«I keep fighting voices in my mind that say I'm not enough. Every single lie that tells me I will never measure up. Am I more than just the sum of every high and every low? Remind me once again just who I am, because I need to know…» © Lauren Daigle — You say.
Луи родился в не самой лучшей семье. Наверное, это то, с чего стоит начать хотя бы потому, что всё то, что ждёт Томлинсона в будущем связано именно с тем, каким было его детство и юношество. С тем, какими были его отношения с родителями. Джейн отличная жена и могла бы быть прекрасной матерью, но стоит признаться — она очень зависима от мужа, наркотиков и алкоголя. Его родителям было всего девятнадцать, когда он родился, поэтому было не особенно удивительно, что им хотелось ещё «погулять». Сколько бы им ни пытались вставить мозги на место, пара продолжала веселиться, совсем забывая про сына. К счастью, рядом были бабушка и дедушка, родители Джейн, которые воспитывали Луи и помогали ему во всём. По крайней мере до тех пор, пока ему не исполнилось шесть. Потому что всё наконец-то наладилось: и Джейн, и Томас прекратили выпивать, бросили наркоту, устроились на работу… всё стало хорошо, их семья стала такой же нормальной, как и многие другие семьи. А потом родилась Шарлотта… потом Фелисите… Разницей почти в год-полтора. Луи хорошо учился благодаря тому, что бабушка научила его читать, писать и считать ещё в четыре года. Ближе к шестому классу оценки ухудшились, потому что единственные люди, которые любили и которые заботились о нём, умерли, оставив его в тотальном одиночестве. Дома всё было… терпимо. Не хорошо и не плохо, но терпимо. Родители почти не уделяли ему времени, если Луи было не за что наказывать. Когда было за что — наказывали. Физически и эмоционально. Однажды Томас сломал ему руку за проваленный тест по математике, а Джейн даже бровью не повела. Через год всё стало ещё хуже, хотя Луи по-настоящему старался учиться. Стал отличником, его взяли в футбольную комнаду в восьмом классе, а в девятом — в чирлидеры. Любые другие родители гордились бы им, но только не Джейн и не Томас. Его только отчитывали. За любой промах, за любую неудачу. Порой мама приезжала на его тренировки, чтобы посмотреть, придраться к чему-то, а затем отхлестать сына по щекам в школьном туалете. В пятнадцать лет всё снова пошло по пизде. Иначе не скажешь. Шарлотта и Фелисите купались в родительской любви, а вот Луи был вынужден изворачиваться как уж на сковородке и сидеть едва ли не на привязи.Ноябрь 15, 2013. Пятница. Санта-Роза, штат Калифорния. Десятый класс, Луи ещё 15.
На улице сегодня достаточно прохладно и пасмурно, это слишком для Калифорнии, поэтому Луи тихо ворчит себе под нос — руки мёрзнут, и он едва попадает по нужным буквам, пока строчит сообщение Найлу, своему другу из Сан-Хосе. Единственному другу, вообще-то.Луи: «Я разбил коленку из-за Колина, он неудачно поймал меня во время тренировки, и я упал прямо на гравий 😔». 16:25.
Найл: «Убил бы Колина. Идти можешь?» 16:26.Луи: «Могу. Но не хочу. Дома наверняка какой-нибудь пиздец будет опять». 16:26.
Найл: «Мне жаль, что у тебя всё плохо дома, Лу. Ты не заслуживаешь этого». 16:26.Луи: «Мне тоже жаль… надеюсь, что я смогу уехать сразу, как только закончу школу. Но я не уверен, что смогу пережить эти 2 года». 16:27.
Найл: «СМОЖЕШЬ, Луи. Не смей ничего с собой делать. Вот увидишь, ты закончишь школу и будешь свободен от них, сможешь приехать ко мне, и всё будет хорошо». 16:27.Луи: «Я бы хотел, чтобы всё было так просто. Прости, я уже подошёл к дому. Я напишу тебе ближе к комендантскому часу, хорошо?» 16:28.
