В такой напряжённой тишине, Лайт не чувствовал неловкость, скорее... он чувствовал нервозность. Во-первых, в шкафу сидел Эл, во-вторых, у него на стуле сидел псевдо-Кира, молча осматривая комнату. Лучше ситуации просто не придумать!
«Почему она пришла прямо ко мне? Видеообращение мы с Эл ведь только недавно отправили, так почему она так безрассудно отправилась прямо к Кире? Ей что-то надо? У неё есть глаза Бога смерти, стоит мне быть аккуратнее с ней, ведь она сможет меня убить в любое время. А Эл этого и боится…»
— Как ты меня узнала? — первый решился заговорить Лайт, сложив руки в замок, прямо уставившись на девушку.
Аманэ Миса смущённо посмотрела на Лайта и заговорила:
— Так и знала. У тебя нет глаз Бога смерти? С их помощью можно увидеть имя и продолжительность жизни человека, но продолжительность жизни обладателя тетради смерти увидеть невозможно.
Зрачки Лайта дрогнули, и мысленно он насторожился, ведь Эл ещё ничего не знал о тетради смерти. Однако он смог узнать ещё один ценный материал о тетради смерти! Как оказалось, Рюк не знал об этой детали, поэтому Лайт не стал возмущаться. А что его больше всего тревожило – это его связь с L. Ему срочно нужно было уговорить эту девушку отказаться от тетради смерти и отдать её Лайту... но, как он это сделает?
«Для начала, мне надо узнать, зачем она пришла и что хочет от меня...»
— Так почему ты так верна Кире? Почему пришла прямо ко мне?
— Год назад... на моих глазах убили мою семью, — начала Аманэ, опустив взгляд вниз. Она внезапно стала подавленной, отчего Лайт нахмурился, предполагая, что это очень болезненная тема. Миса продолжила. — Был очень долгий суд и даже говорили, что этот мерзавец может избежать наказания из-за недостатка улик. Но Кира покарал его! — Аманэ вскинула взгляд, в котором читалась огромная благодарность. — С тех самых пор, Кира – мой спаситель! И я хочу помогать тебе, во что бы то ни стало!
Само собой, Лайта привлекала перспектива использовать её глаза Бога смерти, вот только в его жизни уже произошли глобальные изменения... его глазами мог бы стать и Эл – человек, который полностью отдал себя Кире. Главное сейчас – подобрать правильные слова и не испортить всё, что он построил за эти три месяца.
Решив, что сказать, Лайт по-доброму улыбнулся Мисе:
— Я уверен, что, будь бы ты на моём месте, то сделала бы точно так же. И мне важно, что люди становятся счастливее из-за моих поступков, — секунду подумав, Ягами задумчиво прищурился. — Вот только, если ты хочешь со мной работать, то ты должна отказаться от своей силы... ты понимаешь?
Взгляд Аманэ стал шире, и та тряхнула головой, пробормотав:
— Нет, но... почему?
— Ты отправляла кассеты на телестанцию, и могут найти твои отпечатки... а если ты не будешь знать о своей силе, то ты ничего не скажешь, если тебя всё же вычислят, — объяснил Лайт.
— На этих кассетах нет моих отпечаток. Они принадлежат моей подруге из Осаки. Я, знаешь ли, тоже продумываю свои планы. Меня никто не заподозрит!
«Чёрт... она не так глупа, как кажется. Может быть, она даже умнее, чем я себе представлял?»
— Хорошо, но ты убила полицейского... Это смерть невиновного человека, это не похоже на то, что ты полностью понимаешь мои принципы.
— Это... ну... ты же сам говорил, что без жертв не обойдётся. Нужно чем-то жертвовать, чтобы бороться со злом, — всем своим видом Аманэ выглядела так, словно ей было некомфортно, да и это было правдой. Девушка чувствовала себя, как не в своей тарелке. Она-то думала, что такой человек, как Ягами Лайт будет мягче к такой красивой девушке, но оказалось совершенно по-другому.
Шатен откинулся корпусом чуть назад, и вздохнул. Он, конечно, думал, что тетрадь смерти будет тяжело отобрать, вот только не подозревал, что псевдо-Кира будет девушкой, да и ещё такой хрупкой, и с трагичным прошлым.
— Чего же ты от меня ждёшь? — поинтересовался Лайт.
