Февраль 1, 2019. Пятница. Лос-Анджелес, Калифорния.
Луи потерялся. Нет, правда, это сколько нужно выпить, чтобы потеряться в клубе? Ему плохо. Громкая музыка пускает вибрации по полу и стенам даже в коридоре, ведущем к туалетам, поэтому, когда Томлинсон оседает на пол, он невольно хнычет. Кто-то занял единственную уборную для омег несколько минут назад, поэтому Луи в отчаянии едва ли не плачет, стараясь сдерживать свои гормоны. Он перепил, принял что-то, переволновался, слишком увлёкся каким-то сексуальным альфой, и теперь его накрывает возбуждение. Если кто-нибудь увидит его таким, то будет очень плохо. Это будет унизительно и неясно, чем закончится. Хотя... с его-то прошлым очень даже ясно. — Эй, парень, с тобой всё хорошо? — спрашивает его какой-то мужчина, подходя к нему, поэтому омега инстинктивно отшатывается от него, поднимая испуганный взгляд. — Не бойся, мы не причиним тебе вреда. Перед ним стоит взрослый, широкоплечий, солидный, немного полноватый бета в тёмной одежде, а за ним ещё пара-тройка крупных мужчин, тоже бет. Среди них Луи успевает заметить высокого парня с привлекательной внешностью и… это, что, волнение в его зелёном взгляде? Его внешность... парень напоминает ему о подростковой влюблённости. — Ты в порядке? — незнакомец подходит к нему, протягивая руку, и Томмо недоверчиво смотрит на альфу. — Тебя кто-то обидел? — На вопросы принято отвечать, парень, — встревает второй бета, он выглядит грозным, поэтому Луи только больше пугается. Он в коридоре клуба наедине с четырьмя огромными мужчинами, от него несёт феромонами, он пьян. Поэтому, да, у него есть причины испытывать страх за себя, свою задницу и жизнь. — Грег, — альфа бросает на него недовольный взгляд, а затем присаживается на корточки перед юношей, вежливо говоря: — Милый, я не обижу тебя. Скажи мне своё имя и объясни, что случилось. Давай я закажу тебе такси? — Н-нет, н-не ст-тоит-т… — отодвигаясь от него, бормочет Луи. — Я в п-пор-рядк-ке… — Ты что-то принял? — спокойно уточняет альфа, и Томлинсон неуверенно пожимает плечами. — Ты в опасном положении, милый. Тебе нужно принять подавители, пока кто-нибудь ещё не почувствовал твой запах. Слышишь? Где твои вещи? У тебя было с собой что-нибудь? — Н-нет-т. В-всё х-хор-рошо, п-правд-да… От-тстаньт-те от м-меня… — Я не могу оставить тебя здесь в таком состоянии, малыш. Ты можешь пострадать, если останешься один. Знаешь, сколько здесь пьяных альф? — Луи смотрит на него ещё более испуганно, поэтому парень ещё более вкрадчиво объясняет: — Я собираюсь уезжать, могу отвезти тебя домой, что скажешь? Обещаю, что не причиню тебе вреда. Поехали? — Н-нет-т… — он плачет от страха. — Идём, тебе нужно умыться и прийти в себя, — он ласково берёт его за руки и помогает подняться на ноги. — Т-там з-зан-нят-то… — Томлинсон старается отстраниться от незнакомца, боясь, что кто-нибудь из его друзей тоже подключится к происходящему. — В-всё х-хор-рошо, п-правд-да, от-тпуст-тит-те меня… — Занято? — альфа неуверенно смотрит на него и понимающе кивает. — Парни постойте на стрёме, хорошо? Луи ничего не успевает осознать своим пьяным и возбуждённым мозгом, когда незнакомец заводит его в туалет для альф. Но, когда дверь закрывается и они оказываются одни в светлом помещении, омега готов закричать от паники. Его сейчас изнасилуют? Убьют?! — Эй, эй, тише, — видя, как страх переходит в ужас, парень отпускает его. — Я не желаю тебе зла. Просто давай ты умоешься и приведешь себя в