___
— Старк, Вариант S3172. Он же, Энтони Эдвард Старк, обвиняется в нарушении последовательности 72089. — судья взяла из толстой стопки папок на ее столе новую, настолько тонкую, что та могла на первый взгляд показаться пустой. — Что вы ответите? Признаете вину? — она подняла взгляд на только что подошедшего к пьедесталу мужчину, который, на удивление, не выглядел растерянным, в отличие от большинства попаданцев в УВИ. Тот растянул потрескавшиеся от сухости губы в улыбке, поднимая взгляд на девушку и ребрами обеих ладоней опираясь на пьедестал. — Признаю, виноват. Я-то думал, что собирал тамагочи, но, видимо, тот строптивый китаец перепутал заказы и прислал мне машину времени. Ума не приложу, как теперь без нее выкрутятся Док и Марти. — Тони сцепил руки в замок, стараясь унять непрошенную дрожь в пальцах и ничем не выдать подступающей панической атаки, которая коршуном вилась вокруг него в ожидании малейшей ошибки мужчины, чтобы напасть. — Весьма остроумно. — Равонна качнула головой, явно уставшая от десятков таких «подсудимых», попадавших в УВИ ежедневно, всерьез задумавшись о том, что пора бы найти себе достойного помощника для подобной рутинной работы. — Признаете ли, что совершили преступление, повлекшее за собой девиацию течения священной временной линии? — Насколько я успел услышать вашу беседу с предыдущим, некогда рогатым, осужденным, действия команды Мстителей должны были произойти. Так в чем же я виноват? — Старк старался держаться непринужденно, сохраняя уверенный вид и не давая своему мозгу ни единой драгоценной минуты простоя. — Закономерными были действия варианта S1974, а не ваши. Вы попали в последовательность 72089 в одиночку, действуя вне команды, чем подвергли опасности ход священной временной линии, а также спровоцировали появление ранее судимого варианта L1130. Это серьезные нарушения, которые могли подвергнуть опасности всех нас. — Равонна устало оперлась локтями о стол, немного наклоняясь вперед, к пьедесталу, за которым стоял один из вариантов Тони Старка. — Суд признает вас виновным, и я приговариваю вас к сбросу. Приговор будет приведен в исполнение через сутки после его вынесения. Временная линия, из которой вы прибыли, уже была успешно сброшена. Деревянный молоток, подобный тем, что на Земле использовали для судебных процессов, опустился на специально отведенное ему место с гулким стуком, тем самым подтверждая только что оглашенный Старку, вероятно, смертельный, приговор. Сердце его за это время уже успело пропустить пару ударов, выбив из легких мужчины остатки кислорода и, на сей раз, никакой седовласый чудик, что был бы в друзьях у лица местного правосудия, отчего-то спасать его не спешил. Так и знал, что надо было влезть вне очереди перед Локи! — успел подумать мужчина, пока к нему подходили двое специально обученных агентов УВИ. — Хотите сказать, что единовременно там находились трое Старков? — решив, что терять уже нечего, Тони задал судье, уже умело подцепившей пальцами следующее дело, последний вопрос. — Именно так. И вы были единственным из них, кто находиться там был не должен. — девушка бросила на него короткий взгляд, а затем кивнула на дверь, куда агенты УВИ поспешили его увести мгновением позже. Теперь в голове у мужчины творился полнейший хаос, поскольку только что, как бы между делом, он получил полное подтверждение правдивости теории мультивселенных, над которой задумывался не единожды, особенно в последние годы. И тот факт, что теория оказалась правдой, а также что существовала специальная отдельная организация, призванная контролировать отхождения от единственно-верной временной линии, о которой здесь он слышал уже не единожды, заставляли мозг гения буквально разрывать изнутри его черепную коробку в попытках обуздать то знание, для которого, очевидно, мозг человеческий предназначен не был. У него было меньше суток, чтобы понять, как остаться в живых и как отсюда выбраться, а потому каждое мгновение промедления могло оказаться для него роковым. И это хорошо, если время текло здесь по тем же законам, что и на