* * *
Закономерность она отметила, когда осталась с Госпожой Чиё в пещере. Стоящий напротив человек, слывший величайшим отравителем последних десятилетий, выглядел скучающе. Говорил тихо. Был невпечатлён. Только вот огромный каменный свод показался девушке тесным, давящим, угрожающе сумрачным. Ей вновь пришлось впиться собственными пальцами в ладони, чтобы убрать треклятый невроз. Словно в издевательство, в этом бою за ней следовали повторы. Бой против преобладающего количества угроз. Запах сырого камня. Яд, что вынуждена была задерживать в собственных капиллярах. Безумный почти-человек, пронизанный отчаянными нотками. Уже позже, придерживая обмякшее тело старейшины, что отдала свою жизнь Гааре, Сакура как можно незаметнее сморгнула слёзы. Страх Госпожи Цунаде перед кровью, о котором как-то вскользь упоминала Като, перестал казаться чем-то странным. Бояться оказалось так просто. “Неужели у каждого так?” - мелькнуло тогда в голове у девушки. - “Неужели все вокруг меня бесконечно борются со своими слабостями?” В который раз испытав раздражение на саму себя, Харуно рывком встала, покрепче обхватив медленно остывающее тело. Она сама донесет героически погибшую женщину в Суну. Это самое малое что она может сделать ради неё. За спасённую жизнь. За восстановленную честь чужого селения. За лучший бой в её жизни. За бесценный урок, которого не удалось получить в родной Конохе. Это самое малое, чем она может отплатить. А потом она постарается что-нибудь сделать со своим страхом перед тяжёлыми ядами и лёгкой паникой при виде собственной крови.* * *
Опять пещера. Опять куча врагов. Опять этот запах сырого камня и пыли. Опять попытка успокоить собственные пальцы... Взрыв. Свет. Топот собственных ног. - А, Сакура, - его голос стал ниже за эти годы. Такой незнакомый силуэт загораживал солнце. Бесконечно родной. Она вспоминала его почти каждый день. Рисовала бледный профиль в тяжёлые часы тренировок. Давая себе слово справиться. Стать сильнее. Брать пример. Чтобы никогда не быть обузой. Бесклановая, с минимальным уровнем чакры, тонкими ключицами и хрупкими костями. Успевшая совершить непоправимые ошибки в двенадцать лет. Выплакать все глаза. Она выгрызла зубами своё ученичество. Выстрадала каждый урок. Наступала на горло собственным принципам. Затыкала рот трепетным чувствам. И всё ради него. Вот же он! Перед тем, как мир её покрылся тонкими трещинами, куноичи услышала тихое пение металла. С таким вынимают катану из ножен. Саске-кун. Молчаливый, немного закрытый, но очень добрый. Тот, что несмотря на своё ворчание всё-равно участвовал в их проделках. Защищал на заданиях. Помогал, если потребуется. Забавно переругивался с Наруто и шипел на Какаши-сенсея. Угрожал им. Её сердце вопило. Ведь оно оставалось привязанным к человеку, что был готов его растоптать. Кулаки раскаляются добела от той силы, что она сжимает в своих ладонях. Сакуре больно. Сакура злится. Видя, как потухла вечная улыбка Наруто, она не знает, что ей делать. Что она вообще может сделать? Ничего.* * *
Склонившись над раненой красноволосой девушкой, Сакура снова плачет. Чувство бесполезности, слабости - разъедает изнутри. Кислотой плавит лёгкие, заставляя задыхаться. Она была в таком отчаянии. Боже, она не знала такого отчаяния ни разу за свою жизнь. Чувствовать себя обязанной убить человека, которого любишь всем сердцем. Испытывать необходимость спасти других ценой собственных чувств. Это ли не путь шиноби? Не этому ли её учили всю жизнь? Куноичи утёрла слёзы. Зло. Резко. Игнорируя вопросительный взгляд девушки, что еле дышала у её ног. Это ли первый раз? Нет. В тот момент, сидя на треклятом мосту, Харуно Сакура решилась. Если ей так и не удалось стать хорошим человеком, то она может попробовать стать хорошим шиноби. Перчатки скрипнули, вторя решимости, что родилась из горечи. Если ей противно жить ради себя, то она просто может жить ради селения. В конце-концов, оба её учителя так делают. Давно пора было взять на заметку.* * *
- Как думаешь, - Ино задумчиво рассматривала новый хитай-атэ с выгравированным словом “ниндзя”, - нам удастся встретить своё совершеннолетие? Сидящая рядом Тен-Тен стукнула блондинку по плечу. Та не среагировала, продолжая рассматривать собственное отражение в отполированной пластинке. - Даже не сомневайся, дурында, - фыркнула в её сторону розоволосая, не прекращая уплетать свою порцию риса. Учитывая сложившиеся обстоятельства - условия у девушек были почти царские. В отдельной палатке клана Яманака был выделенный ширмой уголок специально для наследной Химе. Остальным участникам объединённой армии приходилось питаться где получиться. Кто-то даже садился прямо на землю, подбирая ноги под себя и по-быстрому опустошая походный котелок. Горячее питание, кстати, организовывал клан Акимичи. Нара же обеспечивали чудеса логистики всей этой роскоши. - Я просто остаюсь реалистом, - поморщилась блондинка, поджимая губы. - Нам всего шестнадцать, а разгорелась какая-то мировая схватка за будущее человечества. - Раньше и в