Второй блин не комом

Арсений срывается с места. Душ, фен, одежда, уборка, проветрить комнату — он носится по квартире так, что минут через тридцать чуть не врезается в косяк, запыхавшийся. Ставит чайник, проверяет холодильник на наличие чего-то нормального, приводит все в порядок в комнатах и смотрит на свое отражение. Приличная щетина, лёгкий румянец, футболка с широким воротом, спортивные штаны и глупая улыбка — тот ещё видок, но пофиг. Антон, так и не допив чай, собирается, царапает малому записку, что он у Арсения, и оставляет на столе. Вызвав такси, он снова пишет Арсению, что будет минут через сорок. Внутри все приятно трепещет, потому что Антон и правда очень соскучился за несколько дней. Эти сорок минут длятся почти вечность, но, оказавшись у двери квартиры, Антон моментально расплывается в улыбке. Арсений слышит звонок в дверь, открывает и сразу втягивает Антона в квартиру, толком не здоровается — мягко, но настойчиво впечатывает его в стену и целует, сжав ладонями его бёдра. — Ты потрясающе пахнешь, — выдыхает ему в губы и ведёт по ним языком. — При… Антон ойкает, не успев поприветствовать Арсения. Открывает глаза и закрывает их вновь, чувствуя чужие губы на своих. Он тут же обнимает Арсения за шею и прижимает к себе. Да, так намного лучше, чем банальное «привет». — Только вчера вечером закончилась, ещё отходняк, поэтому могу пахнуть чуть сильнее. Прости, — улыбается Антон, извиняясь больше на автомате, потому что сожаления по этому поводу вообще не испытывает. Он притягивает Арсения вновь к себе и целует уже сам, настойчиво и глубоко, прижимается бедрами и шумно вдыхает через нос. Нет-нет-нет, все эти желания на отходняке. Нужно тормозить. Чертов организм, вечно требующий больше. — Мне нравится. Арсений мягко ведёт вдоль его тела, слегка комкая его футболку, льнет к нему ближе, то целует, то просто смотрит, то дразнится зубами и языком, а потом с нотками сожаления отстраняется, глубоко дыша, и кивает на ванную. — Я чайник поставил. Ты голодный? Сразу что-то закажем или позже? Антон слегка вздрагивает, старается контролировать себя, но предательские мурашки все равно бегут вдоль позвоночника, заставляя издать тихий стон. — Я дома только чай попил, так что сразу. Антон отлипает от стены, снимает наконец обувь и идёт в ванную мыть руки. Остыть он все ещё не может, но хотя бы вдыхает полной грудью, совершенно забывая, что находится в доме альфы, где совершенно все пропахло им. Пока Антон моет руки, Арсений ерошит волосы на затылке и понимает, что ему бы немного остыть. Но вместо этого он снова подходит к нему, но уже со спины, когда тот вытирает руки, приобнимает, не опуская ладони ниже положенного, и целует за ухом. — Я очень скучал. Теплые руки обвивают Антона, но он не вздрагивает, а наоборот растворяется в объятиях и прижимается спиной к груди. Повесив полотенце, он кладет свои руки поверх арсовых и чуть поворачивает голову, улыбаясь. — Я тоже очень соскучился. Арсений трется носом о его шею, глубоко тянет его ещё более острый чем обычно запах и прикрывает глаза. — Пицца? Суши? Что-то из фастфуда? Или закажем салаты и пасту из ресторана? — Суши — сразу нет. У меня аллергия на рис. А все остальное подходит. Хочу пиццу. С мясом. Много мяса! — Антон облизывается и поворачивается в руках Арсения, чмокая его в кончик носа. Арсений кивает, на ходу в гостиную открывает сайт любимой пиццерии и находит мясную пиццу в сорок сантиметров. Добавляет туда тройную порцию бекона, колбас и ветчины, заказывает отдельно соус чили, а то у него закончился, прикидывает, что есть из напитков, и оформляет заказ. Потом поворачивается к Антону и тянет его ближе. — Останешься сегодня? Антон следует за Арсением, выключая в ванной комнате свет, льнет к нему и чуть ли не мурчит, вешаясь на шею. — Если уговорю завтра меня отпустить с работы и предупрежу Кирилла, то останусь. — У меня все ещё есть диван, — напоминает Арсений, поглаживая его спину. — Или можем проверить нашу выдержку и поспать вместе. Но я не настаиваю. — Я бы предпочел попробовать поспать вместе. Надо же с чего-то начинать? — Антон расплывается в улыбке, потому что готов испытывать выдержку