Темные времена

      Тяжелое свинцовое небо нависало над западной частью Британских островов, словно грозя упасть на землю огромной плитой, способной подмять под собой целые города и страны. Лишь какое-то неведомое чудо удерживало практически черные непроглядные облака, между которыми изредка прорывались всполохи молний, от моментального обрушения на головы людей. Одна лишь картина такого буйства стихии одновременно и завораживала, и выбивала из души чуть ли не все позитивные эмоции у каждого наблюдающего за ней человека, заставляя сердце замирать в предчувствии какого-то невиданного кошмара. Однако люди даже не представляли, что гроза и безумные потоки воды были лишь следствием настоящей трагедии, обрушившейся на небольшую и довольно закрытую группу личностей, долгое время ведущих между собой разрушительную войну.       Дождь лил как из ведра, пропитывая раскисшую землю и разводя грязь, заставляя чувствовать мрачность и опустошение. Сегодня ночью в этом лесу, находящемся всего за несколько миль от ледяных вод Атлантического океана, было абсолютно безлюдно и лишь несколько животных пытались скрыться от непогоды. Температура вокруг, несмотря на начало мая, являлась весьма низкой, а от того делалось еще более мерзко на душе у любого, кто мог бы сейчас находится в столь непривлекательном глазу месте, вся сущность которого словно говорила о том, что необходимо возвращаться в свои сухие и приветливые дома. Однако двух молодых волшебников, словно появившихся из ниоткуда и с глухим чавканьем упавших на сырую землю, погода и чистота волновали в самую последнюю очередь. Им, а точнее одной девушке со спутанными каштановыми волосами, было плевать на дождь, плевать на завывающий ледяной ветер, плевать на всполохи молний над головой и массивные раскаты грома. Плевать на все, когда буквально несколько минут назад произошло самое страшное событие в их не столь длинных жизнях. Когда все их планы провалились прахом и разбились о скалы реальности. Когда надежды рухнули вместе с гибнущими сердцами и пришло ужасное осознание случившегося. Когда битва за Хогвартс обернулась зловещим поражением и окончательной победой Волдеморта во второй магической войне.       — Гарри! — панически звала она, совершая отточенные взмахи рукой и стараясь не думать о том, что произошло на ее глазах буквально несколько секунд назад. — Очнись! Энервейт! Пожалуйста! Гарри! Не умирай! Не сейчас! Нет! Нет! Энервейт! ЭНЕРВЕЙТ!       Но взмахи волшебной палочкой и громкие восклицания заклинаний не давали абсолютно никакого эффекта, а лежащий перед ней окровавленный парень не подавал признаков жизни, глядя застывшими изумрудными глазами в темное небо, а тепло словно на глазах покидало его тело, моментально остывающего в практически ледяных иглах дождя. Увидев бесполезность своих попыток, она наклонилась и прислушалась к его груди, но, к своему ужасу, не услышала там биения сердца и звука дыхания, означающие лишь то, что последний близкий человек уходит из этого мира, оставляя ее совсем одну против целой армии последователей Темного Лорда.       — НЕ-Е-Е-ЕТ! ГАРРИ! — закричала она от бессилия, осознавая то, что ее лучший друг прямо сейчас покидал этот мир, а заклинание позволяло лишь привести в чувство потерявшего сознание человека, но никак не запустить его сердце или вытащить с того света. — Гарри! Пожалуйста! Не покидай меня еще и ты! — лились слезы из ее глаз.       Внезапно ей в голову пришли воспоминания из давно забытой маггловской книги по первой помощи, которую она иногда читала в детстве, считая, что в будущем пойдет по стопам родителей и свяжет свою жизнь с медициной. Попутно благодаря свою фотографическую память и с болью в груди вспоминая отца и мать, она сделала резкий удар в районе сердца, давая первоначальный импульс для его работы, а затем приступила к искусственному дыханию, пытаясь вернуть жизнь в единственного оставшегося друга.       — Ну же! Давай! — молила она чернющие небеса, упираясь ладонями в его грудь и делая резкие движения, буквально своими руками прокачивая кровь через организм бесчувственного юноши. — Давай! Давай! ДАВАЙ! ОЧНИСЬ!       Мокрая рубашка не позволяла нормально надавить на тело, заставляя ладони соскальзывать в сторону и терять драгоценные секунды, раскаты грома мешали понять достигнут ли результат, а запавший назад язык Гарри практически не пропускал мимо себя кислород, который она пыталась вдохнуть в легкие через его рот, не особо беспокоясь насчет смущения, до которого сейчас не было никакого дела. Ей было крайне важно любой ценой вернуть его к жизни и наконец, через несколько десятков долгих и мучительных секунд, парень резко вдохнул и закашлялся, переворачиваясь на бок и с трудом понимая происходящее вокруг.       — Гарри! Приди в себя! — панически взывала она, помогая ему сесть. — Дыши, слышишь? Дыши! Давай! Дыши!       — Гермиона! — жадно глотая воздух, воскликнул он, метаясь взглядом в разные стороны и на автомате ища свою волшебную палочку. — Гермиона, где мы? Что случилось?       — Подожди, не так быстро, мне нужно выставить защиту, — все еще дрожащим голосом ответила она. Убедившись, что ее друг жив, Гермиона встала на ноги и начала совершать запутанные движения волшебной палочкой, бормоча про себя различные заклинания.       Пока Гермиона наводила защиту, ставшую столь привычной за последний год их жизни и не раз спасавшую их от напасти, Гарри Поттер пытался вспомнить последние часы своего прошлого, дабы понять и осознать произошедшее, но голова раскалывалась от боли, а те картинки, что оживали в ней, были очень плохими воспоминаниями, которые он надеялся никогда не увидеть. Сначала в мыслях словно была спасительная пустота, но со временем начали появляться различные ужасные образы, играющие самыми насыщенными цветами, причиняющими практически физическую боль, а в нос будто вновь ударил жар магического пламени, заставляющий сердце колотиться с безумной силой. Они накатывали штормовыми волнами и каждая из них буквально била по сознанию, заставляя Поттера искренне сожалеть о том, что он вообще выжил и вновь может дышать.       Много месяцев, а если глубоко задуматься, то и лет, молодые волшебники и их старшие товарищи пытались спасти магический мир от Темного Лорда Волдеморта, но для этого было необходимо избавиться от всех якорей его души, которые не позволяли ему окончательно погибнуть и даровали бессмертие. Поначалу, все шло весьма неплохо. Через боль, лишения и страдания, но они смогли уничтожить практически все крестражи и начать грандиозную битву в стенах древнего замка, где должны были добить ублюдка, захватившего власть, и восстановить мир в стране, однако их планам не суждено было сбыться.       Изначально сражение шло с переменным успехом, позволяя то одной, то другой стороне перехватить инициативу. Люди бились не на жизнь, а насмерть, многие пали за свои идеалы, а под конец и сам Гарри, следуя своей судьбе, определенной давним пророчеством, отправился на смерть, дабы отрубить еще один канат, связывающий Волдеморта с вечной жизнью. У него все получилось и более того — Поттеру был дан второй шанс, позволивший вернуться из загробного мира, дабы завершить свое дело и навсегда избавиться от ненавистного врага.       Но увы, намеченному просто не суждено было сбыться. Все начало рушиться в тот момент, когда Невилл смог отрубить мечом Гриффиндора голову Нагайне, покончив тем самым с последним крестражем и оставляя лишь один шаг до победы, однако не прошло и пяти секунд, как смертоносный зеленый луч ударил его в грудь, моментально отправляя за грань, а безудержное Адское пламя вырвалось из Бузинной палочки и начало пожирать оставшихся защитников замка, не давая даже шанса на спасение перед разъяренным из-за гибели любимой змеи Темным Лордом.       У наблюдавшего за этой картиной Гарри, уже успевшего вернуться в строй и пытающегося добить врагов, создалось впечатление, что Волдеморт даже не думал об этом, а лишь неукротимая воля Старшей палочки сама решила за него, как стоит поступить с противником, уничтожая всех наиболее изощренными способами. В тот момент Гарри всей душой осознал, насколько сильно он и друзья понадеялись на себя, поверили в свои силы, считая, что их путь предначертан пророчеством, но ведь так глупо было предполагать, что величайший Темный Лорд на самом деле может быть побежден семнадцатилетним волшебником и его неопытной командой едва повзрослевших студентов. Настолько глупо, что сейчас Гарри хотел сам избить себя изо всех сил, если бы они у него были.       Пока Поттер сидел на земле, прислонившись спиной к толстому стволу векового дуба и прикрыв глаза, едва соображая от ноющей боли в голове и теле, Гермиона закончила ставить щиты и упала на мокрую траву рядом с Гарри, словно лишившись последней капли энергии. Девушку все еще трясло, она тяжело дышала, но тем не менее, видя что ее друг пришел в себя и пока больше не собирается помирать, попыталась успокоиться и принять случившееся.       — Как нам удалось сбежать? — через несколько минут раздумий и тишины спросил Гарри, пытаясь не обращать внимания на мучительные последствия битвы. — Все понеслось так быстро, что я не успевал следить за ситуацией… А потом, кажется, отключился…       — Не знаю, нам просто повезло, — слабым голосом ответила она, едва сдерживая эмоции. — Твое внезапное воскрешение ненадолго отвлекло Сам-знаешь-кого, поэтому оставшиеся в живых после первого удара смогли укрыться в глубинах замка, надеясь на его древнюю магию. Однако даже вековая защита долго не могла продержаться против него, да еще и с Бузинной палочкой в руке… Всего несколько секунд и он просто взорвал половину школы одним мановением руки, — с трудом говорила Гермиона, глотая слезы. — Посыпались камни, начался жуткий грохот, один из крупных обломков попал в твою голову и ты потерял сознание… Когда все было кончено, я успела незаметно накинуть на себя дезиллюминационное заклинание, добежать до твоего тела и трансгрессировать прочь.       — Но как? — удивленно спросил Гарри ощупывая рану на затылке. — Я считал из школы нельзя перемещаться…       — Похоже, что с разрушением замка, защитные чары спали, так что теперь можно смело утверждать, что Хогвартс, каким мы его знали все эти годы, больше не существует, — грустно заключила она. — Да и, походу, весь мир тоже…       Гермиона резко вздохнула и затихла, словно испугалась той жуткой правды, что только что сорвалась с ее уст. Она уже успела принять произошедшее сознанием, но произнеся факты вслух, окончательно утвердила их и словно закрепила кошмарной печатью, не давая шансов на корректировку. Опечаленные друзья так и сидели под деревом, прикрывая глаза от вспышек молний, слушая раскаты грома и осознавая то, что в этой войне они, с большой вероятностью, остались совсем одни. Даже ливень, соответствуя ужасному настроению, даже не собирался прекращаться, а наоборот, усиливался с каждой минутой, позволяя им чувствовать, как одежда и обувь промокают насквозь, а леденящий ветер буквально пронизывает душу, заставляя тела замерзать и трястись от холода.       — Я видел как погиб Невилл, — понуро разорвал молчание Гарри. — Сама-знаешь-кто убил его на месте, не оставив даже шанса…       — Не только Невилл, — вновь поникла Гермиона, опуская взгляд к земле. — Рона и близнецов поглотило пламя, когда они пытались прикрыть отступающих в замок, а миссис Уизли и Джинни убила Беллатриса в короткой дуэли из трех заклинаний, — вновь проступали на глазах девушки слезы, наконец отпускающей на волю саднящие эмоции. — Как они могли посчитать, что ровня ей? Лестрейндж жестокая убийца! А Молли была лишь домохозяйкой! Эта поганая сука буквально хохотала тем самым смехом, каким издевалась надо мной в поместье Малфоев, разрывая их на части! Он до сих пор стоит у меня в ушах, смешиваясь с их криками!       — У них не было выбора, — с болью в сердце вспоминал он павшую семью Уизли. — Они хотели сделать хоть что-то… Дать шанс остальным укрыться и сбежать…       — Я уже молчу про тех, кто погиб при взрыве Большого зала, под завалы которого попало большинство защитников, — рыдая и со злостью в голосе выла Гермиона, прижимая ладони к лицу. — Там и Пожирателей посекло немеряно, но на них плевать! Они все погибли! ВСЕ! ПОНИМАЕШЬ! ВСЕ! Фред, Джордж, Римус, Молли, Артур, Кингсли, Тонкс, Джинни… Рон… — окончательно сорвалась она на крик на последнем имени. — Остались лишь мы… Вдвоем…       Гарри прижал к себе плачущую подругу, которой лишь чудом удалось прорваться и спасти его от неминуемой смерти, гладя по волосам и слушая безудержные всхлипы. Даже при таких событиях, она смогла не впасть в отчаяние и вырвать их из этой кровавой мясорубки, выплескивая теперь скопившиеся эмоции. Сегодняшней ночью они потеряли практически всех своих друзей и боевых товарищей, а те кто выжил, вероятней всего, попали в плен или бежали как можно дальше. И потому сознание теперь не видело никакого выхода, кроме как пока помочь друг другу не сойти с ума от горя.       — Гермиона, мне очень жаль, — пытался успокоить ее Гарри, в глубине которого поселилась гнетущая пустота. — Рон был мне самым близким другом и я представляю, что ты сейчас чувствуешь, поскольку сам потерял стольких родных мне людей…       Гермиона не могла остановиться плакать, ее душа разрывалась на части от той боли, что она испытывала в этот момент. Всего несколько часов назад, в Тайной комнате, она впервые поцеловала Рона, радовалась с ним очередному уничтоженному крестражу, надеясь, что этот безумный год скоро закончится и они смогут наконец зажить счастливо, а теперь у нее лишь навсегда остались воспоминания о том, как дорогой ей человек страшно кричит от дичайшей боли и заживо сгорает в Адском пламени, умоляя ее бежать и спасаться, пока он пытается сдержать его мерцающими под натиском стихии щитами.       — Гарри… — задыхаясь в слезах сказала она. — Я… Я не знаю, как нам быть дальше… Ведь теперь мы не сможем быть… С ними вместе… А все наши мечты о спокойной… Жизни… Можно похоронить вместе с теми, кого мы любили… Мы… Они… Мы больше никого из них… Не увидим…       Гарри сидел на земле и слезы катились по его щекам, заставляя воспоминания о прогулках с Джинни и посиделках с Роном навеки отпечататься в его сознании, словно высекаясь там невидимым скальпелем. Ведь Гермиона, безусловно, была права. У них больше не было шанса стать счастливыми, поскольку Волдеморт смог подчинить себе волшебную палочку невиданной мощи, а потому теперь был практически непобедим. Пусть крестражи и были уничтожены, но теперь это было абсолютно неважно. Кого волновало бессмертен ли человек или нет, если это невозможно проверить на практике?       Судя по всему, Волдеморт смог обуздать Бузинную палочку в тот момент, когда пустил в Гарри убивающее проклятье на той поляне в Запретном лесу, где когда-то находилось логово Арагога. Да, это выбило находившийся в теле парня крестраж, сидевший там последние семнадцать лет, однако таким образом палочка окончательно признала Волдеморта своим полноправным владельцем, поскольку Гарри, как хозяин палочки Драко Малфоя, будучи в свою очередь предыдущим истинным владельцем Бузинной палочки, был сражен заклинанием Темного Лорда. И не важно, что это была добровольная жертва. Старшая палочка увидела поражение, сменила лояльность и теперь работала в полную силу, делая Тома Реддла непобедимым.       Эти мысли еще сильнее заставляли сжиматься сердце Гарри, навевая тоску и отчаяние. Ему хотелось выть изо всех сил, ругаться так, как никогда ранее, даже пожертвовать собой, если бы это помогло хоть как-то исправить ситуацию. Но все это было бесполезно, а потому Гарри, приложив невероятные усилия, приказал себе успокоиться и начать решать, как поступить дальше.       Оставаться в этом мокром и грязном лесу было категорически нельзя, ведь без нормальной защиты их бы очень быстро нашли и закончили начатое в Хогвартсе дело, да и сильный ливень не добавлял здоровья в уставшие и пострадавшие тела. Можно было бы развернуть привычную палатку и найти убежище внутри нее, однако она была безвозвратно утеряна в момент их обнаружения егерями, что значительно усложняло ситуацию, но все же на окраинах сознания появился один выход, пусть и не самый очевидный, а потому, возможно, весьма безопасный.       — Гермиона, вставай, мы не можем здесь больше находиться, нам нужно идти, — поднялся Гарри с земли, отряхивая джинсы от налипшей грязи и пытаясь держать голос на твердой ноте. — Иначе мы еще вдобавок заболеем и тогда нам точно крышка.       — И что? — всхлипывала она. — Какая теперь разница?       — Разница в том, что мы все еще живы, — говорил он. — И я не собираюсь просто так подыхать в этом ледяном лесу! Мы должны уходить!       — Но куда? Сейчас мы совершенно одни, нам никто не сможет помочь, — понуро высказывала Гермиона, едва успокаивая льющиеся ручьем слезы. — А те кто могут, вероятнее всего, подались в бега и сами ищут где спрятаться.       — Нам придется начинать все с самого начала, — признал Гарри, окончательно принимая верность пришедшей в голову мысли. — Придется затеряться в мире, найти безопасное убежище и уже там думать, как выживать дальше.       — И где нам найти такое место? — практически безразлично спросила Гермиона, глядя в пустоту перед собой. — Мы же не можем просто ворваться в чужой дом и заставить живущих там людей укрыть нас, а на площадь Гриммо или куда либо еще, нам путь заказан.       — Это место мне не чужое, более того, я считаю, что могу называть его своим домом, хотя мало кто согласится с таким определением. И я надеюсь, что там мы сможем перевести дух и отдохнуть, — посмотрел на подругу Гарри и подал ей руку. — Скажи, ты все еще со мной, Гермиона?       Девушка посмотрела на него заплаканным взглядом, однако ничего не сказала, а только лишь протянула ему свою ладонь, безмолвно подтверждая его слова. Гарри принял руку, помог Гермионе встать на ослабевшие и все еще дрожащие то ли от безнадежности, то ли от холода ноги и, представив место, в которое предполагал, что никогда не вернется в своей жизни, провернулся на месте и трансгрессировал, оставляя позади себя лишь тихий хлопок и водяную пыль, тут же перекрытые очередным массивным раскатом грома и падающими с неба потоками ливня.