десять лет в войнах участвовали, - цыкнула мастерица холодного оружия. - И, как видишь, мы у таких проходили обучение. - Толку то, - вздохнула Яманака, с какой-то обречённостью затягивая узел на затылке. Теперь у неё, как и у тысяч прочих, был общий опознавательный знак. - С таких пример брать не стоит. Разве это нормально? - Что ты имеешь в виду? - перед тем как снова положить себе в рот белый комочек, уточнила Сакура. - Доживать до тридцати будучи шиноби? Судя по контексту твоей речи. - Я тебя сейчас стукну, - обернулась на неё подруга. - Я про другое. Мы же с вами даже влюбиться нормально не можем. Что Харуно, что Такахаши, смутились. - Да не об этом я, не краснейте, - закатила глаза Ино. - Вот гражданские как делают? Ходят на свидания, робко держатся за руки, дарят друг другу цветы... Она мечтательно и как-то неожиданно робко улыбнулась. - Я же флорист на полставки, если вы не забыли. Я всё это вижу, - продолжала она, перебирая пальцами. - Как они краснеют. Просят вложить записку с именем. Вся эта нежность. Простая такая, как первые тюльпаны. Догадываясь к чему клонит её подруга, розоволосая опустила глаза. Яманака сейчас казалась очень уязвимой. Более ранимой, чем обычно. - А мы чем хуже? - с вызовом спросила Тен-Тен, сталкивая ореховый взгляд с голубым. - А мы, - сглотнула блондинка, - если не находимся при смерти на задании, так бесконечно тренируемся. Выгораем ради того, чтобы стать сильнее. Становимся сильнее, чтобы выжить. Выживаем, чтобы брать ещё больше заданий. И так по бесконечному кругу. Неловко перебрав в руке палочки, Сакура укусила щёку. - Ну почему ты... - чуть хрипло начала она, но потом откашлялась, прочищая горло. - Почему ты считаешь, что у нас не может быть этой простой нежности? Голубые глаза заострились, царапнув бледное лицо напротив. - Ты бы смогла полюбить гражданского? - обе девушки, что сейчас слушали Ино, нахмурились. - Вот и я так думаю. Это уже невозможно. Не после всего, что мы прошли. А шиноби... Аккуратные пальцы невольно коснулись налобной пластины с выгравированным иероглифом. - ...шиноби не умеют так. Тебя могут закрыть грудью от атаки или дотащить до ворот, раненную. Могут умереть у твоих ног, героически сражаясь. Сакура вспомнила всех своих ребят. Членов команды, коллег, просто знакомых. Тот же Какаши-сенсей мог стать хорошим примером. Он был превосходным бойцом. Сильным, скорым. С ним на поле боя любой ощущал уверенность. Только вот от эмоций он терялся. Пугался как огня, прячась за маской, книжными обложками и пространными шуточками. - Я, может, - перешла тем временем на шёпот Яманака, - хочу поцеловаться на фестивале во время салюта. А на смертельной миссии, чувствуя чужую кровь. От безысходности. Брюнетка на это шмыгнула носом. - Я вообще ещё ни разу не целовалась, - на её скулах выступил румянец, пока она старательно отводила глаза. - И в любви мне никто не признавался. Будто очнувшись, Ино тряхнула головой. - Не расстраивайся, всё ещё будет. После войны ты ему обязательно признаешься. - Где он, и где я, - брюнетка болезненно поджала губы. - Он то точно выживет. Ну а мне, как ты сказала, надо ещё дожить до совершеннолетия. Сакура отчего-то ощутила себя мерзкой на фоне этих робких светлых надежд. Отвратительной предательницей. Изменщицей. Чувствуя боль в сердце, она с громким стуком поставила тарелку на небольшой столик. - Мы с вами все доживём, - она грозно и строго, как могла, оглядела товарок. - И каждая получит те поцелуи, что заслуживает. - Ох, Сакура, - Ино, будто почувствовав что-то, притянула её внезапно, укрывая в объятии. - Давайте после всего этого безумия сходим уже в бар, - всхлипнула сквозь улыбку Такахаши. - Обязательно, - прошептала розоволосая в плечо подруги. Покидали палатку девушки в задумчивости, простившись лишь кивками. Каждая направилась к своему отряду, с которым придется провести ближайшие недели, если не месяцы. Харуно, оглянувшись, с лёгким трепетом отмечала тысячи разномастных голов вокруг. Чужая чакра, самая разная, пела, переплетаясь в воздухе. Казалось, ещё немного, и от окружающей энергии начнут светиться пылинки. Рядом не было ни единого знакомого лица. Если не считать выстроившихся Каге, что стояли высоко, недосягаемо. Гаара, тот самый Гаара, что когда-то бесконечно давно напугал её до смерти, сейчас вдохновлял. Его слова наполняли надеждой. Он так вырос. Сакура, стоя среди ликующего сонма, зажмурилась. Страх, предвкушение, решимость и неизбежность клокотали внутри, распирая. Ребра, кажется, скрипели от этого чувства. Ладони-предатели вновь задрожали. Незаметно, слабо, но так горячечно, что стало нестерпимо стыдно. Куноичи стиснула зубы и сжала кулаки, стараясь отрезвить себя этим действом. Полумесяцы ногтей давили на кожу, переключая внимание на новое, более яркое чувство. Ей почти удалось успокоиться, как она почувствовала тепло чужих пальцев на запястье. Перед глазами предстали серый и голубой, когда ей разжали ладонь и лизнули выступившие капельки крови. Слишком сильно сжала. Он улыбнулся. - Нашёл.