Земле, потому что иначе для Тони это оказалось бы либо хорошей новостью в виде отсрочки приговора, либо плохой — в виде ускорения приведения приговора в действие. Сперва нужно было придумать, как ввести стражу в заблуждение и суметь выбраться из-под ее надзора. — Сейчас вам будет показан отрывок священной временной линии, связанной с одним из ваших вариантов. Во время показа запрещено покидать помещение или останавливать показ, процедура является обязательной для всех вариантов, попавших в УВИ. — отчеканил заученный текст один из агентов, заводя Тони в огромную комнату, посреди которой находились небольшой металлический стол, стул, а также проектор, с уже заранее заготовленной под конкретного осужденного записью. — Вот уж не думал, что обо мне все время снимали фильм. А разрешение на съемку у вас было? А как же тайна личной жизни? — Тони нахмурился, когда очередная попытка отшутиться не возымела должного успеха, а потом опустился на предназначенный ему стул, переводя взгляд на экран. Он явно еще не понимал, что именно ему предстояло увидеть, но с каждой секундой просмотра показная улыбка медленно сползала с его лица, уступая место тем эмоциям, к которым он не был готов. Сперва все шло по плану, он видел свое детство, затем юность, периоды обучения в школе, в университете, потом первые успехи в научной деятельности, первые важные разработки, награды, первая любовь. Но вот к тому, что было ему показано дальше, мужчина готов не был. — Что вы сделали со мной? — Тони покрылся мелкой россыпью мурашек, увидев на изображении, показываемом проектором, себя в афганском плену. Голос, внешность, мимика — это все точно принадлежало именно ему, он не перепутал бы ни с кем. — Что я сделал? — голос Инсена на записи передает легкую улыбку человека, смирившегося, что он уже никогда не покинет того места, в котором оказался. — Всего лишь спас вам жизнь. Я извлек кучу осколков, но мелкие остались и пытаются добраться до сердечного клапана. Хотите взглянуть? На этом кадр оборвался, чтобы смениться другим. Старк поймал себя на мысли, что сейчас был неподдельно рад тому, что, включив ему соответствующую запись и убедившись, что он ее смотрит, агенты УВИ покинули его, оставшись стоять за дверью, чтобы мужчина не сбежал, но и не став просматривать ее вместе с ним. Удивительные вежливость и чувство такта, уж особенно для тех, кто привык жить по чужой указке. Рука мужчины скользнула под комбинезон, ложась на грудь, где в свое время находился реактор, спасавший его жизнь. Фантомная боль пронзила грудную клетку так, словно шрапнель все еще была с ним и ждала шанса проснуться и напомнить о себе, ноющей болью сдавливая грудь мужчины и вызывая неприятную отдышку, словно тот пробежал марафон. Но проектор снова напомнил о себе, вновь возвращая себе внимание Тони. — Старк… — Вставай, надо уходить. — железное забрало самодельного шлема оказывается отодвинуто, демонстрируя заросшее щетиной за время плена и еще такое молодое лицо гения. — Нет. — Помнишь план? Мы должны ему следовать. — Тони сжал губы, глядя на самого себя, а также впившись пальцами в стол с такой силой, что у тех аж побелели костяшки. — Все идет по плану, Старк. — Ну, хватит лежать, тебя ждет семья. — Моих близких убили. Теперь я с ними увижусь, Старк. Все хорошо. Все так. Я давно хотел…этого. — только сейчас, увидев все пережитое со стороны, он заметил, что его успокаивал умирающий, а не наоборот, ну что за парадокс. Хо был так спокоен, умирая, и даже счастлив, это казалось немыслимым и было заметно только при более внимательном рассмотрении, коим и было оно у Тони сейчас. — Ты спас мне жизнь. — Не потрать зря… Не потрать ее зря, Тони. — первый и последний раз, когда этот человек, которому Старк был обязан многим, назвал его не по фамилии, а по имени. Сказал ту фразу, что была для великого Тони Старка путеводной и не раз вытаскивала его из таких пропастей, откуда ему самому вряд ли удалось бы выбраться. Сердце неприятно сжималось, а в горле першило, как бывало, когда слезы подкатывали, грозясь вот-вот начать катиться по щекам. Но