Аманэ выглядела, как котёнок, который смущённо прячет личико. И подобное Ягами наблюдал очень много раз, когда замечал, что на него со стороны смотрели девушки. Возможно, здесь кроется весьма сомнительный интерес к Кире...
— Кира стал для меня символом справедливости... Я была готова ему помогать, а когда узнала о том, что ты – это Кира, то я обрадовалась ещё сильнее, — её голос звучал мягко и был приятен на слух, Аманэ нежно улыбнулась и добавила. — Я хочу, чтобы ты стал моим парнем, Лайт!
Полминуты Ягами пытался понять, как дышать. Он очень бы хотел, чтоб последние слова Мисы ему послышались, вот только этот влюблённый взгляд был очевиден юноше. Больше всего ему не хотелось связывать с такими людьми, как Миса...
— Ч-что? — Лайт непонимающе посмотрел на блондинку, предполагая, что её вызывающий готический вид был, скорее, для самого Лайта, чтобы его охмурить.
— Я... понимаю тебя, но прошу, Лайт...
— Нет, стой, — перебил её шатен, — просто... тут проблема.
— А? И какая же проблема? — расстроенно пробормотала Миса.
Объяснять было чертовски сложно. Он не знал, насколько сильно обидит эту девушку, но он не хотел притворяться, учитывая, что у него, в прямом смысле, в шкафу был скелет.
— Я... гей, — нервно сглотнув, Лайт смотрел на светловолосую девушку со всей своей серьёзностью. — В таком плане меня девушки не интересуют... Я хотел бы с тобой работать вместе, но для этого ты должна отказаться от своей силы, понимаешь?
Казалось, Миса была в полном замешательстве. Её глаза были широко распахнуты, а зрачки дрожали. Конечно, это её не так сильно шокировало, просто... она ведь только нашла парня, который ей понравился, так почему всё было так? Она была верна Кире всей своей душой, и её убеждения не изменились даже после того, что сказал ей Ягами Лайт. Вот только сердце её треснуло, давая понять, что оно будет тревожить её долгое время.
— Ты просишь меня отказаться от тетради смерти? — тихо пробормотала она.
— Да, я прошу тебя, — уверенно ответил Лайт.
Миса вскочила с места, и, казалось, что она сейчас расплачется от досады. Её нижняя губа подрагивала, а на уголках глаз скопились слёзы. Какой бы сильной она ни была, она всё равно являлась очень хрупкой девушкой.
— А, мне нужна... ванная... — сдерживая слезы, попросила девушка.
Лайт поднялся с постели, и, под хохот Рюка и пронзительный взгляд второго Бога смерти по имени Рэм, направился к двери, открывая её.
— Прямо по коридору, и направо.
Миса быстро вышла из комнаты, а Рэм осталась, мечась между тем, чтобы убить Ягами Лайта, либо пойти вслед за Мисой. Эта обстановка была не самой приятной, поэтому он обернулся на Бога смерти, опасаясь самого худшего.
— Ягами Лайт, я бы могла убить тебя прямо сейчас, — вдруг отозвался Бог смерти, воззрившись на юношу своими жёлтыми глазами, — но чего ты добиваешься? Почему ты просишь Мису отказаться от тетради смерти? У неё глаза Бога смерти, разве это тебе не нужно?
Сперва, Лайт искренне ужаснулся от того, что этот шинигами хотел убить его, но следующий вопрос был логичен, потому он решил объясниться, пока возможность у него ещё была:
— Неужели ты беспокоишься о Мисе? Если так, то ты должна знать, что быть рядом со мной ей небезопасно. Ей опасно знать о тетради смерти, ведь, как я знаю, такие люди будут несчастливы. Все обладатели тетради смерти будут несчастны, если начнут пользоваться этим артефактом. У неё есть глаза Бога смерти, ты права, но они мне не нужны, и я не хочу ею пользоваться в своих интересах. Но это не означает, что я хочу избавиться от неё, нет... Просто, у меня союз с L, а Миса убила его агента. Мне просто нужна её тетрадь смерти, вот и всё.
Всё что сказал Лайт – было чистейшей правдой. Миса была очень красивой, вот только Лайт в любом случае не смог бы с ней быть, а сейчас были совершенно иные обстоятельства.
— Что? У тебя союз с L? — Рэм с недоверием смотрела на Киру, не отводя взгляда. Даже Богам смерти не дано было знать, что происходит в уме у людей, а ум Лайта был очень уникален и недоступным.