Найл: «Конечно». 16:28. Перешагивать порог этого дома всегда страшно. Особенно сейчас, когда родители вернулись к злоупотреблению различными веществами. Шарлотта и Фелисите смотрят какой-то мультсериал, не обращая внимания на шум, доносящийся из кухни. Видимо, родители там. Тихо разувшись, Луи старается как можно тише пройти к лестнице мимо комнаты, когда кто-то неожиданно хватает его за волосы и тянет прямо на кухню.начало «❗»
Больно ударившись плечом о дверной косяк, омега тихо вскрикивает, а затем приземляется на больные колени, когда Томас пинает его прямо под них. Сдерживая слёзы, он смотрит в пол, видя лишь ноги пары мужчин и матери, сидящих за столом, пока отец не дёргает его за волосы, вынуждая поднять голову. — Ну как вам мордашка? — ухмыляясь, спрашивает Том и обхватывает его лицо пальцами, покрутив из стороны в сторону, поэтому Луи дёргается, чтобы избежать прикосновений. — Он у нас бойкий. — Ничего страшного, — окидывая подростка взглядом, отзывается один из гостей. — Симпатичный. Незнакомец явно намного выше, чем Луи. У него широкие плечи, большие, даже объёмные волосатые руки, пухлый живот… А лицо у него мерзкое, красное, губы отвратительно пышные, волос на голове почти нет, глаза маленькие, цвет не разобрать, брови… не брови, а тонкие гусеницы какие-то. Ему лет тридцать-сорок. Луи начинает тошнить. — Да, ничего такой. Красивая рожица, глаза охуенные, — комментирует второй. Он тонкий, пониже предыдущего, длинноносый и лопоухий. Глаза косые, карие, волосы светлые, короткие… губы тонкие, их, складывается впечатление, и нет вовсе. Голос его прокурен, скрипуч, словно алясский снег. — Пускай разденется, покрутится что ли, может, под одеждой он уродец, — говорит первый. — Ч-что?.. — испуганно произносит Томмо, глядя то на мужчин, но на мать. Но Джейн лишь наклоняется над столом со свёрнутой в трубочку купюрой. Луи отворачивается, стараясь вырваться из хватки Томаса, но тот крепче сжимает его волосы и вынуждает подняться на ноги. — Делай что говорят! Снимай эту хуйню с себя! — он с силой дёргает его воротник и несколько пуговиц рубашки отрываются, разлетаясь по небольшой комнате. Стараясь прикрыться, юноша умоляет отца остановиться, но это не срабатывает, не проходит и нескольких минут, как на нём не остаётся ничего, кроме носков, боксеров, слёз и надежды. Жадные взгляды незнакомцев изучают его тело, Джейн покидает комнату. Луи чувствует себя грязным. — Сотню, — грубо говорит толстяк. — Сотню за то, чтобы он отсосал нам. — Две, — торгуется Томас. — Да он наверяка ничерта не умеет! Сотню! — Полторы, — упрямится Том, пока Луи с ужасом понимает, что происходит. — Полторы, и вы сможете кончить ему в глотку. — Да ладно, тебе две сотки жалко за такого красавчика? — фыркает худощавый. — Посмотри, как он красиво плачет! — Пожалуйста, не надо, — тихо умоляет Томлинсон, стараясь увернуться от рук отца. — Папа, пожалуйста! Я сделаю всё, что угодно, не отдавай меня им! — Заткнись, сука! — кричит мужчина. — Идёт, две сотки и он ваш на следующий час. Но только орально. В анал — пять штук. — Пять штук?! Да ты охренел! — Он у меня целочка, так что пять штук не просто так, — он шлёпает сына по заднице, ухмыляясь. Заходясь рыданиями, Луи изо всех сил старается убежать из кухни, но все его попытки предотвращаются. Сумма попадает в руки Томаса. А подросток оказывается на коленях перед худощавым мужчиной, уже снявшим штаны. Отец уходит, закрывая дверь. Следующий час Луи плачет и умоляет мужчин остановиться, когда его рот не занят их вонючими пенисами. И весь этот час его тело покрывается ещё большим количеством синяков… Его губа оказывается разбита за непослушание, а под глазом появляется синяк за попытки кусаться.. . .
