Там, за горизонтом

      Война стала неотъемлемой частью жизни уже давно. Даже бабушка, хоть и по-прежнему крепкая и бодрая в свои-то уже немалые восемьдесят лет, которая, кажется, не унывала и дня, всё реже и реже улыбалась, а про свою юность, про босоногое детство в тогда ещё процветающем Киеве, даже не вспоминала. Ты не хотела себе признаваться, но эти её рассказы о другой, счастливой и мирной жизни, помогали держаться и храбро смотреть в жестокое и неприветливое будущее. Но, кажется, пора уже самой, своими силами подбадривать и себя, и своих домочадцев, а то тоска стала постоянным гостем в вашем доме, а если ещё и младшие братья загрустят - тогда вообще хоть вешайся.       Да, когда-то было время. Когда-то Русь горя ещё не знала. Славные победы предков гремели во всех концах страны, казалось, ещё вчера. А оно-то вон как вышло. Налетели поганые басурмане, города сожгли, людей - кого убили, кого увели. А уж как женщинам-то досталось! Хлебнули горя сполна. "Горе не море: до дна выпьешь", - как там любил приговаривать дед, пока и его, уже источенного всеми болезнями, хромого, косого, еле стоящего на ногах, не взяли в дружину, а потом уж и он сгинул в бою нерусями. Как и отец. Как и брат старший. Как и многие-многие мужчины нашего рода-племени. Почему не смогли отстоять Русь? Почему покорились? Почему столько людей умерло? Горькие и неприятные эти вопросы, стоит только подумать о них - в горле уже першит, а в уголках глаз вскипают злые слёзы.       Бабушке за эту жизнь сильно доставалось. Хотя ничего, не жаловалась. Пятнадцатый ребёнок в семье, и даже не последний. Где-то потерялись её младшие братья-сёстры среди просторов наших лесов-полей. Живы ли? Здоровы? Господь их сохрани!       Голодное детство было. Попробуй-ка накормить такую ораву, когда из работников только муж, а старшие дети уже давно покинули родительское гнездо и нет от них никаких весточек. Что же тут поделаешь? Донашивали обноски друг за другом, ругались за каждый лишний кусок, а уж за сахар бои были жуткие - успевай ноги уносить. Но всё же светило солнце. Иногда, по лету, приезжали и в их деревню скоморохи али какую блаженную занесёт - все тогда собираются в месте и слушают, что за чудесные истории привезли с собой странники. А уж когда в Киев родители отпускали... Бабушка говорит, что лучше моментов в жизни не было - там ведь столько развлечений было! И люди там ведь другие, всяк ходит с видом важной птицы, нос к небу, что под ногами творится - не видит. Ну, тут уж раздолье для потехи, главное ведь убежать поскорее, пока петухи эти не сообразили, да не поймали сорванцов. Дааа, в Киеве каждый день, как праздник. Не хотелось с ним расставаться, вот бабушка и сбежала из семьи.       Десять счастливых лет прожила она там. С дедушкой познакомилась, маму родила. Твоя мама только-только начала первые шаги делать, как страшные вести - на Русь идёт неисчислимая Орда. Тогда ведь мало кто поверил в опасность этого. И раньше врагов много было, ничего, бивали как-то.       Тысячу раз, а потом ещё тысячу, кляла себя бабушка, когда, держа в одной руке твою маму, а в другой - то, что успели ухватить, когда враги прорвались через укрепления Киева, а потом тараканьим скопом потекли по улицам старинного града. Мама была маленькой, она не помнила тот ужас, что творился тогда. А бабушка.. Бабушка поседела. В один миг. Она ещё любила шутить потом, что это из-за дымной печки плохонькой хибары, где им пришлось потом жить, волосы стали седыми - пепел их вообще чёрным окрасил, она их мыла, мыла, хотела вернуть свой натуральный светлый цвет волос, вот и домылась - стали из чёрных серыми.       