порядок, хорошо? Мои люди никого не пустят сюда. Как только тебе станет лучше, я отпущу тебя, хорошо? Но я правда могу отвезти тебя домой, милый. — П-почему? — прижимаясь к стене, спрашивает омега и внимательно наблюдает за каждым действием альфы. — Потому что ты беззащитный, — он пожимает плечами. — Тебе нужна помощь. Ты слишком пьян, тебе необходимо успокоиться. Наконец, альфе удаётся уговорить его умыться, и Луи правда становится лучше. Пока он продолжает приводить себя в порядок, незнакомец уходит в одну из кабинок, чтобы справить нужду. «Он кажется неплохим парнем», — невольно думает Луи, когда парень встаёт рядом с ним у свободной раковины и моет руки. — Прости, что я… так странно себя вёл, — стыдливо опуская взгляд, говорит омега. — Но я испугался всех тех бет и тебя… — Всё в порядке, — вытирая руки бумажным полотенцем, отвечает альфа. — Я всё понимаю. Ты голоден? — Если честно, да, — неловко улыбнувшись, кивает Луи и смотрит на него. — Спасибо, что помог мне, но дальше я могу сам… — Верю. Но ты… ты очень красивый. — И изгиб его губ заставляет что-то внутри Томлинсона приятно сжаться, поэтому он стеснительно делает вид, что этого не происходит. — Как ты смотришь на то, чтобы поехать ко мне и поужинать? Обещаю, что не сделаю ничего плохого. — Звучит заманчиво, но… — Сегодня мой День Рождения, сделай мне подарок, просто поужинав со мной. — Я даже имени твоего не знаю… — Гарри Эдвард Стайлс, — он протягивает ему ладонь для рукопожатия. — Луи.. . .
Луи думал, что они поедут к нему домой, но вскоре машина останавливается у пятизвёздочного отеля, и только теперь шестерёнки в его мозгу генерируют вопрос: — Так ты… какой-то влиятельный человек? — тихо спрашивает он, когда они останавливаются у лифта. — А это твои телохранители?.. — Ну, наверное, в какой-то степени да… А ты… не слышал обо мне? — Нет. Прости. Гарри лишь мягко улыбается на это и наклоняется к его уху, чтобы прошептать: — В таком случае мы можем узнать друг друга получше. Они остаются наедине, когда заходят в номер, поэтому Луи чувствует себя немного неловко. Но вскоре у него получается расслабиться, потому что Гарри очаровательно шутит и, кажется, сам нервничает. — А сколько тебе лет? — интересуется Томлинсон, с интересом рассматривая какие-то фигурки на полочках. — Чем ты занимаешься? — Мне двадцать три, а тебе? — альфа садится на большой диван, глядя на него. — Давай не будем обсуждать работу, хорошо? — Двадцать. Ты не любишь свою работу? Луи приходится набраться уверенности, чтобы сесть рядом с парнем. Это кажется немного неправильным, потому что он понимает, что они явно из разных социальных групп, если так можно выразиться. — Люблю, но мне не очень нравится то, как люди реагируют на то, чем я занимаюсь. Хочется спокойно пообщаться, а не отвечать на вопросы о работе, понимаешь? — Думаю, понимаю. Ты пригласил меня только потому, что я красивый, как ты сказал? — Что значит «как я сказал»? Ты правда очень красивый, Луи. Отчасти, это правда то, почему я тебя пригласил. Я понял, что ты не знаешь, кто я. Подумал, что было бы классно пообщаться. Им приносят ужин, и Луи расслабляется окончательно. Они мило общаются и даже флиртуют, потому что Томмо любит флиртовать, а Гарри, кажется, не против этого. Омега чувствует себя более трезвым, когда они заканчивают трапезу, поэтому его удивляет тот факт, что желание поцеловать кого-нибудь не пропадает. — Всё хорошо? — интересуется альфа, заметив блестящий взгляд, прикованный к своим