Они путешествуют во времени ради меня!

POV Катя. Мы с Сашей выбегаем из гремёрки с предвкушением концерта. Поклонники начинают входить в зал. Мы с сестрой садимся в кресла. — У тебя руки трясутся. Не забывай про жену. — Саша, как всегда обломала весь кайф. — А у тебя зубы стучат. Отстань. Это мой кумир. Давай лучше приготовимся к наслаждению. Когда включились прожекторы, и Геннадий вышел на сцену, сердце остановилось. Казалось, мгновение замерло. В груди поднялась волна тепла. — Надеюсь, вы рады меня видеть. — Шум волной прокатился. Сегодня Гена блистал на сцене. Костюм шоколадного цвета. Белая рубашка. Зелёный галстук. Сексуально уложенные русые волосы. — Да! – кричали поклонники в зале. — Что вы хотите? Я уже знаю ответ, мой самый любимый, и самый первый хит. — Знакомую мелодию начали играть музыканты, и в зале зазвучала музыка. Наша любимая песня «Дрозды». Мы хотели запеть, как и все из зала, но голос замер. На сцене Гена, словно божество. Это не сравнится никогда с видео на экране. В реальной жизни Геннадий выглядит тоще, а не как в передаче «Песня года». Слушая его голос мы с сестрой смотрели на него с улыбкой. «Вы слыхали, как поют дрозды,  Нет, не те дрозды, не полевые,  А дрозды, волшебники дрозды,  Певчие избранники России.  А дрозды, волшебники дрозды,  Певчие избранники России.  Вот они расселись по лесам,  Зазвучали до самозабвенья,  Узнаю я их по голосам,  Звонких повелителей мгновенья.  Узнаю я их по голосам.» Гена улыбается, и слушая смешные фразы смеётся. Общается обворожительно с публикой, и начинает петь «Травы-травы»: « Месяц свои блестки по лугам рассыпал Стройные березки стройные березки Что-то шепчут липам Стройные березки стройные березки Что-то шепчут липам Травы, травы, травы, не успели От росы серебряной согнуться И такие нежные напевы ах Почему-то прямо в сердце льются…» Слушая его голос зрители забывали о своих проблемах, сидя в кресле я чувствовала приятные ощущения «Гена, какой ты няшка на сцене» – в голове от этих мыслей приятно заныло в паху. А от песни «здравствуй, мама» я чувствовала, как текут мои слёзы. Чувство тоски меня не покидало, каждую ночь когда все спят я иду в свою укромное место, и даю волю слезам. В этот вечер Геннадий исполнял не только эти три песни, была песня «На дальней станции сойду», «Звёздная песня неба», « Ты меня дождись» – эта песня на военную тематику, о тех кто ушли воевать защищая страну от фашистов. **** Закончив петь к нему стали подходить поклонники. Они несут ему цветы, признаются в любви, и восхищаются. Смотря на него симпатия становится ещё больше, мне хотелось под бежать, и обнять его, но я дала обещание, что буду держать себя в руках. Но помимо этого чувства ещё одно. Другое. Тревога. Страх. Неужели сейчас что-то случится? Нет, это глупо. Оглянувшись назад мой взгляд устремился на странного парня. В конце зала подозрительный парень усиливал приступы волнения. Кроме него, больше никого не было подозрительного. Он заметил мой взгляд. Встал, и ушел с сумкой. Просто расслабиться. «Нужно успокоиться» –подумала я. На сцене мой любимый певец, мило улыбается. Нужно держать себя в руках. Но взгляд так и уходил со сцены. Похоже, Гена заметил это. Он с нежной улыбкой общается со зрителями, пока я не могу прийти в себя. Но эти слова, сказанные в микрофон, вырывают из мира мыслей: «Вот это да, я счастлив видеть тут вас девочки!.» Чувствую лицо загорается. Глаза приклеились к полу. Смущение накрывает. Сердце бешено бьётся. Но волнение за певца чем-то тяжёлым застревает в лёгких. Мешает дышать. «Кать, ты чего?» — забеспокоилась сестра. Её лицо, полное волнения на миг замирает. Взрыв…. Грохот….. Всё задрожало в помещении. Но паника людей прошлась волной ещё сильнее. Белов попытался успокоить людей. Но попытка провалилась. Я взяла за руку сестру. Мы поняли друг друга. Успокаивать людей — занятие сложное. Они не хотят слушать и волнуются, создавая бессмысленную панику. Но у нас получалось, пока звуки выстрелов не звучали. Лицо Гены превратилось в белый мрамор. Ефим Михайлович просит всех зайти в комнату и закрыться на время. Но выстрелы постоянно заглушали его голос. Наверное, тот парень. Точно. Он. Устроил теракт. Время текло, сквозь пальцы быстрыми каплями. Все пытались сохранять спокойствие. Но ничего не получалось. Маленькие дети дрожали и некоторые плакали. Мы