Сбежали-то - сбежали тогда. Но враг их всё равно нагнал. Дедушку покалечил страшно, но ничего. Справились, отстроились. Не царские палаты, конечно, но дом получился светлым и просторным, как раз, чтобы жить да добра наживать. Басурманы тоже как-то успокоились, разве что за данью приезжали когда, могли лютовать: баб снасильничать или там пожечь пару избёнок, но это уже стало привычным делом, и как-то все привыкли, научились споро зализывать эти ранки. Что нам стоит дом построить! А вот баб жалко было, конечно. Но что сделаешь? Мужчин почти не осталось тогда, а женщине, какая бы она сильная ни была, не сдюжить против этих ордынцев.       Так и жили. Жили не тужили. У твоей мамы появились братья-сёстры. Потом уж они подросли, у всех семьи появились, так что разъехались по дальним станицам, подальше от границ. Только твоя мама с её мужем остались с родителями, под Владимиром. А потом и ты появилась. Точнее, сначала появился Святослав. Брат старший. Любим он был тобой горячо, больше родителей ты его ценила за доброту и мягкость характера. Он тебе сказки рассказывал. Даже заморские! Песни пел тебе, голос у Святослава был чистый и раскатистый. Шутили, что слышно его даже в Киеве и Новгороде. Лишь бы басурмане не услышали - а то худо придётся, не по нраву им были наши песни.       А уж когда ты подросла, он стал учить тебя природу слышать и понимать. - Знаешь, почему в Рязани грибы с глазами? - Нет. А почему? - Потому что грибы - спутники верные в ратном деле. Каждый знает, что нельзя собирать грибы у границы, например. А знаешь, почему? - Нееет. - Потому что захочет враг на нас внезапно напасть. Пройдёт вглубь Руси и затаится. А когда мы в караул пойдём, то проверим грибы у границы. Врагу-то что? Он о таком и не задумается, когда на грибы наступит. А они-то его и выдадут. Так-то!       ... Когда его обезображенный труп староста деревни привёз на повозке, что-то навсегда умерло в твоей душе. "Не прощу и не забуду", - металось в твоей голове, когда ты в бессильной ярости, утирая всё подступавшие и подступавшие к глазам слёзы, неслась куда-то, не разбирая дороги. Уже было не важно, что будет потом, даже попади в руки ордынцев - что ж, они пожалели бы, что посмели попасться на пути и никакой бог бы им не помог. Как не помог он и твоему брату. Боже, Святослав... Почему именно он умер? Почему?!       Но после этого несчастья начали сыпаться, как горох из худого мешка. Басурманы как будто озверели. Уже в твоём детстве они стали совершать набеги уже по разу-два в год, то теперь, казалось, это происходило каждый месяц. Опять, как и в юности твоей мамы, мужчин, способных даже не сражаться, а просто держать меч, скоро не стало. Уже женщины потянулись пополнять дружину. А толку? У врага были бесконечные силы: убиваешь одного, а на его место приходят десять.       Ты и сама ходила в дозорных, на большее ты и не могла рассчитывать. Не потому, что трусила или не хотела, а потому, что кому-то надо было заботиться о семье. После смерти мужа, твоя мама сильно сдала: осталась лишь её бледная тень. Всё чаще она бросала тяпку и уходила отдохнуть, оставляя тебя одну сражаться с сорняками в огороде.       Братья твои младшие тоже очень старались. Одному, Еремею, было всего пять лет, но уже помогал бабушке с готовкой, а маме с уборкой дома. А однажды даже окучил целое ваше поле картошки. Пришлось, конечно, всё переделывать и прощаться с существенной долей пораненных картофелин, но ты ни словом, ни делом не попрекнула мальца, ведь он же не со зла такое учинил. А младшему Митрофану всего годик, так что он точно не помощник. Но он большой молодец: Митюша почти не кричит и не балует, как будто, как взрослый, понимает, что за ужас навис над вашей семьёй. Так вы и жили уже три года, пока одной ночью...       