Истинная любовь воистину зла

      В целом, Юджи начинает понимать, почему Сукуна так любит пафосно восседать на своём костяном троне. Сейчас подросток занимает его место и наблюдает с искусственной возвышенности за плавными передвижениями истинного по проклятой территории. Король Проклятий вдохновлённо творит — его ровный поток проклятой энергии смешивается с какой-то местной материей, похожей то ли на мокрый песок, то ли на мутную воду, и тем самым создаёт новые предметы интерьера. Самое удивительное в том, что из одних и тех же материалов, энергии и песка (?), получаются как крепкие здания, так и мягкие элементы мебели. — … Конечно, изменение проклятой территории — одна из сложнейших техник, дающаяся даже сильным шаманам и проклятиям с большим трудом. — Скучающе объясняет Сукуна, отвечая на соответствующий вопрос Юджи. — А, самое главное, для многих это пустая трата проклятой энергии. Какая разница, как выглядит твоя территория? Гораздо важнее то, как она работает на твоё благо. Тем не менее, в мои времена, искусно выделанная проклятая территория являлась лицом её хозяина. Поэтому у лучших из лучших территория должна быть соответствующей.       Двуликий продолжает «лепить» декоративный шипастый парапет на кромке будущего храма, и его чарующе томный голос усыпляет в Юджи всякую бдительность. Сегодня у Сукуны, очевидно, игривое настроение: то, как свободно развевается по полу его юката, едва держащаяся, кажется, на одном лёгком поясе, и то, как он умело выбивает из Юджи дух одним только быстрым провокационным взглядом алых рубинов, не оставляет сомнений — у Короля Проклятий есть планы на эту ночь, и вряд ли Итадори захочет им противиться. Сукуна красивый — до фантомной дрожи в коленях, до напряжённо обкусываемых губ и до новых тёмных фантазий в бедовой голове. — Пускай изменение проклятой территории — процесс достаточно энергозатратный, сейчас он меня практически не напрягает. — Размеренно продолжает мысль Сукуна, снова с хитрецой в глазах оглядываясь на притихшего подростка. — Потому что я только в твоей голове. И всё вокруг — нереально для внешнего мира, а значит будто бы не существует. Здесь поток моей проклятой энергии почти безграничен, но это не имеет никакого смысла. Мой мир ограничен тобой. Поэтому, при желании, я мог бы «отстроить» здесь даже целый городок. Но всё это сможешь увидеть только ты один. Просекаешь?       Юджи неоднозначно сглатывает. Немного сложно сосредотачиваться на тонкостях высшего шаманского мастерства, когда у «лектора» декольте до пупка и один только голос способен довести до двойного оргазма. О, Сукуне прекрасно известно об эффекте, который он производит на своего истинного. Итадори невольно сжимает руки в кулаки на жёстких костяных подлокотниках. — Кстати, о голове. — Как ни в чём не бывало улыбается демон и разворачивается в сторону Юджи окончательно. Коготок указательного пальца красноречиво стучит по виску Двуликого. — Тебе могло показаться, что сны твои — бессмысленная рефлексия сознания на тему «что было бы, если бы…», но, думаю, у всего этого есть куда более разумное объяснение.       Сукуна приближается к трону медленно, будто даже своим шагом красуется, как на параде. Работает отлично — Юджи не может отвести взгляд от заманчиво играющих грудных мышц под тонким слоем лёгкой ткани юкаты. Вязкая слюна опять скапливается во рту, приходится сглатывать. — Дело в том, что ты всё ещё подсознательно боишься меня. — Наигранно печально вздыхает Король Проклятий. — И это правильно. Именно так должна действовать аура сильнейшего проклятого духа на жалкого шамана. Но твоя сознательная часть знает, что мы должны быть вместе, и поэтому периодически подкидывает мозгу «приятные» картинки. Ну, на вкус твоего тела, разумеется.       