глаза остались сухими после того, как мужчина сморгнул непрошенные слезы и поднял взгляд обратно на экран, где уже виднелись следующие кадры переломных моментов его жизни. — Тони, твое отстранение… Я был одним из тех в Совете, кто это затеял. — Тихо… Тихо. Дыши. Штучку эту помнишь, а? Жаль, правительство завернуло проект. Отбоя бы не было от желающих заказать кратковременные парализаторы. Ах, Тони… Когда я делал заказ на тебя, то переживал, что убиваю курицу, несущую золотые яйца. Но, как видишь, сами звезды позволили тебе выжить, чтобы ты снес последнее золотое яйцо. — Ты происходишь из семьи воров и убийц. А теперь, как и все, кто чувствует свою вину, ты пытаешься переписать собственную историю. Но ты забываешь про тех, чьи жизни разрушила семья Старков… Если пустить богу немного крови, люди перестанут в него верить. И упадут капли крови в воду. И приплывут акулы. А мне останется только сидеть и наблюдать, как мир пожирает тебя. Эй, Тони, знай, что палладий в груди — смерть, полная боли. — Тони, моим лучшим творением всегда будешь ты. — он вздрогнул от голоса отца, записанного на пленку, вспоминая, как эта запись об Экспо спасла его жизнь от интоксикации палладием и смерти. Теперь он сомневался, что попал не в пыточную, а в кинозал, потому что все так умело подобранные отрывки, напоминавшие о прошлом, были подобны пыткам. И от осознания того, что все увиденное — это священная временная линия, хотелось кричать в воздух. Но Старк лишь молча продолжал смотреть в экран, на сей раз уже преследуя одну единственную цель — понять, в какой момент было отхождение от предусмотренного хода событий. В этот момент он подумал, что это место, определенно, было бы настоящим оргазмом для любого фаталиста. — Джарвис, уже можно. — Вы все падете предо мной! — Выпускай! Выпускай! Аааа… — Тони морщится, вспоминая ощущение свободного падения с самого высокого здания в Нью-Йорке в лице собственного детища — Башни Старка. В какой-то момент тогда ему показалось, что костюм не успеет, и он окажется самой богатой лепешкой на асфальте в истории человечества. — На нас ядерную пустили. До взрыва меньше минуты. И я знаю, куда ее пристроить. — Старк. Это полет в один конец. — фраза, на которую тогда так и чесался язык ответить «спасибо, кэп», жаль только, что Роджерс все равно бы юмора не понял. Губы мужчины дрогнули, а на пару мгновений стало тяжело дышать. Это было раной, что бередила его сердце многие годы, и, судя по всему, до конца залечить ее так и не вышло. Тони отвел взгляд, но после поднял, снова уделяя все внимание происходящему на записи с ним самим в главной роли. — Отчаяние. Я не уверен, понимаешь ли ты, но сейчас ее тело пытается решить для себя: принимать Экстремис или сдаться. Должен предупредить: детонация выглядит весьма красочно. Но до этого момента человек переживает жуткую боль. — голос Киллиана, особенно вкупе со смыслом произносимых им слов, заставил Тони и сейчас вздрогнуть так, будто он снова там, прикованный к железной кровати и наблюдающий за страданиями Пеппер от первого лица. Вот теперь дыхание его сбилось окончательно, особенно учитывая, что с ошейником от УВИ дышать было не так уж просто. А кадр снова успел смениться, стоило ему только сморгнуть так и просившиеся наружу слезы, в очередной раз не давая им коснуться щек. — Смотри на меня! — слышать свой же отчаянный голос стало куда сложнее, чем казалось на первый взгляд. В УВИ как будто специально подбирали исключительно травматические события для попадающих сюда вариантов. — Не бойся, я ловлю! Крик Пеппер, висящей на волоске от гибели, пронзил воздух подобно лезвию. — Смотри на меня! Я не могу дотянуться, но я тебя поймаю! Падай! Пеппер, я поймаю, обещаю! — девушка кивнула и сильнее вытянула руку вперед в тот момент, как конструкция, на которой она висела, сорвалась вниз, сорвав с ее губ еще один истошный крик. — Неет! — он на записи успел лишь мельком коснуться ее руки, вынужденный смотреть, как она летела вниз с высоты, превышавшей тридцать метров. Ну нет, это уже было слишком. Он поднялся со стула, сперва