Dance with the Devil

— Блять, — простонал Минсок, срывая с себя пиджак, и швырнул его в сторону софы. — Пиздец, блять, это был такой пиздец, господи! — воскликнул альфа, меряя шагами кухню столичного домика Ханя. — Минсок, успокойся, все прошло более чем хорошо, все довольны, — заверил его Лухан, стягивая с себя галстук. Мужчина зарылся пальцами в волосы, чувствуя нарастающую мигрень от вина. Прошли века, что говорить, прошло тысячу с лишним лет, а он все также не переносит алкоголь. — Нет, нет, нет, — затараторил альфа с жаром в голосе и чуть не разорвал на себе жилетку, слегка не рассчитав силы. — Они… блять, твой папа ненавидит меня! Я буквально чувствовал его взгляд. Это… блять, да на меня так даже батины враги не смотрели, как твой папа весь этот вечер! — все продолжал метаться по огромной кухне альфа, не зная, за что ухватиться. — Даже твои братья… они такие воспитанные, сдержанные и, черт, я забыл почти все правила этикета, что в меня вдалбливали почти девятнадцать лет! Пиздец, чем я думал, когда соглашался на- мм-м! Лухан неожиданно оказался перед альфой и накрыл ладонью рот, прерывая этот поток сознания. — Так, а теперь послушай, что я скажу, — серьезно произнёс демон, подхватывая альфу под бёдра и усаживая на стол, чтобы их лица находились на одном уровне. Минсок словно только сейчас заметил тень усталости на лице мужчины, отчего сам невольно притих. — Ты был прекрасен, — усмешка у Кима вырвалась сама, но альфа тут же поджал губы, едва брови Ханя сдвинулись к переносице. — Ты очень хорошо показал себя и братья оказались очень довольны тобой. Родной, ты же знаешь, что я бы не стал так говорить, будь это не так? — Минсок слабо кивнул. — Просто… Хань… — парень потупил взор, чувствуя неуверенность. — Я хотел, чтобы ты представил меня, когда… Это было очень сложно. Семья Луханя является частью высшего общества Преисподней, что уж говорить, отец Ханя был с Владыкой буквально с самого начала, с момента падения, а кем является Минсок? — Я хотел, чтобы ты представил меня своей семье, когда моё имя будет иметь вес… когда с моими словами будут считаться. Я не хотел, чтобы они узнали меня глупым мальчишкой, у которого ни черта за душой. Лухан слабо рассмеялся, тычась головой в плечо парня, и после обвил руками талию, притягивая парня ближе. — Знаешь, что меня действительно раздражает в людях? — и, не дожидаясь ответа, Лу продолжил. — Самобичевание. Это ваше отвратительное желание умалить свои заслуги, черт возьми, как же это раздражает! Ни черта за душой, говоришь? — руки на талии сжались чуть сильнее, и альфа склонился к парню, пристально глядя на него. Минсок же, сам того не осознавая, начал медленно откидываться назад, пока рука Ханя не легла на поясницу, не позволяя сдвинуться с места. — Последние три года ваша фамилия у всех на слуху, не только в преступном сообществе, совсем нет. Более того, о вас, о тебе говорят не только на Земле… — Ну, конечно, я же твой парень, — грубо оборвал демона Ким, закатив глаза. Мужчина улыбнулся. В его глазах читалась усталость наряду с негодованием. Лухан не любит, когда Минсок пытается принизить свои заслуги, ведь этот мальчик очень трудолюбивый, жадный до знаний, пылкий и в некоторой степени ещё наивный, и ему неприятно слышать подобные слова о его альфе, тем более с уст самого альфы. — И мало кто из них отзывался о тебе, как моём альфе или же сыне Ким Джиёна. Твёрдо. Уверенно. Лухан очень хорошо понимает страхи Мина, ведь он сам будучи юным боялся быть в тени отца. От первенцев очень много ожиданий и Хань боялся, что он не оправдает их, он так боялся упасть лицом в грязь перед Ледяным Лордом, который годился ему в отцы. Лухан тоже был в этом возрасте, когда страхи и сомнения одолевают тебя и разрушают внутреннюю уверенность, и он прекрасно понимает метания его маленького альфы. На самом деле Минсоку было необходимо услышать эти слова, чтобы почувствовать себя цельным, единым. Не чьим-то мужчиной или же сыном, а отдельным человеком. — Ты сделал столько невероятных вещей за эти три года, родной. Ты стал первым миллиардером в возрасте девятнадцати лет, мне было очень приятно слышать это от одного из наших Лордов. И речь даже не о деньгах, а о том, как ты их заработал, сколько усилий ты приложил к созданию этого многомиллионного проекта и какой максимум получил в такие краткие сроки. Мне очень приятно, что ты сделал это сам, не с чьей-то подачи, а сам. Люди порой жизнь всю тратят на то, чтобы достичь половины того, что ты сделал, и некоторые даже не доходят и до этого. Понимаешь, родной? — мужчина пропускает чернильные пряди меж пальцами и приподнимает голову альфы, что избегал взгляда с ним. — Хань, я… — парень умолк на мгновение и продолжил чуть тише. — Понимаешь, я ведь человек, не демон, у меня нет ни магии, ничего. Для этого мира я — чужак, для твоей семьи — пустое место. И у меня был шанс на то, чтобы стать для них хоть кем-то, когда я повзрослею, стану главой Клана, когда от звука моего имени люди будут содрогаться, и… ты просто отнял у меня этот шанс. — Лисёнок, отсутсвие магии и твоё происхождение можно изменить. Я говорил это раньше и скажу это снова: из тебя выйдет прекрасный инкуб. Ну же, не смущайся, лисёнок, Ад примет тебя, потому как он не намерен отдавать своих созданий кому-либо ещё, — заверил его альфа, мягко касаясь губами лба. — Но раз уж речь зашла о нашем происхождении, то стоит отметить, что папа не принял одного из сильнейших и древних Лордов. Думаешь, у тебя есть шансы тягаться с ним? — То есть с самим собой? — слабо улыбнулся альфа, глядя на Ханя из-под ресниц. Демон на его вопрос тихо рассмеялся и поцеловал его. Мягко, осторожно и трепетно. Лухану было приятно от мысли, что Минсок больше не гонит от себя образ Сюмина, а наоборот принимает его как часть своей сути. — Но это не отменяет того, что я всё равно попытаюсь переплюнуть его.