Сукуна явно не нуждается в словесных ответах Юджи. Язык тела — куда более красноречивый собеседник, и прямо сейчас по коже Итадори бегут целые табуны из мурашек. Двуликий всё ближе. — Твоя голова сама подталкивает на шаг к полному единению, чтобы ты наконец-то понял — не такой уж я и страшный, каким кажусь бессознательному. — Сукуна замирает в каком-то жалком метре от Юджи, заставляя последнего, не смыкая глаз, глядеть снизу-вверх. — И я подумал, может быть, мне стоит тоже тебя легонько подтолкнуть?       Король Проклятий вдруг опускается на одно колено и мягко подхватывает босую ногу подростка. По нервам тут же бегут первые импульсы, срывающие предохранители с пробками на пару. Одна рука осторожно держит подрагивающую пятку, вторая же невесомо поднимается выше, по внешней стороне ноги, одними подушечками пальцев скользя вдоль кожи до колена. Всё бы ничего — если бы не прожигающий сердце взгляд алых глаз — вопреки нежным действиям вызывающий, алчный, властный. Такому хочется подчиняться безропотно, хрупкой бабочкой трепыхаться в когтистых руках и скулить. Скулить и надеяться на большее, если господин позволит.       Первый поцелуй опускается на косточку медиальной лодыжки. У Юджи дыхание спирает от одного только вида на Короля Проклятий у ног — ткани расстёгнутой юкаты топорщатся, раскрывая больше положенного: ключицы, крепкие плечи с чёрными кругами и полосы татуировок, уходящие в сторону сосков. Поцелуи становятся выше — неровная и влажная дорожка поднимается по внутренней части икры, до колена, и когда уже Сукуна дотягивается до внутренней стороны бедра, при этом пальцами рук лаская внешнюю, Юджи готов сгореть. И он сгорает, как только на руке партнёра, придерживающей стопу, открывается второй рот с юрким языком. — Ах?! — Режущий по слуху громкий возглас заставляет смутившегося подростка тут же приложить ладони ко рту и жалобно всхлипнуть. «О нет, неужели я и правда грязный фетишист?! Какой ужас…», — испуганно думает Юджи, тут же разрываясь между туманящим разум приливом возбуждения и жгучим позором от реакции своего тела на такие незамысловатые извращённые махинации. — Не змеиный язык, но тоже неплохо, правда? — Самодовольно ухмыляется Сукуна где-то между разведённых ног партнёра, перед тем как слабо укусить его за бедро. Ну всё, это уже слишком.       Хлёсткие подначивания демона-искусителя ни разу не помогают привести голову в порядок, однако свободная стопа Юджи всё же упрямо упирается в его открытую грудь и настойчиво отталкивает. Новое касание слабым импульсом прокатывается по телу первородным удовольствием, но Сукуна легко поддаётся безмолвному требованию истинного прекратить домогательства.       Король Проклятий вновь возвышается над троном, ткань одеяния плавно скатывается по покатым плечам и будто не доставляет никакого дискомфорта своему хозяину. Юджи дышит, но получается из рук вон плохо, как будто его голову опустили в чан со смолой. Она медленно затекает по трахее и вязко застывает где-то в районе лёгких. Чувство до омерзения прекрасно. Рядом с Сукуной вообще всё уродливое кажется прекрасным. Итадори начинает понимать мотивацию тех соулмейтов, которые из рая следуют за своими истинными прямо в чертоги ада. Почему бы и нет, собственно… — Смотри-ка, давай договоримся о небольших сегодняшних уступках с моей стороны на благо наших взаимоотношений. — Двуликий демон вдруг опускается на бёдра Юджи, к нему лицом, ловко подтягивая и устраивая ноги на поверхности трона. Подросток от неожиданности дёргается и тут же сталкивается носом с широкой татуированной грудью. От Сукуны вьётся лёгкий мускусный аромат — тоже нервничает? — Я пообещаю сидеть смирно и не позволять себе лишнего, а ты спокойно уже удовлетворишь все свои низменные желания, потрогаешь меня где хотелось и поймёшь уже, что не так я и страшен.       