Арсения хоть сейчас. А вообще, уже плевать на все! Антону и без того уже медаль повесить надо за то, что он до сих пор не переспал с таким шикарным мужчиной. Господи боже, да перед таким как Арсений только на коленях стоять и усердно молиться. Арсений улыбается ещё шире и целует его между бровей. — Пойдём пока на кухню, заварим чай и подождём, пока привезут пиццу, а потом включим что-нибудь или просто посидим. Антон пишет на работу начальству, что на завтра хочет взять отгул — отработает потом. И, получив официальное разрешение, пишет следом Кириллу, предупреждая, что не вернётся сегодня домой: «Еда в холодильнике есть». Кир отвечает простым «ок» и больше ничего не пишет. Антон откладывает наконец телефон в сторону и подпирает голову рукой. — Какие планы на отпуск? Что будешь делать летом, кроме того, что куда-то рванешь? Кстати, куда бы ты хотел съездить? — Если я куда-то и поеду, то только в августе, пока хочется просто отдыхать, гулять и читать, чтобы лишний раз не напрягать голову. Хотел устроить большую культурную программу по театрам и музеям, если будет что-то стоящее, а то с работой не очень была возможность. А съездить хотел в Чехию или Латвию, посмотреть, погулять. Или поехать в Питер, а оттуда в Финляндию. Но для этого нужно с документами разобраться. — Воистину наполеоновские планы! — восхищается Антон, припоминая, что у него заканчивается срок действия загранника. Но сейчас у него нет возможности поехать куда-то за границу отдыхать, поэтому будет довольствоваться малым, а там видно будет. — Могу я составить тебе компанию в твоей культурной программе? Давненько никуда не выбирался, кроме кино. Но театр — это другое. — Я буду только рад. Могу подбирать спектакли так, чтобы тебе было удобно с работой и выходными. — Тогда я позже скину тебе свой график. Сейчас там будут небольшие корректировки, но тебе дам итоговый вариант. Удобно, когда работа с гибким графиком. Про такую ещё шутят, что можно прибухнуть во вторник, — Антон смеётся и прячется за кружкой, опуская взгляд. Арсений смеётся и тянется за чашками в шкаф. — Чай, лимонад, вино, что покрепче? — усмехается и игриво смотрит на него. — Чувствую себя барменом. Сейчас начну бокалы протирать и жонглировать шейкерами. — А вот ты идею подал… — Антон подходит к Арсению ближе. — Можем замутить какие-нибудь коктейли, пока пиццу везут. Доставай все, что у тебя есть. Я, конечно, больше профи по кофе, но, думаю, что и коктейль намешать смогу. — Без проблем. Арсений вспоминает, что ему как-то на день рождения подарили набор бармена со всеми приколюхами, ставит его на стол, достаёт лимон, настойки и тот алкоголь, который подойдёт для коктейлей. Задумчиво смотрит на полки, думая над тем, что им ещё пригодится, и пожимает плечами. — Бери все, что хочешь. Я знаю самые банальные коктейли, никогда никаких изысков не делал. Антон потирает руки и широко улыбается. Он берется за набор, расставляя все на столешнице, и разглядывает бутылки. — Я знаю, как готовить Кровавую Мэри, но вряд ли у тебя есть соус табаско, да и я острое не особо люблю. Ты как относишься к водке? А ещё хочу попробовать сделать Лонг, но… — тянет Антон, глядя на бутылки, — кажется, не все ингредиенты есть. — Водку использую во время болезни, — Арсений смеётся. — Старый дедовский метод, чтобы сбить температуру. А так я больше ром, виски, коньяк. Лонг можно. — А текилка не завалялась нигде? — Антон отставляет в сторону бутылки, которые ему понадобятся, и открывает в гугле рецепт Лонга. Как его готовить — Антон знает только в теории, но сейчас попробует на практике. — Посмотри в шкафу. Может, кто-то дарил, а я не помню. Антон заглядывает в шкаф, перебирает пару бутылок и находит пол-литра нетронутой текилы. — Тоже хочу себе такой «мини» бар, — ухмыляется Антон, но вспоминает, что не пьет особо. — У тебя здесь алкоголя на приличную тусовку, — он выкладывает все нужное и просит Арсения пока порезать лимон, а сам начинает готовить коктейль, сверяясь с рецептом. — Не факт, что получится как надо, но первый блин всегда комом. Жалко только алкоголь переводить… Арсений берет доску, нож и лимон и нарезает его, как Антон и