«You say I am loved, when I can't feel a thing. You say I am strong, when I think I am weak. You say I am held, when I am falling short, When I don't belong, you say I am yours. And I believe, I believe, What you say of me, I believe». © Lauren Daigle — You say.
Март 21, 2014. Пятница. Санта-Роза, штат Калифорния. Десятый класс, Луи 16.
Это была далеко не одноразовая акция. За следующие полгода Луи пришлось научиться отсасывать всем, на кого Томас ему указывал. Пришлось научиться ползать у альф в ногах, едва ли не вылизывая их, лишь бы его больше не били. Лишь бы не трогали его сестёр. Лишь бы ему самому не причиняли боль. Лишь бы с ним ласково обходились. Он научился танцевать стриптиз, научился танцевать на коленях, научился целоваться ещё лучше, чем умел до этого… Это не то, чем стоит хвастаться в шестнадцать, но больше, в общем-то, и нечем. Хотя… если школьные успехи считаются… учится он хорошо. Но из футбола и чирлидинга пришлось уйти, чтобы не светить синяками в раздевалках… Да и людей, с кем он может поговорить, поубавилось… в школе. Дома их стало хоть отбавляй. Иногда попадаются болтливые клиенты. И не все из них моральные уроды… хотя, если хорошо подумать… Луи ребёнок. Они насилуют ребёнка. Луи становится тошно и от них, и от себя. Потому что он привыкает быть шалавой. Это отвратительно, но сейчас у него нет никакого выбора. Ему некуда бежать. Он хочет закончить школу и уехать к Найлу, забыть весь этот ужас…конец «❗»
Март 21, 2014. Пятница. Санта-Роза, штат Калифорния.
Есть один постоянный клиент. Джек Босфорт. Один из немногих, кто заказывает его услуги вне дома, снимая номера в мотелях. Единственный, кто принимает душ перед получением удовольствия, единственный, кто доставляет удовольствие в ответ. Единственный, кто чаще всего платит Томасу не столько за минет, сколько за то, чтобы сводить парнишку куда-то. И, признаться честно, Луи кажется, что он влюбляется. Потому что Джек приятный, с ним можно поговорить, с ним можно быть честным. Он старше Томмо на десять лет, он красив и состоятелен, одинок… Иногда омега думает о том, чтобы уговорить мужчину забрать его куда-нибудь. Но он не заберёт. — Нравится? — интересуется Джек, подойдя к парнишке, рассматривающему худи. — А? Да, классное, — он кивает, робко вешая его на место. — Зачем мы здесь? — Хочу приодеть тебя, чтобы ты мог поехать со мной кое-куда, — отвечает мужчина. — Но если тебе нравится что-то, то я могу купить. — Не стоит, — он опускает взгляд. — Оно того не стоит. Да и что я скажу Томасу? — Что я решил доплатить сверху. Не переживай, я дам ему ещё денег, чтобы он не трогал тебя. Бери эту кофту и пойдём посмотрим ещё что-нибудь. — А куда мы поедем? — интересуется омега, всё-таки беря понравившуюся вещь. — Зачем мне ехать с тобой? — Затем, что я прошу тебя об этом. Хорошо проведём время, познакомлю тебя с разными состоятельными людьми. Обзаведёшься нужными связями, — он подмигивает ему, и Луи хмурится, не понимая, о чём он. — Ты же хочешь однажды уехать из этого притона, верно? У Джека есть голова на плечах. Он адекватный. Луи ублажает его, а взамен получает подарки и отличные дружеские отношения. Нет, правда, Джек хороший мужчина. Никогда не причиняет ему боль. Он единственный, с кем Луи расслабляется и с кем у Луи всё по обоюдному согласию. Это делает из него шлюху за подарки, но чёрт с ним. Это единственный хороший человек, который есть в его окружении. Кроме Найла, с которым Луи поддерживает электронную связь. — Постой, — в шоке произносит Томлинсон, хватая альфу за руку и глядя на него огромными глазами, в мгновение ока наполнившимися детской надеждой. — Ты серьёзно?! Ты поможешь мне