губам. — Ты краснеешь, знаешь? — Неправда, — смущённо улыбнувшись, отвечает Луи, даже не собираясь скрывать то, как рассматривает его лицо, шею и татуированные руки. — И вовсе я не краснею. — Краснеешь, — мягко спорит с ним Гарри, а затем медленно придвигается к нему. — Ты не против, если я сяду ближе? Взволнованно кивая, Томлинсон чувствует, как внутри всё трепещет от того, как Стайлс касается его колена своим. — Мне кажется, что ты какая-нибудь модель, — тихо предполагает омега, стараясь быть менее очевидным. — Правда? — на его губах появляется нежная улыбка. — А мне кажется, что ты… очень умный. — Умный — это какая-то новая профессия? — Умным быть тяжело, так что почему бы и нет? — Или ты… актёр? Я точно где-то слышал твой голос, ты работаешь в озвучке? — Возможно, — теперь улыбка становится более лукавой, кажется, Гарри забавляет происходящее. — А ты, вероятно, хорошо танцуешь? — Танцую, — соглашается Томмо. — А ты любишь спорт? — Люблю спорт, — соглашается Стайлс. — Прости за любопытство, но ты… флиртуешь со мной? — Возможно, — он сглатывает накопившуюся слюну, и Гарри даже не скрывает того, как смотрит на его кадык и… он что-то ищет на его шее. — У меня нет метки. — Правда? — смутившись, отзывается парень и вновь смотрит ему в глаза. — Почему? — Ну, я девственник, — признаётся омега. — Мне хотелось, чтобы первый раз был с кем-то хорошим, нетоксичным… с кем-нибудь милым и добрым… А ты девственник? — Нет, — это, что, волнение? — Извини, это прозвучит грубо, но как ты относишься к… к сексу на одну ночь? — Только на одну? — томно и с некоторым разочарованием переспрашивает Луи. — Я хотел спросить не так, — признаётся Гарри. — Не хочу спугнуть тебя. Ты бы переспал с первым встречным? — Если бы этот первый встречный был хорошим человеком и если бы меня влекло к нему, то, наверное, да… — А тебя влечёт ко мне? Их обоих влечёт друг к другу, и они оба чувствуют это напряжение, поэтому когда Луи целует альфу, Гарри больше не боится прикасаться к нему. Альфа действует настойчиво, с уверенностью, но в то же время с нежностью, а не с жадностью. Он подминает ароматного парня под себя, раздвигая его стройные ножки в стороны и нависает над ним, целуя в розовые губки и проводя по ним языком. — Ты хорошо целуешься, — произносит Стайлс, когда Томмо углубляет поцелуй. — Когда ты поцеловался впервые? — В двенадцать, — отвечает раскрасневшийся омега и смотрит ему в глаза. — Мне нравилось пробовать новое раньше сверстников… — Но ты всё ещё невинен, — довольно отмечает Гарри и опускает ладонь на его грудь, мягко нажимая на вставший сосочек. — Боялся пробовать? — Мне хватало фантазий и пальцев, — признаётся парень и приподнимает бёдра, желая соприкоснуться своей эрекцией с альфой. — А когда ты впервые прошёл через всё это? — Поцеловался в шестнадцать. А первый секс был в девятнадцать. Волнуешься? — Очень… Может быть, сделаем это в более удобном месте? — намекая на то, что кожаный диван — это не лучшая идея, предлагает омега. — Хочешь сначала привести себя в порядок? — Тоже было бы неплохо, если ты не… — Я не против. Идём, я покажу тебе ванную. Только не дрочить, ладно?. . .