сказал. — Коротко о плюсах работать в образовательных учреждениях: дарят или алкоголь, или конфеты, или алкоголь и конфеты. Первое берегу для возможных мероприятий и подарков, а второе почти сразу раздариваю, чтобы не портилось, — он моет руки и нож после того, как с лимоном покончено, и касается плеча Антона. — Успокойся. Как получится, так и получится. Это все равно будет круто, потому что ты готовил. Антону такие фразы всегда казались до ужаса банальными и заезженными, взятыми из всратых цитатников в инстаграме. Ровно до тех пор, пока не услышал сам. Он, кажется, плещет лишнего, но делает вид, что так и надо. Смущается до ужаса и поджимает нижнюю губу. Ответить ему на это нечего, поэтому из мензурки он переливает ром в шейкер. Ну вот самая обычная фраза из разряда «потому что ты», а внутри весь мир переворачивается. Антон косячный, неуклюжий, но Арсений сказал: «Потому что ты». И у Шастуна руки затряслись. Просто Арсений принимает его таким. И на душе от этого одновременно легко и трепетно. Антон вытирает руки от алкоголя салфеткой, притягивает к себе Арсения за воротник футболки и, мягко впечатав его в столешницу, целует. Просто так. Просто потому что Арсений. Арсений наблюдает за тем, что делает Антон, но сам не лезет, потому что скорее будет мешать, чем помогать, а тот и так, кажется, не до конца уверен в том, что делает, так что лучше не маячить у него под рукой. Он стоит в стороне, зачем-то запоминает, что и как тот делает, словно когда-то будет заниматься чем-то подобным, и чуть не роняет жопку лимона, которую не успел выбросить, когда Антон вдруг прижимается к нему. Он чувствует бёдрами край тумбочки, на автомате кладет руки Антону на талию и отвечает почти сразу — как от такого откажешься. Когда-нибудь они перейдут границу, они не выдержат точно, но сейчас порыв Антона постепенно сходит на нет после всплеска. Он поглаживает Арсения по щекам большими пальцами, медленно выдыхает и чуть отстраняется, опустив взгляд. Наверно, нужно держать себя иногда в руках, но перед Арсением сложно устоять. Арсений почти сокрушенно стонет, когда Антон отодвигается, и прижимается виском к холодильнику. Пиздец. Просто пиздец. Сказывается и несомненное влечение к омеге, и отсутствие секса длительное время, и в целом нервное состояние после работы, и его конкретно так укачивает от того, что происходит внутри. Антон возвращается к приготовлению коктейля, будто сейчас ничего и не было. Он смахивает чёлку, тряхнув головой, и чуть не ударяется о верхние шкафы. В голове идеально пусто. Он не помнит, какие ингредиенты уже пустил, поэтому пытается определить по запаху. Машет рукой и херачит наобум. — Жижа, — тянет Антон, когда переливает все из шейкера в высокий стакан. Пульнув туда кружочек лимона, он двигает стакан Арсению, потому что сам это пробовать боится. И нет, он не хочет отравить Арсения. Арсений на каком-то автомате берет у Антона стакан и делает несколько больших глотков, сначала даже не акцентируя внимание на вкусе. Только потом понимает, что Антон как бы ждёт реакции, делает глоток уже более осознанно и довольно облизывает губы. — А это вкусно. В голову, правда, сразу ударяет, но зато можно ограничиться одним бокалом. Антон наблюдает, как Арсений залпом вливает в себя половину стакана, и прихуевше хлопает глазами. — Я чутка переборщил либо с ромом, либо с водкой, либо с текилой. Либо со всем вместе, — он тоже пробует и от одного глотка ежится. Пить, в принципе, можно, но на вкус как жизнь. Сделав ещё один глоток, Антон ставит стакан и больше не рискует. — И правда, развезет, не успеешь и глазом моргнуть, — он закусывает лимоном и облизывает пальцы, глядя на Арсения, а потом улыбается. — С другой стороны, ты дома, так что тебе здесь ничего не грозит. Но я бы не хотел, чтобы на утро мы блевали в мою ванную, — и слабо смеётся. — Нет, мы не будем осквернять твою ванную, — смеётся Антон, утыкаясь лбом Арсению в плечо. И он совсем не думает о том, что Арсений сказал «ты дома». Это звучит очень тепло и уютно. — Попробую сделать ещё один, — и принимается за второй стакан, но на этот раз готовит по-другому и с другими пропорциями. Получается уже лучше. Арсений