамблдором, — говорит он, взяв в руку брелок. Говорит чуть ли не с ужасом.       Господи, что его так расстроило? Я киваю.       От огорчения он открывает рот.       — Мне хотелось, чтобы ты знал: что бы ни сказал Дамблдор, мне это без разницы, — я пожимаю плечами.       Гарри недоверчиво морщится.       — Значит, весь вчерашний вечер, когда я умолял тебя дать мне ответ, он уже был у меня в кармане?       Он потрясен. Я опять киваю и отчаянно пытаюсь понять его реакцию. Он уставился на меня с немым изумлением, но потом щурится и насмешливо кривит губы.       — А я-то переживал… — зловеще шепчет он. Я слабо улыбаюсь и снова пожимаю плечами. — Ох, мистер Малфой, не пытайтесь меня перехитрить. Сейчас я хочу… — он проводит ладонью по волосам, встряхивает головой и меняет тактику. — Не могу поверить, что ты морочил мне голову, — шепчет он. Выражение его лица меняется, в глазах зажигается недобрый огонь, губы растягиваются в чувственной ухмылке.       Черт побери! По телу пробегает дрожь. Что он придумал?       — По-моему, я должен вам отплатить за это, мистер Малфой, — ласково говорит он.       Отплатить?.. Вот черт!.. Я понимаю, что он играет, — но все равно пячусь от него, на всякий случай.       Он усмехается.       — Ты решил поиграть со мной? — шепчет он. — Я все равно тебя поймаю, — в его глазах я вижу веселый задор. — А еще ты кусаешь губу, — грозно добавляет он.       Мой член твердеет, а внутренности сжимаются. О, блядь. Я отступаю еще на шаг, поворачиваюсь и бегу — но напрасно. Гарри тут же настигает меня, и я визжу от восторга, удивления и ужаса. Он закидывает меня на плечо и направляется к лестнице.       — Гарри! — шиплю я, помня, что наверху спит Блейз, хотя он вряд ли нас слышит. Для равновесия я хватаюсь за его ремень, а потом, расхрабрившись, шлепаю его по заднице. Он тут же шлепает меня в ответ. — Ай! — вскрикиваю я.       — Время принять душ, — торжественно объявляет он.       — Пусти меня! — я пытаюсь изобразить возмущение, но у меня плохо получается. Сопротивление бесполезно, его рука крепко держит меня за бедра — а еще я почему-то не могу удержаться от хихиканья.       — Тебе нравятся эти туфли? — интересуется он, распахивая дверь своей ванной.       — Я предпочитаю стоять в них на полу, — я изображаю возмущение, но неудачно — все портит смех, который я не могу убрать из голоса.       — Ваше желание для меня — закон, мистер Малфой, — он снимает с моих ног туфли и со стуком ставит их на кафельный пол. Потом выгребает все из своих карманов — сдохший телефон, ключи, бумажник, брелок. Я могу лишь догадываться, как я отражаюсь в зеркале в таком ракурсе. Потом отправляется прямо под свой огромный душ.       — Гарри! — кричу я — мне ясны его намерения.       Он включает воду на максимум. Цирцея! Арктика какая-то! Я визжу — но тут же замолкаю, снова вспомнив, что где-то над нами спит Блейз. Холодно, а я одет. Ледяная вода пропитывает мои джинсы, рубашку и белье. Я промок насквозь, но никак не могу удержаться от смеха.       — Хватит! — визжу я. — Пусти! — бью его опять, на этот раз больнее, и Гарри отпускает меня. Скольжу вниз по его мокрому телу. Белая рубашка липнет к его груди, намокли и брюки. Я тоже весь мокрый, растерянный, счастливый… а он улыбается мне и выглядит так немыслимо сексуально.       Он успокаивается, его глаза сияют, берет мое лицо в ладони и приникает к губам. Целует меня нежно, трепетно, и я забываю обо всем на свете. Мне уже наплевать, что моя одежда промокла под душем. В мире остались только мы вдвоем и каскады воды. Он вернулся, целый и невредимый, и он мой.       Руки сами собой тянутся к его рубашке, которая липнет к каждой выпуклости и ямке на его груди; под мокрой белой тканью виднеются примятые волосы. Я выдергиваю полы рубашки из брюк, он стонет, но не отрывает губ от моего рта. Принимаюсь расстегивать его рубашку, пока он делает тоже с моей. Его губы все настойчивее и горячее целуют меня, язык вторгается в рот — и мое тело взрывается от желания. Я сильно дергаю за рубашку, разлетаются пуговицы, отскакивают от кафеля, пропадают в напольной решетке. Сдираю мокрую ткань с его плеч и рук, прижимаю его к стене, блокируя его попытку раздеть меня.       — Запонки, — бормочет он и протягивает мне запястья, с которых свисает мокрая рубашка.       Торопливо расстегиваю сначала одну золотую запонку, затем другую, беспечно роняя их на кафельный пол. За ними следует и рубашка. Его глаза находят меня под каскадами воды, в них горит огонь желания, горячий, как сама вода. Я тянусь к его ремню, но он качает головой, хватает меня за плечи и поворачивает спиной к себе. Убирает с шеи мои мокрые волосы и проводит языком вверх по шее до границы волос и назад, целуя и подсасывая мою кожу.       Издаю стон, пока он медленно целует меня в шею под самым ухом. Он протягивает руку к моей груди и сжимает сосок, восхищенно бормоча мне на ухо:       — Такой красивый!       Наклоняю голову, открывая доступ к своей шее, завожу назад руки и с радостью слышу, как он резко вздыхает, когда мои неугомонные пальцы нащупывают его возбужденную плоть. Он толкается бедрами навстречу моим ласковым рукам. Проклятье, почему он не дал снять с себя штаны?       Он тихонько дергает за мои соски, и они твердеют, набухают в его опытных пальцах; забываю обо всем и отдаюсь наслаждению, пронзающему острой стрелой мой живот. Я прислоняюсь затылком к его плечу, из моей груди вырывается стон.       — Да, — шепчет он, снова поворачивает меня лицом к себе и приникает к моим губам. Стаскивает с меня джинсы и трусы; они падают мокрой грудой на пол ванной рядом с его рубашкой.       Хватаю гель для душа. Гарри затихает, когда понимает мои намерения. Глядя ему в глаза, выдавливаю на ладонь немного ароматного геля, подношу руку к его груди и замираю, ожидая ответа на невысказанный вопрос. Его глаза раскрываются еще шире, потом он еле заметно кивает.       Ласково начинаю втирать гель в его кожу. Он делает резкий вдох, но стоит неподвижно. Через какое-то время он хватает меня за бедра, но не отталкивает. Его глаза с опаской глядят на меня, но в них уже меньше страха. Правда, губы приоткрыты, и дыхание, как и прежде, учащенное.       — Все в порядке? — шепчу я.       — Да, — его краткий, на выдохе, ответ звучит как стон. Мы уже много раз стояли вместе под душем, но тот, что был в отеле, пробуждает в моей памяти горько-сладкие воспоминания. Ну, а теперь я уже свободно прикасаюсь к нему. Нежными круговыми движениями мою своего мужчину — его подмышки, ребра, движусь к его плоскому, мускулистому животу, к полоске курчавых волос и останавливаюсь перед поясом брюк.       — Моя очередь, — заявляет он, и выводит нас из-под водяных струй, берет шампунь и наносит его на мои волосы.       Я понимаю, что он хочет этим отвлечь меня, и запускаю пальцы за пояс его брюк. Он втирает шампунь в мои волосы, его сильные, длинные пальцы массируют мне кожу головы. Мычу от блаженства, закрываю глаза и отдаюсь божественным ощущениям. После всех стрессов прошедшего вечера сейчас это то, что нужно.       Он смеется; я открываю один глаз и вижу, что он улыбается.       — Нравится?       — М-м-м…       — Мне тоже, — усмехается он и, наклонившись, целует меня в лоб, а его пальцы продолжают свой сладкий и сильный массаж. — Повернись, — командует он.       Подчиняюсь, и его любящие пальцы медленно обрабатывают мой затылок. Какое блаженство! Он добавляет еще шампуня и осторожно моет мои волосы по всей длине. После этого еще раз тащит меня под душ.       — Откинь голову, — спокойно приказывает он.       Я с готовностью подчиняюсь, и он тщательно промывает мои волосы. Затем опять поворачиваюсь к нему лицом и пикирую на его брюки.       — Я хочу помыть тебя всего, — шепчу я. Он криво усмехается и поднимает кверху руки, как бы говоря: «Я весь твой, детка». Я усмехаюсь, потом недолго вожусь с молнией — и вот уже брюки и трусы присоединяются к груде остальной одежды. Я выпрямляюсь и тяну руку за гелем для душа и губкой.       