Ангел

— Мадара Учиха. — Прохрипел Итачи в своем же гендзюцу ответ на вопрос брата. Он нарочно не стал говорить ему правду. Если Саске продолжит свое стремление отомстить Учихам, пусть лучше он преследует уже давно несуществующего Мадару, нежели раскаявшегося по словам Кин Обито. Ведь если они сойдутся в поединке, отото не устоит перед силой этого человека. Пусть он и выглядел слегка чудаковатым будучи членом Акацки, но именно он тогда был причиной нападения Демона-Лиса и именно он помог перерезать весь клан Учих. А значит, младший брат не справится с ним. Итачи не хотел смерти Саске. — Чушь, он давно уже мертв! — Отото гневно прорычал, сидя за каменной спиной трона и вжимая плотнее Кусанаги в камень. — Люди в своей жизни крепко связаны с тем, что они принимают за правду. — Почти безразлично произнес старший Учиха. И это действительно так: долгое время Итачи верил в то, что собирая хвостатых, он приближает мир во всем мире, но уже несколько месяцев, как его жизнь перевернулась с ног на голову. И когда его резко отвязали от той реальности, в которую он свято верил, его внутренний мир пошатнулся. — Вот как они определяют «реальность». Но, что значит «правда»? Просто неопределенное понятие… А это значит, что их реальность — всего лишь мираж… Действительно, даже сейчас Итачи думал, что мир, в котором он сейчас доживает — лишь мираж, и то, как он видит свою жизнь — совершенно отличается от того, как Саске видит это со стороны. Кин же разглядела в Учихе что-то совершенно иное. Для каждого из окружающих Итачи был совершенно разным и непредсказуемым. Как в принципе и для самого себя. Саске зарычал от услышанного, вероятно (даже не вероятно, а совершенно точно), восприняв это на свой лад. Он увидел… Снова увидел сквозь гендзюцу старшего брата и с криком: «Мои глаза широко открыты», сжал рукоять катаны и, вытянув свободную руку, Саске направил иглу из молний в сторону сидящего на троне Итачи, находящегося по ту сторону иллюзии. — Мой шаринган видит сквозь твое гендзюцу! — Яростно проорал отото, чувствуя, как молния не может достичь лица старшего брата. Итачи попытался изобразить смех, но каждый смешок болью скручивал почти сожженные болезнью легкие. — Как это знакомо. Ты сердишься и кричишь на меня. — Старший Учиха узнавал в этом поведении привычный характер своего младшего брата. Такой совершенно родной. — Но, хочу заметить, что твои глаза все еще не такие, как мои, Саске. Отото криво усмехнулся, словно считал иначе, отчего Итачи едва не повел бровью. Самоуверенный мальчишка. Будь это настоящая битва, а не самоубийство во имя искупления, ему ни за что бы не победить. Саске с вызовом посмотрел на брата вместо ответа. — Что ж, тогда используй свой шаринган, чтобы победить меня. — Старший Учиха чуть прищурил глаза, выглядело это немного устрашающе, потому, что на его непроницаемой маске проявилась холодная злость. — Или, я снова слишком силен для тебя? Ведь так? Итачи не знал, сколько они так простояли друг на против друга, вгоняя себя в последовательные иллюзии, но чувствовал, что время на исходе. Надо успеть рассказать брату про мангеке шаринган, про грядущую слепоту, но больше всего он хотел, чтобы начался бой, ведь именно при физическом контакте он сможет избавить отото от проклятой метки. Он снял все иллюзии и развеял гендзюцу брата, чтобы оказаться один на один с ним лицом к лицу. Пришла пора рассказать ему, что станет с его глазами, когда он получит желанную силу. — Мангеке шаринган имеет одну «особую» черту. — Итачи держал спину ровно, а глаза расслабленно ровно настолько, насколько позволяло умирающее тело. — С момента, как он пробудится, твои глаза начинают медленно опускаться во тьму. И чем чаще ты их используешь, тем быстрее происходит этот процесс. Саске напрягся, пытаясь проанализировать слова, вызывая приятные чувства в груди старшего брата — отото все-таки не ломанулся бездумно в бой, а слушал. — Что ты хочешь этим сказать? — Выглядел он сбитым с толку, за что Итачи мысленно отметил, что брату все же стоило бы научиться носить непроницаемую безэмоциональую маску. На лице брата ярко отразилась догадка. — Слепота. Так вот, какую цену ты собрался заплатить… Итачи сделал шаг вперед. — Похоже ты внимательно слушал меня и прочитал секретные рукописи. А потом он поведал ему историю Мадары и Изуны — о том, как они обрели Мангеке шаринганы, как подчинили себе весь клан, лидером которого и стал Мадара Учиха. Рассказал, как Мадара, злоупотребляя глазами, начал терять свет, пока не ослеп совсем. Как забрал глаза Изуны, и обрел вечный свет. Конечно, вся эта история нужна была Итачи для того, чтобы Саске узнал, что в будущем нужно будет сделать с глазами брата. А теперь пришла пора наступать. Итачи активировал Мангеке и изобразил безумие на своем еще секунду назад сохранявшем спокойствие лице. — Ты, Саске! — Старший брат сделал еще несколько шагов вперед, а затем повысил голос до крика. — Ты станешь моим новым светом! Он пытался запугать отото, пытался разжечь в нем еще больше