кивает, допивает всё-таки свой стакан и слегка вздрагивает — все внутри обдает жаром. В целом, ему нужно выпить очень много, чтобы опьянеть, но тут он выпил сразу крепкий напиток, так ещё и на голодный желудок. — Что сейчас пробуешь сделать? — Не знаю. Главное, чтобы не получилась Зелёная Фея. Хотя у тебя для этого абсента нет, — улыбается Антон. По итогу на запивку он просто мешает ром-колу. Они если не наклюкаются, то будут в хорошем состоянии. А ещё в состоянии, приближенном для того, чтобы творить глупости. Антон хочет натворить глупостей. Арсений берет бокал и кивает Антону в сторону гостиной. — Пойдём сразу туда, стол подготовим, чтобы как привезут пиццу — сразу сели есть. — Вот сейчас меня на голодный желудок и вштырит. Буду творить херню — тормози меня, — а улыбается так, будто пытается сказать: «Даже не смей останавливать». Арсений смотрит на Антона так, что становится ясно — никаких тормозов — и несёт их бокалы, салфетки и пару тарелок. Антон помогает перенести напитки в гостиную, прихватывает заодно бутылки с ромом и колой, потому что этот коктейль намешать проще всего, чтобы лишний раз не бегать на кухню. В гостиной убирает со стола все лишнее, расставляет все так, чтобы было место для коробки пиццы, и достаёт телефон. — Пять-семь минут — и курьер приедет. Что будем смотреть? — Если что, то у меня нет цели выпить все это до дна. Просто лень на кухню бегать, — Антон пожимает плечами и садится на диван, аккуратно расставляя свою ношу. — Можно какой-нибудь сериал включить, чтоб не сильно напрягал. Хоть тех же Друзей пересмотреть можно. — Я не смотрел, — Арсений поджимает губы. — Я как-то слишком дуб в этом. Ни Друзей, ни Секс, ни ТБВ не смотрел. Зато миллион раз фильмы про Холмса. — Ну, Секс в большом городе и Теорию даже я не смотрел. А Друзей, кажется, только до предпоследнего сезона. У меня не часто выдаётся время на просмотр сериалов, а уж тем более каких-то новинок. А вот про Холмса сериал видел. А ещё фильмы с Дауни нравятся. — С Дауни я люблю оба фильма, хотя Шерлок из него как из меня альфасамец. А так, я про старую серию фильмов с Ливановым. Вот где атмосфера и качество. Антон щипает его за бок и под рёбрами. — Ты мне давай в уши не лей про альфасамцов, а то покусаю, — улыбается Антон. — А вот с Ливановым не смотрел. Не очень люблю русские фильмы, тем более старые. Хотя мне нравится «Кавказская пленница» и парочка фильмов про войну. Арсений заинтересованно приподнимает брови. — А если я не против укусов? — запоздало понимает, что сказал, тушуется и облизывает губы. — В смысле… Я имею в виду, что… — снизу раздаётся звонок, и Арсений выдыхает почти облегченно. — Пойду заберу нашу пиццу, — улетает в коридор. Антон все так же продолжает улыбаться и хлопает глазами совсем невинно, будто не понял вопроса. Видит, как Арсений мнётся, а в голове пусто-пусто. Значит, Арсений любит, когда кусаются. Чудесно. Антон запомнил. Он сидит и ждёт пиццу, делает ещё два глотка той бурды, что сам намешал. Морщится от вкуса, но проглатывает. Чувствует, как слегка становится хорошо, потому что пить на голодный желудок — фатальная ошибка. Арсений забирает пиццу, на эмоциях оставляет курьеру на чай лишнюю банкноту и возвращается в гостиную. — Налетай, пока горячая, — садится рядом с ним на диван, пододвигает ближе стол и кладет рядом салфетки. Берет один кусок, чуть не уронив мясо, пробует и показывает большой палец. — Очень жирно, вредно и вкусно. Антон потирает руки, чувствуя запах ароматной пиццы. Он берет кусок и пробует — правда вкусно. — А я на диете все равно не сижу, так что можно, — довольно лыбится, съедает кусок пиццы за пару минут и тянется ко второму. Теперь и пить можно, не опасаясь. И они так и не выбрали, что смотреть. — Как насчёт того, чтобы пересмотреть Пиратов? — Давай. Последние части недавно смотрел, а вот старые давно не вспоминал. Арсений чистой рукой гуглит в ноутбуке первую часть в нормальном качестве, встаёт задвинуть шторы и садится обратно на диван. Видит первое появление Уилла Тернера и улыбается — первый краш детства, так сказать. — Мне последние части не очень нравятся, потому что там уже истории за уши