***

Луханя срочно вызвали посреди ночи во дворец, и сейчас, стоя на террасе, Минсок впервые остаётся один на один с самим собой. Этот день был безумным, обед с семьей и знакомство с родителями, параллельная подготовка к концерту в Дэгу выжали из парня все соки, но Ким остался довольным собой. Уставший, но довольный. Однако сейчас у него есть краткие мгновения, когда рой мысли захватывает и уносит совсем далеко, уносит подальше от грузного барокко, странного уклада и людей, мира, в котором он чувствует себя словно в заточении, прямиком к тому обеду. К тому злосчастному мгновению, когда альфа понял, что… Он бы вернулся домой, если бы Лухан сказал. Минсок хмурится сильнее, чувствуя внутри страх. Это глупо, заверяет он себя, это чертовски глупо, чувствовать страх, но… Он бы действительно вернулся домой, если бы Хань его попросил. И Минсоку становится не по себе, легкий холодок проходится вдоль спины, отчего он ёжится сильнее и кутается в кофту, пряча нос в ее вороте. Он до этого мгновения даже не осознавал, насколько большим влиянием Лухан обладает над ним. Одно краткое мгновение было сродни тихому щелчку. Парень едва слышно усмехается. Но как много всего оно расставило. Это ведь разумно? Разумно чувствовать страх? Или, может, разуму не стоит касаться чувств? Минсок чувствует себя одураченным. Будучи человеком, далеким от чувств и переживаний, он после смерти Чунмёна запретил себе чувствовать что-либо, запретил себе привязываться к кому-либо, потому как… Всех его любимых ждёт смерть. Минсок прекрасно это понял ещё тогда, будучи в подвалах клана Тигров. Смерть тихо танцует в тени каждого из них, и ей плевать, насколько важны Минсоку эти люди. Минсок не хотел, отчаянно не хотел пополнять этот список Синигами, но Лухан сам вписал себя в него, не оставив тому и выбора. Как смешно, он ведь чувствовал себя выше чувств, выше этой низости, за которой все так носятся, словно остервенелые. А сейчас он стоит здесь, на шикарном балконе небольшого столичного домика с прекрасным видом на главный дворец Преисподней, ожидая Луханя. Он не бежал за этими чувствами, они сами его нашли в лице Ханя. Его не спрашивали, совсем нет, ему попросту не оставили выбора. Парень тихо смеётся, переводя взгляд на бутылку элитного алкоголя, и с горечью понимает, что даже ни игла с травой, ни то разносортное пойло больше так не тянет к себе, как… — Мин? Как он. Теплые руки обвивают талию, и альфа чувствует тепло тела, прижавшегося позади. Минсок на мгновение прикрывает веки, ощущая усилившийся запах крови, и выворачивается в кольце рук демона, тут же пряча лицо в изгибе шеи. — Лисёнок, всё в порядке? Минсок мотает головой, сильнее сжимая в объятиях альфу, и тычется лицом в шейный изгиб, чувствуя спокойствие. Поразительно. Как много значит один лишь запах. И если раньше он морщился от омерзения, чувствуя запах крови, то сейчас он сильнее зарывается носом, топя себя в сплетениях сладковато-металлических ароматов. Именно в таких кратких мгновениях, вспышках осознания и заключается смысл нашей жизни, нашего существования. — Ты хочешь об этом поговорить? Лухан слышал его мысли, услышал ту самую, что мелькнула во время семейного обеда, и понял, как она его зацепила, ведь иначе его альфа бы не выглядел таким растерянным. И он все ещё колеблется, боится задеть его, Лухана, не хочет ранить, отчего и тупит взгляд в пол, поджимая губы. Мужчина же пропускает мягкие пряди меж пальцами и приподнимает голову, заставляя смотреть на себя. — Минсок… — Это очень странно, понимаешь? — не выдерживает пристального взгляда Ким, повышая голос. — Я все ещё считаю себя высокомерным ублюдком, и… — парень запинается. — Я всегда считал себя выше чувств. Отец всегда говорил, что главным пороком современности являются эмоции, потому как все беды от чужой эмоциональной неуравновешенности. И я согласен с этим, полностью согласен, потому как войны идут от чужой жадности, смерть же идёт от чужой жестокости, все то, что происходит с людьми, происходит