Темные времена

      Усеянное тысячами звезд ночное небо накрывало собой огромную часть суши, где располагались десятки различных стран с миллионами живущих там людей. Все они занимались своими делами, готовились ко сну или же наоборот, собирались на работу в ночную смену. Десятки и сотни городов светились от множества различных ламп и фонарей, улицы пустели, в домах зажигались огни и лишь пара человек стояли в темной пустыне, находясь всего в нескольких милях от единственного уцелевшего чуда света, своим величием поражающего воображение каждого, кто видел его вживую.       Но в данный момент молодым людям было абсолютно наплевать и на пирамиды, и на сыпучий песок под ногами, и на довольно сильный ветер, поднявшийся довольно быстро и неожиданно для всех в радиусе нескольких миль. Они замерли на одном месте и самозабвенно целовались, откидывая все мысли, забывая как дышать и зачем вообще прилетели в Египет. Все это теперь казалось столь не важным и пустым, словно больше не требовалось в жизни. И лишь горячие губы и горящие в темноте глаза человека напротив имели хоть какое-то значение в этом безумном мире.       — Гарри… — тихо шептала Гермиона, когда он опускался на ее шею и нежно прикусывал чуть покрасневшую за день на солнце кожу. — Гарри… Гарри… — вцеплялась она пальцами в его волосы и сильнее прижимала к себе, едва контролируя срывающееся дыхание. — Да… Да… Да!       Покрывая ее лицо, шею и губы десятками поцелуев, Гарри и сам еще не до конца верил в то, что это не сон и происходит на самом деле. Он находился здесь, под звездным небом Египта, держал в руках и целовал ту, к кому испытывал такие сильные эмоции, каких не испытывал никогда и ни к кому, выдавая своей грудью низкое утробное рычание. И Гермиона с радостью и желанием отвечала ему, словно сама не могла дождаться момента, когда можно будет окончательно разорвать последний барьер и окунуться во всепоглощающие чувства искренней привязанности и настоящей жажды. Гарри бесконечно впивался в давно желанные губы, сталкивался с ней языками и продолжал, продолжал, продолжал…       Она была здесь. Она не ушла. Она была целиком и полностью взаимна все это время, что он маленькими шажками шел вперед, начиная со столь далекого и полностью дружеского танца в палатке, проходя через боль и страдания, незаметно для себя укрепляя свои эмоции на протяжении длительного времени. Пронося их с собой в самой глубине, выстреливая то ночными кошмарами, то постоянным желанием прикосновений и близости, то жалкой попыткой огородить от опасности через отправку в Австралию, то искренней яростью и желанием смерти тем, кто пытал ее и причинял мучения.       И Гермиона оставалась с ним, несмотря на все трудности и проблемы, принимая его тяжелые решения и изменившуюся натуру. Она как никто другой понимала его, заботилась о нем, всячески поддерживала в любых начинаниях и платила высокую цену за то, что была рядом. И будь Гарри более опытным в понимании психологии людей, то давным-давно бы уже сообразил, почему она каждый раз, зная о возможных последствиях, рискуя жизнью и здоровьем, твердой походкой шла за ним практически на край света, жертвуя даже самыми близкими людьми. Знал бы, почему никогда не оставляла одного и всегда верно следовала бок обок, а сейчас тихо постанывала в объятиях знакомого с самого детства парня, встреченного в одном из купе Хогвартс-экспресса.       Повинуясь желанию небольшого озорства и не разрывая телесного контакта, Гарри сделал круговое движение и представил в голове одно довольно интересное место. Знакомое сдавливающее ощущение пролетело буквально за долю секунды и вот они уже стоят на вершине пирамиды, все это время находящейся где-то там, вдалеке от них. С ее самой верхней точки открылся великолепный вид на пылающий ночными огнями огромный город в дельте Нила, вокруг которого раскинулась бесконечная пустыня и рассекающая ее, словно бурлящая темная стрела, величественная река, позволившая зародиться первым цивилизациям и теперь ставшая символом их прорвавшихся наружу отношений.       — Гарри… — прошептала Гермиона, пораженная такой картиной. — Это просто невероятно красиво…       — Да… — мысленно похвалил он себя за отличную идею, улыбнулся, отпустил объятия и присел на край верхнего камня, свесив ноги вниз, похлопав рукой рядом с собой. — Присоединяйся.       Гермиона опустилась рядом с ним, положив голову на плечо, поставила чуть в сторонке свою бисерную сумочку, а Гарри вновь приобнял ее за талию, ощущая невероятный душевный подъем и понимая, что если сейчас вызовет Патронуса, то его свет мог бы затмить все звезды. Он сидел рядом со своей лучшей подругой и любимой девушкой, которая, судя по ее поведению, была не против более серьезных отношений, а сейчас оперлась спиной на его плечо и прикрыла глаза, осознавая случившееся. Завораживающая картина и теплый ветер, трепещущий волосы, наполняли спокойствием и уверенностью в будущем, каким бы сложным оно не было. Ведь пока они вместе — любые проблемы казались несущественными и простыми.       — Я хочу лишь спросить, — первой нарушила молчание Гермиона. — Как давно?       — Да кто бы его знал, — с усмешкой пожал плечами Гарри. — Думаю, первый звоночек был в тот момент, когда неконтролируемое Адское пламя решило напасть именно на тебя… Возможно, уже тогда оно знало, насколько ты мне дорога и как я к тебе привязался… Вот только я еще не совсем догадывался, что ты стала для меня куда большим, чем просто лучшая подруга.       — Интересно, — фыркнула она, так и не открывая глаз. — Я читала, что оно обычно пытается убить своего создателя, а тут вот случилось такое…       — Хоть бы предупредила, — хихикнул Поттер и чмокнул в висок. — В общем, более осознанно же я стал задумываться о тебе после нашего неудачного эксперимента с Воскрешающим камнем. Там я до конца осознал, что давно уже ничего не чувствую к Джинни и потому перестал загораживать свои мысли ею. Оставалось лишь понять, как ты относишься ко мне и я довольно долго не решался на разговор.       — А я как раз в эти дни отпустила Рона, — вздохнула Гермиона. — Ну именно в личном плане, как ты спрашивал. Просто поняла, что надежды на встречу с ним нет и значит нужно было двигаться дальше…       — Грустно все это, — сжал ее руку Гарри. — Последнюю неделю во мне шла настоящая война по поводу того, имею ли я право пытаться выйти с тобой на новый уровень отношений. Мне казалось, что я поступаю неправильно и тем самым предаю память о Роне и Джинни. Сколько я себя уговаривал, что это глупо, но…       — Я тебя понимаю, — повернулась она к нему лицом. — Помнишь, я проговорилась на прогулке, что ты стал мне даже ближе, чем Рон? Я потом несколько дней не верила, что вообще была способна сказать это, учитывая его жертву… Мне было так стыдно за себя, что хотелось биться головой о стену…       — Поэтому ты так резко сбежала от меня тем утром, когда мы проснулись вместе? — уточнил Гарри, осматривая каждую черточку столь знакомого лица. — Решила, что поступаешь неправильно и мерзко?       — Угу, — буркнула Гермиона, опустив взгляд. — Я испугалась того, что мне невероятно понравилось проснуться вместе… Словно это было таким естественным и настоящим. Как будто иначе было невозможно…       — И мне это понравилось, — провел Поттер пальцами по ее волосам, заправляя их за ушко. — И веду я себя сегодня целый день так странно, потому что ты спала на мне весь полет, а я только и мог, что мечтать о подобном каждый день. Это стало последним рубежом, после которого я решил действовать дальше.       — Я заметила, — хихикнула Гермиона, вновь поднимая взгляд. — Я догадывалась к чему ты клонишь и потому не особо была против твоих знаков внимания. Это было очень мило и так забавно. А я не просто так сбегала от тебя в туалет в кафешке.       — И зачем же? — удивился он.       — Я все пыталась ополоснуться водой и успокоить бушующие эмоции, — с улыбкой вещала Гермиона. — То, как ты накрыл мне руку и посмотрел в глаза, добили последние жалкие попытки убедить себя, что между нами исключительно крайне близкие, но только лишь дружеские чувства. Именно там я признала для себя, что не хочу больше сдерживаться и будь что будет.       — И свалила на меня заботу о продолжении этого концерта? — ехидно спросил Гарри. — Ты знала, что ты очень подлая и коварная ведьма? На Рона так кинулась целоваться первой!       — А ты джентльмен, так что изволь за мной ухаживать, пока я изображаю из себя недотрогу, — показала она язык. — По крайней мере, в отличие от Рона, ты вполне способен им стать.       Желая наказать дерзкую девушку за подобные слова, Поттер резко приблизил свое лицо к ее, от чего Гермиона испуганно вздохнула и удивленно приоткрыла рот. Воспользовавшись этим, Гарри двинулся еще чуть ближе и вновь напал на ее сладкие губы, уже совершенно не боясь, что делает что-то не так. И это было абсолютной правдой, ведь Гермиона, после секундной заминки, закинула руки ему на шею, а сама стала радостно отвечать на требовательный поцелуй, глупо улыбаясь и мило хихикая, словно позволяя себе вновь провалиться в детство, где никаких опасностей не существовало, а можно было думать только о себе и своих романтических желаниях.       — Слушай, а мне все же интересно, — взыграло любопытство внутри Гарри, когда «наказание» было закончено. — А ты правда целовалась с Крамом или Джинни все это придумала, чтобы позлить Рона?       — Скажем так, — задумалась Гермиона. — Технически — да, но практически мы с тобой сейчас успели целоваться во много раз дольше. Мы тогда касались несколько раз губами, но большего я просто не могла себе позволить в том возрасте. И уж тем более никаких языков! Мне тогда было очень неловко, если честно…       — Но все же ты рассказала об этом Джинни, — поддел ее Гарри.       — Практически через год после этого, когда сама стала относиться чуть проще к теме парней, поцелуев и прочего, — вновь смутилась Грейнджер. — Джинни тогда как раз начинала отношения с Майклом Корнером, а потому живо интересовалась всем, что связано с мальчиками. Мы тогда много болтали на эти темы, а сейчас, увы, остались лишь мы вдвоем… — погрустнела она.       — Ничего, я уверен, что им на самом деле хорошо на том свете, — обнял ее Гарри. — С некоторых пор я действительно предпочитаю думать, что они там не страдают в ревности, а просто ждут нас, пока нам не надоест играть в героев.       — Надеюсь, что это действительно так, — прижалась к его груди Гермиона и обняла в ответ. — Но мне сейчас так хорошо, что я совершенно не тороплюсь туда…       — Как и я, — согласился Поттер. — Как и я…       Счастливые молодые люди просидели на вершине пирамиды практически до полуночи, разговаривая практически обо всем. Они смеялись от своих прошлых эмоций, вспоминая те моменты, когда ощущали притяжение друг к другу, но боялись признаться в этом, ошибочно считая что это были лишь сильно дружеские чувства или почти родственная любовь брата и сестры. Смущенно прятали взгляды, копая все глубже и осознавая, насколько были близки к тому, чтобы начать встречаться куда раньше, чем несколько месяцев назад. И тихо хихикали, по новой смотря на давно известные ситуации, о которых сейчас стало говорить намного проще.       — А помнишь тот день, когда ты наколдовала птичек в пустом классе? — спросил Гарри. — Ну на шестом курсе, после победы в первом матче по квиддичу?       — Это когда Рон не отрывался от Браун, совершенно наплевав на мои чувства? — прищурилась Гермиона. — Забудешь тут такое.       — Ну, будем честными, тогда он был слишком глуп, чтобы подозревать в тебе симпатию к нему, — хмыкнул Поттер. — Даже я тогда не был в этом уверен, ведь ты так убеждала меня в обратном.       — Скорее я убеждала сама себя, — бурчала Гермиона. — Но этим лишь раззадоривала внутреннюю ревность и желание отомстить ему.       — Совершив свой идиотский поход к Слизнорту с Маклаггеном, — поддел ее Гарри. — В общем, я вот тут думаю, что уже тогда нужно было перестать играть в эту дурацкую мысль о братьях и сестрах и догадаться, что мы идем куда-то не в ту сторону. Да, возможно мое внимание и было занято Джинни, но я ведь должен был понять, что смотрю совсем не туда! Но не понял…       — А я зациклилась на Роне и все рухнуло еще не начавшись…       — Вроде того, — кивнул Поттер. — Еще мне показалось, что ты действительно страдаешь из-за него, а потому подсознательно решил, что ко мне у тебя нет таких эмоций…       — И потому окончательно переключился на Джинни, — догадалась она.       — Ага, — кивнул Гарри. — Я тогда словно сам запретил себе думать о тебе как о девушке, хоть не проговаривал это сам с собой. Да, пусть Джинни еще до этого начала мне нравиться, но в тот момент дверь в твою сторону захлопнулась и я переключил все свое внимание на нее. И был таким идиотом, не замечая, что это лишь подростковая гормональная влюбленность в красивую подружку, не более, пока рядом была ты…       — Да что уж говорить, — выдохнула Гермиона. — Я ведь сама дура, решила, что ты не сможешь разглядеть во мне свою спутницу жизни и даже помогала Уизли понравиться тебе, надеясь, что так мы хотя бы будем рядом.       — Хочешь сказать что…       — Да, Гарри, — улыбнулась она. — Мы с тобой два идиота. Но что поделать? Такова наша жизнь… И очень жаль, что разглядеть друг друга мы смогли лишь тогда, когда Рон и Джинни погибли и больше не могут отвлекать на себя внимание…       — Никто не знает, как бы оно было иначе, — невесело усмехнулся он. — Быть может, я бы довольно скоро отвязался от слишком уж энергичной Джинни…       — А мне надоела бы неряшливость и безответственность Рона и мы с тобой могли бы сойтись в будущем, — продолжила Гермиона. — Но увы, нам этого уже никогда не узнать…       Печальная правда давила на их мысли, а потому они вновь погрузились в молчание, переваривая информацию и наполняясь разнонаправленными эмоциями, продолжая сцепляться пальцами и обнимать друг друга. Гарри не знал, как справиться со всем этим, ведь ему действительно было проще поддаться ярости и броситься в бессмысленную атаку, чем переживать такие сложные впечатления. Но тем не менее, им просто необходимо было выговориться и признать все то, что гложило их души и заставляло ненавидеть себя за цинизм и сухость мышления по отношению к своим погибшим друзьям.       Рон и Джинни, как бы мерзко это не звучало, действительно стали помехой и каждый из сидящих на вершине пирамиды волшебников это прекрасно понимал. Это была просто отвратительная правда, которую, увы, никуда нельзя было деть, а потому она продолжит быть с ними, со временем обтесав острые края и став практически незаметной, но все же никуда не денется до самого конца их жизней. Но помимо них было и еще кое-что, свербящее в самом сердце и что определенно следовало обсудить прямо сейчас.       — Гермиона, — обратился он к девушке.       — Да, Гарри, — прошептала она.       — Я не хочу возвращаться в Англию, — внезапно признался Поттер.       — Почему? — удивилась Гермиона, явно ожидая несколько других слов.       — Я… Я… — не решался он. — Я боюсь…       — Это говорит тот, кто бесстрашно бросился в бой с десятком Пожирателей? — изогнула она бровь в изумлении. — Пусть и из-под невидимости, но все же ты напал на дом на Гриммо!       — Нет, ты не понимаешь, — замотал головой Гарри. — Я боюсь, что однажды совершу ошибку и ты пострадаешь из-за меня. Причем куда серьезнее, чем при нападении Беллатрисы.       — Послушай меня, — посерьезнела Гермиона. — Мы об этом уже неоднократно говорили и ты знаешь, что я готова следовать за тобой и принимаю все риски. И я тебе не Лаванда и не Парвати, чтобы сидеть дома и ждать своего рыцаря с войны!       — Я знаю, — понуро кивнул Поттер.       — Ну тогда выкинь из головы эти глупые мысли, — поставила она ему легкий щелбан. — Я была бы рада остаться с тобой здесь или где угодно, подальше от Британии, но к сожалению, если не стереть тебе память и не поменять личность, то ты действительно не сможешь жить спокойно, пока жив Сам-знаешь-кто!       — Тут не поспоришь, — фыркнул Гарри.       — А это значит, что ты рано или поздно вернешься туда, — продолжала Гермиона. — И только посмей сделать это один! Такого предательства я тебе не прощу!       — И это я тоже знаю, — чуть повеселел он. — И даже если я так сделаю и вернусь победителем, то получу свою Аваду, но только уже от тебя.       — Соображаешь, — коротко поцеловала его Гермиона. — Я приму любое твое решение, но только в том случае, если ты не оставишь меня позади, хорошо?       — Хорошо, — кивнул Гарри, окончательно и с позором выметая еще теплившиеся мысли о том, чтобы отправить ее в безопасное место, а самому продолжать войну в одиночку. — Но тогда не обижайся, если я буду убивать любого, кто посмеет тебе угрожать или мучить! Таким людям я точно не намерен давать второго шанса!       — А какой у меня выбор? — чуть горько усмехнулась Гермиона. — Я уже приняла твои новые установки, так что глупо отступать назад. А теперь забудь обо всем и поцелуй меня еще раз, Гарри!       — С радостью, — улыбнулся он.       Бывшие друзья, открывшие тщательно запрятанные чувства, не говоря больше ни слова, вновь погрузились в поцелуи, наверстывая упущенное годами время. Они истинно нуждались друг в друге, с упоением впивались в уже давно опухшие губы и скрещивались языки в страстном танце, увлекшись настолько, что даже не заметили тихих шагов за спинами, а потому продолжали радовать друг друга близостью до тех пор, пока знакомый язвительный голос не заставил их вздрогнуть и обернуться.       — Как мило, Поттер, — криво ухмылялся Северус Снейп. — Хоть вам хватило мозгов найти и разгадать подсказку, но вы вновь доказали свою бездарность и проворонили назначенный час! Хотя, вероятно, общество своей зазнайки вам куда интереснее, чем мое!       — Профессор Снейп! — вскочила смущенная Гермиона. — Мы не…       — О! Бросьте притворяться, мисс Грейнджер, — своим фирменным тоном выдавал он. — Я имел неудовольствие почти минуту наблюдать за двумя безмозглыми идиотами, которым свои ебучие поцелуйчики важнее безопасности! Будь на моем месте Темный Лорд, то это были бы последние мгновения вашей жизни!       — Тогда могли бы не мешать нам наслаждаться видом, — парировал Поттер, раздосадованный тем, что Снейп прервал его в такой счастливый момент, а потому начинал закипать злостью на ненавистного преподавателя. — Ну или добить уже, чтоб не мучались в этой ебанутой войне!       — Я надеялся, вам хватит ума сбежать как можно дальше, — язвил он, скривив от презрения лицо со все еще незажившими ранами от укусов Нагайны. — Но, видимо, ваш семейный комплекс героя не дает и возможности мыслить трезво?       — Сколько можно, Снейп? — пылали огнем глаза Гарри. — Двадцать лет вести себя как обиженная девочка, у которой отобрали любимую куклу!       — Да как вы посмели… — сбилась спесь с мужчины.       — А что, разве я не прав? — продолжал бить Поттер. — Спасибо за воспоминания, но они только сильнее убедили меня в том, что величайший двойной агент волшебного мира — это всего лишь неуравновешенная истеричка, не способная понять, что сын его школьного врага не должен являться целью для мести! Особенно учитывая то, что все эти годы я и в хуй не дул о причинах подобного! — на выдохе почти кричал он.       — Гарри… — сиплым голосом пыталась успокоить его Гермиона, хватаясь за плечо. — Не надо…       — А что? — посмотрел он на нее, краем глаза наблюдая за мастером зелий.       