притягивают, лишь бы франшиза была. Смотрел только из-за Деппа. А вот оригинальная трилогия навсегда в сердечке, — Антон прижимает ближе к сердцу пиццу и думает почему-то про черепашек-ниндзя. Ассоциативный ряд в голове совсем чудной, поэтому он переключается на фильм. Доев пиццу, он делает пару глотков выпивки, вытирает руки и рот салфетками и пристраивается под боком Арсения. Вот теперь его душенька довольна. Арсений съедает свою половину, думает о том, что через пару часов нужно будет ещё что-то заказать или приготовить, если они будут в кондиции, убирает коробку и садится вместе с бокалом. С улыбкой смотрит на пригревшегося рядом Антона и кладет ладонь ему на плечо. — Депп прекрасен. Никто бы не сыграл Воробья лучше. Антон кладет голову на плечо Арсения, обнимает ладонями свой стакан, что держит на коленях, и спокойно смотрит фильм. Совсем немного его начинает вести от алкоголя, но он себя контролирует, пить много не хочется, потому что потом состояние дерьмовое и целый день впустую вылетает. Убрав пустой стакан, Антон к алкоголю больше не притрагивается. Он устраивается удобнее, ложится на диване и пристраивает голову Арсению на колени, приобнимая его одной рукой. Арсений смотрит на него сверху вниз и чешет за ухом. — Ты сейчас прямо котенок. Спать собрался? — Если продолжишь чесать, то я правда усну, — посмеивается Антон, — а так нет. Просто удобнее. Антон замышляет маленькую шалость. Он касается колена Арсения кончиками пальцев и раскрывает их как цветок, нежно поглаживая. Некоторые с ума сходят от такого, потому что до ужаса щекотно. Антону интересно, как отреагирует Арсений. Арсений опускает взгляд на его руку и хмыкает. — Я спокойно отношусь к щекотке. И я не очень ревнивый. Знаю, что связь этих двух понятий стереотипна, но все же. Арсений смотрит на Антона, а потом, согнувшись в три погибели, кладет ладони ему на щеки и целует в кончик носа задом наперёд. Трется своим носом о его, улыбается максимально нежно и гладит его скулы большими пальцами. — Ты невозможно красивый сейчас, Шаст. «Хорошо», — думает про себя Антон и просто кладет ладонь на колено Арсения, поглаживает коротко и мельком смотрит на него. Антон выдыхает слегка задушенно и вдохнуть не может. Арсений такой нежный, что омега внутри сворачивается пушистым комочком и поскуливает от удовольствия. Антону тоже хочется свернуться калачиком, потому что он сейчас такой открытый лежит перед Арсением и не знает, куда себя деть и что сказать. И поэтому, наверно, выдает такое глупое: — Меня давно так никто не называл, — он хлопает глазами и краснеет. Для него «Шаст» — это Кирилл, потому что его так зовут друзья и сокомандники. А Антон просто «Антон», но это давно забытое дёрнуло какую-то ниточку с тёплыми воспоминаниями. Арсений хмыкает и ещё раз целует его в кончик носа, а потом снова садится ровно и смотрит на экран. Там, между тем, уже дерутся Воробей и Барбосса, что говорит о том, что фильм скоро закончится. — Вторую часть осилим или ты спать хочешь? Ты не выспался или у тебя такая реакция на алкоголь? Антон сдается и мурчит, а потом тоже продолжает смотреть фильм. Ему очень нравится эта сцена с битвой на мечах. Она совершенно бесполезная, учитывая, что у Джека тоже жетон и он бессмертен. Но то, как круто показывают Джека скелета — пушка! — Осилим. Я выспался, а алкоголь скоро выветрится. Врубай, мы кайфанем! Арсений кивает, включает вторую часть и, пока идёт начало, относит на кухню пустую коробку и мусор. Смотрит на диван, на Антона и слегка дёргает головой. — Поместимся вдвоём? Антон кидает на спину Арсения провожающий взгляд, а потом переводит его обратно на экран. Он молча двигается и приподнимает одну руку, приглашая в свои объятия с лёгкой улыбкой. Поместятся, конечно, Антон же тощая глиста. Арсений вообще думал сделать наоборот, но если у Антона настроение большой ложки, то он может ему это позволить. Он устраивается перед ним, положив голову на край подушки, немного ерзает, устраиваясь удобнее, и улыбается, чувствуя дыхание Антона на своей шее. У Антона же просто настроение нежиться с Арсением и не важно, какой ложкой быть. Хоть половником в этом супе страстей, и