Темные времена

      Дом на Тисовой улице за последний месяц видел столько событий, сколько в нем не происходили за все время его существования. Смена хозяев стала лишь отправной точкой после целого года запустения и затхлости. Его изменяли, перестраивали, скрывали ото всех, кого только можно было, кроме двух молодых людей, использовавших его для защиты от десятков различных опасностей. В этом доме творили невероятные вещи, жили странные существа, создающие предметы и пищу прямо из воздуха, а люди же варили различные зелья и эликсиры, помогающие в различных ситуациях. И сейчас ослабленная Гермиона держала одно из таких зелий в трясущейся руке и готовилась выпить ради одной ей известной цели. Она прекрасно знала о возможных последствиях, а потому не влила его себе в рот сразу, но с каждой секундой решительность все возрастала, позволяя сделать этот трудный шаг.       — Кикимер настоятельно не рекомендует хозяйке использовать сейчас это зелье, — до последнего пытался уговорить ее эльф. — Организм хозяйки может не выдержать такой нагрузки.       — Я должна, — поднесла она пузырек к губам. — Иначе я никогда себе не прощу, если…       Не успела Гермиона закончить фразу, как снизу раздался звук открываемой двери и глухой удар, словно от падения чего-то тяжелого на пол. Превозмогая боль и вытаскивая наружу все возможные резервы, девушка пока поставила склянку на тумбочку у кровати, схватила лежащую рядом волшебную палочку и с трудом направилась к лестнице, готовясь отразить внезапное нападение. По какой-то причине, она забыла, что дом защищен Фиделиусом и внезапным визитером мог быть только ее друг, а потому, на всякий случай, она окружила себя щитами и, осторожно ступая, спустилась вниз.       — Гарри! — хрипло вскрикнула она, заметив лежащего в проходе и тяжело дышащего Поттера. — Гарри! Что с тобой? — поспешила Гермиона к парню, перевернула на спину и принялась осматривать на предмет ранений.       — Я в порядке, — слабо высказал тот, наблюдая склонившуюся над ним и все еще окровавленную подругу. — Просто кончились силы…       — Что? Как? — не понимала она, пробегаясь глазами по грязному, уставшему, но вроде как целому Гарри. — Где ты был? Я тут чуть с ума не сошла, когда узнала, что ты пропал!       — Я… — мялся он, смотря глазами куда-то в сторону. — Я… Э-э-э-э… Выпускал пар… Прости…       — Ты там горы громил что ли? — помогала ему встать Гермиона. — Ты умудрился потратить всю энергию, даже Кикимер не смог тебя почувствовать!       — Ну типа того… — кивнул Поттер. — Камни разлетались только так… Последнее, на что меня хватило, так это трансгрессировать домой, да и то, несколько миль недолетел и шел пешком…       Они вместе доковыляли до диванчика в гостиной и приземлились в его мягкие объятия, позволяя наконец расслабиться своим телам. Гарри все еще весьма сильно потряхивало от произошедшего «выпуска злости» и Гермиона подозрительно косилась на него своим фирменным взглядом. Впрочем, пока она решила, что не стоит пытаться выпытать информацию, ибо это можно сделать и потом. А сейчас оставалось лишь выдохнуть и успокоить разбушевавшиеся эмоции, в очередной раз посчитавшие, что Поттер ввязался во что-то особо опасное.       — Я рад, что ты очнулась, — улыбнулся Гарри, чуть прикрыв глаза. — Тебе крепко досталось.       — Да… — кивнула она, из-за спадающего адреналина вновь начиная ощущать ноющую боль по всему телу. — Я вновь обязана тебе жизнью…       — Да брось! — махнул рукой Гарри. — Кто там уже считает сколько раз мы спасали друг друга? Думаю, это еще не последний раз.       — И тем не менее… — вновь вспомнила она Беллатрису и искаженную гримасу Руквуда. — В этот раз ты убил их… Гарри, ты убил их!       — Я не смог иначе, увидев, что твои кошмары сбываются наяву, когда вновь наблюдал твои страдания, — моментально посерьезнел Поттер. — Мне хотелось любым способом прекратить это и я выбрал первый, пришедший в голову.       Гермиона сидела нахмурившись и обдумывала услышанное. Нет, Гарри и раньше не раздумывая бросался на ее защиту, но еще никогда он не убивал людей ради нее, что одновременно пугало, но и заставляло задуматься над эмоциями друга. Он стал жестче, сильнее, увереннее, а магическая мощь, казалось, росла с каждым днем, хотя именно сейчас он ее потратил непонятно на что. И тем не менее, все ее естество отвергало такой способ решения проблем.       Да, Пожирателей было совершенно не жаль, и Гермиона разумом понимала, что теперь можно было, только бить на поражение, чтобы противник уже никогда не смог ответить, но не так она росла. Не так училась жить. Не таких идеалов пыталась достичь, всей душой и сердцем отвергая даже малейшую мысль об убийстве человека. А Гарри, похоже, теперь думал совершенно иначе, расправившись с врагами так, как посчитал нужным, разорвав истязающую ее Беллатрису заклинанием и снеся голову пинавшему ее Руквуду, не говоря уже о убитом Сектумсемпрой Долохове. И сейчас, после этих неприятных воспоминаний, Гермиона осознала, что все еще забрызгана остатками своей мучительницы, от чего ее тело наконец дало слабину и ее моментально вывернуло на ковер.       — Гермиона! — забеспокоился Гарри, подорвавшись ближе. — Что случилось?       — Я… Я… — тяжело дышала она. — Я в порядке…       — Нет, не в порядке! — не знал как помочь Поттер. — Я же вижу!       — Я в ошметках человека! — попыталась объяснить свое состояние Гермиона.       — Она не была человеком…       — И тем не менее… Черт! — вновь вывернуло Гермиону.       — Пойдем, — помог ей встать Гарри. — Тебя нужно отмыть от этого!       При помощи друга она на дрожащих ногах смогла дойти до ванной комнаты, отвернувшись спиной стащила с себя верхнюю одежду вместе с джинсами и прямо в нижнем белье, оставшимся довольно чистым, залезла в душевую кабину, включая напор горячей воды на максимум, дабы как можно быстрее отмыть свое тело от присохшей крови, спекшейся в волосах так, что они теперь представляли собой клейкую бесформенную массу.       Лишь помощь Гарри в виде чистящих заклинаний и активной работы вихоткой хоть как-то позволяла избавиться от таких сильных загрязнений, иначе пришлось бы стричься чуть ли не налысо. И крайне радовало, что они еще месяц назад договорились не стесняться друг друга в экстренных ситуациях, что крайне помогало сейчас избежать ненужных неловкостей.       — Гермиона, повернись, нужно отмыть тебе спину! — попросил Гарри, со сжимающимся сердцем наблюдая за еще не до конца зажившими синяками на ее коже. — И если ты не против, то нужно расстегнуть застежку лифчика сзади.       — Тогда три тщательней! — кипела она, выполняя команду. Ее наконец отпустила слабость и наступила настоящая ярость. — Не хочу больше ощущать на себе эту мразь! И как я умудрилась отхватить простейший Ступефай! Ай, больно! Осторожнее! — шикнула Гермиона, когда Гарри задел одну из синюшных гематом. — Черт! Не самое приятное, когда ты просыпаешься от удара ногой в живот!       — Да ладно тебе, все совершают ошибки. — хмыкнул он, оттирая лопатки и плечи. — На счастье, мы выбрались, а Сама-знаешь-кто потерял троих людей из ближнего круга.       Гермиона вновь вспомнила разлетающееся на куски тело Беллы, оторванные конечности Руквуда и порезанного на куски Долохова. Если бы было чем, то ее бы вновь стошнило, однако все уже осталось на коврике в гостиной и потому спазм в желудке так и остался внутри, позволяя хоть как-то держаться на ногах.       — Гарри! — повернулась она к нему лицом, все же еще слегка стесняясь, а потому прижимая руки к груди и прикрывая интимные места.       — Чего? — завис он с губкой в руках, не отрывая взгляда от ее глаз. — Я не закончил!       — Я не об этом! — выпалила Гермиона, выходя из-под струи воды. — Потом домоешь, дело серьезное!       — А…       — Ты убил их! — ровным, но твердым голосом говорила Гермиона. — Жестоко и не оставляя шансов…       — Да, убил! — резко и эмоционально ответил он. — И повторись такая ситуация, то сделал бы это вновь!       — Гарри…       — Пойми, Гермиона, — сразу прервал ее возможную лекцию Поттер, — мы больше не имеем права быть милосердными к этим ублюдкам! Мы столько раз сохраняли им жизни и к чему это привело?       — Но…       — Никаких но, — холодно продолжал он. — Нам уже давно нужно было понять, что никто из них не должен остаться в живых! Только их уничтожение позволит нам победить!       Гермиона была явно шокирована столь жестокими и циничными словами Гарри, ведь она никогда не видела его таким прямолинейным и злым по отношению к Волдеморту и Пожирателям. Вся ее натура протестовала против такого подхода, однако, в глубине души, она не меньше его хотела смерти каждому, кто причинил им столько боли и страданий. Но тем не менее, Гермиона не могла позволить им докатиться до превращения страны в большую мясорубку, каким бы большим не было желание расправиться с каждым врагом посредством такой простой и заманчивой Авады.       — Я… — замялась она, отвечая прямым взглядом в его серьезное лицо. — Я не знаю, как тебе ответить…       — Ты сказала, что мы уже повзрослели, — не прекращал убеждать ее Гарри, — но это не так. Не стесняться друг друга в душе — это, конечно, хорошо, но нам давно уже пора откинуть мысль о «мягкой победе». Мы должны принять это или бросить все попытки противостоять Сама-знаешь-кому. Мы должны научиться убивать и сегодня я сделал свой выбор.       Она вновь взглянула в глаза парня и не нашла там так знакомого ей Гарри, заметив лишь отзвук яростного огня в них. Сегодня он действительно переступил свою черту и принял неизбежное, вступив на путь смерти и жестокости. Пусть его цели были благородными, а убийством троих Пожирателей он спас ее от пыток и возможной гибели, Гермиона, несмотря на его слова, не могла принять такой парадигмы, где победа достигается лишь путем полного уничтожения врага.       — Гарри, я боюсь этого… — шептала она на грани слышимости из-за продолжающей литься воды за ее спиной. — Я не хочу лишать людей жизни…       — Я тоже боялся сделать это, но увидев, как эта сука вновь мучает тебя, не смог больше играть в доброго мальчика Гарри Поттера, — признался он. — Дамблдор был прав, убийство раскалывает душу, а потому теперь, зная каково это, лишить жизни по собственной воле, я точно не отступлю в следующий раз.       — Я не хочу, чтобы ты это делал… — наплевав на смущение внезапно обхватила она его вокруг груди и уткнулась носом куда-то в ключицу. — Ты не должен уподобляться им… Не должен становиться убийцей!       — Прости, но я тебе уже все сказал, — оставался непреклонным Гарри. — Мой выбор сделан. Осталось твоя очередь, — закончил он разговор, выбрался из ее объятий, сбросил мокрую одежду на пол и направился прочь из ванной.       