Моя жизнь принадлежит не мне.

      Мотоми прошелся к столу. Кен суетился вокруг, предлагая свои услуги врача. Я, разумеется, отказалась. Кёске проснулся от суматохи и, увидев меня и мой потасканный вид, вытянулся в лице. Акира спокойно подошел и присел рядом. Кожей почувствовала, как он рассматривает мою шею, невозмутимо прикрыла рукой, украшенной гематомами. Всем было что спросить, но нечего сказать. Помолчали. И вот вошел человек, встречи с кем я больше всего ждала и больше всего хотела бы оттянуть.       - Элизабет. – Он подбежал, на полпути отбросив в сторону костыль.       Только приблизившись достаточно, чтобы рассмотреть мое плачевное состояние, он отшатнулся. Неудивительно. Бледнее полотна. Осунувшаяся. Круги под глазами. Синяки на теле. Краше в гроб кладут.       - Ты где была, сестрица? – Я полностью ощутила его беспокойство. – Я думал, что тебя похитили. – Он потянулся взять меня за дрожащую руку. Осмотрел. Я молчала. – Что стряслось, ответь?! – Нетерпеливо встряхнул меня за запястье.       - Эрик, стой. – Проговорил Мотоми из дальнего угла комнаты. – У нее возможно шок.       - Нет. – Все что я сказала.       - В смысле нет?! – Он сжал руку сильнее. – Говори, что бы там ни было. – На этих словах он снизил тон.       Я молчала. Казалось, что все присутствующие боялись пошевелиться. Ведь они прекрасно понимали, что со мной произошло.       Эрик выжидающе сел на пол передо мной. Рин стоял позади, заглядывая ему через плечо. Атмосфера стала слишком гнетущей. Я знала, что они не отстанут. Утирая слезы, начала рассказывать о том, что было после встречи с ребятами вечером.       - В «красном квартале» на меня напали. Какие-то отморозки. Они пытались… – Я осеклась. – Ну, в общем… – Говорить становилось все труднее. – «Познакомиться поближе».       - Это они с тобой сделали?! – Перебил Рин. На что брат, сидевший между нами, вскинул руку, приказав тому замолчать.       - Я… - Мямлила. – …Кажется, мне сломали ребра.       - Позволь взглянуть? – Мотоми уже привстал и направился в нашу сторону.       - Не нужно! – Звонко вскрикнула, вспомнив о повязке на талии, которую трудно будет объяснить. Хотя, я сидела не в своей одежде, и явно не женской, появление которой объяснить куда сложней.       Рик мысленно все понимал, только хотел услышать это из моих уст.       - Выйдите все. – Он сказал это грубо, но позже добавил «пожалуйста».       Внутри у меня все перевернулось. «Мне пиздец».       - Но как же? Шики ведь…? – Рин не успел ничего спросить. Мотоми, понимающе, взглянул на нас с братом, схватил блондина за шкирку и повел к выходу. Двое парней, сидевшие все это время в полном молчании, прошли следом. Даже пожилой Кеничи не посмел ослушаться «сына».       Как только комната опустела, а шаги за дверью стихли, Рик подобрался с пола, провернул ключ в двери. Прихрамывая подошел к столу и, взяв стул, снова сел передо мной. Было, похоже, что я нахожусь под следствием на допросе и напротив меня коп. Только пока неясно, хороший или плохой. Наверно это зависело от моего рассказа.       - Рик, послушай. – Начала с осторожностью подбирать слова.       - Этот Шики, это он с тобой сделал? – Он раздраженно перебил, бегая глазами по моим посиневшим рукам.       - Нет, все не так! Ну, то есть… – Врать брату мне претило, тем более, что он знал меня как облупленную, но и сказать правду я опасалась. Больше всего на свете я сейчас боялась, что он уже никогда не будет смотреть на меня так, как прежде. – …Выслушай меня.       - Я внимательно слушаю. – Совершенно невозмутимо проговорил брат и, сцепив руки на груди, облокотился о спинку стула.       Все стало ясно.       Я сглотнула собравшуюся слюну.       - Меня избили, а он помог. – Сказала я коротко.       Он понял, что я не собираюсь продолжать. Резко придвинулся.       - А это? – Отодвинул в сторону пряди моих волос, разглядывая шею. – Что же ты сделала, что он так тебя «отблагодарил»?       Все внутренности разом скрутились в узелок. Меня всегда пугала его интуиция, унаследованная от отца.       - Рик. – Я уже оставила свои попытки оправдать Шики и себя. Сейчас хотелось просто скинуть этот груз с плеч. А «потом» будет потом. – Я так гадко себя ощущаю. Не хочу произносить слова, которые тебе не понравятся.       - Я же сказал, говори, что бы с тобой не случилось. – Показалось, что он смягчился, когда понял, как горько мне на душе.       - Я думаю, что ты и сам знаешь. – Виновато опустила взгляд в пол.       - Мне важно, чтобы ты это сказала. – Он был непреклонен.       Господи, как он напоминал сейчас своего отца, в этой безрассудной попытке добиться своего.       Я молчала. Он глубоко вздохнул.       - Ответь «да» или «нет». Вы переспали? – Как же пугающе это звучало из уст родного брата, который считал меня своей женщиной.       - Да. – Все мое нутро взвыло в этот момент.       - Ясно. – Я ожидала чего угодно. Что он наорет на меня. Отвесит мне пощечину. Но никак не «ясно». – Я так и подумал. – Его ответ предполагал собой то, что «это» случилось «по согласию».       - Эрик. – С пересохшим горлом произнесла его полное имя, наверное, только в пятый раз в своей жизни. – Он меня изнасиловал.       Рик расцепил руки. Глаза его округлились. В этот момент нельзя было точно сказать, о чем он думает. Одним рывком он кинулся ко мне. До адской боли сжал в объятиях.       - Прости. – В этом коротком слове я услышала столько горечи, отчаяния и сожаления, что в груди защемило.       - Не говори так, словно ты в чем-то виноват. – Пыталась вырваться из его хватки, чтобы заглянуть в глаза.       - Я виноват абсолютно во всем. – Он не отнимал своих рук, голос дрожал, казалось, что он плачет. – Я порчу все, к чему прикасаюсь!       - Нет! – Вскрикнула. – Это не так! Ты единственный мой смысл жить. Поэтому не смей говорить такое. – Под моими трясущимися пальцами, его кофта смялась в гармошку.       - От этого мне еще больнее. – Он отпустил меня, но не правую руку, не решился, и осел на пол. Теперь я смогла увидеть его полные слез глаза.       - Завари лучше чай. – Постаралась разрядить обстановку, произнеся как можно более буднично.       - Да. – Он утер лицо рукавом и стал подниматься, нащупывая костыль, лежащий неподалеку.       - Мне нужно умыться. – Он понял, что я иду смывать с себя запах другого мужчины. Под его виноватым взглядом я скрылась за дверью.       Кожа горела под тугим напором прохладной воды, но я исступленно натирала ее до скрипа. Тело тряслось от усталости.       Повязка полетела в мусорное ведро сразу же, как я вошла в ванную, вместе с остальными «подаренными» вещами.       Ощупала шею. Больно. Ребра ноют. Протерла запотевшее зеркало и ужаснулась. Под грудью огромная гематома на полживота. Все-таки перелом? Стала выходить из ванны, но остановилась. Достала из мусора темную ткань. «Что же я чувствую?». Хотя нет, правильнее было бы: «Что он сейчас чувствует?». Нахлынули недавние воспоминания. Касания. Поцелуи. Стоны. То, каким он может быть нежным. Приблизив футболку к лицу, потянула носом. Но, вот, он приставляет к горлу лезвие. Запугивает. Причиняет боль. Я ухожу. Я ему не нужна. «Дура набитая». С этими мыслями, скомкала ткань и отправила туда, где ей самое место.       Чай мы пили уже холодным.       Рик принес аптечку и стал заботливо меня перевязывать. Пояс. Шею. Прикасался ко мне так осторожно, словно боялся, что под его пальцами я могу рассыпаться. Потому, новая повязка получилась не такой крепкой, как предыдущая. Пусть бинт и не продержится долго, и, возможно, мало чем поможет, зато, это сделал любимый человек.       До рассвета оставалось часа два-три. Остаток ночи мы провели в моей постели. Брат боялся выпустить меня из поля зрения даже на это короткое время. Он прижимал меня к себе так близко, что кислорода не хватало. Окутывал своим запахом, таким родным, теплым, уютным, что заснуть не составило труда. Все то время, пока я умиротворенно сопела у него подмышкой, Рик не шевелился, боясь потревожить мой сон.       Страшно представить, какие мысли его посещали, пока он спокойно меня обнимал. Ведь я, все же, рассказала брату правду. То, что творил со мной Шики, иначе как «насилие», это, не назвать. Только об одном я умолчала. О том, что мне это понравилось.