черпать сполна. Антон обнимает Арсения с довольной улыбкой, целует его в шею, почти где начинается линия роста волос, а потом прикрывает глаза и балдеет от запаха альфы — такого яркого и свежего, что Антон увлекается и чересчур шумно тянет носом. А потом вспоминает что-то про укусы и мягко прихватывает зубами оголенную кожу шеи, где она переходит в плечо. На автомате лижет и тут же отстраняется, глядя на слабый след собственных зубов. Сейчас ему голову откусят. Арсений вздрагивает, оборачивается и удивлённо смотрит на Антона. — Ты это… зачем? Антон пожимает плечом и отводит взгляд, но быстро возвращает обратно и улыбается. — Захотелось. Ты вкусный, — Антон вновь утыкается в сгиб шеи и глубоко вдыхает. Кажется, он запахом альфы никогда не насытится. Арсений смущенно трется носом о подушку, но не отодвигается и не останавливает его. На фильм ему теперь объективно плевать — он думает о том, какой Антон тёплый рядом с ним. Ищет его ладонь, сжимает и притирается ещё ближе. А еще думает. Много думает. Слишком громко думает. Антон прикрывает глаза, мягко улыбаясь, переплетает пальцы и водит кончиком носа по тонкой коже. Дышит медленно, размеренно, вдыхает глубоко до мини-искр в голове — так взрывается каждая нотка мятного запаха, заполняя собой рецепторы. Антон немного увлекается и покрывает шею и затылок Арсения короткими поцелуями, слегка прикусывает и оттягивает кожу, оставляя слабые следы, которых даже к утру не останется. Кажется, будто запах альфы становится ярче, и Антон уже не может остановиться, дышит тяжелее и мысленно молится о том, чтобы Арсений его притормозил. Арсений почему-то позволяет. Он вообще не двигается, внешне не реагирует, превращается в статую и ждёт. У него все внутри трепещет, накаляется, а он не шевелится, запрещая себе как-либо мешать Антону. И только когда касаний становится слишком много, в голове щелкает: Арсений не сразу понимает, как так вышло, возможно, срабатывает инстинкт, но в какой-то момент Антон оказывается под ним, а он нависает сверху, опираясь на ладони и колено. Едва дышит, смотрит ему в глаза и чувствует его запах. — Шаст… Не притормозил. Антон лежит под Арсением и смотрит прямо. Скорее всего на щеках румянец, потому что немного жарко. Антон уже не оправдывается и не извиняется, лишь обхватывает лицо Арсения и притягивает к себе. И пока Арсений не успел передумать, обнимает его ногами, прижимая к себе. Арсений почти ложится на него, сохраняя лишь небольшую дистанцию, целует напористо, мокро, касается языком, слегка кусает его губы и кончик языка и одной рукой путается в его волосах. Скребет ногтями по затылку, тянет пряди, давит, прижимая ближе, и почти неосознанно потирается бёдрами. Антон отвечает на поцелуй почти что яростно, трепетно, кусается в отместку и цепляется пальцами за плечи. А Арсений так правильно все делает, что Антона выгибает. И, почувствовав чужое возбуждение, Антон несдержанно стонет и двигает бедрами навстречу. В глазах на мгновение будто все темнеет. Антон чертыхается, чуть отстраняется и смотрит на Арсения затуманенным взглядом. Сосредоточиться тяжело, скрывать свой запах бессмысленно, Антон сейчас фонит на грани и тяжело дышит. Где там, сука, педаль тормоза? Арсений вздрагивает, когда с подлокотника дивана падает пульт от телевизора, и поднимает глаза. Смотрит сначала на экран, где происходит драка на колесе на острове, потом на Антона, тяжело вздыхает, прижимается лбом к его лбу и мягко поглаживает его скулу большим пальцем. — Что мы делаем… Антон вздрагивает от резкого звука, смотрит в сторону, куда и Арсений, но быстро возвращает взгляд. Черт. Какой же Арсений красивый, такой невозможный, что у Антона внизу живота все тугим узлом сворачивается от чувств к нему. — Мы несёмся как это колесо. Торможение может быть фатальным, — усмехается Антон, понимая, что вопрос был больше риторический, но надо было что-то сказать. Антон глубоко вздыхает, зажмуривается и мягко обнимает Арсения за шею, но не притягивает к себе. Сохраняет жалкую дистанцию между ними и трётся носом о нос Арсения. Арсений целует его в лоб и нехотя садится на краю дивана, почти соскальзывая с него. Смотрит на