Цена олимпийского золота

Ты слышишь, как объявляют начало церемонии награждения, на которой сегодня пьедестал не стал вопреки всему полностью вашим, потому что цена была слишком высока. Слишком высока для пятнадцатилетней Камилы, чью потёкшую тушь всё ещё можно заметить на твоих уже порядком трясущихся руках после того, как ты успокаивала её, ожидая итогов в кисс энд край. А дальше, пока она обещала не сломаться, пройти через всё это и ещё показать всем, что она может, вторая твоя звезда надрывалась в истерике. Её «ненавижу, вы же изначально всё знали…» набатом бьёт в твоей голове. И это самое ужасное дежавю в твоей жизни. Повторилось то, чего ты боялась, то, что надеялась больше никогда не пережить. Но если бы вы действительно изначально всё знали, если бы только могли предугадать результат сегодняшнего дня… Вы бы уезжали из Пекина с тремя олимпийскими чемпионками, хотя две были бы без золотых медалей. — Зато церемонию награждения не отменят, — Камила шутит, но тут же закрывает лицо руками, сдерживая новый порыв слёз. Она всё ещё не может до конца осознать, что всё закончилось. И четвёртое место теперь её, выше оно уже не станет. По крайней мере на этой Олимпиаде. А ты сидишь и не понимаешь, за что хрупкой девочке всё это. Ты смотришь, как радостно Щербакова заскакивает на пьедестал, как стоит на нём не под гимн своей страны. А рядом Трусова, которой по-прежнему тяжело сдерживать слёзы, хотя даже ты верила в то, что эту железную девочку никому не сломать. Но сегодня сломались двое, а одна стала олимпийской чемпионкой. Зато улыбку японки, занявшей третье место неожиданно для всех и для самой себя, кажется, видно даже сквозь маску. Ну хоть кто-то сегодня счастлив. И этот фатальный финал сейчас выглядит страшнее, чем твой 2018. Хотя в этот раз тебе несмотря ни на что уже не больно. Досадно, обидно да, но не больно. Вся боль осталась там, когда всё в том же кисс энд край разбивалось сердце маленькой Жени, а вместе с ним и твоё. Девочка с щемящей тоской смотрит на тебя с трибун и вы вместе вспоминаете свою олимпиаду. И ты рада сегодня лишь тому, что это больше не её война. Потому что ни одна медаль не стоит слёз той девочки, которую ты видела чаще, чем собственную дочь. Девочки, которая и сама стала тебе как дочь. Тебя не пугают многочисленные обвинения в свой адрес, предстоящие разбирательства со спортивным судом и даже несколько тысяч постов в твиттере с хештегом, который говорит сам за себя. Отступать уже всё равно некуда. Да, ты могла поскорее закончить все дела в Москве и навсегда распрощаться с Хрустальным, взяв билет в один конец прямиком за океан. Но только там ты уже пробовала. Не получилось. Отступать больше некуда. Остаётся только готовить к соревнованиям юниорок, которые не через год, так через два вступят в серьёзный бой; усложнять программу для Ани на чемпионат мира; как-то заново кроить лёд для русской ракеты и просто быть рядом с Камилой, пока это всё не закончится… А кто будет рядом с тобой? Сейчас вы находитесь в искусственном мире среди одинаковых красивых домов-свечек, построенных китайцами в самые короткие сроки специально для игр. Но что будет, когда вы вернётесь домой? Ещё больше журналистов, от которых уже не получится отвертеться, сказав о том, что на английском ни черта не понятно и с олимпийскими чемпионками лучше говорить на русском. Поклонники с многочисленными словами поддержки. Наверное даже слишком многочисленными. Огромные баннеры на высотках столицы. Допросы, упрёки коллег и завистников… И ты действительно готова принять это всё на себя, лишь бы девочки могли хоть немного перевести дух. Никто никогда не узнает о том, как ты незаметно смахиваешь слезу, когда Ракета говорит журналистам о том, как соскучилась по маме и по собакам… И ты понимаешь, что чувствует эта сильная девочка, хотя бы потому что свою дочь, которая также покоряла на днях олимпийский лёд, ты видела катастрофически мало. И ты всё ещё помнишь, как не могла сдержать эмоций, когда узнала, что Диана будет на играх. Ты не хотела этого. Ты будто бы предчувствовала, что что-то случится. Но ты можешь только догадываться, что чувствовала твоя дочь утром во время выступления после того, как накануне вечером зашла в свой аккаунт в твиттере. Твоё сердце в этот раз болело слишком сильно. Все твои девочки заслужили эту победу. Но золото только одно. И так будет всегда. И виновата в этом будешь только ты, не сорванный тройной аксель в короткой, не семичасовое заседание суда… Ты, потому что недосмотрела, не предвидела, не продумала… Всё это крутится в твоей голове после награждения. Ты не хочешь видеть никого. Абсолютно. Ты понимаешь, что должна сказать многое и многим, но не сейчас. Сейчас у тебя уже просто нет сил. Подходя к своему номеру в конце длинного коридора, ты видишь Женьку. Свою родную Женьку. Она что-то увлечённо печатает в телефоне, пока не замечает тебя. Девушка открывает рот, чтобы что-то сказать, но слова не находятся. Тогда ты решаешь разбавить тишину банальным вопросом: — Ну что, Жень, как тебе в прессе? — И впервые за вечер уголки твоих губ приподнимаются слегка вверх в неком подобии улыбки. — Ты знаешь, мне нравится. Мне не нужно каждую секунду переживать за прокат, за оценки, но при этом я здесь в такой любви, — Она искренне делится своими эмоциями, а ты рада, что хотя бы у кого-то всё хорошо. — Я рада, — И это чистая правда. — Если бы мне ещё два года назад сказали, что я больше никогда не выступлю на Олимпиаде, я бы не поверила, вот честно. А сейчас вроде как всё даже лучше, чем могло быть, если бы я вышла на лёд снова. Ты стоишь перед ней и понимаешь, что днём с её лица не сходит улыбка, а ночью Женя, засыпая в обнимку с любимой мягкой игрушкой, думает, что было бы, если бы она поехала на игры в роли участницы, как и хотела когда-то. Она скучает по горячему соревновательному льду. Она никогда не будет до конца искренней с Загитовой, даже если они подпишутся друг на друга во всех соцсетях. Ты понимаешь, что она скучает по играм, по вам. По вашей Олимпиаде, после которой ты перестала подпускать к себе кого-то, как когда-то подпускала Женю. Потому что второй раз на те же грабли это всегда больнее, потому что одна шишка уже есть. — А я ведь не хотела, Жень, чтобы всё вот так вот… — Начинаешь говорить неожиданно даже для самой себя, — Тогда не хотела и сейчас тоже… — Ты произносишь это настолько отчаянно, что вас обеих пробивает до мурашек. Впервые за много дней даёшь слабину и в твоём взгляде теперь можно читать не холод, стойкость и железную выдержку, а короткое «помоги» и бесконечное сожаление. А Женя всё понимает. — Я знаю, — В её глазах давно нет обиды, зато есть вселенское понимание. А тебе почему-то было важно услышать эти два слова именно от неё.

Потому что Женя знает цену олимпийского золота.