Когда Луи заходит в спальню в одном лишь полотенце, Гарри ждёт его под одеялом. Голый и влажный после душа. Как удобно, что в номере две ванные… Его волосы стали ещё более кудрявыми, а тело — ещё более притягательным. — Иди ко мне, — зовёт его Стайлс, и Луи неуверенно подходит, садясь рядом. — Боишься? — Боюсь, — признаётся парень, но всё же забирается под одеяло, избавляясь от полотенца и прикрываясь. — Прости. — Всё хорошо, мне нравится, что ты такой честный. И то, как ты стесняешься, мне тоже очень нравится. Позволишь мне прикоснуться к тебе? — привставая на локте и внимательно смотря на него, спрашивает Гарри. Дождавшись кивка, альфа мягко целует его в плечо, проводя ладонью по его телу через одеяло, чтобы вызвать у парня доверие. Он приобнимает его, придвигается ближе, а затем их тела соприкасаются, и Луи вздрагивает, издав звонкий, но негромкий звук волнения. — Альфы никогда не прикасались к тебе, не так ли? — вкрадчивым тоном уточняет Гарри, и на его лице появляется нежная и в то же время довольная улыбка. — Я давно не позволял альфам такого… Но иногда они позволяли себе прикасаться ко мне… — Томлинсон неловко закусывает губу, чтобы вовремя остановиться и не рассказать о прошлом. — Тебе приятно то, как наши животы соприкасаются? То, как я глажу твоё плечо, спину? — и он ласково опускает руку под одеяло, пальцами вырисовывая какие-то рисунки между лопаток, затем ниже… Луи постепенно начинает течь, сильно смущаясь, но не сводя взгляда с лица альфы. Гарри позволяет себе дойти до поясницы и располагает ладонь на его талии, медленно опуская к животику, чтобы затем подняться к солнечному сплетению, а потом к груди. И то, как Стайлс ни разу не попытался заглянуть под одеяло, не попытался поторопиться, чтобы поскорее дотронуться до чего-то, вызывает у Томлинсона столько положительных эмоций, столько доверия, что он готов захлебнуться окситоцином (гормоном доверия и привязанности). — Это очень приятно, — интимно произносит Луи и кладет свою ладонь поверх его, чтобы плавно опустить её на своё бедро. — Я немного стесняюсь, ты не против, если мы сделаем это не при таком ярком свете? — Это твой первый раз. Всё будет так, как ты пожелаешь, — он тянется за чем-то под свою подушку, а затем парень наблюдает, как Гарри нажимает на какие-то кнопочки на пульте, и основной свет гаснет. Остаются гореть лишь небольшие светильники. Атмосфера становиться более романтичной. — Ещё какие-нибудь пожелания? — Ты будешь нежен? — Я буду нежен, обещаю. Хочешь спросить ещё что-нибудь? — Я не спросил этого раньше, но ты же не… у тебя не?.. я же не стану любовником? — Что ты имеешь в виду, милый? — тихо посмеявшись, переспрашивает мужчина. — Мы собираемся заняться сексом, мы автоматически становимся любовниками. Разве нет? — Да, но я о том… о том, есть ли у тебя кто-то. — Никого, — Гарри вновь запускает руку под одеяло, но только для того, чтобы переплести их пальцы. — Можешь проверить, пахнет ли от меня омегой, если тебе станет легче от этого. — А почему ты не выпускаешь феромоны? Я чувствую себя странно из-за того, что всё ещё не очень хорошо контролирую это, а ты не отвечаешь мне взаимностью. — Я побоялся спугнуть тебя. Не хотел, чтобы ты думал, словно я подавляю тебя и склоняю к этому. Хотел, чтобы ты был уверен в своих действиях и желаниях… — Я могу попросить тебя исполнить мою фантазию? — сильно смущаясь, бормочет юноша. — Зависит от фантазии, милый. Расскажи мне о ней. — Мне нравится представлять, как альфа целует меня всего и… Потом мы спариваемся… И, знаешь, мне нравится представлять, что я под альфой и он… кончает прямо в меня, допуская сцепку… А потом он продолжает пользоваться моим телом прямо так — с узлом, а затем снова наполняет меня… Выслушав его, Гарри удивлённо смотрит на омегу, потому что он сам от себя не ожидал