экран — герои уже снова на корабле — ерошит лохматые волосы и качает головой. — И так каждый раз. Мы же в какой-то момент не сможем остановиться. Антон приподнимается на локтях и тяжело вздыхает. Смотрит на взъерошенного Арсения и улыбается. Ему не важно, что они когда-то не смогут сдержаться, но он молчит. Поправив волосы, он садится ровнее, убирает с плеча Арсения какую-то ниточку и уставляется в экран. Внутри все ещё горячо, но он старается дышать размереннее, чтобы успокоиться и взять под контроль свои гормоны и запах. Облизывает губы и берет свой стакан, делая небольшой глоток, чтобы смочить горло. Наверное, будет лучше, если он поедет потом домой, потому что если он останется, то даже не знает, что может случиться. Хотя они решили попробовать лечь вместе… Антон не знает, он немного запутался. Ему и хочется, и колется. Они досматривают вторую часть, Арсений уносит все со стола, потому что больше ничего не осталось, и прислоняется к дверному косяку, глядя на Антона. — Ну что, третья часть? Антон больше не лезет и держит руки при себе. Вторая часть заканчивается, домой он все же не едет. Пока Арсений относит все на кухню, Антон разваливается на диване и потягивается как кот, а потом сворачивается почти клубочком в углу и поднимает взгляд на Арсения. Кивает и улыбается уголками губ. Раз уж решили устроить марафон Пиратов, то надо добивать. Арсений наклоняется поцеловать его в макушку и тянет ноутбук себе на колени. Находит третью часть в режиссерской версии и встаёт, чтобы открыть шторы — на улице все равно уже темно. Садится обратно, кладет ноги Антона себе на колени и мягко поглаживает. Антон чувствует себя котом в руках Арсения. Тянется, ластится и тихо мурчит. Приручил. Антон устраивается удобнее, обнимает диванную подушку и залипает в экран. Вот третью часть он, кажется, вечность не смотрел, поэтому вообще смутно помнит, что там происходило. Помнит, что началось все в какой-то мутной бане, а ещё там появился папаша Джека — все. Так хоть память освежит. Арсений эту часть любит больше всего. Особенно финал: сражение на корабле, смерть Дэйви Джонса, преображение Уилла, сцена после титров… — Орландо Блум слишком хорош, — в какой-то момент выдаёт он. — Сейчас он, конечно, сильно постарел, но что здесь, что во Властелине… Ах, да, Антон ещё помнит феерическую битву на корабле. Вот она шикарна! От фильма все такой же восторг как и раньше. — Во Властелине он ещё пиздюшонок совсем, его же вообще никто не знал до этого фильма. Но я никогда не был его фанатом, хотя могу признать, что он красивый. Но на любителя. И я не любитель, — хмыкает Антон и потягивается, зевая. Уже поздно, поэтому его потихоньку клонит в сон. Надо, наверное, сворачивать посиделки. Арсений видит, что Антон начинает клевать носом, и улыбается. — Пойдём стелить постель и ложиться. Хочешь принять душ? Я дам тебе полотенце. — Было бы неплохо, — расплывается в улыбке Антон, радуясь, что догадался взять с собой зубную щётку. Он, конечно, ехал без надежды на ночёвку, но перестраховался. Надо было ещё и сменную одежду взять. Получив полотенце, Антон уходит в ванную и ополаскивается минут за пять, даже волосы не мочит, но вода все равно немного попадает, поэтому несколько колечек забавно липнут ко лбу. Дурной барашек. Антон чистит зубы, надевает свою футболку и забирает джинсы, которые потом складывает на стуле. Он уже дефилировал в таком виде перед Арсением, поэтому стесняться нечего. Но он все равно топчется на пороге спальни, нервно поправляя волосы. Арсений идёт в спальню, чтобы перестелить постельное белье. Сначала смотрит на новый набор, какой-то слишком гладкий и с необычным рисунком, потом понимает, что это как-то глупо, и достаёт обычный белый комплект. Две подушки, пододеяльник, наволочка, покрывало — все разглаживает, кладет на подушку футболку и шорты, если вдруг Антону захочется, и ждёт, пока он вернётся. Окидывает его взглядом, как-то очень громко сглатывает и, захватив спальные штаны, идёт в душ, чтобы ополоснуться. Антон доходит до кровати и наклоняет голову вбок. Внутри танцуют медведи. Он все же переодевается, складывая свою футболку к джинсам, все же она «парадно-выходная», а в домашнем уютнее. Тем более, это вещи Арсения. Антон сразу же натягивает ворот футболки на нос и глубоко вдыхает. Порошок и, совсем немножко, родной запах Арсения. Шорты он тоже натягивает, чтобы ни у кого не было соблазна, нечего тут развращать преподавателей. Антон садится на край кровати и берет телефон. Пишет ещё раз Кириллу — тот все равно не спит. У Кира все хорошо, сидит смотрит сериал. Антон просит его не засиживаться допоздна: это бесполезно, но для галочки хорошего родителя надо. Отложив телефон, Антон падает на спину и раскидывает руки звёздочкой, прикрывает глаза, глубоко вдыхает и медленно выдыхает. И все же, сколько бы они ни изводили друг друга, сколько бы ни срывались случайно, находясь практически на грани, Антон осознает, что сегодня не готов. Хочется безусловно и неоспоримо, но пока не готов. Тяжело быть готовым, когда секса не было, кажется, миллион лет. Антон боится накосячить. Арсений быстро моет голову, ополаскивается, чистит зубы, надевает белье и пижамные штаны. Пару минут смотрит на себя в зеркало, давая мысленно установку, оставляет полотенце сушиться и выключает в ванной свет. Обходит всю квартиру, проверяет входную дверь и идёт в спальню. Проверяет будильник — не дай бог завтра зазвонит, — чуть приоткрывает окно, оставляя его в режиме форточки, чтобы поступал воздух, и ложится рядом с Антоном. — Кириллу сказал? Как у него с его девушкой дела? Антон слышит, что Арсений вышел из ванной, поэтому ложится нормально на свою половину кровати и зажимает одеяло между ног, обняв его. — Нормально у них все, вроде. По крайней мере, я бы заметил по его состоянию, если бы что-то случилось. Арсений закидывает руки за голову и смотрит в потолок. — Я почему-то волнуюсь. Слишком я привязался к нему. Да к вам обоим. Антон подминает руки под подушку и смотрит на Арсения. — Почему? Ника показалась мне нормальной, милая девчушка. Он нас познакомил. Впрочем, я стараюсь не лезть в его дела сердечные, чтобы потом не быть виноватым, если вдруг что. — Не знаю, просто… Он ещё слишком… юный для этого. Он только начал разбираться в своей природе, только стал осознавать свое место, как альфы, и я боюсь, как бы он не влез, куда не надо. — Мне тоже так казалось поначалу. Но потом я понял, что сейчас дети взрослеют быстрее, не так, как было в наше время. И пусть я придерживаюсь твоего мнения, но… Это его жизнь, пусть он проживает ее так, как хочет он, а не так, как хочу, например, я. Даже если он куда-то и влезет, то виноват в этом будет он, это послужит для него уроком. Во всяком случае, я ему помогу и не брошу в беде. Он мой сын. Антон отвечает на это просто, будто дважды два — четыре, будто солнце и луна, что сменяют друг друга, будто всем известный факт, что земля плоская и стоит на трёх слонах, те на черепахе, а та на змее. Откуда Антону это известно, он, конечно, не расскажет. Арсений просто кивает и ничего не отвечает. Кирилл действительно сын Антона, именно Антона, и глупо пытаться лезть и переубеждать его своим воспитанием. Даже если он считает, что это неправильно. Справлялись же они как-то без его мнения и советов до этого, и сейчас тоже справятся, ну в самом деле. Он елозит немного на подушке, ложится набок и смотрит на Антона. Хочется ближе, хочется касаться, но он боится напрягать и давить, так что только протягивает ладонь и легко касается его щеки, поглаживая. Антон смотрит на Арсения, мягко улыбается от прикосновения и придвигается ближе сам. Он обнимает альфу, путается ногами и практически утыкается носом ему в грудь. Водит ладонью по спине, но не так, как в прошлый раз, памятуя о чувствительном месте. Касается широко и просто гладит вдоль позвоночника, скорее пытается успокоить, нежели завести. Антон приподнимает голову и целует Арсения в подбородок, будто ставит на этом точку и желает спокойной ночи. Арсений кладет голову ему на макушку, закидывает одну руку ему на бедро и прикрывает глаза, уловив неозвученную мысль. Не сейчас. Хорошо. Выдыхает, расслабляясь, привыкает к его запаху и проваливается в сон. Антон дышит свежестью мяты и, убаюканный, быстро засыпает. Так спокойно и глубоко он давно не спал.