сделав несколько шагов по комнате, стараясь унять дрожь в конечностях, а затем уселся прямо на край стола. Он должен был досмотреть, чтобы узнать, что пошло не по плану местных чокнутых Хранителей. Кадр в очередной раз сменился. Теперь он видел себя в одном из тайников самого Барона Штрукера. Вот, к нему подходит Ванда… Ванда! Вот, черт возьми, вот, в чем была причина тех безумных видений о гибели его друзей и нападении читаури?! Она просто нашла его слабое место. Кажется, теперь он на какое-то время возненавидел Ведьму чуть сильнее прежнего. — Ты… мог…спасти… нас… Почему не пошел до конца? — только сейчас, глядя со стороны, Старк заметил, насколько неестественно выглядел Стив в том видении. Как и все они. — Антигравы не переключить. — на сей раз на записи звучал механический голос Пятницы, его ИИ. Речь была о парившей в воздухе Соковии. — Тронем — спровоцируем противотягу. Тогда мягкой посадки точно не будет. — Шпиль из Вибраниума. Если Тор по нему жахнет? — Шпиль расколется, а ударная волна просто снесет город. — Может, накроем его энергощитом? Развернем атомную реакцию вспять. — Тогда город расплавится. Вместе с населением. От одной мысли, что все творившееся в Соковии шло по заранее написанному сценарию, кровь стыла в жилах, и в голове Тони, особенно в стрессовых условиях нахождения его в УВИ, эти новости и мысли укладываться совершенно не хотели. — Его звали Чарли Спенсер. Вы убили его. В Соковии. Конечно, вам это неинтересно. Думаете, вы бьетесь за нас? Вы бьетесь лишь за себя. Кто отомстит за смерть моего сына, Старк? Ведь в том, что он мертв, виноваты вы. — Секретный рапорт от шестнадцатого декабря девяносто первого. — Помогите ей. — от голоса отца по телу пробежала новая волна мурашек, а в глазах застыли слезы, ведь Старк прекрасно знал и помнил, что будет дальше. — Прошу. Помогите. Сержант Барнс? — его отец успел перед смертью узнать убийцу. — Говард! — тихий стон Марии, что раненой осталась в машине. Тони на записи смотрит на Барнса и вновь возвращается взглядом к экрану с пленкой о событиях девяносто первого. Три четко поставленных методичных удара железного кулака о лицо раненного Говарда Старка. — Говард! — женский крик повторился, уже громче и отчаяннее, а тело седовласого мужчины бездыханно падает наземь, пока Зимний Солдат не оттащил его, вернув на водительское сиденье под испуганный вздох Марии. — Гова-… — договорить женщина не успела, будучи задушенной металлической рукой. Запись обрывается, но, к сожалению, не та, которую показывали сейчас Старку в УВИ. — Ты знал? — Что именно он — нет. — Не увиливай, Роджерс. Ты знал, ну?! — Да. — Это был не он, Тони! Его запрограммировали убивать! — Уйди. — голос его в этот момент звучал больше как рык. — Это был не он! — Ты хотя бы их помнишь? — Да, я помню их всех. — Это уже ничего не изменит. — Да плевать. Он убил мою маму. — Щит не твой. Не заслужил. Его мой отец сделал, ты… — и гулкий звук падения металла о бетон, что послужил ответом. Запись вновь прервалась, вот-вот готовая смениться другими кадрами из его жизни, а смуглой щеки мужчины все же успела коснуться непрошеная слеза, которую на этот раз тот сморгнуть не успел. Простить Стива было нелегко, как и простить Барнса, и Тони потребовалось на это немало времени. Сейчас же это было похоже на вскрытие старых шрамов без малейшего наркоза, и он искренне не понимал, когда уже сможет увидеть тот момент, где он отошел от выдуманного Хранителями Времени священного, бла-бла-бла, канона.Третий лишний
23 февраля 2022 г. в 20:25
Стоило им покинуть зал суда, как перед взором Локи тут же открылись многочисленные и парящие буквально в невесомости комнаты, части зданий, колонны, между которых неустанно сновали различные транспортные средства, что будто и вовсе не нуждались ни в дорогах, ни в путях. Вид из казавшегося на первый взгляд самым обыкновенным коридора был потрясающим, хоть трикстер и не сразу обратил на него внимание, еще некоторое непродолжительное время ругаясь себе под нос, даже когда Мобиус сказал конвою уйти и оставить их двоих наедине.