— Рюдзаки, можешь открыть дверь? Здесь ещё один Бог смерти, но ты его не увидишь, — попросил Лайт, и дверца шкафчика чуть скрипнула, вскоре раскрываясь настежь.
Эл стоял в шкафу с убранными в карман руками. Он всё ещё пытался переработать в голове полученную информацию, и не удержался от вопроса:
— Лайт-кун, что за «тетрадь смерти»?
— Я объясню тебе позже, — вздохнул юноша, усаживаясь обратно на кровать.
За то время, пока Миса была в ванной комнате, Лайт смог вкратце рассказать Рэм всё, что произошло за последнее время. Само собой, Рэм была очень удивлена не только всей этой истории, но и честности этого человека, который звал себя Кирой. В его словах было то, что Рэм хотела дать Мисе – спокойствие и защиту, и этот Эл мог обеспечить её этим.
Когда же девушка вернулась, то быстро собралась и ушла, не сказав Лайту ни слова, вот только Ягами прекрасно понимал, что теперь Рэм сможет помочь ему заполучить тетрадь смерти. Это было очевидно, что для этого шинигами Миса играет очень огромную роль, возможно, что она очень привязалась к этой девушке. Конечно, разбираться в деталях он не собирался, потому просто отпустил Мису, надеясь на хороший исход.
И вот, когда он в комнате остался только с Элом, он сидел на стуле, склонив голову. С самого начала он не так представлял себе свой идеальный мир, он не так представлял свою жизнь и понял, что где-то сошёл с пути. Неужели именно присутствие Рюдзаки меняет его жизнь настолько сильно? Нет, он, однозначно, не жалел, но теперь боялся, что Кира всё же захочет убить Рьюгу Хидеки.
— Лайт-кун, я всё ещё жду объяснений, — монотонно отозвался Эл, сидя на кровати практически не двигаясь. Он лично слышал разговор о какой-то тетради смерти, потому потребовал объяснений, вот только всё это время Лайт старался подобрать правильные слова, чтобы рассказать о существовании такой вот тетради. Рюк, как это обычно бывает, был где-то на первом этаже, наверняка засев на диване и смотря с Саю дораму, поэтому он мог говорить спокойно и открыто.
Посмотрев на детектива, Ягами потянулся к выдвижному ящику в столе, и вынул оттуда чёрную тетрадь в кожаном переплёте. Эл сразу же заинтересовался вещью, спрыгнув с кровати. Детектив прошёл к столу, смотря на тетрадь широкими глазами.
«Тетрадь... листок из тетради... Вписать имя, для того, чтобы человек умер. Так значит, это, в самом деле, способ убийства Киры?»
Эл считал, что такое могло быть лишь где-нибудь в фантастике или мистике, но никак не в реальности. Существование Богов смерти он мог бы хоть как-то объяснить, но вот волшебная тетрадь, которая способна убивать... в это очень трудно было поверить. Однако такая вещь была перед его глазами, вещь, способная убить любого человека.
—
Death Note – в переводе как
«Тетрадь Смерти», — Рюдзаки дотронулся до чёрной обложки, вскоре беря тетрадь в руки. Он открыл первую страницу, прочитав правило. —
«Человек, чьё имя будет записано в тетради – умрёт. Эффект тетради не подействует, если пишущий имя не будет знать лицо того, кто должен умереть. Таким образом, люди с одинаковыми именами и фамилиями не умрут. Если причина смерти не указана, человек умрёт через сорок секунд от сердечного приступа»... Ягами Лайт, эта Тетрадь Смерти и вправду настоящая? — Рюдзаки казался удивлённым, его широко распахнутые чёрные глаза выглядели как у безумца, хотя это слово в целом описывало самого детектива.
Лайт кивнул на вопрос, желая дать Элу время, чтобы просмотреть этот артефакт. Детектив пролистал все исписанные листы и первым, что кинулось ему на глаза – это огромная надпись
«Линд Л. Тэйлор». Это имя занимало практически целый лист, и это даже польстило Элу, ведь, должно быть, в то время Кира не пожалел на его убийство столько места в этой тетради. Рюдзаки понимал, что Лайт тогда был зажат в угол, и слова, которые произнёс Линд Л. Тэйлор, могли вызвать в ребёнке, с комплексом бога, бурную реакцию. Это было не страшно, ведь теперь, когда Эл был уверен, что Лайт не знал его имя, он мог не переживать о том, что мог бы умереть в ближайшее время.