того, как сильно его это заведёт. Луи — миниатюрный девственный омега, пахнущий чем-то карамельным, его фигура идеально подходит под все критерии омеги-мечты Стайлса. Поэтому, когда он представляет, что сделает нечто подобное с этим парнем, его мозг буквально готов взорваться, а член начинает течь не хуже омеги. — Это… это звучит очень горячо и грязно, в хорошем смысле, — признаётся Гарри и всё-таки включает голову: — но ты можешь забеременеть, милый, разве стоит так рисковать? — А, оу, прости, я забыл, что ты, наверное, не можешь… Прости. — Не могу? — Ну, ты, видимо, большая шишка, я просто забыл об этом… Ты такой классный, я совсем забыл о том, что ты не можешь идти на такие риски… — сказав это, Луи понимает, что окончательно всё испортил. — Хей, — видя, как омега расстраивается и берет полотенце, вероятно, собираясь обернуться в него. — Хей, постой, куда ты? — Я всё испортил. Прости, я пойду… — Ты ничего не испортил, глупенький, иди ко мне, — он забирает у него полотенце и отбрасывает его в сторону, чтобы не мешалось. — Ты ничего не испортил. Я всё могу, я могу сделать это. Почему ты подумал, что это не так? Это скорее риторический вопрос, потому что Гарри целует его, разводя его ножки в стороны и забираясь сверху, пока Луи неловко отвечает взаимностью, позволяя альфе делать всё, что ему хочется. — Ты проверялся на ЗППП? — Да, в ноябре, — тихо отзывается Томлинсон. — Я здоров, правда. — Я верю тебе, не волнуйся. А насчёт беременности не беспокойся, я попрошу кого-нибудь купить тебе противозачаточные. Луи благодарит его и взволнованно смотрит вниз, где всё это время чувствует, как пенис Гарри, истекающий естественными соками, то и дело трётся о его собственный. — Готов осуществить свою фантазию, омежка? — интересуется альфа, погладив его щёчку, и тот нетерпеливо кивает. — Но для начала я хочу отлизать тебе. Как ты относишься к такому? — Всё, что угодно. Ты можешь сделать всё, что угодно, — отвечает Луи. — Мне нравится то, какой ты податливый, — с упоением шепчет ему Гарри и помогает перевернуться на живот. — Мой маленький, согласный на всё, омежка… Застонав, Томлинсон чувствует, как Стайлс откидывает одеяло, оставляя мягкие поцелуи-бабочки по всей его спине и поглаживает упругие ягодицы, ласково сжимая их, а затем проводит пальцами прямо между ними по мокрому анусу. — Ах, — неожиданно приятно стонет парнишка, впиваясь пальцами в простынь. — Гарри… — Ты хочешь, чтобы я был активнее или делал это помедленнее? — Как это?.. — Хочешь, чтобы я был настойчивым и делал это интенсивно, игнорируя твои слова, или нежным и медленным, прислушиваясь к твоим желаниям? — Можно сначала медленно, а потом по-другому? — неуверенно проговаривает Томмо, и Гарри улыбается, отвечая довольное «Можно» и кусая его за правую ягодицу. — Ай… — Не обманывай, здесь не было никакого «ай». — Было «ай», вот здесь, — спорит омега и поворачивается к нему, чтобы тыкнуть пальцем в пострадавшее местечко. — Вот здесь? — альфа нежно поглаживает его ягодицу и снова прикусывает ее, но уже смотря омеге прямо в глаза. — Так тоже «ай»? — Ай, — смутившись, соглашается Луи. — Привстань, — просит Стайлс и без стеснения встаёт. Томлинсону хочется провалиться сквозь землю, когда он видит красивое подтянутое тело и стоящий член. По сравнению с этим Аполлоном, Луи кажется себе совсем крошечным, особенно в данных обстоятельствах. Поэтому он просто замирает. А что, если он сделает что-то не так или будет глупо выглядеть? — Не бойся, я