— Я сожгу это место дотла. — Локи медленно шел подле мужчины, несколькими мгновениями ранее спасшего его от какого-то «сброса», первое время глядя куда-то себе под ноги, обутые в странно выглядевшие тряпичные белые кроссовки, если это вообще были кроссовки.
— Давай я покажу тебе мой стол. Можешь начать с него. — поведение этого работника УВИ еще в зале суда успело показаться Лафейсону своеобразным, и сейчас это мнение в очередной раз нашло свое подтверждение: Мобиус со спокойной улыбкой переложил папку, которая, судя по всему, являлась личным делом трикстера, из одной руки в другую и поднял на него взгляд. Во взгляде агента не было ни капли страха или раздражения, с которыми на Локи в последнее время смотрели все встречавшиеся ему на жизненном пути создания. Невольный спутник асгардца еще раз усмехнулся вслух, пожимая плечами и продолжая идти вперед, в то время как внимание Локи оказалось спустя мгновение прикованным к открывшемуся ему из коридора виду. Он замедлил шаг, а также сместил вектор направления в сторону поручня, ограждавшего корпус здания УВИ, в котором они находились, от остального, казавшегося невероятным и необъятным, мира. Увиденное сумело впечатлить даже такого, как Локи, заставляя на мгновение отвлечься от ранее выстраиваемых им планов по сожжению УВИ. Мобиус же, заметив это, тоже сбавил шаг, находясь на небольшом расстоянии от асгардца и давая ему время на адаптацию и осмотр местных достопримечательностей, если, конечно, их можно было назвать таковыми.
— Посмотри туда. — заметив, как слегка замешкался Локи, агент указал ему рукой вперед, призывая подойти чуть ближе, чтобы внимательнее разглядеть все, что предстало перед его взором. — Дом, милый дом. — чуть хриплый голос мужчины звучал немного устало, но в то же время спокойно и размеренно, словно все ровно так и должно быть, а сам он кивнул, не переставая легко улыбаться и стараясь уловить каждую эмоцию того, кому выпала возможность увидеть все это, ставшее для него самого уже привычным, впервые.
— Я думал, что тут нет магии. — с некоторым недоумением произнес Лафейсон, отворачиваясь от бескрайних видов и возвращая внимание спутнику.
— Ее и нет. — коротко парировал Мобиус, больше явно не собираясь ничего добавлять и останавливая взгляд на трех вымощенных из камня фигурах, державших на своих плечах часть целого города.
И Локи, ввиду своей природной внимательности, отметил про себя, что это наверняка и есть те самые Хранители, что были изображены здесь на каждом шагу и буквально обожествлены всеми ныне живущими в этом мире, чем бы он ни являлся на самом деле. В его голове не укладывалось, где он сейчас находился, один ли это из девяти миров, что были известны ему с рождения, либо это — та часть истории, которую ему лишь предстояло узнать? Слишком много вопросов, ответы на которые едва ли лежали на поверхности, чтобы можно было взять и забрать их себе. Но Локи еще и представления не имел о том, что ему предстояло узнать дальше. И лишь спустя несколько мгновений он все же решился задать еще один вопрос, который помог бы внести немного ясности во все происходящее.
— Это мираж?
— Вовсе нет. Как и вся наша бессмысленная бумажная работа. — Мобиус положил руку на плечо Лафейсона, слегка подгоняя его пойти следом за ним, и, пока тот не успел опомниться и начать возмущаться, продолжил, — Зато отлично подходит для розжига. Пойдем.
Локи окинул уничижительным взглядом двух агентов в форме, которые шли ему навстречу, но те и бровью не повели, оставляя без внимания сию попытку испепеления.
— Это место — сущий кошмар. — фыркнул асгардец, после чего нахмурился, пытаясь запомнить расположение коридоров, на случай, если у него когда-нибудь появится хоть малейший шанс отсюда выбраться.
— Кошмары в соседнем отделе. — Локи нахмурился в ответ на услышанное. — Я бы с радостью помог тебе его спалить. — Мобиус, не без привычной ухмылки, указал пальцем на асгардца, продолжая вести себя настолько непринужденно, насколько это было возможно, а после пригласительным жестом указал ему на лифт в конце коридора.