сбежать?! — Нет, — тихо отвечает Босфорт, оглядываясь по сторонам, чтобы удостовериться, что никто их не подслушивает. — Связи с моими друзьями помогут. Я буду ни при чём. — Боже мой, — также тихо, но восторженно говорит Луи и крепко обнимает его. — Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо, альфа! — Не зови меня так, — улыбнувшись, он гладит его по голове, а затем по плечам. — Не хочу, чтобы ты привыкал к подобному. — Прости, — Томмо отстраняется от него. — А когда мы поедем туда? Кто там будет? Чем мы будем заниматься? Мне придётся?.. эмм, отработать будущую услугу? — Это будет просто вечеринка, завтра поздно вечером. Там много кто будет. Не волнуйся, я везу тебя только ради новых знакомств и приятных впечатлений. Конечно, если хочешь, можешь и «отработать» с кем-нибудь, твоё дело. — Знаешь же, что не хочу, — надувшись, с обидой произносит Луи, и Джек усмехается, пару раз мягко хлопнув его по плечу. — Я никогда не спрашивал, но… почему ты такой? — Какой? — Нормальный. Не такой, как другие приятели моего отца. Как ты вообще с ним связался? — Это… долгая история, Луи. У меня есть свои причины, почему я помогаю тебе и другим омегам. — Но ты всё равно пользуешься моими услугами, — замечает Томлинсон, взглянув на него. — Пользуюсь. Но разве я один получаю удовольствие от них? — смущая его, уточняет Босфорт, рассматривая какую-то блузку. — Или тебе не нравится то, как я работаю языком? — Знаешь же, что нравится… Но разве это не противоречит тому, что ты говоришь о помощи? — Да я вообще человек противоречивый, — он улыбается ему и прислоняет полупрозрачную красивую блузку к нему. — Кажется, твой размер, верно? Померяешь? Мне нравится, как это смотрится. — Хорошо… — он собирается уже идти в примерочную, когда мужчина останавливает его. — Что? — А топ? Или ты на голое тело мерить собрался? Луи привык светить голым телом, так что для него было бы не так странно выйти в люди с сосками наружу. Но это, кажется, вечер адекватных людей, так что… да, стоит надеть топ.. . .
— Ты когда-нибудь думал купить мою девственность? — интересуется Луи, лёжа поперёк постели совершенно нагой после взаимных ласк. Джека это даже не удивляет. Он сидит в кресле в одном лишь полотенце, другим суша тёмные волосы. Зелёный взгляд останавливается на омеге, так красиво устроившимся под одеялом, скрывающим лишь его задницу. — Чтобы потом тебя пустили по кругу? Луи никогда не думал об этом… никто из отцовских клиентов не готов заплатить пять штук за то, чтобы просто один раз перепихнуться. После первого раза цена бы упала до той, что потянет любой уёбок. — А о том, чтобы взять меня без ведома Томаса? — немного подумав, спрашивает Томлинсон. — Почему ты решил обсудить это? — не понимает мужчина, оставляя полотенце у себя на плечах и беря сигареты со стола. — Хочешь, чтобы я лишил тебя девственности? — Просто интересно… — краснея и опуская взгляд на свои руки, тихо отвечает омега. — Чёрт… — Джек закуривает, внимательно изучая поведение подростка, Луи снова смотрит на него тем самым взглядом. Взглядом, наполненным нежности и обожания. — Блять, Луи… Не надо этого. — Чего не надо? — Вот этого не надо, — он обводит нечто в воздухе рукой с сигаретой, глядя на парня. — Вот этого взгляда, словно ты боготворишь меня, не надо. Вот этой интимности во взгляде не надо. Нежности и влюблённости не надо, Луи. Я твой насильник, а не тот, за кого ты меня ошибочно принимаешь. Я не твой альфа. — Я и не считаю тебя своим альфой, — с некоторым сожалением об этом отзывается Томлинсон. — И ты не насильник. Насильники те, с кем я не хочу близости, но вынужден терпеть её. А ты… — Я что, Луи? Тебе шестнадцать