— Очень интересно, Лайт-кун. Значит, у Аманэ Мисы тоже есть такая тетрадь? И ты намерен отдать её мне? — поинтересовался детектив, спокойно посмотрев на юношу.
— Да, я уверен, что эта тетрадь скоро будет в моих руках, — кивнул Лайт, откинувшись на спинку стула, — и есть ещё глаза Бога смерти, как ты уже слышал. Они позволяют видеть имя человека и его продолжительность жизни. У этой Мисы они есть, она отдала за них половину оставшейся своей жизни.
— Но ты не стал отдавать половину своей жизни за эти глаза, так? — подметил Рюдзаки.
— Ты прав, — совершенно не удивился Лайт, смотря на детектива такими спокойными глазами, что, было ощущение, будто такая обстановка была привычной для него. Это успокаивало, и Ягами мог не думать о том, что кто-то желал его смерти. — Зачем мне тратить половину своей жизни так безрассудно? Я в глазах не нуждаюсь, Эл.
— Ведь у тебя есть я, — снова констатировал факт Эл.
— К чему ты ведёшь? — вдруг насторожился юноша, отпрянув от спинки стула.
— К тому, что благодаря моим связям ты можешь узнать любое имя. Как бы это сказать, Ягами Лайт... У нас всё равно взаимовыгодная сделка, так? Не вижу ничего такого, чтобы говорить всё прямо. Ты используешь меня, а я – тебя. Это очень интересно, я бы сказал даже, что это чарующе. Вселенная не подозревает о том, что L в союзе с Кирой, людям неведомо о том, что Киру и L связывают любовные отношения, и мир не знает о существовании подобной тетради. Всё это может обернуть мир в хаос, и одна лишь утечка способна выдать тебя и лишить всего меня. Ягами Лайт, мы с тобой ходим по лезвию ножа, через какое время мы окажемся на краю?
К сожалению, Эл был прав. Всё, что между ними происходило – чревато непоправимыми последствиями. Но раз они находились вместе, то они готовы были справиться с этим.
Ягами негромко усмехнулся, забирая тетрадь смерти из рук детектива и убирая на стол. Притянув Рюдзаки за руку к себе, юноша упёрся лбом о его грудь, обхватив талию руками, и спокойно вздохнул:
— Ты прав, Эл, но сейчас мне не хочется думать о том, что могло бы произойти.
Детектив поглаживал юношу по голове, чувствуя мягкость его волос. В глазах Эла Лайт был ещё незрелым, а Эл был единственным, кто мог бы его наставлять в будущем. Возможно, интуитивно Ягами тянулся к L для того, чтобы быть в безопасности, чтобы не сделать что-то непоправимое. Например... убийство своей собственной семьи. Рюдзаки поднял широкий взгляд к потолку, не отстраняясь от шатена, и подумав, что Лайт искренне не хотел, чтобы Эл умер. Он ведь сказал, что хотел бы, чтобы Эла звали Рьюгой Хидеки... а, следовательно, исходя из правил в тетради смерти, Эл не смог бы умереть, ведь с таким именем Лайт знает двоих людей. Идея сменить имя казалась весьма заманчивой, чтобы Лайт не переживал о том, что Эла мог кто-нибудь убить с помощью тетради смерти.
***
Через пару дней внезапно пришло новое видеообращение от второго Киры. Это было неожиданностью, как для всей следственной группы, так и для Лайта с Рюдзаки. Аманэ Миса сообщила всему миру о том, что согласилась со словами полиции, и больше не будет пытаться связываться с Кирой. Также она добавила, что узнала о том, что Кира - неблагодарный человек, и второй Кира больше не хочет связываться с ним.
Ягами младший смотрел на видеозапись растерянным взглядом, ведь его только что назвали неблагодарным, да и ещё объявили на всю страну! По всей видимости, Аманэ Миса действительно была расстроена тем, что Лайт сообщил ей свою ориентацию.
Боже, что за детский сад, ну...
— Ничего себе, — наигранно удивился Рюдзаки, глядя на надпись «Kira», — так Кира значит неблагодарный. Что ж, я очень хорошо понимаю псевдо-Киру. Лайт-кун, а ты что скажешь?
Лайт метнул недовольный взгляд на Эла и ответил:
— Скажу, что странно всё это. Разве второй Кира так легко мог взять и послушаться полицию?
— Да, Лайт прав, — подключился Мацуда, разминая свои плечи, после долгого сидения на стуле. — Разве не логично предположить, что первый Кира и второй Кира уже встретились?