лишь из-за того, что они чувствуют слишком много и не могут контролировать это. — И ты хочешь, чтобы люди избавились от эмоций? Перестали чувствовать? — Так было бы проще, согласись, — Лухан усмехается. Эти суждения очень близкие словам Ледяных Лордов, но не Огненных. Демон отчетливо видит сквозь людскую пелену инстинктов и эмоций своего Лорда, очертания души, что не забыла свою истинную сущность. Лухан видит, как осколки древнего духа борются в юноше с его горячим пылом. — Я пытался создать отношения с человеком, но после понял, что без эмоциональной привязки ничего не выйдет, и передо мной стоял выбор: либо ты погружаешься во все это с головой, либо просто не лезешь туда. И, да, я струсил, побоялся и сбежал, как последний мудила. И сейчас… Хань, мне страшно, — альфа поднимает на мужчину глаза и сильнее сжимает пальцы на талии мужчины. — Буквально во время обеда ко мне пришло осознание, что… я… я бы вернулся домой, плюнул на все и вернулся бы туда, скажи ты мне сделать это. Ты же знаешь, как важно для меня возвращение Чунмёна, но буквально одно твоё слово и… я готов послать все свои обещания и принципы и рвануть туда… Лу Хань, это нормально? Нормально ли то, что один человек может иметь столько власти над другим? Альфа осторожно вытер непрошеные слёзы, склоняясь к юноше, и после оставил мягкий поцелуй на лбу. — Я не знаю, Минсок, — тихо прошептал альфа, глядя Мину в глаза. — Честно, не знаю, но… понимаешь, я тебя не отпущу, не позволю тебе сбежать, теперь уж точно не позволю, — мужчина обвил руки вокруг талии парня и притянул его ближе. — Никому не отдам, — поцелуй в лоб. — Даже если ты будешь сопротивляться, все равно не пущу, — поцелуй в губы. — Лухан разворачивает Минсока лицом к дворцу и смыкает руки на животе, чувствуя четкие очертания пресса. — Стоит признаться, я в своё время не задавался подобными вопросами, а лишь бездумно погружался в этот водоворот чувств… — Ну, так это заложено в тебе природой, — перебивает его альфа, пытаясь сосредоточиться на фейерверках, что были около замка, а не на пальцах, поглаживающих живот. — И меня совершенно не беспокоило, какой ты властью обладал и все ещё владеешь надо мной, однако прошли столетия и… Остальные слова до Минсока доходили словно сквозь вату, но ему достаточно было лишь взглянуть на этот замок, шикарный замок, чтобы понять, куда Сюмин привел Лухана. Куда чувства любви и справедливости привели его. «Я всего лишь хотел, чтобы справедливость восторжествовала» Минсока словно пробивает током от этих слов, и он понимает, какой властью над ним владел погибший Лорд Льда, чтобы привести его к этой высокой должности, чтобы сделать его ещё сильнее, чем прежде. — Я не могу сказать, нормально ли то, насколько большой властью владеет над тобой тот или иной человек, однако это, безусловно, меняет тебя. Понимаешь, родной, чувства могут не только разрушить тебя, они ещё могут… — Сделать сильнее, — тихо, едва слышно закончил альфа. — Хань, — все также едва слышно. — Я… я тебя услышал. Минсоку часто говорили, что он похож на своего отца. Что он также помешан на диком контроле, однако у того, кто сверху, очень хорошее чувство юмора, ведь пока Минсок пытался контролировать рост и падение акций, людей, компаний и всего, что окружало его, он попросту не заметил, как потерял контроль над тем, что у него внутри. И раз уж Минсок не может контролировать свои чувства, то он всегда может использовать их для достижения целей. Сейчас же его главной целью является Чонин. И Минсок использует все свои внутренние резервы, эмоции и чувства для того, чтобы раскрыть внутренний потенциал Чонина. Подобно тому, как гусеница превращается в бабочку, раскроется и Чонин этому миру. — Хаань, — тянет мальчишка, выворачиваясь в руках демона. Лу слышит в голосе альфы предвкушающие нотки, и смешок невольно срывается с его губ. — Ты можешь кое-что сделать для меня?.. У Минсока в глазах черти пляшут, не предвещая ничего хорошего, но, признаться, Лухану нравится его идея.