В ту ночь хляби небесные разверзлись. Хлестал такой ливень, что нельзя было даже нос высунуть за порог - вмиг оказывался полностью мокрым до последней ниточки. И было так темно, как будто наступил армагеддон и вот-вот начнётся страшный суд над всем человечеством.       Ты спала на лавке. Снились какие-то чудовищные кошмары, образы ужасов увиденного, искажаясь в уставшей голове, накатывали волнами, оставляя после себя противный холодок, который, ты чувствовала даже сквозь наваждение, пробирал до самых костей. - Эй! Есть кто дома?       После этих слов затряслась дверь, заходила ходуном изба: видимо, дикую силищу имел тот человек, который пытался проникнуть в ваш дом. Бабушка и мама вскочили мгновенно и замерли, как мыши, прислушиваясь. Ты же, оставаясь в плену кошмаров и не до конца осознавая, что происходит, громко ответила: - Конечно. Заходите.       И тут же морок окончательно слетел. Ты осознала, что, может быть, сделала большую ошибку. И этот сильный человек, возможно, из лихого люда, сейчас ворвётся и убьёт всю твою семью. А тем временем распахнулась дверь. Дождь и шквальный ветер залетели в избу.Ты услышала, как что-то падает с полок. "Лишь бы не иконы. Дурной знак", - пронеслось в голове.       Зашедший мужчина был действительно огромен. Он больше смахивал на медведя, чем на человека. Потрясённые этим, вы не сразу заметили, что он что-то прижимал к груди. Какой-то свёрток. И тут свёрток зашевелился и чихнул. - Извините, ваша милость, сейчас дверь закрою.       Если до этого вы находили в себе силы немного привстать, то теперь они отказали - и ты, как мама и бабушка, шлёпнулась вниз. Но если им повезло больше, и они снова оказались на своих спальных местах, то ты, с громким звуком, свалилась на пол.       Мужчина же захлопнул дверь. Ты отметила, что в избе стало значительно теплее. А потом, вы этого не могли видеть, просто догадались, опустил на пол свой кулёк.

А кулёк был непростой...

- Иван! Боже, ну где ты? - Кричала ты уже второй час, мечась в панике из одного конца деревни в другой. И если сначала ты думала, что это простая игра и волноваться не о чем, то сейчас, когда силы начали оставлять, а голос садиться, это всё не выглядело так уж безобидно. "Неужели басмачи обнаружили его и увели?! Да быть такого не может... Не должно быть их ещё, только что дань увезли." - успокаивала ты себя, но получалось плохо. - Свет очей моих, где же ты?..       Да... Задал задачку этот мужик. Представился он Дмитрием, главным владимирским воеводой. А в доказательство показал меч, рукоять которого была богато расписана. Не то, чтобы вас это убедило, конечно. Просто он уже был в хате, и выгнать бы его было трудно, даже невозможно, наверное, поэтому вы просто молились, что он пришёл с миром. Но это будет потом, а пока, вы, не отошедшие от шока, ошарашено пялились в темноту, силясь разглядеть, что там делает этот Дима. - Здравствуйте, люди добрые. - Пробасил человек-медведь. - Не сочтите за дерзость, что вот так к вам нагрянули. - А кто это с тобой? - спросила бабушка, уже взявшая себя в руки. - Этого пока вам знать не требуется. Скажите для начала, хорошие вы люди?       Такого вопроса никто не ожидал, поэтому установилась тишина. Было слышно, как шумит дождь за окном, да как крупные капли с одёжки гостя падают на бревенчатый пол. "А ведь Ермей только сегодня его мыл. Жалко". - пронеслось в голове. - Понятно. - Протянул воевода. - Короче так, здесь ведь живёт "Т/И"? У которой ещё брат был Святослав.       