— Возможно, — сказал Эл, вынимая кассету из устройства. Он отдал её Ягами Соитиро, разрешив транслировать на Сакуре-ТВ, и оглядел всех детективов, продолжая говорить:
— Пока не будем так легко верить этому псевдо-Кире, и будем следить за новостями. Однако главной нашей задачей было добиться этого объявления, и мы добились. У нас нет никаких сведений о втором Кире, и вряд ли мы их сейчас получим. Настоящий Кира так и не объявился, прекрасно зная, что беседу со вторым Кирой ведут другие люди. Вероятностью в 37,7%, Кира перестанет убивать преступников, ведь мог бы подумать так: «Сейчас главное не сделать неверный шаг, мне стоит на время залечь на дно, чтобы они поймали второго Киру, тем самым избавив меня от конкурента».
«Эл, ты серьёзно? — мысленно возмутился Лайт. — Мог бы придумать что-нибудь реалистичнее…»
— Рюдзаки, уменьши свои проценты, — спокойно попросил юноша, сложив руки на груди.
— Лайт-кун? Почему? — приподнял брови детектив и озадаченно посмотрел на Ягами.
— Например, потому что, вряд ли Киру интересует кто-то другой. Пока полиция будет выяснять личность второго Киры, он мог свободно действовать, продолжая карать преступников, — Ягами, само собой, заметил, что он не карал преступников довольно давно, а поэтому, раз Миса выбыла из игры, то ему всё же придётся взяться за дело. Он выждал недолгую паузу, казавшись задумчивее обычного, после чего продолжил. — Возможно, тебе надо уменьшить свои предположения до трёх процентов. Преступники снова будут умирать, я более чем уверен. Когда-то ты сказал, что я похож на Киру, вот и поверь моим словам, ведь я бы карал, не боясь того, что делает полиция. Идеалы для меня были бы на первом месте. Никто так и не знает где скрывается настоящий Кира, поэтому он этим воспользуется.
— Сынок... не сравнивай себя с этим убийцей, — нервно произнёс Соитиро, тем самым заставив своего сына кивнуть.
Эл только потянулся к своей чашке с кофе, думая над словами юноши. Лайт намерен продолжить карать, ведь, на этот раз, он с этим долго временил. Теперь, Эл должен быть с ним. В любой ситуации, что бы ни случилось, кого бы карать не пришлось, Рюдзаки должен находиться с Ягами Лайтом. Есть всеми известная фраза: «В болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит нас». И это было похоже на них. На Лайта и Эла, на Киру и L.
Пока смерть не разлучит их. Они были обречены топиться во тьме этого зловещего артефакта. Они были обречены, как на вечное соперничество, так и на вечное сосуществование в одном мире… в одной пустоте, куда отправит их тетрадь смерти, после их кончины.
Тем же вечером Ягами Лайт находился дома, когда из окна подул ледяной ветер. Рюк тут же вскочил с кровати, и Лайт тоже отвлёкся на такую подозрительную аномалию. Внезапно, на стол юноши упала чёрная тетрадь, и перед его лицом выросла огромная фигура Бога смерти.
— Ягами Лайт, я поверила тебе и L. Миса отказалась от права на владение тетради смерти, а вместе с этим потеряла глаза Бога смерти и всю память, связывающую её с тетрадью. Она лишь помнит, что виделась с тобой, и помнит всё, о чём вы говорили, не считая тетради смерти.
Рэм смотрела прямо на юношу, пытаясь понять, что будет дальше. Ей, в принципе, было плевать на Ягами Лайта, однако теперь… благополучие Мисы зависело от Эла Лоулайта – она не будет осуждена и не будет иметь никакого отношения к Кире.
Шатен поднял со стола тетрадь смерти и протянул её обратно шинигами, серьёзно сказав:
— Отдай эту тетрадь тому Элу, который был со мной недавно в комнате, Рэм. Скажи ему, что я хочу видеть идеально проделанную работу в нашем сотрудничестве.
— Ты хочешь, чтобы я ушла с тетрадью смерти? — Рэм могла бы и удивиться такому поступку, но предпочла просто принять тетрадь обратно. — Тогда... право владения перейдёт тому человеку, а не тебе.
— Мне это и нужно, Рэм.
— Я поняла, — только и сказала шинигами, после чего скрылась, вылетая в окно.
