Развальцовка

Эйден всё ещё находится в замешательстве, пытаясь восстановить дыхание после удушения, когда Вальца сбивает с ног арбалетный болт. Кровь брызжет на стену, а сам Вальц падает на землю, извиваясь в агонии: скребет пальцами по земле, обдирая кожу, оставляя на камнях кровавые росчерки. Лоан делает ещё один выстрел, но с гораздо более близкого расстояния, и протыкает болтом спину Вальца, тот уже находится на грани превращения: его вены чернеют, а глаза наливаются кровью. — Беги, он сейчас превратится! «Я не просил спасать меня». Эйден делает несколько неуверенных шагов следом, но останавливается. С одной стороны, отдаляющаяся полоумная девица, над которой тоже ставили странные опыты в лабораториях ВГМ, а с другой — бывший учёный и человек, у которого должны быть ответы на все вопросы. — Блять, — пилигрим матерится сквозь сжатые зубы, срывая с себя лук и колчан со стрелами, откидывая их куда-то в сторону, и достает из вещмешка ультрафиолетовый стержень. Вальц все ещё дёргается в агонии и судорогах на земле — в его глазах Эйден замечает тревогу, пока сам осторожно приближается, словно к дикому зверю. В воспоминаниях ещё слишком свеж момент, когда Вальц с лёгкостью раскидал миротворцев и едва не прикончил самого Эйдена. Но, он не убил его сейчас, хотя у него была возможность, более того, он даже узнал его, хотя сам Эйден едва ли помнил что-то из детства. Всё это бегущей строкой проносится в голове, пока пилигрим растирает ультрафиолетовые грибы в порошок и ссыпает в запасную бутыль с водой. — Прости, — выдыхает Эйден, проворачивая болт в ране, из-за чего Вальц размыкает челюсти, крича от боли. В этот же момент Эйден заливает получившийся раствор в его горло, держа в зубах у его лица ультрафиолетовую палочку. — Надеюсь, ты не попытаешься убить меня в третий раз, — неразборчиво бормочет Эйден, придавливая Вальца к земле и выдергивая болт из плеча с мерзким влажным звуком. Кровопотери почти нет, и это странно — кровь уже свернулась. Пилигрим берётся за второй болт, выдергивая его вместе с куском плоти. От подобного зрелища его бы вывернуло, если бы было чем. Вальц некоторое время лежит без сознания, что даёт Эйдену время связать его руки и ноги. Пилигрим всё ещё сидит на его пояснице и вяжет последние узлы, когда учёный хрипит и дёргается под ним, вероятно, осознавая своё положение — он на пробу дёргает руками, и бечёвка сильно врезается в кожу. — Слезь с меня, — Вальц угрожающе рычит, пока Эйден сдвигается выше по его спине, чтобы он не мог встать. — Что бы ты убил меня? И это твоя благодарность? — Если бы я с самого начала знал, кто ты, я бы и пальцем тебя не тронул, Эйден, — «поверь мне», но пилигрим не собирается отступать. Обычно именно после таких слов затевалась драка, и противник получал ножом в горло. — Ага, поверил убийце и ренегату, — Эйден не пытается задеть или оскорбить (ну, может, только если самую малость), он констатирует факт. Вальц шевелится под ним, пытаясь то ли встать, то ли сдвинуться и в итоге задевает руками его пах, и мир, кажется, замирает. Эйден пытается отстраниться с неконтролируемым возрастающим чувством тревоги, но Вальц успевает ухватить его за штанину и при этом коснуться полувставшего члена сквозь несколько слоёв ткани, вырывая из пилигрима судорожный вздох. Эйден и раньше сталкивался с возбуждением во время сильного адреналинового выброса, просто сейчас… Это всё максимально не вовремя. И Вальц, медленно оглаживающий пальцами его стояк, ситуацию не спасает, от слова совсем. — Ну же, Эйден, давай сделаем друг другу приятно? — произносит Вальц сладким голосом Змея-искусителя и касается пальцами так правильно, так хорошо, что Эйдена выгибает от удовольствия, и он непроизвольно притирается ближе. — Заткнись, блять. Просто… Завали… — Эйден чувствует, как барьер внутри него рушится с каждым движением, и он сдаётся, отдаваясь