лет. Не ставь меня выше тех мразей, я такой же. Возможно, я и не причиняю тебе боль, но я травмирую тебя. — Травмируешь? — Луи откровенно смеётся, хотя внутри всё закипает от злости и раздражения. — Да благодаря тебе я могу расслабиться с теми уродами! Я представляю тебя и всё становится проще! Благодаря тебе я могу сказать, что эти полгода были наполнены и хорошими событиями тоже! Благодаря тебе это всё, возможно, закончится! И благодаря тебе я понял, что такое влюблённость! Да, блять, ты травмируешь меня тем, что помогаешь! Иди нахуй, уёбок! Он хочет уйти в ванную, но Джек быстро догоняет его с сигаретой между зубов, ловя за руку и разворачивая к себе лицом. — Да ладно тебе. Прости, — он убирает сигарету, выдыхая ментоловый дым в сторону от омеги. — Прости, Луи. Мне не стоило обесценивать то, что ты чувствуешь. Но я боюсь, что причиняю тебе моральную боль. Ты… ты нравишься мне, ты хороший, очень красивый и интересный. Но ты прав, это всё закончится. И как только это случится, я тоже исчезну. Я не хочу, чтобы ты мечтал о том, чего никогда не будет. — Чего никогда не будет? Скажи мне, Джек, скажи мне, чтобы я перестал мечтать об этом. — Нас с тобой никогда не будет. Нашей свадьбы никогда не будет. Дома не будет. И детей у нас никогда не будет. Моей любви к тебе не будет. — Надеюсь, что ты правда исчезнешь из моей жизни, когда всё это закончится. Потому что, если нет, то я заставлю тебя влюбиться в меня.. . .
Март 22, 2014. Суббота. Санта-Роза, штат Калифорния.
Луи поправляет макияж, глядя в зеркало заднего вида, пока Джек копается в бардачке, что-то ища. И находит. Это пара браслетов-пропусков. Золотые, красивые… Поэтому Томлинсон невольно улыбается, глядя на него. Его можно будет оставить, это круто. Но не круто, что оставить его можно будет у Джека, чтобы отец не украл. Они приехали к огромному коттеджу в стиле хай-тек, окружённому лесом, поэтому воздух здесь чистый, опьяняющий свободой, поэтому у Луи невольно кружится голова — ему приходится взять Босфорта под руку, чтобы не упасть. Они идут к большим воротам, где демонстрируют свои браслеты, и двое вышибал пропускают их на территорию. Первое, что Луи видит — огромное количество зелени, разные кусты и цветы, затем — дорожку из белых камушков, справа находится бассейн, шезлонги и столики с зонтиками. Сам дом выглядит внушительно. Здесь три этажа, на цокольном, по словам Джека, сауна с ещё одним бассейном. На первом просторная гостиная с камином, мягкими серыми диванами, огромным телевизором, пианино и танцполом… для Луи всё, что он видит, похоже на сказку. Также на этом этаже находятся кухня, столовая одна из ванных комнат, своего рода спортзал, кабинет… Дорого-богато. На втором четыре спальни и три ванные, а на третьем, кажется, ещё одна гостиная. Здесь много людей. Среди них ходят официанты в строгой элегантной форме, предлагающие гостям вино и шампанское, различные угощения. Луи успевает утащить у одного из них тарталетку с шампиньонами и курицей и ещё одну с сёмгой и сыром, поэтому Джек строит ему недовольное лицо. Лишь бы пожрать. — Что? Ты не разрешил мне ни пообедать, ни поужинать. Одним завтраком не наешься! — защищается подросток. — И вообще, у меня растущий организм, я должен хорошо питаться, чтобы быть здоровым. — Да ладно-ладно, я же ничего не говорю. Но если тебе приспичит выпить чего-нибудь, я не стану останавливать тебя от того, чтобы встать на колени, — шутит Босфорт, за что омега толкает его локтем. — Да расслабься, я пригляжу за тобой. Вечер проходит очень хорошо. Джек знакомит его с кучей разных людей, помогая произвести хорошее впечатление, за что Луи очень благодарен ему.. . .