Щёки Юджи вспыхивают ярче огненного блеска в глазах напротив. Ну, конечно, было бы глупо надеяться на то, что каждая случайно промелькнувшая в голове мысль ускользает от внимания Сукуны. Король Проклятий наверняка знает обо всём: о часто мелькающем желании прикоснуться к чужим волосам, о любви к незатейливому массированию когтистых ладоней или о сокровенной мечте однажды обвести поцелуями все татуировки на его накаченном теле. Итадори неловко, первое время сердце готово выпрыгнуть из груди от волнения, но постепенно подросток принимает правила сегодняшней игры. Что ж, глупо было бы отрицать очевидное — Сукуну хочется трогать. А ещё целовать. И немножко трахнуть. — Ты специально это? — Юджи пальцами мягко проникает под кромку пояса и подтягивает свой корпус ближе — чуть ли не вплотную к горячему телу партнёра. — Что именно? Не понимаю, о чём речь, — склабится Сукуна, прищуривая пару глаз. Он совсем немного возвышается над Юджи — в силу их схожей комплекции. И всё же подросток без труда дотягивается до его лица. — Такая открытая одежда.       Итадори шепчет прямо в губы. Уже в следующую секунду их уста смыкаются в терпком поцелуе, который оказывается лишь отвлекающим манёвром для настоящего намерения Юджи. Рука подростка тянет шёлковый пояс на себя, и хлипкая конструкция, на которой держались остатки ниспадающей юкаты, легко развязывается. Ткань с тихим шуршанием скатывается с тела окончательно, Двуликий послушно выскальзывает из объёмных рукавов и прижимает ладони к лицу Итадори. Поцелуй углубляется, некоторое время не давая Юджи даже призрачной возможности поглядеть на результаты своих трудов — Король Проклятий буквально остался без одежды.       Правая рука Итадори сжимает волосы на затылке партнёра, в то время как левая плавно оглаживает его грудь. Чувство такой близости внезапно окрыляет, мотивируя на более смелые решения. Подросток поддаётся своим желаниям на все сто процентов. — Пообещаешь не отрывать от меня взгляд? — Горячо шепчет Юджи, не сильно отстраняясь от мокрых и опухших губ Сукуны. Пальцы правой руки продолжают массировать затылочную область. — Сам же первым отведёшь глаза и проиграешь, сопляк. — С вызовом фыркает Король Проклятий. Итадори понимающе улыбается. — Может быть. Но это будет сложно, потому что, на самом деле, мне от тебя просто не оторваться.       Юджи вновь притягивает партнёра к себе, но на этот раз не смыкая глаз. Сукуна старается не перехватывать инициативу, позволяя вести неопытному подростку. Есть в этом определённая доля интереса для многовекового проклятого духа. Правая рука Итадори опускается ниже, тоже в область ключиц и груди, в то время как левая закрадывается куда-то за шею. Пальцы по памяти обводят линии татуировок и вызывают по телу Двуликого мелкую дрожь. Чувствительно. Что же будет, если рука Юджи опустится ещё ниже? — О. — Красноречиво выдыхает Сукуна, когда мягкая ладонь опускается на головку его вставшего члена. Остаётся только догадываться, насколько же сильны ощущения на самом деле, раз пробивают даже всегда сдерживающего откровенные эмоции Короля Проклятий. — Очень чувствительно? — Всё же интересуется Юджи. — Твой мозг пока даже представить не может, насколько.       Лицо у Двуликого на удивление серьёзное, только на острых скулах заиграли первые признаки похожего румянца. При детальном рассмотрении Сукуна вообще несколько отличается от своего сосуда, даже несмотря на их общее тело. Король Проклятий острее во всём и несколько массивнее. В некоторых местах уж точно. — Тогда я продолжу? — Вкрадчиво уточняет Юджи, уже начиная упиваться некоторой властью над ситуацией. Правая рука обхватывает чужой каменный стояк, и большой палец нежно опускается на уретру, будто на пробу. — Как пожелаешь, — отрывисто выдыхает Сукуна, когтями вцепляясь в костяные подлокотники по обеим бокам от него. Всё это время Король Проклятий сохраняет зрительный контакт, и Юджи ему пока не проигрывает.       