Я намыливаю губку и продолжаю свой маршрут по его груди. Сейчас Гарри спокойнее — может, потому, что я почти не касаюсь ее. Моя рука с губкой движется вниз, по его животу, по полоске волос, плавно переходящей в волосы на лобке, и, наконец, достигает своей излюбленной цели — его возбужденной плоти.       Краешком глаза я наблюдаю за ним, а он смотрит на меня затуманенным, чувственным взором. Хм-м… мне нравится этот взгляд. Роняю губку и беру его в руку, крепко обхватывая. Он закрывает глаза, откидывает назад голову и стонет, выдвигая вперед бедра.       О да! Это так возбуждает. Его горящие глаза внезапно встречаются с моими. Он что-то вспомнил.       — Уже суббота! — восклицает он, в его глазах зажигается радостный и чувственный огонь. Он хватает меня за талию, прижимает к себе и неистово целует.       Ого, смена темпа!..       Его рука скользит вниз по моему влажному телу, вокруг моей эрекции, его чуткие пальцы ласкают меня, дразнят, а его рот впивается в мои губы, терзает их, лишает меня дыхания. Другая рука погрузилась в мои мокрые волосы, придерживает мою голову, когда на меня обрушивается с полной силой вся его страсть. Затем его пальцы движутся к моей дырочке и проникают внутрь, растягивая ее.       — Ах-х-х… — мой стон вместе с дыханием врывается в его рот.       — Да-а, — стонет он в ответ и поднимает меня, подхватив под ягодицы. — Обхвати меня ногами, детка, — мои ноги немедленно подчиняются команде, и я прилипаю, как улитка, к его шее. Он прижимает меня к стене душевой и замирает, глядя на меня. — Открой глаза. Я хочу в них смотреть.       Я гляжу на него, мое сердце бешено стучит, жаркая и тяжелая кровь пульсирует в теле; меня захватывает желание, неодолимое и бешеное желание. Затем он ужасно медленно входит в меня, наполняя собой. Издаю громкий стон. Он опять замирает, на его красивом лице отражается гамма чувств.       — Ты мой, Драко, — шепчет он.       — Навсегда.       Он торжествующе улыбается и резким движением насаживает меня еще глубже, заставляя меня испуганно вскрикнуть.       — И теперь мы можем объявить об этом всем, потому что ты сказал «да», — в его голосе звучит благоговение; он наклоняется, накрывает мои губы своими и движется… медленно и сладко. Я закрываю глаза и откидываю голову назад. Мое тело выгибается, моя воля покоряется ему, попадает в сладкое рабство его волшебного медленного ритма.       Его зубы покусывают мои щеки, подбородок, спускаются вниз по шее, а он набирает темп, толкает меня, наполняет — и мы уносимся с ним далеко-далеко от тревожного вечера, земных забот. Мир пуст, только я и мой мужчина, мы движемся в унисон, как единое целое — каждый из нас целиком растворен в другом — наши стоны и вздохи смешиваются между собой.       Я мог потерять его… я люблю его… Я очень сильно его люблю. Внезапно я поражаюсь огромности моей любви и глубине моей преданности ему. Я до самой смерти буду любить этого мужчину… На этой трепетной мысли я кончаю, сжимаюсь вокруг него, выкрикиваю его имя, и слезы бегут по моим щекам.       Он достигает своей кульминации и изливается в меня. Уткнувшись лицом в мою шею, он опускается на пол, крепко обнимая меня, целуя мое лицо, осушает поцелуями слезы, а сверху льется теплая вода и омывает нас.       — Мои пальцы сморщились от воды, — сыто и довольно мурлычу я, прислонившись к его груди.       Он подносит мои пальцы к губам и целует каждый по очереди.       — Нам правда пора выйти из-под душа.       — Мне тут хорошо, — я сижу у него между ног, он прижимает меня к себе. Мне лень даже шевелиться.       Гарри одобрительно бурчит. Внезапно я понимаю, что ужасно устал, устал от всего. За последнюю неделю столько всего произошло — хватило бы на целую жизнь, — и вот теперь я выхожу замуж. Из моих губ вырывается недоверчивый смех.       — Вас что-то забавляет, мистер Малфой? — нежно спрашивает он.       — Это была напряженная неделя.       — Так и есть.       — Я благодарю Мерлина и Моргану, что вы вернулись целым и невредимым, мистер Поттер, — шепчу я, погрустнев при мысли о том, что могло бы быть. Он напрягается, и я тут же жалею, что напомнил ему об этом.       — Я страшно перепугался, — признается он, к моему удивлению.       — Тогда?       Он кивает, его лицо серьезно.       — Так ты все приуменьшил, чтобы не расстраивать близких?       — Да. Я летел слишком низко, чтобы благополучно приземлиться. Поэтому мы прыгнули.       Черт! Я испуганно гляжу на него, а он сидит с мрачным лицом, и на нас льются струи воды.       — Насколько реальной была опасность?       — Реальной, — он делает паузу. — Несколько жутких мгновений я думал, что больше никогда тебя не увижу.       — Я не могу представить свою жизнь без тебя, Гарри, — крепко прижимаюсь к нему. — Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня.       — Меня тоже, — вздыхает он. — Без тебя моя жизнь опустеет. Я очень люблю тебя, — его руки еще крепче сжимаются вокруг меня, он утыкается носом в мои волосы. — Я никуда тебя не отпущу, никогда.       — А я никогда и не уйду от тебя, — целую его в шею; он наклоняется и нежно меня целует.       Через мгновение он шевелится.       — Пойдем. Высушим твои волосы — и в постель. Я уже без сил, да и на тебе словно воду возили.       Я возмущенно вскидываю брови от такого сравнения. Он наклоняет голову набок и ухмыляется.       — Вы с чем-то не согласны, мистер Малфой?       Качаю головой и неуверенно поднимаюсь на ноги.       Я сижу на кровати. Гарри настоял на том, чтобы высушить мои волосы по-маггловски — он довольно искусен в этом. Где он этому научился — мысль неприятная, так что я немедленно прогоняю ее. Уже третий час ночи, и я хочу спать. Гарри еще раз берет в руки брелок, прежде чем лечь в постель. Он опять удивленно качает головой.       — Ты так ловко придумал. Самый лучший подарок ко дню рождения, какой я когда-либо получал, — он смотрит на меня нежным и теплым взглядом. — Лучше, чем постер, подписанный Виктором Крамом.       — Я бы сказал тебе раньше, но поскольку впереди был твой день рождения… Что я могу подарить человеку, у которого все есть? Я и подумал, что подарю тебе… себя.       Он кладет брелок на столик и пристраивается возле меня, обнимает и прижимает к своей груди.       — Это идеально. Как и ты.       Я усмехаюсь, хотя он не может видеть моего лица.       — Я далек от совершенства, Гарри.       — Вы надо мной смеетесь, мистер Малфой?       Откуда он только знает?       — Возможно, — хихикаю я. — Можно задать тебе вопрос?       — Конечно, — он щекочет губами мою шею.       — Ты не позвонил, когда возвращался из Шотландии. Это действительно из-за Блейза? Ты беспокоился из-за того, что я тут буду наедине с ним?       Гарри ничего не отвечает. Я поворачиваю к нему лицо и с упреком смотрю в его широко раскрытые глаза.       — Ты хоть понимаешь, что это смешно? Какой стресс ты устроил своей семье, да и мне тоже? Мы все тебя очень любим.       Он моргает, потом застенчиво улыбается.       — Я и не думал, что вы будете так беспокоиться.       — Когда, наконец, до тебя дойдет сквозь твою толстую черепушку, что тебя все любят?       — Толстая черепушка? — он удивленно хлопает ресницами.       — Да, — киваю я. — Именно. Крепкая и непробиваемая.       — Я не думаю, что крепость моего черепа превышает крепость других частей моего тела.       — Я серьезно! Хватит меня смешить. Я все-таки немножко сержусь на тебя, хотя и радуюсь, что ты вернулся целым и невредимым, когда я уже думаа… — я замолкаю и вспоминаю те тревожные часы. — Ну, ты понимаешь, что я думал.       Его глаза теплеют, он нежно проводит пальцами по моей щеке.       — Прости меня. Хорошо?       — А твоя бедная мама? Так трогательно было видеть вас вдвоем, — шепчу я.       Он застенчиво улыбается.       — Я еще никогда не видел ее плачущей. Да, меня это поразило. Ведь она всегда такая собранная, спокойная. Это был для меня шок.       — Вот видишь? Все тебя любят, — я улыбаюсь. — Может, теперь ты поверишь, — я наклоняюсь и нежно целую его. — С днем рождения, Гарри! Я рад, что ты рядом со мной в этот день. И ты еще не видел, что я приготовил тебе назавтра… э-э… на сегодня, — я лукаво улыбаюсь.       — Что-то еще? — изумляется он, и его губы расплываются в потрясающую улыбку.       — О да, мистер Поттер, но вам придется подождать, пока не наступит удобный момент.       Внезапно я просыпаюсь от кошмара; мой пульс зашкаливает. В панике поворачиваюсь на другой бок. К моему облегчению, Гарри крепко спит рядом со мной. Не просыпаясь, он обнимает меня рукой, кладет голову мне на плечо и тихо вздыхает.       Спальня залита светом. Восемь утра. Гарри никогда не спит так долго. Я ложусь на спину и жду, когда успокоится сердцебиение. Почему мне так тревожно? Что это, отзвуки вчерашнего вечера?       Мой любимый мужчина здесь. В безопасности. Чтобы успокоиться, я набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю. Поворачиваю голову и гляжу на его милое лицо. Теперь оно навсегда запечатлено в моей памяти, со всеми ямочками и морщинками.       Во сне он выглядит намного моложе. Я усмехаюсь: сегодня он стал на целый год старше. Я радостно обнимаю себя за плечи, думая о своем подарке. О-о-о… что он сделает с ним? Пожалуй, для начала я подам ему завтрак в постель. К тому же, вероятно, Блейз еще не уехал.       В самом деле, Блейз сидит у стойки и завтракает хлопьями. Я невольно краснею. Он знает, что я провел ночь с Гарри. Почему же я так застеснялся? Ведь я не голый, а в приличном виде. На мне джинсы и футболка, которая, скорее всего, принадлежит Гарри, но мне она нравится.       — Доброе утро, Блейз, — улыбаюсь я, набравшись смелости.       — Привет, Дрей! — его лицо светлеет, он искренне рад меня видеть. Я не замечаю ни следа насмешки или нечистых мыслей.       — Хорошо спалось? — спрашиваю я.       — Конечно. Отсюда открывается неплохой вид.       — Да. Особенный, — как и сам хозяин. — Может, ты съешь что-то более существенное? Завтрак для настоящего мужчины? — шучу я.       — Конечно.       — Сегодня у Гарри день рождения, хочу подать ему завтрак в постель.       — Он проснулся?       — Нет, вероятно, отсыпается после вчерашнего, — поскорее отвожу взгляд и иду к холодильнику, чтобы Блейз не заметил мое смущение. Мерлин, ведь это всего лишь Блейз. Когда я достаю яйца и бекон, Блейз спрашивает с доброй усмешкой.       — Тебе он правда нравится, да?       Я недовольно выпячиваю губы.       — Я люблю его, Блейз.       Он удивленно раскрывает глаза, но в них тут же мелькает скепсис.       — Еще бы тебе его не любить, — усмехается он, обводя взглядом богатый интерьер.       — Ну, спасибо, дружище! — хмурюсь я.       — Эй, Дрей, я просто шучу.       Хм-м… Неужели про меня всегда будут так думать? Что я вышел за Гарри ради денег?       — Серьезно, я шучу. Ты никогда не был таким человеком.       — Будешь омлет? — спрашиваю я, меняя тему. Мне не хочется спорить.       — Конечно.       — И я тоже буду, — сообщает Гарри, появляясь в большой комнате. Ну надо же, даже пижамные брюки ему идут. Они потрясающе сексуально свисают с его бедер.       — Блейз, — кивает он.       — Гарри, — сумрачно отвечает Блейз на его приветствие.       Гарри поворачивается ко мне и ухмыляется, я бесстрастно смотрю на него. Он делает это нарочно. Я щурю глаза и отчаянно пытаюсь восстановить свое душевное равновесие. Выражение лица Гарри чуть-чуть меняется. Он знает, что я знаю, что он задумал, и ему наплевать.       — Я собирался принести тебе завтрак в постель.       С развязным видом он обнимает меня, берет за подбородок и запечатлевает на моих губах смачный поцелуй. Как это ужасно не похоже на него!       — Доброе утро, Драко! — говорит он. Мне хочется отругать его, одернуть — но ведь сегодня день его рождения. Я краснею. Почему он ведет себя так? Почему дает волю своему инстинкту собственника?       — Доброе утро, Гарри. С днем рождения, — я улыбаюсь ему, и он опять ухмыляется.       — С нетерпением жду второго подарка, — говорит он. Я густо краснею; теперь я могу соперничать по цвету со стенами Красной комнаты боли. Нервно кошусь на Блейза, а тот выглядит так, словно съел что-то несвежее. Отворачиваюсь и начинаю готовить завтрак.       — Какие у тебя планы на сегодня, Блейз? — спрашивает Гарри с нарочитой небрежностью, садясь на барный табурет.       — Хочу навестить своего отца и Северуса.       Гарри хмурится.       — Они знакомы друг с другом?       — Да, они вместе учились в Хогвартсе. Они потеряли связь, пока мы с Дреем не отправились в Хогвартс. Это даже мило. Теперь они лучшие приятели, хотя и притворяются, что это не так. Мы собираемся в Хогвартс, варить для них зелья.       — Хогвартс?       — Да, в медпункте заканчиваются припасы, и мы предложили помощь.       — Это… мило.       — Кстати, с днем рождения.       — Спасибо.       Я отключаюсь, сосредоточившись на готовке. Я чувствую облегчение. Видишь, Гарри? Блейз не так уж плох.       Когда Блейз собирается уходить, оба общаются уже гораздо свободнее. Гарри быстро переодевается в футболку и джинсы и босиком сопровождает Блейза к камину.       — Спасибо, что позволил мне переночевать, — говорит Блейз Гарри, когда они жмут на прощанье друг другу руки.       — В любое время, — улыбается Гарри.       Блейз быстро обнимает меня.       — Береги себя, Дрей.       — Конечно. Рад был повидаться. В следующий раз мы сходим куда-нибудь в ресторан.       — Буду ждать этого, — он машет нам рукой, прежде чем шагнуть в камин, а затем исчезает.       — Видишь, он не такой уж плохой.       — Он все еще хочет залезть в твои штаны, Драко. Но не могу сказать, что виню его.       — Гарри, это неправда!       — А то ты сам не видишь! — он усмехается. — Он хочет тебя. Ужасно.       Я хмурюсь.       — Гарри, он просто мой друг, хороший друг, — и тут же ловлю себя на том, что говорю как Гарри, когда речь заходит о миссис Робинсон. Это меня огорчает.       Гарри выставляет ладони в знак примирения.       — Я не хочу ссориться, — мягко заявляет он.       О-о! Мы и не ссоримся… правда же?       — Я тоже.       — Ты не сказал ему, что мы собираемся пожениться.       — Нет. Я подумал, что сначала нужно рассказать нашим родителям и Северусу, — черт. Я впервые задумался об этом с тех пор, как сказал «да». Мерлин — что скажут мои родители?       Гарри кивает.       — Да, ты прав. А я… хм-м… я должен спросить позволения у твоего отца.       — Гарри, сейчас не восемнадцатое столетие, — смеюсь я. — Кроме того, я бы предпочел, чтобы ты спросил Северуса. По крайней мере, с ним у тебя может быть шанс.       Святое дерьмо. Что скажет мой отец? Что скажет Северус? Мысль об этом наполняет меня ужасом.       — Такова традиция, — Гарри пожимает плечами.       — Давай поговорим об этом позже. Я хочу вручить тебе второй подарок, — моя цель — его отвлечь. Мысль о подарке прожигает дыру в моем сознании. Мне надо вручить его Гарри и посмотреть на реакцию.       Он отвечает своей застенчивой улыбкой, и мое сердце замирает от нежности. До конца своих дней я не устану любоваться этой улыбкой.       — Ты опять кусаешь губу, — говорит он и берет меня за подбородок.       Его пальцы касаются меня, и по моему телу пробегает дрожь. Не говоря ни слова и собрав остатки храбрости, беру его за руку и веду в спальню. Там я отпускаю его руку, наклоняюсь и достаю из-под кровати второй подарок — две коробочки.       — Два подарка? — удивляется он.       Я вздыхаю.       — Я купил это еще до… хм… вчерашнего инцидента. И сейчас не уверен, понравится ли тебе, — быстро отдаю ему одну коробочку — пока сам не передумал. Он озадаченно смотрит на меня, чувствуя мою неуверенность.       — Уверен, что хочешь, чтобы я открыл ее?       Я киваю, волнуясь.       Гарри разрывает упаковочную бумагу и с удивлением глядит на коробку.       — Чарли Танго, — шепчу я.       Он усмехается. В коробке лежит небольшой деревянный мотоцикл на солнечной батарее. Он открывает коробку.       — На солнечной батарее и магии. Лучшее из двух миров, — бормочет он. — Ого!       