Люби меня

– Что? – голос отражался от белых стен Германия лежал на кровати в тихом полумраке комнаты, он уже давно не спал, а лишь обдумывал произошедшее останавливая свой стеклянный взгляд, то на потолке, то на окнах, то на двери ,ведущую по ощущениям в неизведанный, полный страданий и боли , мир , ну или же в реальность в которой не хотелось оставаться ни минуты, хотя возможно и всё вместе . Хоть вчера он сильно измотался, и быстро провалился в сон , то сейчас голову разрывает от перепутанного комка мыслей. Ведь свежи всё ещё воспоминания, свежи, будто произошли лишь несколько недель назад , как юный немец склонился около могили своего отца , на коленях упираясь чистыми, бледными руками о голую землю, и задыхался ,задыхался от боли разрывающей горло, казалось всё замерло в одном мгновении : и душераздирающий крик, и слезы, и боль, и желание раствориться ,гнить в земле, вслед за отцом. А сейчас всё рушиться ,все эти воспоминания умирают, как будто их и не было, словно ни утрата , ни бедность после смерти отца в которой он жил, ничего. И всё это разбивается о тот строгий тон голоса, тот оскал, те холодные руки и красные глаза, смотрящие прямиком в душу. Ох как же Германия любил эти глаза, боялся, трясся от страха встречаясь с ними своими, нежно голубыми , цветом неба глазами, но любил. Юноша прокручивает смутные из за страха, сомнения и приятной неожиданности , воспоминания о вчерашнем силуэте отца, не галлюцинации , не побочном эффекте от таблеток, о которых забыли упомянуть. А о живом, живом человеке, кусочке души. – Что? Это же не может быть сном..... Так ведь – всё тот же голос, отражающийся от стен, хриплый, уставший, немного истерический. Не желающий терять надежду. Решив что раздумий хватит, и он сойдёт сума если не прекратит, молодой немец поднялся с кровати, и осторожными шашками пошёл по направлению шкафа, холодный пол всё также заставлял содрогаться, но уже не так сильно как в начале. Выбор одежды пал на белую рубашку с чёрными узорами на рукавах и чёрные приталенные штаны, не такие чёрные как форма Третьего , но приближённого к нему цвета . Желание было только одно, вновь встретить отца. Хотелось лишь убедиться что это не игры разума, что он не сходит с ума. – Отец жив, отец жив, отец жив, отец в порядке, отец в порядке, отец, отец, отец , отец, отец, отец, отец, отец , отец, отец, отец, папа– приговаривал словно мантру про себя. Быстрым шагом выходя из комнаты, он сразу направился в хол особняка , в поисках домработниц или охраны, ибо сам он вряд ли сможет найти своего родителя . Поиски увенчались успехом, Германия быстро подходит к двум офицерам , явно уставшим, поскольку один опирался на стену закрыв глаза, а второй, в отличии от своего товарища, из последних кажется сил, держался . За увидев меня один начал очень сильно тормошить другого – Молодой господин, вы однако очень рано проснулись, вас следует ещё поспать– . – Где папа? – это единственное что ответил мальчик полу шепотом. Но даже так его услышали. Так же Германия знал что его "молодым господином " ни кто из стражи и офицеров, не воспринимал , по их единогласному мнению, он не годится в правители, слишком слаб,слушается всех ,как собачонка не имеющая своего мнения , Рейху они конечно сказать такого не могли, жизнь какой бы она не была,им очень дорога, но мысли никто не отменял. – Молодой господин, вам лучше вернуться в постель – это уже начало злить от слова совсем – Почему, почему я не могу увидеть отца если хочу этого, почему вы мне указываете что делать, где папа? Я задал вопрос,где отец!? Отведите меня к отцу!? – и вскоре все жители особняка проснулись от истерики , которая вряд-ли бы прекратилось не прими они мер, и не исполнив требования молодого господина. Атмосфера в на главном собрании была очень напряжения, люди с высшими чинами просто сидели, и тряслись как недавно родившиеся котята, не знающие где их мама, и ожидающие плачевный финал в виде перегрызенной глотки. Рейх сидел и с лёгких прищуром смотрел на окружающее его стада. Ни кто из присутствующих не думал , заходя в главное здание, что всё может принять такой оборот. Все дёргаются от неожиданно громкого топота ног возле входной двери, и когда фюрер отвлекается, вздыхают с облегчением понимая что сегодня не их последний день. – Входите– скомандовал господин всей нации , дожидаясь пока ему расскажут в чëм суть сыр бора . – Г.. Господин, молодой господин Германия, очень хотел с вами встретиться и закатывал истерики пока не привезли его сюда, сейчас он в комнате ожиданий – – Вас оставили следить за чëртовым ребёнком,неужели это настолько сложно!? Кажется я был слишком терпелив,и многое оставлял безнаказанным– щёлкнув пальцами Немец подозвал к себе офицера стоящего по правую руку от него. – Что бы и ноги их тут не было – проговорил он с рычанием, но потом резко изменился в лице – Точно..– протянул со зловещий ухмылкой – Отправь их в северный лагерь– закончив тираду и даже не посмотрев на тех кому вынес приговор, немец лишь вздохнул, и пошёл на выход из зала совещания, на поиски сына, которому почему то не сидится на месте . Остановившись перед дверью ,прежде чем выйти , он медленно оскалив зубы протягивает ,обращаясь уже к сидящим за столом – Что-бы к моему возвращению каждый из вас могут дать мне вразумительный ответ– Шёл третий рейх с руками за спиной , быстрыми аристократическими шагами. Думал лишь о сыне, который по-видимому решил просто так , по предположению ,без важной на то причины, оторвать от совещания. – Вот увижу, получит за своеволие – проговорил Ариец.