Лайт скрестил руки, смотря на отдаляющуюся фигуру Бога смерти. Он смотрел долго, пока Рэм не пропала вовсе. Это было интересно... увидеть то количество душ, унесённые в ад руками великого L. Если подумать логически, то детектив уже отнимал чужие жизни, отправляя на казнь преступников, поэтому такая работа не будет ему в новинку. В груди поселилось чувство предвкушения, чувство чего-то нестерпимо-желанного.
***
— Рэм-сан, Ягами Лайт сам это сказал? — монотонно поинтересовался Рюдзаки, держа в руках тетрадь смерти Аманэ Мисы.
— Да, сказал, что ждёт идеально проделанную работу в вашем союзе, — ответила Рэм.
— Хорошо, — кивнул Эл, поднимаясь с дивана. Он прошёл к столу с компьютером, выудив из шкафчика карандаш. — Скажите, Рэм-сан, если я напишу имя карандашом и тут же сотру его, то человек умрёт? — детектив развернулся на шинигами, ожидая ответа, будто этим ответом можно разрешить все его проблемы. Он не надеялся на что-то светлое в этой тетради, но ему было любопытно узнать о всех действиях этого предмета.
— Человек умрёт, в любом случае, — призналась Рэм. — Написанное имя нельзя стереть при помощи обычного ластика.
— То есть, значит, есть
"необычный" ластик? — внезапно предположил Рюдзаки.
Рэм переменилась в своём костлявом лице, наблюдая за тем, как ловко он подмечает детали. Ещё никому не удавалось предположить о
"необычном" ластике только потому что Рэм сказала пару слов. Она промолчала, не желая ничего рассказывать. Эл всё ещё не был владельцем тетради смерти, а значит, Рэм не обязана ему что-либо рассказывать. И это подметил сам Рюдзаки, поэтому на молчание лишь отвернулся от Бога смерти, присаживаясь на стул.
Детектив внимательно осмотрел тетрадь, решив, что после отправит её на экспертизу, чтобы узнать о ней больше. Но, сперва, он должен был удовлетворить прихоть Киры.
К ночи он вывел на экран компьютера множество имён преступников, надеясь отсортировать их по тяжести преступлений. То есть, здесь были серийные убийцы, маньяки, насильники, и даже некоторые из международной власти попали под прицел детектива L. Трогать власть он не хотел, однако прекрасно ощутил, что внутри него что-то дёргается, подстрекая его на такой поступок.
Судорожно вздохнув, Рюдзаки поджал колени ещё ближе к груди, чувствуя, как его тело всё тряслось. Было страшно, но Эл был очень решительным человеком. Склонившись над чистыми листами, он поднёс кончик карандаша к линии, вычерчивая каждый иероглиф.
«Мамото Комази»
«Ванда Блю»
«Дарон Блэйз»
«Канагава Сори»
«Вайбер Котаки»
«Сакота Ямамото»
«Цугуми Оба»
«Рю Комата»
Сорок секунд... Все погибли от сердечного приступа, после написания их имён в тетради смерти, отчёт от Ватари пришёл сразу же... Руки Рюдзаки дрожали, когда он выронил карандаш из своих пальцев. Всё его нутро скручивалось так, будто его сейчас вырвет от совершенно нового чувства. Сердце громко колотилось, но слышал он этот стук в собственном горле. Он пытался проглотить огромный пульсирующий ком в горле, но у него это не выходило, и от этого становилось тошно.
— Я... убил их... — Эл бездушно смотрел на отправленные ему файлы, всматриваясь уже в знакомые имена.
У него не было обратного пути. Он убил всех этих людей, уподобившись Кире. Теперь, он даже не сможет оправдать самого себя, что уж говорить о том, чтобы оправдать самого Ягами Лайта? Как он поможет ему, если помощь могла понадобиться самому L? В первый раз, когда он вписал имя в вырванный листок, он не успел почувствовать то, что чувствует сейчас: тошноту, боль, страх, но вместе с этим – удовлетворение. Несправедливость в наказаниях тревожила и самого детектива, поэтому он выбрал самых опасных преступников, имена которых Ягами Лайт не знал.
Это могло вызвать подозрения, но не в этом случае, когда у них всё ещё была информация о втором Кире, как о том, кто мог бы узнать имена, зная только лицо жертвы. Этот случай посчитают жертвой второго Киры. И этот мир ни за что не догадается, что их убил самый известный и востребованный на весь мир детектив L.