этому ощущению. Даже несмотря на своё положение, на то, что Вальц находится во власти Эйдена, он всё равно доминирует, срывая с его губ жадные вздохи, касаясь связанными за спиной руками возбуждённого члена. Эйден перехватывает конец верёвки, наматывает его на кулак и, больше не сдерживаясь, толкается в чужие руки, срываясь на бешеный темп и хриплые стоны. Так кстати вспоминается картина того, как Вальц покорно стоит на коленях и терпит слова и присутствие людей, которых может убить даже не напрягаясь, но всё равно театрально тянет время. Его высокомерный взгляд снизу вверх и ровный спокойный голос, в котором кроется буквально физически ощутимая угроза. Эйден не думает о том, что придётся смотреть в чужие холодные глаза, не думает о том, что он вообще-то остался, чтобы узнать ответы на вопросы. Всё, что сейчас занимает его мысли, это подступающий оргазм и крышесносное ощущение власти над человеком, который пару минут назад держал его в воздухе одной вытянутой рукой. Подавшись странному порыву, он наклоняется, сильнее вжимая Вальца в бетонную крошку и смыкает зубы на стыке плеча и шеи. Уже на грани, Эйден находит в себе смелость просунуть руку под ремень чужих штанов и плотно обхватить член, заботясь и о его удовольствии тоже. Вальц по-звериному рычит, выгибаясь под ним, а Эйден сбивается с заданного ритма, когда перед его глазами сыпятся искры, а после темнеет. Обнаруживает он себя через несколько секунд всё в той же позе, уткнувшись лбом между чужих лопаток. На пальцах ощущается липкая тёплая сперма. Он всё ещё не может отдышаться, и Вальц под ним тоже. — Ты там живой? — хриплый низкий голос Вальца возвращает Эйдена в реальность не хуже пощёчины. Он вынимает руку из чужих штанов и достаёт из мешка ненужную тряпку, смачивая её водой и вытирая сперму с ладони. Вальц использует момент, чтобы одним рывком перевернуться лицом вверх, оказываясь пахом к паху и лицом к лицу с Эйденом. Тот теряется, не зная, как реагировать на своего вроде как врага, с которым у него сейчас была случайная взаимная дрочка. Но и Вальц выглядит не лучше: лихорадочно блестящие глаза, стертая в кровь о бетон скула, растрепанная чёлка, упавшая на лицо, из-за чего ему приходится щуриться. Если бы не уродливые шрамы от ожогов и чёрные вены, проступающие на шее, можно было бы принять его за обычного человека, ну и да, если бы он не пытался убить его, используя сверхчеловеческую силу, уже дважды. Эйден не может выдержать этот пристальный молчаливый взгляд и занимает свои руки тем, что достаёт аптечку: марлю и спирт — и придвигается ближе. В глазах напротив появляется лёгкий интерес. Эйден смахивает со лба Вальца мешающую прядь, отмечая на задворках сознания её мягкость, и прикладывает марлю к стертой скуле. Мужчина даже не морщится, видимо, после двух болтов в спину, небольшая царапина — действительно ерунда. — Это лишнее, — Эйден снова дёргается, как от удара, хотя голос у Вальца совершенно спокойный, и он явно не настроен к нему враждебно, пока что. — Расслабься, Эйден, я связан. Что я тебе сделаю? — хитро произносит мужчина, искривляя губы в подобии усмешки, собирая морщинки возле глаз. А Эйден вспыхивает от макушки до пяток, неловко отводя взгляд от льдистых глаз, потому что уверен, что умрет в них. Но в то же время ему хочется забраться в клетку к зверю, положить голову в пасть и обрести наконец покой. Только у жизни на Эйдена другие планы. — Так и будем играть в молчанку? — Эйден улавливает раздражение в чужом голосе, снова дергаясь и выдыхая тихое «да блять». — Я развяжу тебя, но сначала ты расскажешь, где Мия и… Какие эксперименты вы ставили на нас. — Хорошо, пусть будет по-твоему. — Вот так просто? — Эйден чувствует подвох, но в голове всё ещё ужасная пустота после произошедшего и мысли ворочаются с трудом. — Мне нечего от тебя скрывать, Эйден. К тому же, — Вальц делает