Не сказать, что злость на бывшего учителя была для него неожиданностью, даже несмотря на открывшуюся правду, но раньше бы Поттер никогда бы не стал говорить так жестко. Возможно, в школе еще оставался вбитый с детства трепет перед любым профессором, даже таким отвратительным как Снейп, вылетевший к этому моменту окончательно. А возможно Гарри просто был крайне недоволен тем, что Северус нарушил его покой и первый счастливый вечер за последние несколько месяцев. Но теперь Поттер не собирался проявлять и капельки смирения перед ним, как это было раньше.        — Скажешь я не прав? — продолжал Гарри свое наступление. — Иметь такие мозги и так бездарно поддаться своим эмоциям, просрав любую возможность сблизиться с частицей Лили… Протего!       Луч заклинания Снейпа отскочил от моментально выставленного щита Гарри, натренированного им до автоматизма, и направился в ночное небо. Он не стал отвечать, понимая, что зельевар хотел наложить лишь Силенцио, а не причинять вред. Но, на всякий случай, Поттер все же встал так, чтобы закрыть собой Гермиону и довольно зло посмотрел на потерявшего контроль за своими эмоциями мужчину.       — Что я и говорил, — цедил Гарри сквозь зубы. — В школе у тебя была власть, Снейп, которой я не смел перечить, но сейчас я готов отстаивать свои интересы.       — Не помню, чтобы мы перешли на ты! — яростно бросил Северус, все же убирая палочку. — Или кто-то пытается показать, что отрастил яйца?       — А у меня нет причин обращаться с тобой уважительно, — чуть ли не плюнул ему под ноги Гарри. — Вся твоя преданность свету — это лишь Обеты, данные директору, да желание отомстить за смерть моей матери! Исключительно шкурный интерес!       — Будто вы здесь во имя великой цели! — язвил он в ответ. — Никчемные дети, у которых просто нет иной дороги!       — Согласен, мы здесь потому, что вы с Дамблдором так выдрессировали нас, что других целей в жизни просто не было, — констатировал Гарри. — Но вот сейчас я уже серьезно задумываюсь над тем, чтобы взять с собой Гермиону и съебаться как можно дальше от Лорда и его шоблы, дабы поселиться в более цивилизованном месте, чем магическая Британия.       — И что на это скажет ваш моральный компас? — усмехнулся Снейп. — Будто сможете потом жить с этим спокойно!       — Это уже наши проблемы, — вышел из боевой стойки Поттер, но все еще сжимал палочку в руке. — До этого тебя не особо волновали мои переживания, так почему начали сейчас?       Снейп замолчал и внимательно смотрел на разозленного донельзя парня, так напоминавшего внешне его давнего школьного врага. Гарри не знал, о чем сейчас думает крайне неприятный ему человек, вновь нацепивший холодную маску безразличия на лицо, но мог предполагать, насколько быстро крутятся шестеренки в его голове, обрабатывая ответы Поттера и его мысли насчет общего будущего.       — И кто будет разбираться с ним? — прищурился, наконец, Северус.       — А почему это должно меня хоть как-то волновать? — с презрением бросил Гарри. — Вы сами просрали свою войну, взвалив ее ведение на плечи трех студентов, а потому теперь, когда они, о неожиданность, не справились, извольте сами разгребать свое дерьмо!       — Но пророчество… — начал было он.       — А что пророчество? — скривился Поттер. — Оно верно, пока ты сам ему следуешь. Вот поперся бы Волдеморт в мой дом, не зная о нем?       — Гарри! — панически выпалила Гермиона. — Табу!       — Так далеко оно не действует, — с небольшой усмешкой выдал Северус. — Или наша невыносимая всезнайка не в курсе, что…       — Снейп! — прервал его Гарри, давая себе мысленную затрещину за такую оплошность, которая однажды уже стоила им плена. — Мы сейчас не о знаниях Гермионы говорим!       — И что же нам следовало сделать? — ядовито спросил он, возвращаясь к теме. — Что-то ты сам не стремился выйти с ним на дуэль, о Избранный!       — Да нужно было грохнуть его Авадой прямо за столом! — рявкнул Поттер. — Взорвать с помощью Редукто, сжечь Адским пламенем! Ебучая маггловская граната под задницей разметала бы его не хуже Бомбарды Максима! Мне ли тебя учить?       — Гарри, — пыталась утихомирить его Гермиона, — пожалуйста, успокойся… Нам сейчас не до выяснения отношений!       — Сколько у тебя было возможностей, когда вы оставались один на один, — не унимался Гарри, — а он верил тебе и не ожидал подставы! Да даже если следовать по пути пророчества, я должен был лишь окончательно его добить, а так ничто не мешало каждому отбивать по частице!       — Но крестражи не были уничтожены! — воскликнул Снейп. — И даже такой баран как ты должен…       — Ну а я о чем? — прервал его Поттер. — Семнадцать лет назад их тоже была целая гора, но это не помешало превратить его в бесполезного духа, а у нас была бы возможность спокойно их доколотить! — начинало сбиваться его дыхание и срываться голос. — Дамблдор, Рон и Гермиона вполне себе доказали, что крестражи легко убиваются не только мной! Вместо этого погибли десятки, если не сотни хороших людей, а остальные сбежали или встали на службу к нашему любимому змееголовому пидорасу, который теперь практически непобедим, поскольку получил полный контроль над Бузинной палочкой! Ушлепки вы, Снейп! Ты и Альбус, что страдали хуйней, вместо реальных действий!       Гарри закончил свою длинную гневную тираду и глубоко задышал, пытаясь вернуть в организм потраченный на крики кислород. Он сейчас всем сердцем ненавидел каждого, кто сидел на месте и засунул голову в песок, пока трое еще не окончивших Хогвартс волшебников пытались найти способ уничтожить самого могущественного темного мага во всей истории. А ведь Дамблдор вполне мог поделиться информацией о крестражах с теми же Кингсли или Люпином, которые точно не разболтали лишнего. Направить на помощь членов Ордена с заданием защищать их. Мог бы заранее создать безопасное место, откуда можно было вести войну, а он бросил их на произвол судьбы, с издевкой подкинув три почти бесполезных предмета и самого отвратительного союзника из всех возможных.       — Тем не менее вы здесь, — провел рукой вокруг Северус. — Прилетели, чтобы найти меня.       — Да, — не стал спорить Гарри. — Я надеюсь, что раз ты оставил то послание, то имеешь идеи, как прикончить Волдеморта.       — Кто-то тут грозился съебаться как можно дальше, — напомнил он, изогнув бровь. — Или ты до сих пор не способен выбрать один путь и следовать ему, а лишь можешь эмоционально скакать туда-сюда, как твой ебнутый на голову папаша?       — Это будет зависеть от того, чем ты меня порадуешь, — практически спокойным тоном проговорил Поттер, пропуская мимо ушей очередное оскорбление. — Выкладывай Снейп, я весь внимание.       Северус вновь затих и скрестил руки на груди, постукивая пальцами по локтям. Его покалеченное Нагайной лицо все так же оставалось непроницаемым, а длинные сальные волосы свисали вниз, словно дохлые змеи. Несмотря на жаркую окружающую погоду, он совершенно не изменил своему стилю и продолжал носить длинную черную мантию с высоким воротом, спасаясь от жары, очевидно, исключительно с помощью охлаждающих чар. Иначе, даже поздней ночью, давно бы свалился от теплового удара, а не пытался собрать мысли в кучу и выдать какое-то решение.       — Да, есть одна идея, — кивнул он наконец, усмиряя внутреннюю ненависть к Поттеру во имя нужных слов. — Теодор Нотт, совместно со своим отцом, по приказу Темного Лорда, некоторое время назад создавали экспериментальный маховик времени. Я лично приносил им кое-какие материалы и инструменты.       — Взамен уничтоженным в Министерстве? — уточнила Гермиона.       — Не совсем, — помотал головой Северус. — Этот маховик имеет возможность перемещать человека в любой момент прошлого, но на весьма короткое время. Если точно рассчитать ключевую точку, то можно изменить все так, что Лорд не сможет победить в этой войне.       — И тогда эта временная линия перестанет существовать? — прищурилась Гермиона, докапываясь до деталей.       — Да, мисс Грейнджер, — ответил Снейп. — Новая реальность затрет текущую, а потому все ваши друзья смогут вновь стать живыми. Собственно, об этой временной линии все забудут навсегда, поскольку она перестанет существовать в природе.       — Зачем Волдеморту нужна была эта вещь? — спросил Гарри.       — На всякий случай, — пожал плечами Северус, чуть вздрогнув от произнесенного имени. — Все же пророчество подразумевает то, что у него есть шанс проиграть, а потому был просто необходим запасной вариант, которым могли бы воспользоваться его слуги и переиначить все в иную сторону.       — И где его искать? — спросил Поттер. — Не думаю, что такая ценная вещь будет валяться за соседним кустом.       — Не знаю, он создавался в тайном убежище, о котором знали лишь Лорд и Нотты, — поведал Снейп. — Вам следует найти их и убедить помочь вам.       — С какой это стати Нотты будут нам помогать? — усмехнулся он. — Они одни из самых преданных слуг Волдеморта.       — Это вам так кажется, — язвительно произнес Северус. — На самом деле, они уже давно сожалеют о том, что Лорд возродился, поскольку их спокойной жизни, где есть власть и влияние на других, пришел конец. И хватит произносить его имя!       — Ой, да неужели, — хохотнул Гарри, даже не собираясь слушаться. — Почему до этих придурков все доходит так медленно? Что Малфои, что Нотты, что Петтигрю…       — Они надеялись, что Повелитель даст им еще больше власти, — пояснял Снейп бестолковому. — А в итоге сами стали лишь шавками.       — Какая потеря, мне их так жаль, — плевался сарказмом Поттер. — Бедные они несчастные! Хотели шоколадку, а получили вонючий лысый хуй под носом!       — Сейчас их разочарование в Повелителе может сыграть вам на руку, — расхаживал мужчина по вершине пирамиды с руками за спиной. — Не будь долбоебом, Поттер, воспользуйся этим! Твое баранье упрямство сейчас никому не поможет!       — Я подумаю. Может даже найдется один желающий свести нас с Ноттами, — холодно ответил Гарри, которому показалось, что Снейп в этот момент захотел прочитать его мысли, однако он отвел взгляд в сторону и не дал этого сделать. — И все же идея спокойно пожить с Гермионой в Австралии или Америке пока превалирует над спасением магической Британии. Кстати, Снейп, а как ты нашел нас? Точка встречи же должна быть в паре миль отсюда.       — Не так уж и сложно заметить двух придурков, сидящих там, где никого не должно быть, — вновь усмехнулся Северус и махнул рукой. — Вон даже магглы ждут, когда вы спуститесь. Вроде очки все еще на носу, а ты слеп, словно только вылупившийся книззл!       Гарри посмотрел вниз и впервые обнаружил, что несколько машин полиции действительно стояли там, а служители правопорядка явно были готовы арестовать тех, кто полез на древние пирамиды без разрешения. В процессе своего проникновенного разговора и поцелуев с Гермионой он совершенно не замечал ничего вокруг, ведь лишь ее лицо имело хоть какое-то значение в эти моменты близости. И это было важным упущением, как и пробелы в целительской магии, которые стоило бы исправить в будущем, дабы избежать очередных неприятных ситуаций.       — Ну, возможно, — сдержанно кивнул Гарри, признавая свой промах. — Но в целом — плевать на них, меня сейчас интересует другое.       — И что же? — уточнил Северус. — Неужто зелье для улучшения зрения?       — Нужна сыворотка правды, — прямо ответил Поттер.       — А зелья удачи вам не налить на дорожку? — поперхнулся Снейп от неожиданного запроса. — Уж извините, но не ношу с собой подобное. Несколько пузырьков есть в Хогвартсе и у меня дома, но лезть туда второй раз — это гарантированное самоубийство.       — А сварить? — намекал Гарри. — Хотя для меня ты и соплю из носа не вытащишь.       — В кои-то веки соображаешь, Поттер, — усмехнулся он. — Делать мне больше нечего, как рисковать жизнью и еще раз встречаться с тобой для передачи зелья. Если хочешь кого-то допросить — ищи себе другого поставщика зелий или научись варить их наконец сам, а не при помощи моего учебника!       — Тогда что-нибудь еще Снейп? — поинтересовался Гарри. — Там полезные знакомства? Адреса с залежами сильных артефактов? Может хоть очередное послание от портрета Дамблдора? Или тайное оружие против Волдеморта, способное перебороть Бузинную палочку?       — Нет, — непонятным взглядом смотрел он на парочку молодых волшебников. — Больше мне нечего вам сказать кроме того, что я ухожу теперь навсегда.       — Тогда крайне надеюсь на то, что больше никогда в жизни тебя не увижу, — издевательски поклонился Гарри и протянул руку девушке, второй рукой подхватывая ее бисерную сумочку. — Идем Гермиона, наше пребывание здесь подошло к концу.       Провернувшись на месте и оставив Снейпа одиноко стоять на вершине пирамиды Хеопса, Поттер перенес их обратно в пустыню, всего в паре десятков ярдов от того места, где несколько часов назад впервые поцеловал Гермиону. С тех пор для него словно прошла одна маленькая, но крайне насыщенная событиями жизнь, ведь он до последнего момента не особо-то верил, что Северус действительно выжил, считая послание ловушкой Пожирателей или же глупой издевкой зельевара под конец его жизни.       Гарри не знал, как правильно стоило относиться к этому человеку. С одной стороны, Снейп, даже после такого поражения, продолжал им помогать и давать советы. С другой же его отвратительный характер ни капли не изменился, а даже наоборот, стал еще более скверным. Ведь сейчас все карты раскрыты, никаких тайн нет, причины его вечной ненависти стали кристально ясны, а Северус дал лишь маленькую подсказку куда копать дальше и все, не забывая покрывать их оскорблениями. Никакой дополнительной помощи, никакого желания хоть как-то упростить им жизнь. Просто бросил как кость собаке и доволен собой.       — Спаситель вселенной, мать его, — бурчал Гарри, бродя кругами по песку с руками за спиной. — Думает, сможет вычистить свою карму таким образом? Сначала убил Дамблдора, потом чуть не утопил меня в ледяном озере, а теперь хочет, чтобы мы вломились в очередную крепость Волдеморта с шансом подохнуть там, близким к ста процентам?       — Такой он человек, — хмыкнула Гермиона, прикрыв глаза рукой. — Не подумай, я не защищаю его, просто понимаю и прошу, чтобы ты тоже смирился с этим. Его уже не исправить, так что просто забудь и выкинь из головы, ведь шанс на дальнейшую встречу просто минимален. И пожалуйста, не привыкай вновь называть Волдеморта по имени! Один раз мы уже нарвались…       — Хорошо, — вздохнул Поттер, с болью в сердце вспоминая последствия своей оплошности весной. — Хотя не будь этого, мы бы никогда не нашли чашу…       — Спорить не буду, но все же, — подошла она ближе и взяла его за плечи с максимально серьезным выражением лица. — Гарри, мы должны быть предельно осторожными! Больше нас не заметит в осколке зеркала Аберфорт, не спасет Добби и мы не сможем отлежаться в «Ракушке»! Каждая наша ошибка может стоить нам жизни!       — Я знаю, — хмуро произнес он. — И постараюсь сделать все, чтобы не совершать новых.       — Вот и славно, — обняла его Гермиона. — Так что давай, держи свои эмоции при себе, как ты это пытался делать раньше. Мышление машины — это как раз то, что нам сейчас нужно.       Гарри обнял девушку в ответ, положив одну руку на затылок, а вторую на талию, и в очередной раз за сегодняшний день зарылся носом в ее волосы, наконец действуя полностью в своем праве на физическую близость. Она снова была его моральным компасом и сдерживающим фактором, без которого Поттер давно бы двинул кони в очередной безумной авантюре. Вновь продолжала думать головой, пока он хотел вернуться назад и основательно начистить рожу Снейпу. И как и всегда — дарила приятные и теплые эмоции даже в те моменты, когда хотелось крушить горы и уничтожать каждого, кто встанет у него на пути.       — Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер, — выдохнул он ей в волосы. — Очень люблю. И не знаю, что бы я без тебя делал в этом мире.       — И я тебя люблю, Гарри Поттер, — с волнением в голосе ответила она. — Мне очень приятно это слышать от тебя и я рада, что мы вместе.       Гарри никогда в жизни не слышал, чтобы другой человек признавался ему в любви. Да, ему многие говорили, как сильно его любили родители, друзья, Сириус и прочие. Гермиона даже однажды убеждала его, что сам Дамблдор любил его, пытаясь не допустить разочарования в наставнике. Но теперь сердце Гарри пылало от ее слов и готово было взорваться от переполняющих эмоций, выплескивающихся наружу слезами счастья на глазах и глупой улыбкой, мало подходящей общей ситуации. Главное, что Гермиона от всей души и с полной ответственностью любила его и не стеснялась в этом признаться, наполняя силами и желанием перевернуть всю планету ради нее, какие бы старания не пришлось приложить ради этого. Но оставался еще один момент в отношении Гермионы, свербящий душу довольно давно, с каждым днем все больше набирая силы и заставляя сознание ненавидеть себя за прошлую недалекость.       — И пока мы здесь, я хочу извиниться, — собрав в кулак уверенность произнес Гарри. — Извиниться за то, что вел себя в юности как идиот, ставя Рона выше тебя практически всегда.       — Гарри, ты… — начала было Гермиона.       — Пожалуйста, дослушай, — прервал он ее. — Я хочу извиниться и за обиду с метлой, когда ты хотела как лучше, а я несколько месяцев с тобой не разговаривал как с предательницей. Извиниться за то, что не защитил тебя перед Роном, когда он испортил впечатление от твоего первого настоящего бала. Извиниться, что часто использовал лишь в качестве ходячей библиотеки, порой не обращая внимания на чувства и эмоции. Я очень виноват перед тобой, Гермиона, и не перестаю удивляться, почему после стольких моих косяков ты продолжила общаться со мной до сих пор.       — Видимо, потому что ты всегда был важен для меня, — с дрожью в голосе отвечала она. — И я понимала, что ты лишь глупенький юный мальчишка, который просто не понимает чувств других. Да, мне часто было довольно обидно, но я смирилась с этим, ибо ты такой, какой есть.       — Вот за это я и прошу прощения, — сглатывал ком в горле Поттер. — Я могу лишь благодарить всех богов, что ты здесь, рядом со мной, а не ушла еще курсе на четвертом. Столько стараний ради меня, а я лишь воспринимал как должное, готовый простить Рона за его косяки в любой момент, вместо бесконечной благодарности тебе. Ты всегда была со мной, а я совершенно этого не ценил, и лишь сейчас понимаю, каким искренним мудаком был все эти годы.       — Все хорошо, — смахнула она слезинку со своей щеки. — Мне очень приятно, что ты все это осознал. Пожалуй, это даже стоило того, чтобы прождать столько лет, пока ты повзрослеешь…       — Я тоже безумно этому рад, — чуть отодвинул голову Гарри, смотря прямо в эти прекрасные карие очи. — И я принял решение, любимая. Мы немного побудем здесь, переведем дух, а через пару дней мы вернемся в Британию. И мы победим Сама-знаешь-кого, чтобы жить потом в мире и спокойствии, не беспокоясь ни о чем.       — Я знала, что ты так скажешь, — улыбнулась Гермиона. — Иного выбора я и не предполагала. Это не твой стиль.       — У меня есть стиль? — усмехнулся Поттер, клюнув ее в губы. — Давай переместимся чуть дальше, чтобы Снейп не наткнулся на нас еще раз, поставим палатку, отоспимся, отдохнем немного и там уже займемся делом.       — Как скажешь, — согласилась она. — Веди, я следую за тобой. Как и всегда…