Ситуация для Сукуны осложняется с первыми движениями намётанной на дрочку руки. Сказать, что прикосновения истинного в несколько раз чувствительнее, чем ласки даже самых опытных любовниц в прошлой жизни Двуликого — значит, не сказать ничего нового. Но такого сильного подставного эффекта Король Проклятий никак не ожидал. И от пристального взгляда Юджи эти неожиданно открытые эмоции не ускользают.       Итадори не может определиться, что ему нравится больше — целовать Сукуну или всё-таки ловить лицом его рычащие пошлые выдохи, смотря на это форменное произведение искусства как бы слегка снизу-вверх. Король Проклятий глаза не отводит, и читается в них слишком многое. Слишком, даже для него самого, и поэтому Юджи решает слегка поддаться своему упрямому на споры истинному. — Хорошо, я проиграл. — Кротко соглашается подросток, шаловливо сверкнув парой карих глаз и заметно ускорив темп движения правой руки. — Всё-таки хочу расцеловать твоё тело.       Зрительный контакт неумолимо разрывается, и лицом Юджи ныряет под подбородок партнёра. Сукуна, с откровенно облегчённым полустоном, задирает голову, подставляясь под новые ласки. Итадори целуется аккуратно и нежно, вовсе не оставляя отметин на идеальной коже и только осторожно слизывая случайные капли пота. Король Проклятий такой вкусный, чертовски горячий, безумно уязвимый и послушный как-никогда. Только его.       Левая рука Юджи ласково обнимает чужие плечи, вопреки жёстким движениям правой. Поцелуи Итадори уже опускаются на хаотично вздымающуюся грудь Сукуны, когда тот вдруг с силой сжимает бёдра подростка в тисках своих ног. Юджи поднимает глаза наверх, и его сердце пропускает удар.       Двуликий демон просто невероятен в своей звенящей пошлостью наготе, почти на пике жгучего возбуждения, в трогательной растерянности от бьющего в голову пьянящего оргазма, приближающегося с каждым рваным ответным толчком в руку истинного. Божественный вид. Юджи бы умер за него.       Итадори интимно льнёт к уху партнёра, совсем слегка прикладываясь поцелуем к мочке, прежде чем озвучить свою просьбу: — Ты такой молчаливый. Я хочу услышать своё имя, когда ты будешь заканчивать.       В ответ раздаётся только тихое утробное рычание, тут же затерявшееся в серии влажных вдохов и выдохов. — Ну же, Сукуна, Сукуна-сама… — тихо упрашивает Юджи, носом зарываясь в полоску каштановых волос. — Сделай мне одолжение. Я так хочу… — Юджи. — Одна когтистая рука резко отрывается от подлокотника трона и сильно вцепляется в затылок подростка.       Сукуна изливается в его руку обильно, с тихим придушенным шипением, не позволяя себе лишних громких и похабных звуков. Всё это время Юджи нежно гладит его голую спину свободной рукой, нашёптывая слова благодарности. «Хороший Сукуна-сама, послушный Сукуна-сама». В чужих обмякших объятиях становится нестерпимо жарко.       Король Проклятий с нескрываемым приливом агрессии вдруг подрывается с места, разом вырываясь из кольца рук подростка, и, подхватывая с пола своё лёгкое одеяние, прикрывает уязвимую наготу. Сукуна уже сверкает глазами недобро, выплёвывает рычащее «терпеть не могу твои телячьи нежности» и неумолимо скрывается за недостроенной стеной храма, очевидно, почувствовав резкую потребность в одиночестве.       Выяснять первопричину и следствие такого поведения Сукуны Юджи будет в другой раз, потому что сейчас ему бы самому отойти от произошедшего. Да уж, настолько горячие картины никакое подсознание не выдумает, потому что такой возбуждающий Король Проклятий воистину прекрасен только вживую.       Сегодня Юджи определённо опоздает на пробежку из-за внеплановой утренней дрочки.