позабочусь о тебе, — Гарри ведёт пальцами вдоль его позвоночника, немного надавливая и пуская мурашки. — Но если ты передумал… — Не передумал, — быстро уверяет его Луи и собирается уже тоже встать с постели, но альфа толкает его обратно с тихим смехом и берет подушку. — Ложись на неё. Выполнив все указания, Томлинсон старается не смущаться, когда ему приходится оказаться в коленно-локтевой. А затем он чувствует это… Гарри раздвигает его ягодицы и собирает смазку языком, поэтому Луи невольно прикусывает палец, просто чтобы занять свой рот чем-нибудь. — Сладкий, — кажется, он усмехается, поэтому Томмо стеснительно прячет лицо в ладонях. — Ты такой мягкий, Луи… Ты играешь со своей попкой? — Д-да, иногда… — То есть я могу вставить в твою дырочку пальцы? Сразу два? — Д-да?.. Только Луи произносит это, как в его скользкий анус с лёгкостью вторгаются большие длинные пальцы альфы, приятно растягивая стеночки и выбивая из парня стон. Прямо сейчас Гарри растягивает его так, как если бы Луи вставил в себя три своих пальца! Рухнув грудью на постель, Томлинсон покачивает бёдрами и тихонько постанывает, пока Стайлс ласкает его языком и двигает пальцами, вынимая их и вновь вставляя. Когда альфа понимает, что может дать ему больше, то становится более настойчивым — обхватывает его бёдра, не позволяя парню двигаться, и активно вылизывает его дырочку, беспардонно проникает в неё языком. — Боже мой, Гарри! — он, кажется, пытается схватить его за волосы, поэтому кудрявый ловит его запястья и удерживает за спиной одной рукой, продолжая безжалостно орудовать в нём языком и пальцами. — Ах! Га-а-ах… Гарри! Гарри! М-мх, да, Боже мой, Боже мой, Гарри! — Ты заставляешь мой член течь, — отстраняясь, рычит Стайлс и отпускает его, переворачивая на спину. — Ты такой горячий, Луи, — целует в губы, смущая сладким вкусом смазки. — Такой отзывчивый, — спускается к шее и груди, оставляя жадные поцелуи и укусы. — Ты не против засосов? — Н-не п-против, — всё, он поплыл, раздвинул ноги и поплыл. Гарри целует его тело, оставляет засосы там, где ему вздумается, играет с сосками, приятно терзает их губами и зубами, облизывает их и посасывает. Он не обходит стороной и его животик, его бёдра и пенис, целует и кусает внутреннюю сторону бедра, когда Луи неожиданно громко стонет, переходя в скулёж. — Что? — не понимает альфа, испуганно посмотрев на него. — Что случилось? — Мне так хорошо… Боже мой, мне так хорошо! Поднявшись к его лицу, Гарри целует его в губы, целует очень нежно, чтобы привести его в чувства, снять пелену похоти, которая застелила его разум… Когда Луи приходит в себя, Гарри плавно, почти безболезненно, вторгается в его невинное тело, целуя в шею и тихо рыча от узости. Омега готов кончить уже на третьем толчке, но Стайлс откладывает его оргазм, томно говоря: — В твоих же интересах дождаться меня, если ты хочешь, чтобы я отымел тебя с узлом. — Хочу… Подумать только, он правда лёг под первого встречного альфу… Но стоит отдать должное кудрявому, действует он очень плавно, позволяя им обоим насладиться происходящим. Луи обхватывает его лицо прохладными ладонями, желая запомнить каждый миллиметр Стайлса, и Гарри нежно улыбается ему, целуя каждый его пальчик и запястья своими красными пухлыми губами… Он берёт его пальчики в рот, обсасывая их и имитируя минет, ускоряя темп, но продолжая входить в него все также глубоко. Луи хочется кончить от того, каким горячим альфа выглядит, но на этот раз сам сжимает свой