попытку сесть, но Эйден настойчиво прижимает его руками обратно к земле и бросает быстрый сосредоточенный взгляд: «лежи и не дергайся». Взгляд, направленный в ответ, становится злее, и Эйден очень остро осознает, что ходит по тонкому льду. — К тому же вся информация и так была на поверхности. — Клянусь, если ты просто тянешь время… — Эйден отвечает на взгляд в свою сторону с той же злостью и мстительно ведет бёдрами, чуть назад, съезжая задницей с каменного пресса на член мужчины и обратно. Взгляд напротив резко темнеет, Эйден чувствует себя, словно стоящим перед летуном, одно неверное движение, и тебе конец. На задворках сознания он думает, как давно Вальц трахался с кем-то, уж вряд ли кто-то добровольно полез бы к нему в постель. Но тем не менее, Эйден всё ещё контролирует — или думает, что контролирует — ситуацию, и Вальц под ним удивительно терпелив. — Уже готов ко второму заходу? — Вальц как-то нервно дёргает губами и Эйден мгновенно перехватывает его за руки, чувствуя на пальцах кровь. — Умный мальчик, — и усмехается, оставляя попытки освободить руки, пока что. — А ты уже готов рассказать о ВГМ? — Эйден снова сдвигается назад, замирая. И когда Вальц сдаётся, самостоятельно двигая бёдрами, тут же отстраняется, срывая с чужих губ недовольный рык. — Мы искали вакцину от вируса. Иммунитет к нему был только у детей, — Вальц устремляет взгляд в пустоту перед собой, на мгновение пропадая в воспоминаниях. — Нам приводили сирот или тех, кого отдавали собственные родители за денежное вознаграждение, — Эйдену от одной мысли о том, что кто-то может продать своего ребёнка на опыты, становится плохо, — Но всё было бессмысленно. Они обещали, что моя дочь первой получит вакцину, — Эйден напрягается, понимая, насколько близко находится к разгадке. — Но с каждым днём начальство всё больше убеждались в том, что финансировать наш проект смысла нет. К тому же начались народные волнения из-за «пыток над детьми», которые мы якобы проводили. Люди своими руками уничтожили своё единственное спасение, когда устроили диверсию, взорвав лаборатории ВГМ. Нам с дочерью чудом удалось выбраться и не попасть в руки разъяренной толпе, но, как видишь, красавцем мне больше не быть, — Вальц поворачивает голову в сторону, демонстрируя, в полной мере, ужасные шрамы от ожогов и совсем свежие следы от зубов. Эйден хочет возразить, но вовремя прикусывает себе язык. — Учёных, лаборантов, персонал — всех повесили в назидание на фонарных столбах. Честно говоря, я думал, что все дети погибли там, в тот день, но ты — живое доказательство моей ошибки. — А Мия? — Эйден прекрасно понимает, что Вальц рассказывает только ту часть истории, которая выгодна ему самому, но, тем не менее, он хоть что-то, но рассказал, в то время как, что базарцы, что миротворцы, просто отводили взгляд и стыдливо замолкали. — Вы с Мией всегда были вместе, она не переставала о тебе говорить, — Эйден чувствует как в животе начинает скручиваться комок из тревоги, — На объекте было не много занятий для детей, так что я был не против, что вы проводили время вместе, к тому же, ты присматривал за ней, когда я не мог, и был хорошим старшим братом, пусть и не родным, — Вальц делает паузу, давая Эйдену время на осознание. — Мия твоя дочь? — Эйдена словно бьют пыльным мешком по голове. Весь паззл в голове складывается, события из воспоминаний встают на свои места, образуя целостную картину. — Да, — Вальц как-то странно подбирается, и Эйдену снова приходится предупреждающе обхватить его ногами за торс, а руками сжать предплечья за спиной, нащупывая пальцами бечевку и содранные участки кожи, из которых сочится кровь. — А теперь развяжешь меня или… — Вальц недвусмысленно ведёт бёдрами, подкидывая Эйдена на себе, и понижает голос до интимного низкого шёпота, — Мы можем продолжить там, где остановились. — Там, это где? — Эйден