ненависти, говоря отвратительные даже для него самого вещи. Но, так было нужно. — Посмотри на меня, глупый маленький брат! Как только я убью тебя, я освобожусь от этой несчастной судьбы клана… Итак… Теперь ты видишь настоящего меня… Итачи чувствовал, как ярость закипает внутри отото, но тот удивил его, стянув с себя налобную повязку, отбросив ее в сторону и криво усмехнувшись. — Хах, все усилия только ради одного этого момента? — Саске отлично удалась небрежная маска на лице, что порадовало старшего брата. — Итак, это конец… А потом начался настоящий бой, без иллюзий, лишь старший брат против младшего. Саске призвал несколько сюрикенов, выбрасывая их в сторону Итачи и двинулся вперед, готовый к атаке. Для Итачи отбить их не составляло труда, еще в юношестве он мог рассчитать траекторию полета любого из оружий в голове за считанные секунды. Решив проверить отото на подготовленность, он взметнул сотни сюрикенов, ощущая (уже почти не видя), как они отлетают от оружия брата. Что ж, неплохо. Наконец, их клинки сошлись. Итачи был мастером кендзюцу и явно ощущал на сколько уступает Саске в своем мастерстве, однако с удовольствием отметил, что брат еще не достиг своего предела. А значит, ему есть куда расти, у него все еще впереди. Вот она, проклятая печать на шее отото. Ее нужно вытащить, но для этого сначала необходимо спровоцировать ее. Итачи создал вороньего клона, чтобы тот атаковал из-за спины. Он ощущал, как из метки на шее сначала вылезла какая-то субстанция, а затем стала формироваться в змею, окутывающую Саске коконом. Через миг, развеяв кокон, он появился с гигантским Фуума Сюрикеном в руках, метнув его молниеносно в одного из братьев и попадая прямо в плечо вороньему клону, который тут же рассыпался на стаю птиц. Итачи нужна была его проклятая печать. Нужна была активация. В одно мгновение появившись перед лицом брата, он погрузил его в гендзюцу, в котором припечатал отото к стене и жестоко вырвал один его глаз. — Прости, Саске. — Как бы между прочим заметил Итачи. — Я же говорил, что с твоими глазами тебе не одолеть меня. Знал бы глупый младший брат, чего стоило Итачи это представление. Как выла душа, как билось о стальные раскаленные шипы сердце. Но, вот и нужная кондиция — по лицу Саске поползла проклятая печать. Итачи картинно достал баночку с жидкостью и погрузил туда шаринган брата, а потом холодно объявил, что пришла пора второго глаза. Но, отото оказался сильнее, чем предполагал нукенин, он едва ли успел коснуться второго глаза, как младший брат снял с себя тяжелую иллюзию и, поднялся, распрямляя спину. Преодолел. Молодец. А потом началась нескончаемая карусель сражения. Кунаи, сюрикены, клинки, воздух наполнился скрежетом и лязгом стали о сталь и треском искр, выбиваемых ударами. Почему там в гендзюцу отото уже давно покрылся проклятой печатью, а в реальности его кожа все еще чиста? Старший Учиха мысленно снова похвалил брата за выдержку. Итачи нужно усилить атаку, нажать на отото сильнее, иначе время для него закончится раньше, чем он успеет освободить Саске от метки Орочимару. Нет, он не умрет так скоро, хотя тело настолько быстро теряло силы, что в один из моментов Итачи пропустил удар теневого сюрекена и оказался ранен. Пустяки, плевать на раны, это не имело значение, важно сейчас было другое. Саске атаковал техникой огненного шара, отчего нукенину пришлось сделать тоже самое. Отото оказался довольно силен в этом, недаром Итачи помнил его в детстве практиковавшегося в огненных техниках день и ночь. Катон забирал стишком много сил и старший Учиха не мог долго противостоять ему в ответ, а Саске все напирал, раздувая шар сильнее. Значит, пришла пора выжечь это с помощью Аматэрасу. Черное пламя в мгновение ока поглотило неистово бушующую стихию, оставляя после себя мрак и выжженное пространство вокруг. Направив его на отото, Итачи, наконец, заметил начало трансформации брата. Когтистая лапа-крыло приняла удар черного пламени на себя, а значит еще немного и он достанет печать из Саске. Погасив Аматэрасу, он медленно подошёл к отото, протянув руку к его лицу, словно пытаясь забрать глаза, как в той иллюзии. Нет, конечно не забрал бы, но это подействовало, вот уже все тело покрыла проклятая печать и Саске, наконец, явил себя. Он атаковал так быстро, что Итачи не успел призвать Сусаноо, чтобы вытащить змееныша из тела брата. Огромный огненный дракон, призванный отото, опалил все в радиусе нескольких метров вокруг старшего Учихи. Саске подумал было, что это конец и победно усмехнулся, однако, улыбка быстро сошла с лица, когда тот увидел выходящего из огня брата. — У тебя почти не осталось чакры, глупый маленький брат. — Холодно и надменно произнес Итачи немного огорчившись, что не успел, пока брат был в трансформированной форме. — Я это знаю. Как и у тебя. — Саске криво усмехнулся. — Но, это значит, что настало время для моей финальной техники. Тебе пора умереть, Итачи Учиха! И он вытянул руку в сторону и вверх, призывая с небес разряды сотен молний, обрушивающихся на Итачи…