Май 26, 2016. Четверг. Санта-Роза, штат Калифорния. 12 класс, Луи 17.
Учебный год окончен, экзамены сданы почти на «отлично». Диплом получен. Именно поэтому Луи убегает из школы через чёрный выход (боясь, что Томас ждёт его у основного), пока через полчаса к нему, сидящему в парке, не подходит Джек. Они договорились встретиться здесь ещё вчера. — Я думал, что ты не приедешь… — ему правда начало так казаться, потому что сложно поверить, что совсем скоро весь этот Ад закончится. — Приехал. Садись, я увезу тебя в аэропорт. — В аэропорт? — удивляется Томлинсон. — Но… но куда я полечу? — Про пансионы для омег слышал? Там учат домоводству по большей части, шитью и всякому такому, — Джек видит, что Луи хочет возразить. — Я нашёл для тебя вакансии, ты можешь подрабатывать. К концу обучения накопишь достаточно, чтобы уехать и жить спокойно. — Но… а где это? — В Сакраменто. Я уже внёс оплату, так что тебе не придётся платить за учёбу самому. — Ты… Господи, ты даже не представляешь, как я благодарен тебе. Правда, Джек! — он подскакивает с лавочки, прижимаясь к нему. — Спасибо тебе. Ты лучшее, что со мной случалось. — Поехали.. . .
Луи полетит частным самолётом, он намного меньше, чем те, что он видел по телевизору, но его восторгу нет предела. Он впервые полетит куда-то! — Я купил тебе кое-какие вещи, чтобы тебе было во что переодеться, новую сим-карту, учебники, разные книги… Ты, вроде, любишь стихотворения… — показывая все новые вещи Томлинсона, говорит Джек и мягко улыбается ему. — Люблю… спасибо. Серьёзно, ты сделал для меня больше, чем кто-либо. Но… я могу попросить тебя о большем? Пожалуйста. — Конечно, всё, что угодно. — Помоги моим сёстрам… Пускай Томаса и Джейн лишат родительских прав, а Лотти и Физзи возьмут в хорошую семью где-нибудь далеко отсюда. Пожалуйста. — Хорошо, — Босфорт кивает, поджимая губы. — И ещё кое-что. — Да? — Да, — Луи обхватывает его лицо прохладными ладонями, впиваясь в его уста жадным поцелуем, прижимаясь к нему всем телом, позволяя альфе обнять его, но затем отстраняется, смотря в глаза. — Не забывай меня, хорошо? — Не забуду. Но не зацикливайся на мне. Найди себе кого-нибудь хорошего там, в Сакраменто. И, да, вот контакты хорошего специалиста. Тебе нужен психолог, чтобы справиться со всем этим дерьмом. И не смей снова становиться проституткой, иначе я найду тебя и откушу руку, ты меня понял? Будут проблемы с финансами — пиши. — Во-первых, я не стану проституткой. Во-вторых, ты говорил, что исчезнешь, когда всё закончится. — Исчезну в том плане, что меня не будет рядом. Я улетаю завтра и больше не вернусь в Калифорнию. По крайне мере не в следующие пять лет это точно. Береги себя, пожалуйста. И не делай глупостей. — Я постараюсь. Спасибо. Луи улетает из Санта-Розы.