усмехается, продолжая их игру, — Здесь? — он широко проводит ладонью по торсу мужчины от груди до живота, чувствуя как чужое сердце ускоряет свой ритм, — Или здесь? — он движется бёдрами назад, проезжая по члену и тут же приподнимаясь, заставляя Вальца сдавленно мычать сквозь сжатые губы. — Смотря, где ты хочешь быть, малыш. Сверху или снизу? — Эйден непонимающе смотрит на него, вопросительно приподнимая одну бровь. — Я и так сверху, разве нет? — парень снова сдвигается назад, прикрывая глаза от удовольствия, волнами расходящегося по внутренностям, вынужденно отпуская руки Вальца, совершая фатальную для своего положения ошибку. Громкий треск разрываемых веревок приводит его в чувство, но Вальц все равно оказывается быстрее, сильнее, проворнее, одним рывком меняясь с Эйденом позициями, теперь оказываясь сверху и прижимая того к земле. Одной рукой совершенно не напрягаясь держит его руки сцепленными над головой, коленом притираясь к паху и нависая так близко, что Эйден чувствует его горячее дыхание на своих губах. Эйден замирает, боясь даже дышать. Идея раздраконить Вальца уже не кажется такой привлекательной, когда они поменялись ролями. — Теперь ты снизу, но вопрос все еще открыт, — Вальц выглядит чертовски довольным произведенным эффектом. Эйден напрягается, услышав странный тихий свист. Насколько он мог судить людей здесь не было, разве что ренегаты, но что у них могло издавать этот звук… Момент осознания приходит спустя всего пару секунд, прошибает ледяным холодом по позвоночнику. Эйден выдергивает руку из не такого уж и сильного захвата, хватает Вальца за ворот, тянет на себя и резко перекатывается, оказываясь сверху. Он даже не думает, что именно делает, действуя исключительно на рефлексах. В то же мгновение арбалетный болт пролетает ровно там, где секунду назад была голова Вальца. Смертельный выстрел. — Ебанутая сука, — Эйден чувствует запоздалую обжигающую боль в затылке. — Твоя подружка? — Вальц выглядит ошеломленным, но довольно быстро берет себя в руки. — С такими друзьями враги не нужны, — Эйден хватает Вальца за руку и тянет на себя вверх. В тот же момент ещё один болт ввинчивается в автомат у стены, буквально в нескольких сантиметрах от них двоих. Оба прячутся в дверном проёме между комнатами. Эйдена немного потряхивает, Вальц бледен и выглядит не лучше, явно осознавая, насколько он потерял бдительность. Эйден берёт лук и стрелы и аккуратно движется вдоль стены, перпендикулярно окну, пока Вальц по рации передаёт указания отряду ренегатов. Эйдену нисколько не жаль Лоан. Она прицепилась к нему как банный лист, не спрашивая, хочет ли он с ней общаться. Засыпала пустыми обещаниями и в итоге, вот что получилось. Она это заслужила, думает он, пока натягивает тетиву. Стрела не болт, её так просто не вытащишь. Эйден чувствует направляющие ладони на своих руках — Вальц поправляет его стойку. Эйден дёргает плечом: — Спасибо, но ты мешаешь, — Вальц убирает руки, едва слышно усмехаясь, но остаётся стоять позади. Вдох. Эйден ждёт. Ждёт, когда Лоан высунется из укрытия, чтобы выстрелить в ренегатов, и в тот же момент спускает тетиву. Стрела пролетает ровно насквозь, в кисть ведущей руки. Больше она не сможет стрелять, и ей придется отступить. Выдох. Эйден опускает лук, чувствуя кровь на своём затылке и боль, и страх, и тревогу. И чертовски сильную усталость. Он оборачивается в сторону Вальца и тот без слов притягивает его к себе, заботливо обрабатывает ссадину на затылке, прикладывая к ней проспиртованную марлю. — Это лишнее, — Эйден улыбается, чувствуя ответную улыбку. — Ты спас мне жизнь. Я у тебя в долгу, Эйден, — совершенно серьёзно произносит Вальц. И Эйден верит, совершенно не сомневаясь, что за него он — человек, чье имя боятся даже произнести — разорвёт глотку любому, на кого тот укажет. И это ощущение власти снова кружит голову не хуже крепкого алкоголя.