Ночь выдалась для Гарри беспокойной и практически бессонной. В те моменты, когда ему удавалось проваливаться в царство Морфея, перед взором постоянно представлялась разочарованная Гермиона, отчитывающая его за отвратительное поведение. Как бы Поттер не пытался оправдаться, у него банально не получалось подобрать аргументов и убедить ее в своей правоте. И с каждым разом ему казалось, что девушка словно отдаляется от него, сожалея о том, что не за этим человеком готова идти в огонь и воду. Ее взгляд с каждой секундой становился все более разочарованным и грустным, а слова грубели прямо на глазах. Это было даже хуже, чем тот бесконечный кошмар с убивающим их Волдемортом, а потому утром Гарри вновь был довольно уставшим и разбитым, хоть и выбрался из кровати достаточно поздно.       Спустившись в зал в надежде найти там что-нибудь бодрящее, по типу огромного стакана с кофе, Гарри обнаружил лишь сидящую боком на диванчике уже бодрствующую Гермиону, выглядящую явно лучше, чем вчера вечером. Да, на ее лице все еще была написана усталость вперемешку с довольно сильным расстройством, но тем не менее, кожа приняла значительно более здоровый оттенок, а волосы больше напоминали привычное растрепанное состояние, чем слипшуюся из-за крови непонятную массу.       — Там где пёс заметил крысу… — задумчиво повторяла она, держа на коленях какой-то блокнотик, не замечая Гарри. — Помирающий принял проклятие… Ну что за бред? Какой пес? Какую крысу?       — Не знаю, может это из какой-нибудь очередной магической сказки? — обратил на себя внимание Поттер, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. — Ну, как Дамблдор рассказал тебе о Дарах Смерти?       — Гарри! Не пугай меня так! — пыталась грозно посмотреть на него Гермиона.       — Прости… Я не хотел… — извиняющимся голосом проговорил он и сел на соседнее место рядом с ее ногам. — И за вчерашнее тоже извини.       — Что ты имеешь ввиду? — подозрительно уставилась она на него. — Надеюсь, это значит, что…       — Нет, — не дал ей договорить Гарри. — Не значит. Я не отказываюсь от своих слов, просто хочу извиниться за то, что пытался и тебя заставить принять такое же решение.       — Я очень расстроена, Гарри, — без тени улыбки произнесла Гермиона. — Я не хочу, чтобы ты уподоблялся им и становился жестоким убийцей.       — Я понимаю тебя, но пойми и ты меня, — не сдавался Поттер. — Да, это звучит цинично и жестоко, но если бы я только оглушил этих уродов, то уже сегодня утром Сама-знаешь-кто бы знал, что мы живы, а сумасшедшая Белла еще сильнее бы взялась за свои отвратительные дела! Я думаю, ты догадываешься, что она не только тебя пытала и мучала, но и десятки других людей.       Шрам на руке Гермионы, постоянно напоминающий о той боли, что причинила ей ближайшая приспешница Волдеморта, неприятно дернуло, словно он раскалился до бела и тут же остыл. По какой-то причине, Гермиона не задумывалась над тем, что она не единственная пострадавшая от ее рук и еще десятки людей могли получить подобные увечья или вообще быть убитыми. Ее моральный компас едва мог решить эту сложнейшую дилемму, где на одной стороне висели вбитые с детства моральные устои, а с другой колотило бесчисленное количество жертв, которых можно было избежать, действуй они жестче и решительнее. И как бы ей тяжело не было признать, но вторая половина перевешивала со значительным отрывом и теперь ей ничего не оставалось, кроме как согласиться с суждениями Поттера.       — Возможно, ты и прав, — грустно произнесла она. — За своими убеждениями о морали, я и не вспоминала, что не мы одни страдаем от рук Пожирателей. Да и будь их меньше, то может быть битва за Хогвартс не была бы проиграна…       — Мне самому противна эта мысль, — признавался Гарри. — Честно, я не хочу убивать и до сих пор мерзко от того, какой был взгляд у Долохова в тот момент… Просто…       — Просто у тебя не было другого выбора, — кивнула Гермиона. — Но Гарри, пообещай мне, что это будет лишь крайней мерой! Мы…       — Нет, — помотал головой Поттер. — Я не буду больше давать им вторых шансов! Хватит! И надеюсь, ты не станешь вставать между мной и очередным Пожирателем!       — Нет. Не стану, — вздохнула она. — Да и не переубедишь тебя, раз уж ты решил что-то сделать…       — Спасибо, что приняла мою позицию, — облегченно выдохнул Гарри. — Мне нисколько ни жаль уродов Реддла, но мне было бы тяжело, зная, что ты против моих действий.       — А я еще и не сказала, что я за! — внезапно выкрикнула девушка, повинуясь эмоциям более светлой своей стороны. — Просто я поняла твои мотивы, а потому постараюсь принять их.       — Спасибо…       Разгоревшийся конфликт вроде как был улажен, а потому теперь можно было наконец хорошо позавтракать, краем глаза глянуть маггловские новости по телевизору, пытаясь выведать оттуда что-то необычное и волшебное, а затем вместе приняться за разгадку послания Снейпа, которая оказалась куда сложнее, чем они предполагали. Шифровка напоминала какую-то непонятную муть из слабо связанных друг с другом слов, однако учитель не стал бы загадывать то, до чего они бы не додумались никогда.       — Ты вроде высказал предположение, что это может быть из какой-то истории? — вспомнила Гермиона через пару часов размышлений.       — Может быть, — отозвался лежащий на диване Гарри, раз за разом перечитывающий слова Снейпа. — Но ты же знаешь, что я как и ты, не в курсе волшебного фольклора. Я больше по маггловским сказкам, да и то не по всем.       