Помолчав с минуту, он продолжил. - Да, хорошим воином он был. Служил верно. В бою впереди всех скакал, храбрости у него было не занимать. Хотел я даже правой рукой своей его сделать, авось и до воеводы бы дорос. Не здесь, конечно. Но в княжестве поменьше обязательно.       Наконец, к тебе вернулась способность говорить. - Меня вы ищете, милостивый государь. Только зачем? - Много хорошего я о тебе от него слышал. И что добра, и что с детишками ласкова. А не хочешь князю службу сослужить? Щедро тебе за это заплатят.       Согласилась ты, конечно, не из-за денег. Как много не предлагай князь, но никакие сокровища не смогли бы компенсировать ту опасность, которую нёс с собой этот белокурый мальчик, за которым надо было присматривать. И, казалось бы, ты воробей уже стреляный, как-никак два брата-акробата есть, и в их воспитании ты принимаешь большое участие. Но твои братья никому, кроме вас не нужны. За ними не охотится вся Орда. А вот Иван случай особенный.       Зачем-то хану басурманскому он понадобился, награду за него живого положил тысячу рублей золотом. Огромное состояние это, вот и лезут из кожи вон ордынцы, чтобы найти ребёнка и доставить его в Караван-сарай. А добрые люди по приказу князя прячут мальчонку то там, то тут. Вот и твоя очередь настала это бремя нести.       Крепко наказал воевода глаз с Ивана не спускать, от басурман его прятать. - А если узнают, что ты его прячешь, то делай, что хочешь, но чтобы его светлость сумел убежать. Всё равно вас всех после этого убьют, а так хоть послужите на благо Руси. - Яхонтовый мой, где же ты? - Чуть не плача, проговорила ты, уже отчаявшись найти Ивана.       Но вдруг ты почувствовала, как кто-то несмело взял тебя за руку. - Извини, просто там были такие красивые бабочки! Я засмотрелся на них, а потом.. Услышав тихий голос своего подопечного, ты упала на колени и обняла Ивана. Слёзы облегчения полились из глаз, тревога наконец-то отступила. Ваня попытался было отстраниться, но ты не позволила. - Никогда! Слышишь, никогда не отходи от меня ни на шаг! Ты что, не знаешь, как это опасно?       Лицо мальчонки выражало полное раскаяние, он хотел что-то сказать, но не мог решиться, лишь открывал и закрывал рот. Глядя на это, ты ещё сильнее разрыдалась. - Как ты понять не можешь, что ты - солнышко моё. Отберут тебя ордынцы - что же я делать буду? Со скалы сброшусь, хоть это и грех тяжкий. Но какая жизнь без тебя, золотой мой?       Когда тусклый огонёк лучины первые осветил лицо Ивана, ты задохнулась от того, какой ангелоподобный вид оно имело: белокурые волосы, светлая кожа и глаза... Огромные голубые глаза, смотрящие на мир с детской непосредственностью и любопытством.       ...Дмитрий, не таясь, рассказал, что произошло с людьми, которые до этого оберегали Ваню. Но и без этого рассказа ты знала, что бывает с теми, кто хоть как-то пытался противостоять Орде: ничего хорошего. Смерть уж точно лёгкой не будет. Но совесть бы не позволила отказаться присматривать за мальчонкой. Вот ты и согласилась.       Досталось потом, правда, от мамы и бабушки крепко. Никогда раньше не кричали на тебя так, как на утро, после этой сумбурной ночи. И возразить-то было особо нечем им: да, жизнь и так нелёгкая, а теперь вообще хоть за порог носа не показывай. - Ладно мы, отжили уже. - Усмехнулась бабушка, недобро взглянув на маму. - Но ты о братьях-то подумала? А? Хоть секунду? Басмачи придут, они ведь разбираться не будут, кто там из нас мальчишку оберегал, а кто против был. Всех убьют, а кости собакам выкинут       Стыд затопил всю тебя, потом ещё месяц глаза поднять на Еремея не смела. Но дело было сделано, и с этим надо было как-то жить. Одно хорошо - Иван так крепко спал, что ваших разборок не видел, а то сбежал бы сразу, и прямиком к ордынцам. Тогда уж точно осталось б два пути у тебя - или в монастырь, или утопиться.       