были практически рядом со стеной. Геннадий сидел в углу. Смотрел на нас. В глазах светилась боль и отчаяние. Давка не такая сильная, но… Всё расплывается. Цветные пятна. Изображения исчезают. Саша взяла за руку. Немного стало легче. Прикосновение сестры придало уверенности. С каждой минутой она росла. Наконец, хватило сил, чтобы встать с грязного пола. Подойти к двери приоткрыть её. Выстрел. Пуля попала в ребёнка. Он не успел спрятаться. Упал. Слёзы душили. Остаётся лишь заглушить все звуки. — Саша, там ребёнка убили. — В глазах сестры блеснул испуг. Дрожь прокатилась по телу. Слёзы медленно начинали рисовать дорожки на её щеках. — Ужасно. Больше не выходи. Там опасно. — Саша схватила меня за руку. И умоляюще смотрела. — Выстрелов уже не слышно. Нужно проверить. Я прикрыла дверь. Посмотрела, и Вышла. Его не было. Похоже, его увели КГБ. Движение рукой показало — опасность миновала. Все выбежали из помещения сразу. ************ Но одна женщина с не короткой стрижкой не убегала, наоборот она подходила ближе к мальчику. Чем ближе, тем сильнее её тело дрожало. Из глаз начинали капать слёзы. Рыдания, сдерживаемые невидимой надеждой прорвались наружу. Крик разлетелся по помещению. Внутри меня стоял ком. Нет. Ему ещё можно помочь. Нельзя всё так оставить. Ребёнок не был виноват. Это не справедливо. Я подошла ближе к мальчику. Всё тело было в крови. Глаза закрыты. На лице страх и ужас застыл мёртвой маской. — Ефим Михайлович, пожалуйста, не говорите ничего Гене. — Почему? Бывают ситуации и хуже. Да, мальчика жалко, но ничего нельзя сделать. — Но это может на него сильно повлиять. Если Гена будет переживать за этот случай, то это может повлиять на качество исполнения песен. Может, он вообще откажется больше петь! Потому что это будет риск для людей. —Хорошо. Ничего не скажу. Внутри кипела злоба. Как можно так легко и просто относиться к этому. Когда в воображении представила Гену, смотрящего на этого мальчика, сердце исполнилось болью. Он не такой, как они. В его глазах появилась бы боль с отчаянием. Я не позволю ему переживать весь этот ужас. Нужно попросить Сашу отвлечь певца. — Саша, отвлеки Гену. Он сейчас подойдёт сюда. — Конечно, но что ты хочешь сделать? Неужели… — Нет времени объяснять. Нужно быстро действовать. Женщина всё ещё продолжала рыдать, склонившись над мальчиком. — Ему нужно помочь, пожалуйста, доверьтесь мне. Ничего не спрашивайте. Оставайтесь здесь.— В её глазах светилась благодарность. Ребёнок был не лёгкий. Но если вложить все силы, то получается. Ещё немного осталось дотащить в то помещение. Руки постепенно охватывала боль. Но нельзя сдаваться, если ещё можно что-то исправить. Отлично. Я присела к мальчику. Осталось только позвать администратора артиста. —Извините, можете принести хлопчатобумажную ткань и воду. Только ничего не говорите ему. — Он кивнул. Администратор принёс нужные вещи. Я намочила ткань водой и аккуратно стала убирать кровь с тела. Теперь руки нежно прикоснулись к ране. Надавила. Радость наполнила меня, когда исцеляюще-оживляющая энергия начала воскрешать мальчика. Его рана в груди постепенно затягивалась. Наконец кожа покрыла участок ранения. Сердце забилось. Он закашлял. Встал на ноги. Удивленно смотрел на мою улыбку. Хочется смеяться и кричать. Невероятное чувство охватывало грудь. Взяла мальчика за тёплую руку. Мы медленно выходили из помещения. Когда мать увидела живого сына, то снова заплакала. Он радостно побежал к ней. Я улыбалась и принимала её многочисленные благодарности. На душе стало спокойно и тепло. Когда я подошла к Саше, то она успокаивала Гену. — С ней что-то случилось… Почему Кати нет? Я сильно переживаю. Когда уже придёт? — Эти слова заставили сердце биться чаще. Всё лицо охватил жар. — Гена посмотри в сторону. Катя идёт к нам. — Он не послушал Сашу и обнял меня. Как успел оказаться так близко. Его тепло окутал меня. Его сердце сильно билось. Его аромат кружил голову. Крепкие объятия сводили с ума. — Я сильно волновался за тебя. Пожалуйста, больше не исчезай. Ты обещаешь? Не знаю, что случилось бы со мной, если с тобой бы случилось что-то. — Конечно, обещаю. Не исчезнуть больше. Мы стояли и обнимали друг друга несколько минут. Но блаженству приходит конец. Когда он отпустил, в груди поднялась пустота. Когда подошла Саша, то Гена предложил пойти домой отдохнуть.