Гермиона лишь глубоко вздохнула и вернулась к своим книгам, где могли бы упоминаться схожие слова. Она всегда выглядела столь сосредоточенной, пока ковырялась в учебниках, что одним лишь видом напоминала о старых мирных временах, их бесконечных часах в гостиной и библиотеке. Будто и не было войны, а просто шли каникулы перед очередным курсом в Хогвартсе и Гермиона, как обычно, решила выучить все еще до начала занятий. С теплыми чувствами на душе взгляд Поттера пробежался по ее волосам, обогнул одетое в футболку и спортивные штаны тело, а следом упал на домовика, кружившего за ее спиной вокруг кухонного стола и выставлявшего для них ужин.       — Кикимер, — позвал Гарри, которому на ум пришла внезапная мысль. — Скажи, ты знаешь сказки волшебников?       — Да, хозяин, — ответил эльф. — Кикимер был обучен рассказывать детям Блэк сказки перед сном.       — Скажи, а тебе известно какое-либо произведение, где фигурировали бы пёс и крыса? — поняла его мысль ожившая Гермиона.       — Нет, хозяйка, — помотал головой домовик. — Кикимер не знает подобного произведения.       — Очень жаль, — вздохнул Гарри, поднимаясь с дивана и направляясь к столу.       — Кстати, Снейп сказал что будет ждать три месяца с момента его побега, — между делом заметила Гермиона, — а это значит, что у нас осталось не более пяти недель, после чего нам уже не найти его.       — И правда, не заметил как бежит время… Обычно я уже вернулся бы сюда из школы и валялся в кустах сирени, спасаясь от криков тетушки, — помечтал о былом Гарри. — Возможно, вновь цапался бы языками с Дадли или просто превратил его в куст герани…       — Надеюсь, мы сможем пережить этот кошмар, — села она на соседний стул и положила голову ему на плечо, от чего у Поттера начало чаще стучать сердце, а уши налились жаром. — И рано или поздно покончим с Лордом.       — Я тоже на это надеюсь, Гермиона, — машинально взял он ее руку в свою. — Я тоже…       Июль был в самом разгаре, листва на деревьях зеленела во всю мощь, дни били температурные рекорды, а воздух словно пылал, заставляя людей прятаться под кондиционерами и вентиляторами. Еще не зная, что лучше — жара или постоянные дожди, Гарри часами бродил по дому и пытался разобраться в своих эмоциях по отношению к Гермионе. Нет, он всегда считал ее крайне близким и практически родным человеком, возможно даже названной сестрой, но правда ли это было так? Да, они ведь всегда были вместе, всегда поддерживали друг друга чем могли и были готовы на многое ради второго человека, в чем Гарри убедился на собственном опыте, но какова была истинная причина таких близких отношений?       Он не мог назвать другого человека, мучения которого привели бы к такому взрыву эмоций, что Поттер без раздумий и рефлексии просто уничтожил троих Пожирателей, да и потом от ярости крушил все, до чего мог дотянуться. Возможно, это еще было связано с возрастом, но даже на смерть Сириуса он реагировал куда сдержаннее, на словах обещая убить Беллатрису, а по факту не сумев даже нормально применить Круциатус. Зато пытки Гермионы стали тем триггером, что сорвали последние стопоры и направили его на путь убийцы.       Или все же это было связано с их ситуацией, где иных выживших союзников просто не осталось, а потому эмоциональная ценность Гермионы выросла до невиданных величин? Но ведь даже это не объясняет того, как приятен и притягателен был ее взгляд, как тепло и ярко ощущалась ее ладонь в тех случаях, когда они держались за руки в моменты взаимной поддержки. И как больно ему было каждый раз, когда Волдеморт убивал ее в ночных кошмарах, или она отвергала его новые убеждения, уходя за горизонт. Ведь после этого Гарри самому не особо хотелось жить и лишь пробуждение не позволяло запустить себе во снах Редукто в висок.       А ее объятия, что действовали так успокаивающе, что никакое зелье или расслабляющий чай не шли ни в какое сравнение? Ведь даже после того, как Гарри вернулся домой без капли сил, он все еще хотел рвать и метать до тех пор, пока не увидел ее ошарашенный взгляд и не услышал хриплый, но столь родной голос окровавленной с ног до головы Гермионы. Только увидев ее целой и в сознании, эмоции Поттера смогли чуть успокоиться и прийти в норму, а следующим утром так и вовсе хотелось прыгать от радости, что девушка была согласна с ним в некоторых новых аспектах их жизни. А ведь он почти готов был уступить и отбросить свои принятые убеждения, лишь бы она не разочаровывалась в нем.       Но с другой стороны, в голове сидела неприятная и постоянно зудящая мысль, что он поступит очень подло, если начнет пытаться сблизиться с Гермионой. Ему казалось неправильным пытаться двигаться дальше, пользуясь тем, что у нее просто нет выбора, кроме как принять Гарри или уйти навсегда. Да и она все еще явно грустила из-за гибели Рона, порой часами рассматривая одну из фотографий их трио, сделанную в один из дней в Норе. В это время на лице Гермионы проявлялись крайне грустные ноты, а иногда и соленые капли слез, незаметно смахиваемые в сторону. Потому он не мог позволить себе делать большего, чем просто находиться рядом, убеждая себя в том, что тяга со временем пройдет, как только их положение чуть устаканится, а эмоции окончательно примут нужное положение.       