А потом потекли дни. Хоть Иван и оказался барчонком, но одежду носил такую, что последний холоп на себя бы не надел, да и вёл себя скромно, горячо благодарил за любую оказанную услугу. К тебе он сильно привязался: и в огород с тобой, и в дом, и к подружкам твоим, к которым ты стала ходить реже и реже.       Ты тоже уже не представляла свою жизнь без него, нехорошо это было, но даже среди своих братьев его привечала больше: раньше самый лучший кусок оставляла Матюше или Еремею, а теперь всё самое лучшее доставалось только Ивану. Сказки ему рассказывала, песни пела, в общем, сама стала выполнять роль Святослава для этого маленького нелюдимого мальчишки: - Ванюш, а знаешь, почему в Рязани грибы с глазами? - Пойдём обедать, а потом можешь опять за своими бабочками наблюдать. - Я... Я уже не хочу. - Сказал он это еле слышно, а потом замолчал. До самого дома ты не могла вытащить из него ни слова. А как приблизились к калитке - так он вывернулся из твоей руки и шмыгнул в дом.       "Что же с ним произошло? Раньше он так себя не вёл..." - провожая взглядом его удаляющуюся фигуру, подумала ты.       А всё было просто. Одна из подружек твоих выловила Ивана, когда ты была настолько загружена работой, что не различала ни людей, ни время суток. Скучно им стало про меж себя, вот и решили они поразвлечься. Не знали же, кого ты опекаешь и как ценна его жизнь, а потому наплела мальчишке, змеюка, что он тебе не нужен, только ради денег ты пригрела, а вот надысь князь меньше заплатит - и всё, выгонишь ты его. Сильно царапнуло это по душе. Ничего Ваня не сказал, лишь развернулся и убежал от неё.       Однако ж подружка права не была. Деньги почти все шли на самого Ивана. То одежду нужно купить ему новую, то просит фрукт заморский, а то игрушку какую. И не могла ты отказать ему, всё выполняла, что он просил, а в награду получала его улыбку такую жизнерадостную, что даже в пасмурный день казалось, что солнце вышло.       Но не успела ты сделать и шагу во двор, как сзади раздалось: "Ордынцы! Спасайтесь все!" Услышав этот крик, ты в один миг очутилась в доме, взяла Ивана за руку, хоть он и не хотел, а потом потянула к огороду, а оттуда к тайной тропке в лес. В лесу же был тайный маленький схрон на одного человека, ведьмой заговорённый, если не произносить определённое заклинание, когда идёшь к нему, то тропинка выведет в топи, где и сгинешь. Ты заклинание знала, поэтому боялась только одного - не успеть вернуться домой, чтобы защитить маму и братьев. Бабушки не было с вами уже год.       ...Только ты вышла из леса, как кочевники тебя окружили. Попытки сопротивления ни к чему не привели, да и что можно было сделать против десятка вооружённых людей? Так что схватили они тебя и повели к их главному воеводе, чтобы он судил тебя за укрывательство Ивана и сопротивление его солдатам.       Прошло много-много лет. Князи сменились царями.Цари генсеками. Генсеки президентами. Иван уже и забыл давно, что его связывало с селом где-то под Владимиром. Но каждый раз, оказываясь в этом месте, почему-то у него перехватывало горло, словно он возвращался в тот страшный год, когда ордынцы чуть его не поймали, но одна храбрая девушка успела его спрятать.       В тот день, когда Дмитрий его нашёл, испуганного и в слезах, Иван клятвенно себе пообещал стать сильнее. И потом, он до последнего искал её, но девушка словно канула в воду. Её следы бесследно исчезли где-то на подступах к Караван-Сараю. Но даже в последний миг своей жизни, она не жалела ни о чём, ведь главное было сделано - она спасла Ивана, спасла Русь. А это стоит всех богатств и жизней мира.