И, прежде чем я успеваю опомниться, Гарри садится на кровать и мгновенно собирает игрушку. Вот он уже держит черный мотоцикл на ладони. Потом поворачивает ко мне лицо, улыбается своей неотразимой улыбкой и идет к окну. Маленький мотоцикл купается в солнечных лучах, и зажгаются фары.       — Ты только погляди, — восхищается он, зачарованно наблюдая за маленьким мотоциклом, кружащим вокруг. О чем он размышляет?       — Тебе нравится?       — Дрей, очень нравится. Спасибо, — он хватает меня в охапку, сладко целует, потом снова наблюдает за кружащим мотоциклом и рассеянно говорит: — Я поставлю его в своем кабинете рядом с другим, — рассеянно говорит он, наблюдая за ним. Мотоцикл выезжает из солнечного света, свет гаснет, и он мягко приземляется на комод.       Я не удерживаюсь от сияющей улыбки и мысленно поздравляю себя. Подарок ему нравится. Конечно, он ведь работает с альтернативными технологиями. Я так торопился купить какой-нибудь подарок, что забыл об этом.       — Он составит мне компанию, пока мы будем восстанавливать Чарли Танго.       — Его можно восстановить?       — Не знаю. Надеюсь, да. Иначе я буду скучать по нему.       Что? Я в ужасе замечаю укол ревности, которую испытываю к неодушевленному предмету.       — Что во второй коробке? — спрашивает он. В его широко раскрытых глазах горит детский восторг.       Черт побери…       — Я не уверен, для кого этот подарок — для тебя или для меня       — Неужели? — спрашивает он, и я знаю, что подогрел его интерес.       Слегка нервничая, я протягиваю ему вторую коробку. Он осторожно встряхивает ее, и мы слышим тяжелый стук. Он удивленно поднимает брови.       — Почему ты так нервничаешь? — спрашивает он.       Я смущенно пожимаю плечами и краснею.       — Вы меня заинтриговали, мистер Малфой, — шепчет он; его голос волнует меня, желание и предвкушение сжимают судорогой мой живот. — Должен признаться, мне очень нравится твоя реакция. Она мне что-то обещает. Что ты затеял? — он задумчиво щурит глаза.       Я молчу, затаив дыхание.       Он открывает крышку коробки и достает маленькую карточку. Все остальное завернуто в упаковочную бумагу. Он раскрывает карточку, и его глаза тут же впиваются в меня — расширенные от шока или удивления, трудно сказать.       — Итак, ты хочешь грубого секса? — бормочет он и хмурится.       Я киваю и сглатываю комок в горле. Он наклоняет голову набок и смотрит с опаской, оценивая мою реакцию. Потом снова возвращается к коробке. Разрывает бледно-голубую бумагу и выуживает полумаску, несколько зажимов для сосков, анальную пробку, свой айпод, серебристо-серый галстук и, наконец, ключ от игровой комнаты.       Он смотрит на меня с мрачноватым и непонятным выражением лица. Дьявол. Может, я зря это сделал?       — Ты хочешь поиграть? — тихо спрашивает он.       — Да, — с придыханием говорю я.       — В честь моего дня рождения?       — Да, — это краткое слово я выговариваю совсем тихо.       Мириады эмоций отражаются на его лице, и ни одну из них я не могу определить. Мне становится тревожно. Хм-м… Я ожидал совсем не такой реакции.       — Ты уверен? — спрашивает он.       — Только без плеток и подобных штучек.       — Понятно.       — Тогда да. Я уверен.       Он качает головой и разглядывает содержимое коробки.       — Ненасытный сексуальный маньяк. Что ж, я полагаю, мы можем что-нибудь сделать с этим ассортиментом, — бормочет он почти что сам себе и убирает содержимое обратно в коробку.       Когда он снова поднимает на меня взгляд, выражение его лица полностью меняется. Боже мой, его глаза горят, на губах играет медленная эротичная улыбка. Он поднимает руку.       — Ну, — говорит он, и это не просьба. Внутри у меня все сжимается, мой член дергается, он уже полностью твердый.       Кладу свою руку в его.       — Пойдем, — приказывает он, и я следую за ним. Мне страшновато. Желание горячей волной бушует в моей крови, а внутренности изнемогают от предвкушения. Наконец-то!