член у основания. Ему хочется угодить мужчине. Гарри целует его с языком, покрывая собой, полностью ложась на него и придавливая к мягкой постели, и вколачивается в него. — Я скоро, — отстраняясь от его губ, предупреждает Стайлс и омега кивает, прикусывая свои губы и скуля от удовольствия, как самая настоящая сучка. — Я скоро наполню тебя, маленький омежка. — Да, да, Божечки, да! Он крепко обнимает его руками и ногами, позволяя себе расплакаться от чувствительности, поэтому Гарри тоже обнимает его, целуя в губы и щёки, слизывая его слёзы. Они кончают одновременно, и Луи отчаянно стонет куда-то между их телами, пряча глаза в изгиб между шеей и плечом Стайлса. Им обоим нужно немного времени, прежде чем узел набухает. Они оба чрезмерно чувствительны, поэтому Гарри спрашивает: — Ты точно готов к этому? Он спрашивает ещё и потому, что животик омеги немного округлился от того, как растянулась его матка. Гарри боится причинить ему боль не только тем, как будет двигаться в нём с узлом, но и тем, как наполнит его второй раз куда большим количеством спермы. — Г-готов. — Почему ты плачешь? Тебе больно? — Нет, нет… Мне очень хорошо, мне очень-очень хорошо, альфа… — Точно? Я попытаюсь двигаться, а ты скажи мне, если будет больно. С первым же тугим толчком Гарри задевает набухшую простату омеги, поэтому тот крепко хватается за его плечи, простонав от удовольствия. Второй раз Гарри кончает через несколько минут, и Луи кажется, что он теряет сознание.. . .
Февраль 2, 2019. Суббота.
Он просыпается из-за приятных поцелуев между лопаток и поглаживаний по спине. Низ живота контрастно тянет, но в остальном Луи чувствует себя очень хорошо. Гарри прижимается к нему со спины и тихо говорит: — Это было классное завершение Дня Рождения, милый. Внутри Томлинсона что-то неприятно переворачивается, и он с грустью уточняет: — Так ты… ты просто хотел потрахаться в свой День Рождения? На самом деле я не был тебе интересен? — Был! Я не хотел тебя обидеть! Ты очень интересен мне, Луи, — он разворачивает его к себе лицом и обнимает за талию. — Я имел в виду, мне понравилось, что мы сделали. Ты понравился мне. Я не использовал тебя! Правда! — Правда? — Конечно. Боже, я даже не думал, что приведу сюда кого-нибудь! Если бы я хотел использовать тебя, я бы сразу рассказал тебе, кто я, чтобы соблазнить. Но я не собирался соблазнять тебя, правда. Просто меня влекло к тебе, и я видел, что это было взаимно. — Да, было… Слушай, может быть, мы… Встретимся ещё как-нибудь? — Я с радостью, но… — Боже, неужели у тебя всё-таки кто-то есть?! — Нет! У меня работа, Луи, — он запускает пальцы в его волосы и виновато улыбается. — Мне приходится много ездить по миру, я не знаю, когда мы сможем встретиться снова. Но… Мы можем созваниваться, если ты хочешь продолжать общаться. Я буду приезжать, когда появится время. — Хорошо… Но ты так и не сказал, чем ты занимаешься. — Я певец, модель и, да, я актёр. — А я учусь в пансионе для омег… Гарри удивлённо смотрит на него, отстраняясь и не понимая — это шутка? Некоторые семьи после школы отправляют омег учиться в пансионы, где их учат быть прилежными домохозяйками и послушными куклами для альф, но чаще всего так поступают особенно религиозные люди. По Луи не скажешь, что он фанатик. — Я сам пошёл туда, — объясняет Томлинсон и стеснительно отводит взгляд. — У меня не самые простые отношения с родителями, поэтому сразу после окончания школы я поступил в пансион, чтобы у меня была крыша над головой. В