Все же Гарри всегда крайне тепло относился к Гермионе и никогда не воспринимал ее кем-то большим, обращая обычно внимание на других девушек вокруг. Так почему сейчас должно быть иначе? Просто потому что иных девушек на горизонте даже не предвиделось? Но это же не правильно, не так ли? Или все же дело совсем не в этом? И может быть не просто так в последнюю ночь, вместо привычных кошмаров, ему снилось, как Гермиона вытворяет такое, о чем не говорят в приличном обществе?       И ведь она не высказывает никаких противоречий в моменты их более близких отношений, чем могли бы позволить себе обычные друзья и уж тем более, брат с сестрой. Гермиона совершенно спокойно относилась к его прикосновениям, не вредничала в минуты, когда корпела над очередным зельем, собирая волосы в пучок, а Гарри подходил сзади и утыкался в него носом. Она была абсолютно не против сцепиться руками в трудные моменты, да и в целом спокойно вела себя даже тогда, когда должна была стесняться до невозможности. Ведь это она первой предложила без стеснения относиться к тому, что они могут в какие-то моменты увидеть друг друга без одежды, если на то была необходимость! И хотел бы Гарри порой сказать ей, насколько ему это необходимо! Насколько он хотел вновь уснуть с обнаженной девушкой в обнимку и не отпускать до самого утра!       Открыл ли ему глаза крестраж Волдеморта или Гарри сам со временем до этого допер, но он знал, насколько привязался к Гермионе. Насколько он нуждался в ней каждую минуту своей жизни и как хотел быть рядом целую вечность, но не представлял, можно ли было произносить при ней подобные слова. Да, его желания можно было объяснить тем, что уже фактически за год совместной жизни то в небольшой палатке, то в доме Дурслей, они так и так периодически натыкались друг на друга практически в чем мать родила. И в случае той же необходимости, при холоде или психологическом страхе, друзья уже неоднократно спали в одной кровати, помогая преодолеть тяжелые моменты и ничего! Никто не паниковал, никто не включал ненужное стеснение. Все было мирно и спокойно, словно так и надо.       Разве что в последний раз Гермиона как-то резко вскочила с кровати, покраснела и убежала в ванную, вместо привычного утреннего приветствия, но это можно было объяснить тем, что в отличие от холодной зимы, в этот раз на ней была не теплая пижама, а лишь тонкая маечка и короткие шорты. Да и на самом Гарри кроме мятой футболки и боксеров не наблюдалось ничего, а потому утром, когда эмоции ночных кошмаров улеглись, Гермиона могла счесть это слишком уж избыточным для пусть и очень близких, но все же друзей. Вот только она уже стала для него куда большим, чем просто другом. Лучиком света, настоящим солнышком во всеобщей тьме, ради которого появлялись силы дальше бороться за ее счастье. Та последняя ночь вместе по-настоящему открыла глаза Гарри, когда он не просто делал то, что положено другу в трудной ситуации, а искренне наслаждался ее видом у себя на груди, мечтая остановить это мгновение навсегда.       И ведь она все также продолжала заботиться о нем, не забывала следить за тем, чтобы Гарри не погружался в депрессию и совсем уж не запускал себя в тяжелые жизненные моменты. Гермиона могла без помощи Кикимера очистить и починить его вещи, не забывала напоминать о бритье, когда щетина начинала превышать допустимые пределы, а также, как и тогда в палатке, вызвалась подстричь отросшую почти до плеч непослушную шевелюру Гарри, требующую к себе особого ухода. И это казалось ему столь личным, можно даже сказать интимным, что Поттер едва сдерживал себя, дабы не поддаться и не прижать к губам ее нежную ладошку, проходящую сквозь волосы, и не начать шептать в нее какие-нибудь глупые слова, поскольку это могло сделать только хуже. Могло сломать их хрупкое равновесие, последнее время и так подвергающееся значительным испытаниям на прочность. Нельзя. Не сейчас. Не время.       И загруженный подобными мыслями в один из последних вечеров июня, задумчивый Гарри лежал на диване, пытаясь в очередной раз понять происходящее между ним и Гермионой. Она как раз сидела в районе его ног и дула на горячий кофе, держа во второй руке маггловскую газету, купленную в ближайшем киоске. Этот ее домашний вид в полосатой кофточке с широким воротником, сквозь который проглядывались лямочки черного бюстгальтера, а также свободных спортивных штанах светло-серого цвета, в очередной раз вызывал приятное тепло в груди Гарри, которому крайне захотелось пододвинуться ближе и заключить ее в объятия. Но он как мог останавливал свои порывы, дабы не вносить смуту в их добрые и практически беспроблемные отношения. Пусть лучше все остается как есть, лишь бы Гермиона оставалась рядом. И потому, вдоволь налюбовавшись подругой, пока на фоне работал телевизор, по которому шла историческая передача про фараонов древнего Египта, Гарри вернулся к попытке разгадать шифр Снейпа, краем уха слушая ведущего.       — Там где пес заметил крысу… — проговаривал по словам Поттер, пытаясь сосредоточиться на загадке, а не сосредоточенном лице Гермионы.       — А теперь обратите внимание на пирамиды, — доносился голос диктора. — До сих пор ходят легенды, что…       — При чем здесь вообще пес и крыса? — чесал нос Гарри, силой переводя взгляд на слова в блокнотике. — Кого вообще имел ввиду Снейп? Единственного пса, которого я знал, убила Белла, но причем здесь это?       — Гробницы крайне не охотно раскрывают свои тайны, ведь в них…       — Умирающий принял проклятие… — в тысячный раз перечитывал он строчки. — Ну что за бред? Где логика?       — Многие туристы приезжают в эти места…       Поттер отбросил в строну блокнотик и устало потянулся, разминая затекшие мышцы. Уже вторую неделю они пытались хоть как-то разобраться в послании, перерывая всю возможную магическую и маггловскую литературу, что могли найти в доме. Порой казалось, что Снейп просто решил поиздеваться над ними в очередной раз, придумав какую-то белиберду и заставляя бессмысленно тратить время на ложный поиск. И дабы хоть как-то отвлечься от надоевших строк, уткнулся взглядом в диктора, дополняющего свою речь видеорядом с изображением древних египетских пирамид, где когда-то отдыхали Уизли всей семьей. А ведь им тогда крайне повезло выиграть главный приз… Так. Стоп. Уизли. Всей семьей. И ведь не только Уизли были тогда в тех краях, но и…       — Гермиона! — взволновано позвал Гарри. — Гермиона, я понял!       — Что? — аж подскочила она от неожиданности, едва не разлив кофе. — О чем ты?       — Там где пес увидел крысу! — чуть ли не тыкал он пальцем в экран. — Сириус впервые увидел Петтигрю живым на газетной вырезке, где Уизли были запечатлены на фоне пирамид! Гермиона, Снейп в Египте!       Гермиона переводила недоверчивый взгляд с Гарри на телевизор и обратно, пытаясь вникнуть в суть передачи и параллельно осознавая сказанное. Внезапность ситуации заставила ее чуть затормозить на несколько секунд, пока Поттер покорно ждал ее озарения, а затем чуть ли не завизжала на своем месте, радуясь что дело наконец сдвинулось с мертвой точки.       — Гарри, все же ты большой молодец! — улыбалась Гермиона, кинувшись ему на шею с объятиями. — И как ты вспомнил? Он же обмолвился об этом единожды почти пять лет назад?! И откуда Снейп мог это узнать?       — Не представляю, — поддался хорошему настроению Гарри, млеющий от ее тепла и приятного запаха тыквенного шампуня. — Но если бы не эта передача, то никогда я бы не догадался!       — А что про вторую часть? — отпустила его светящаяся подруга, вновь погружаясь в рассуждения. — В то время, когда помирающий принял проклятие… Может быть это Квирелл?       — Квирелл? — не понял Поттер.       — Ну вспомни первый курс! — наводила его на мысль Гермиона. — Он пил кровь единорога ради того, чтобы спасти жизнь Сам-знаешь-кого! Флоренц еще рассказывал, что человек, испивший его кровь, сможет выжить, даже находясь при смерти, однако будет проклят навеки! Это же случилось ночью, когда мы отбывали наказание с Хагридом, примерно в полночь!       — Значит, Снейп каждую ночь будет ждать нас примерно в том месте, откуда был взят ракурс для фотографии семьи Уизли? — озвучил окончательную догадку Гарри.       — Именно, — кивнул она.       — Но как нам попасть в Египет? — задумался Поттер. — Так далеко я трансгрессировать еще не пробовал, да и ни разу в жизни не видел его вживую, чтобы хорошо представить нужное место.       — Пожалуй, придется воспользоваться маггловским транспортом, — предложила Гермиона. — Не на метле же лететь через всю Европу и над Средиземным морем.       — Маггловским? — удивился Гарри. — Ты имеешь ввиду самолет?       — Ну да, а чем он плох? — усмехнулась она.       — Ну… Я никогда не летал на самолете, — признался Поттер. — Да и маггловского паспорта у меня нет…       — Гарри, ты волшебник или кто? — передразнила его Гермиона, вновь вспомнив первый курс и подвал с Дьявольскими Силками. — Легкий Конфундус и никаких проблем.       — Кто ты и куда дела мою подругу? — усмехнулся он. — Гермиона бы никогда не применила магию к магглам.       — А Гарри бы никогда никого не убил! — внезапно серьезно ответила она, отбросив все веселье. — Но времена меняются и люди тоже!       Они погрузились в неловкое молчание, сидя друг напротив друга и не мигая смотря друг другу в глаза. Повисшее в воздухе напряжение, нарушаемое лишь тихим голосом диктора новостей из телевизора, казалось, можно было ощутить каждой клеточкой кожи. Все же с того разговора они больше не возвращались к этой неприятной теме, но было похоже, что Гермиона до сих пор не может окончательно принять решение своего друга насчет убийства их противников.       — Прости, я не хотела портить тебе настроение, — почти шепотом сообщила она. — Но мне все еще тяжело об этом спокойно думать…       — Проехали, — не стал развивать конфликт Гарри. — Давай уже двинем к Снейпу.       — А теперь вернемся к событиям этого месяца, — продолжал вещать из телевизора голос диктора. — Полиция все еще не может назвать причин разрушения дома номер двенадцать на площади Гриммо, а также установить личности нескольких найденных под завалами человек. Основная версия правоохранителей заключается во взрыве газового котла, который давно не обслуживался соответствующими организациями и…       — Гарри? — подняла на него глаза испуганная Гермиона.       — Я тут ни при чем! — стал отнекиваться Гарри, махая руками. — Возможно, не мы одни хотим насолить этим уродам!       — По словам очевидцев, — продолжал ведущий, — перед взрывами они видели, как в сторону дома с улицы шли следы от неизвестного оружия, по силе воздействия напоминающего гранатомет, однако личность стрелка остается неизвестной. Строение практически полностью разрушено, всюду наблюдались следы возгораний, — появилась видеозапись места происшествия. — Возможно, дом был заброшен, поскольку под завалами нашли лишь множество предметов разрушенной антикварной мебели, старинных вещей и порванных картин. Коммунальные службы давно не получали оплату по счетам, а неопознанные личности без документов, скорее всего, являлись бездомными. Напоминаем, что обрушение произошло в четверг, две недели назад, приблизительно в восемь вечера. Всех очевидцев просим позвонить по номеру…       — Поттер! — яростно перевела Гермиона внимание с телевизора на Гарри. — Это ты! Вот куда ты потратил все силы!       — Я не…       — НЕ ВРИ МНЕ, ПОТТЕР! — вновь кричала на него подруга. — ЭТО ТЫ НАПАЛ НА НИХ! ПО ВРЕМЕНИ КАК РАЗ СОВПАДАЕТ!       — Да я! — сорвался Гарри, понимая что скрывать больше не выйдет. — И с радостью повторил бы это еще раз!       — И позволь спросить, — шипела яростью Гермиона, — какого хрена ты вновь поперся рисковать своей жизнью?       — А такого! — не сдавался Поттер. — Эти твари это заслуживают! Ты видела, что они делают!       — Видела! — рычала Гермиона. — Но это не повод…       — Повод, еще какой! — пытался объяснить он свои мотивы. — Мы почти единственные, кто может бороться с ним и его шоблой, а потому я еще раз тебе говорю, — набрал воздуха в грудь Гарри. — Я буду бить их всеми возможными способами, буду охотиться на них как на крыс, буду уничтожать каждого, кто примкнул к нему и его идеям! И я почти не рисковал! Как посвященный в тайну хранителя, я просто обстрелял его Бомбардами и Конфринго снаружи, находясь под дезиллюминацией и мантией-невидимкой!       — Но ты слышал Кикимера! — метала глазами молнии Гермиона. — Теперь почти у каждого мага будет метка! И что, ты будешь убивать всех подряд, подводя под общий знаменатель?       — А еще он сообщил, что почти все либо сбежали из страны, либо позапирались под Фиделиусами! — вскочил он с места.       — Послушай себя, Гарри! Пожалуйста! — взмолилась Гермиона. — Это не ты! Тот человек, которого я знала все эти годы не может быть столь жестоким!       — Да нет, — констатировал Поттер. — Просто наконец спала та маска, которую напяливали все эти годы на мою истинную натуру! Или думаешь, что постоянные угнетения Дурслей, ебучие испытания директора, все эти смерти, жертвы и убийства могли вырастить из меня добродушное дитя света? Да хер там плавал!       — Гарри… — слезились глаза у подруги. — Пожалуйста, одумайся!       — Давай только без этого? — попросил он. — Меня растили наивным дурачком, который должен был сдохнуть в нужный момент. Что ж, я выполнил их предназначение, однако великий план Дамблдора доблестно пошел по пизде!       — Это совершенно не повод бездумно рисковать жизнью и бросаться в самое логово Пожирателей! Какие бы ты меры предосторожности не принял!       — Может быть и так! — хмуро произнес Гарри. — Но теперь мне решать, как вести борьбу с убийцами, садистами и мучителями, а потому, если тебе не нравятся мои методы, то можешь оставить меня и лететь к родителям, ибо ты права, долго я один хуй не проживу! Особенно, если тебя грохнут по пути! И чтоб ты знала — дом на Гриммо я разнес из-за тебя, пытаясь хоть как-то искупить свою вину за твои мучения! Вот только не ожидал, что с его разрушением спадет и Фиделиус, а потому магглы смогут о нем узнать!       Поттер закончил свою тираду и устало рухнул на диван, прикрыв глаза рукой и ожидая реакции Гермионы в виде криков и возможных пощечин, но вместо этого она лишь молча смотрела на него, вытирая текущие из глаз слезы. Гарри не знал, что было сейчас у нее на уме, надеясь лишь на то, что она пока не желает прибить его на месте. И потому он довольно сильно удивился, когда подруга пододвинулась ближе и, обняв его, тихо прошептала извинения за свою реакцию, уткнувшись носом куда-то в шею. Все ее идеалы окончательно рушились прямо на глазах, словно их и не было, а слова Гарри буквально раскрыли глаза на происходящее. Как будто до этого психика старалась впихнуть ее в наивную детскую сказку, у которой обязательно будет счастливый конец, а главные герои всегда были непогрешимыми последователями Света, но все это было лишь обманом для глупых подростков.       Гарри первым понял, что если они хотят выжить, то они не имеют права быть такими героями, и именно эта ошибка и привела к столь печальным последствиям, в связи с которыми они остались наедине с целой армией убийц, как раз не гнушавшихся использовать любые методы для своей победы, что и позволило им захватить власть. Да, его решения были довольно эмоциональными, а действия очень опасными, но тем не менее, иначе было просто нельзя, когда лишь двое вставали против целой армии Волдеморта. Их просто задавят числом, если продолжать вести себя как маленькие дети с картиной мира, пропущенной сквозь розовые очки.       — Прости меня, Гарри, — прошептала она ему на ухо, капая солеными слезами на ворот рубашки.       — За что? — все также хмуро уточнил он.       — За все, — шмыгнула носом Гермиона. — Я никуда не уеду и буду следовать за тобой в этой войне до конца. Какие бы решения ты не принимал.       — Спасибо, — положил Гарри руку ей на затылок и слегка погладил по волосам. — Я рад это слышать.       — Каково это — убить человека? — задала она давно мучавший ее вопрос. — Что ты чувствовал, когда направлял палочку на них и произносил заклинание?       — Да почти ничего, когда тело кипит от адреналина, а сердце заполнено яростью, — вздохнул он. — Но честно, я даже не думал о том, что сейчас лишу их жизни. Просто механические действия, как пустить Ступефай, только вместо него произносишь Сектумсемпру или Бомбарду.       — Не может же быть так просто! — воскликнула она, чуть отодвинувшись назад. — Это же не муху прихлопнуть!       — Я лишь рассказываю свои ощущения, — пожал плечами Поттер. — Хотя признаюсь, Долохова я грохнул исключительно на рефлексах, а дальше уже как по накатанной. Хотя нет, все же именно Белла заставила меня сделать это уже полностью осознанно.       — Потому что сбылись твои и мои кошмары? Потому что она пытала меня?       — Да, — согласился Гарри. — Но эту сумасшедшую суку просто необходимо было прикончить.       — Возможно, — не стала спорить Гермиона. — Ее мне точно не жалко.       — И да, — решился рассказать Поттер свои не самые правильные желания. — Прости и ты меня.       — За что?       — Я… В общем… Я… — чуть мялся он. — Я должен тебе рассказать, что…       — Гарри?       — В общем, я боялся, что ты не сможешь выдержать все это, а потому хотел стереть тебе память и насильно отправить в Австралию… — признавался он в своей слабости. — Потому и предложил сейчас уехать добровольно, чтобы не доводить до точки невозврата…       — Но не отправил? — на удивление спокойно отреагировала она. — Решил дать мне выбор?       — Да, ты в праве сама решать за себя, — кивнул головой Гарри. — Почему ты не прокляла меня на месте за такое откровение?       — А нужно? — лукаво улыбнулась Гермиона, вытирая последние слезы. — На самом деле, потому что я сама об этом размышляла, только в отношении нас двоих. Бросить все, забыть об этой войне и сбежать как можно дальше, чтобы не мучиться чувством вины.       — И жить там долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас? — коряво усмехнулся Гарри.       — Вроде того, — кивнула она, удивив согласием с такой формулировкой. — Вот только кто гарантирует, что Сам-знаешь-кто ограничится только островами? Что если он доберется до нас на другом конце света?       — Тогда будет коротко и несчастливо… — фыркнул Гарри. — В общем, мысль я уловил.       — Угу, — произнесла она. — Как видишь, я таки пока составляю единое целое со своей кукухой, а потому долго мы тут будем сопли разводить?       — Гермиона? — удивился Поттер ее неожиданной решительности.       — Мы в Египет летим или нет? — тормошила его девушка. — Там нас ждет хоть какая-то помощь!       — Эээ…       — Давай вставай, Гарри!       — Куда? — не понимал Поттер. — Ночь на дворе же!       — Ну и что? Аэропорт работает круглосуточно, а лететь нам часов пять, так что выспимся там.       — И прилетим рано утром, — пытался отрезвить внезапно энергичную Гермиону. Гарри. — Целый день будем там шарахаться?       — Ну а почему нет? — пожала плечами Гермиона. — Во-первых: нам нужно развеяться, а во-вторых: найти то место, где нас будет ждать Снейп. Я вот очень смутно помню ту фотографию, а потому не уверена, что это будет быстро.       — Тогда ты собери вещи и палатку, а я сгоняю в «Нору».       — Зачем? — вспыхнула она тревогой.       — У Рона в комнате хранилась вырезка из «Пророка», — напомнил Гарри. — Ну что ты, Гермиона? — обратил он внимание на поникшую взглядом подругу.       — Ничего… — грустно вздохнула она. — Просто, я все еще не до конца смирилась их гибелью…       Гарри прижал к груди расстроенную девушку и без слов просто гладил ее по голове, помогая преодолеть тяжелые эмоции, стараясь передать тепло и заботу. Остатки злости и желания мести, сидевшие в нем с момента атаки на поместье Блэков, окончательно выветрились из его головы, заменяясь приятным ощущением взаимопонимания с Гермионой, от чего стало легко и спокойно на душе.       Поттер несколько недель носил в себе этот груз, боясь признаться в содеянном, что эмоционально давило на него и не позволяло расслабиться ни на минуту. А сейчас все словно встало на свои места. И чего он боялся? Ведь знал, что Гермиона повозмущается, но потом поймет его правильно, как это было и всегда. Хотя все же был шанс, что она не выдержит таких изменений и просто бросит одного, чего Гарри категорически не хотел, а потому и не хотел признаваться в содеянном.       — Спасибо, — пробубнила ему в грудь Гермиона через несколько минут, продолжая вцепляться в рубашку.       — Да было бы за что, — с нежностью в голосе отозвался Гарри.       — За поддержку спасибо, — молвила она, замечая как его глаза наконец вновь стали смотреть на мир живым и ярким взглядом. — Ты сейчас хочешь пойти за газетой?       — Да, — кивнул Гарри. — Ночь плюс оборотка, да еще и мантию возьму на всякий. Даже если там кто и будет, то ему придется сильно постараться, дабы меня обнаружить.       — Хорошо, — неожиданно легко согласилась Гермиона. — Может мне пойти с тобой?       — Нет, — помотал он головой. — Одному будет проще, да и дел на несколько минут.       — Уговорил, — со вздохом приняла она его предложение. — Я тогда пока соберу все необходимое для поисков Снейпа в другой стране.       — Если что — я пришлю Патронуса, — улыбнулся Гарри, встал с диванчика, и, повинуясь желанию шалости и движимый эмоциями близости, легонько клюнул ее в макушку, потрепав при этом по волосам. Получив в ответ смущенную улыбку и вновь почувствовав тепло на душе, он предпринял все необходимые меры предосторожности и вышел на темную улицу, откуда с небольшим волнением в груди трансгрессировал в опустевший, но столь родной сердцу дом Уизли, куда ранее планировал больше не возвращаться.