свободное время я подрабатывал официантом и уборщиком, поэтому смог накопить на съёмную квартиру, но собираюсь доучиться. Всё равно осталось всего четыре месяца. — Оу, так ты… блять, Луи, какого хера? — Гарри окончательно отстраняется от него, перекатываясь на спину и закрывая лицо руками. — Скажи, что ты шутишь! — Но я не шучу, — не понимая, что так расстроило альфу, отвечает Луи. — Что в этом такого? — «Что в этом такого»? О таких вещах нужно сразу говорить! — Ты же не сразу сказал мне, что ты поп-звезда! А как я о пансионе умолчал, так всё — конец света! Я, что, стал менее хорошим человеком, когда сказал это? — Пансионовские омеги неприкосновенны! Ты подписал договор с пансионом, в котором прописано, что ты обязан быть невинным, чтобы продолжать обучение. А я «обесчестил» тебя, потому что не знал о том, что ты учишься там! Ты хоть знаешь, что теперь обо мне думать будут, если узнают? — Я… да я же не… я же не собираюсь никому ничего рассказывать… — растерянно бормочет Луи. — Я могу забрать документы оттуда, мне не обязательно доучиваться, я… Гарри, прости, пожалуйста, пожалуйста, Гарри… я вообще не думал, что стану спать с тобой… чёрт, я… я вообще не знал, что всё так получится. Я разволновался вчера и даже не подумал обо всём этом и… Пожалуйста, Гарри, прости меня. Вдохнув, Стайлс внимательно смотрит ему в глаза, а затем опускает взгляд на его грудь. Всё тело Томлинсона в засосах и укусах. Ему нельзя возвращаться в пансион в таком виде. — Всё нормально. Но пообещай, что никто не узнает о том, что между нами было. Никто, Луи, — омега кивает, словно китайский болванчик, и альфа раскрывает свои объятия для него. — Иди ко мне. — Они обнимаются какое-то время, пока телефон Гарри не начинает звонить. Будильник. Уже восемь утра. — Ко мне скоро придут, это насчёт работы, так что… сходи в душ, можешь остаться у меня, пока засосы не пройдут, а потом мы что-нибудь придумаем, ладно? — Хорошо.. . .
Гарри возвращается в спальню, когда все уходят, но он замирает в дверях, потому что на Луи надеты лишь кружевные трусики и его любимая полупрозрачная рубашка, прикрывающая бёдра омеги, его кожа розовая после душа, а волосы немного влажные. И Томлинсон выглядит таким… таким потрясающим, что Стайлсу приходится очень постараться, чтобы найти в себе силы показать ему баночку с противозачаточными и сказать: — Я попросил кое-кого. Фармацевт сказал, что это лучшие из тех, что есть. — Спасибо, — он застенчиво улыбается, подходя к нему и собираясь забрать таблетки, но Гарри неожиданно прячет их за спину. — Что ты делаешь? — Что ты делаешь, — исправляет его альфа и резко обнимает одной рукой за талию, прижимая к себе и смотря в его красивые удивлённые глазки цвета весеннего неба. — Ты такой красивый, Луи. — Перестань, ты меня смущаешь, — проговаривает Томмо, и Стайлс наклоняется к его губам, оставляя на них поцелуй. — Я думал, что ты злишься на меня… — О, я злюсь, — наигранно сердито отзывается Гарри и ставит баночку с таблетками на стол, начиная щекотать парня. — Я очень злюсь. — Нет! — громко хохоча и стараясь выбраться из его объятий, умоляет Луи. — Гарри! Гарри, перестань! Прекратив свои манипуляции, альфа снова целует покрасневшего и запыхавшегося парнишку, приподнимая его и усаживая на стол, чтобы устроиться между его ножками. Почему его так влечёт к нему? Гарри не хочет отпускать его. В комнате стоит сильный карамельный аромат, и Стайлс хочет, чтобы так пахло абсолютно везде, где он находится.