Темные времена

      Теплый и приятный осенний день, никак не ассоциирующийся с происходящими в нем страшными событиями, близился к своему завершению, даря последние лучи закатного солнца окружающим деревушку Оттери-Сент-Кэчпоул лесам, лугам и полям. Несмотря на то, что на дворе была только вторая неделя сентября, из-за холодного и дождливого лета листья на деревьях начали желтеть и опадать значительно раньше обычного, покрывая все пространство золотистым ковром, переливающимся различными цветами и разлетающимся по округе от порывов поднявшегося к вечеру ветра.       Прошло уже больше двенадцати часов с тех пор, как Гарри перенес четверых ослабших магов сюда, в «Нору», потратив на это довольно много сил и энергии, свалившись от усталости на сухую землю. Да, Гермиона предлагала ему разделить эту обязанность на двоих, но ей довольно крепко досталось в сожженном дотла особняке Малфоев, а потому лишние расщепы были совершенно ни к чему. Неудачная вылазка отняла у них и так слишком многое, чтобы рисковать еще сильнее, без возможности получить экстренную помощь от посторонних лиц.       Наученный горьким опытом предательства и обмана, Поттер не стал перемещать их на Тисовую улицу, пока не удостоверится в правдивости истории Ромильды. Да, шанс на то, что шестнадцатилетняя девушка-гриффиндорка тоже являлась подсаженным казачком был просто минимален, но все же всякое могло быть. Тот же Снейп, столько лет верно служивший Ордену, в один момент изменил свои приоритеты и окончательно присоединился к Волдеморту, так что следовало соблюдать осторожность и попытаться не нарываться на те же грабли еще раз. Слишком уж сильно отпечатались в его сознании умоляющие ее спасти глаза Гермионы, чтобы допустить даже малейшую возможность повторения подобной ситуации. Конечно, по-хорошему стоило избегать даже этого дома, но у них было слишком мало сил и слишком много повреждений, чтобы искать иное защищенное место.       Сама же Гермиона, несмотря на свою хромоту, все еще не до конца вылеченную ногу и слабые протесты обессилевшего Гарри, все же трансгрессировала пару раз домой для того, чтобы забрать оттуда как можно больше различных зелий и мазей, не забывая и о нескольких пинтах практически всемогущего бадьяна, который хоть и не мог исцелить самые страшные травмы, но был крайне близок по этим свойствам к настоящему чуду. И сейчас, разложив по столикам припасы, Гермиона занималась тем, что умела лучше всего — применяла на практике изученные вдоль и поперек инструкции из книг целителей по устранению самых различных повреждений. Как физических, так и психологических.       С тремя оставшимися пальцами на левой руке, Гарри было довольно непривычно помогать ей в ее нелегком деле. Он раньше и не замечал, насколько были полезны потерянные ныне конечности, то удерживающие от опрокидывания различные бутыльки и склянки, то просто помогающие в различных ситуациях. А уж на то, чтобы удержать довольно тяжелую чашу, наполненную до краев настойкой растопырника, приходилось затрачивать совсем уж непривычное количество усилий.       — Поставь ее на стол и опусти свою руку прямо внутрь, — давала хриплые команды Гермиона, сняв повязку с его ладони и грустным взором окинув покалеченные участки. — Конечно, новые пальцы тебе не отрастить, но хоть шрамов не останется.       — Может мне все же помочь тебе с Малфоем? — присел на пол Гарри рядом с небольшим столиком. — На шрамы мне плевать, а вот на его состояние нет.       — Лечись и не мешайся, — также передала она ему тюбик с какой-то дурно пахнущей мазью. — Это от синяков. С остальным мне поможет Ромильда.       — Да-да, — закивала сидящая без дела девушка во все еще изодранной почти на лоскуты одежде, едва прикрывающей интимные места и смуглую кожу, у которой явно чесались руки заняться хоть чем-нибудь, лишь бы не впадать в уныние. — Говори, я слушаю.       Следуя руководству занимающейся устранением внешних повреждений на всех по очереди Гермионы, Вейн начала в нужной последовательности вливать в горло находящегося без сознания Драко десяток самых разных зелий, которые должны были дать ему шанс сохранить рассудок. Диагностические заклинания показали, что его мозг плавает буквально на грани сумасшествия и необходимо было в кратчайшие сроки избавить тело от остатков темной магии, дабы оно направило все силы на самоисцеление психики, если это вообще возможно.       Видя, что девушки заняты важным делом и на всякий случай забрав у Ромильды палочку, Гарри хотел было по привычке попросить Кикимера заварить им всем чаю, но резкое воспоминание почти суточной давности ударило в голову и бросило перед глазами картинку задыхающегося домового эльфа, падающего на дубовый пол гостиной дома Малфоев, от чего сердце в очередной раз сжалось в невыносимой муке, а внутренняя ярость орала во всю глотку, желая отправить его на самоубийственный поиск Волдеморта и всех его оставшихся приспешников.       С трудом подавляя ненужные сейчас эмоции и стараясь не закричать от бессилия, он не мог сдержать скупую слезу от грусти за маленькое преданное создание, скрашивающее их тяжелые будни своим скрипящим голосом и немного шаркающей походкой. Что Добби, что Кикимер стали очередными жертвами его собственной глупости и недалекости. По какой-то причине, Гарри считал, что Волдеморт не умеет учиться на своих ошибках, но это же было не так. Он сам и его Пожиратели не были идиотами, а иначе не смогли бы захватить власть в стране. Идиотом был лично Гарри. И именно Гарри был ответственен за такой масштабный провал и столь серьезные последствия.       Да, поместье Малфоев и целая куча последователей Лорда были сожжены в пылающем огненном шторме и это должно было улучшить настроение всей четверки, но никакие привычные эмоции просто не работали в те минуты, когда каждый из них оставил там частицу своей души и психики. Не говоря уже об отрезанных пальцах, выбитых зубах, переломанных костях и почти вытекшего глаза Малфоя, лицо которого теперь было перемотано смоченными в целебных эликсирах повязках, которые должны были сохранить хоть какое-то подобие того, что там было раньше.       — Все хорошо, Гарри, — заметила его состояние Гермиона и присела рядом, вытащив нежными пальчиками мазь из его зависших в воздухе рук. — Мы все живы. Мы все выбрались. Мы все…       — Не все, — утер он щеку со слезой, пока она покрывала тонким слоем лекарства его спину. — Кикимер так и остался там…       — Да… — замерла Гермиона на одном месте, своим пальцем практически прожигая дырку на коже. — Он остался… И мне очень его жаль… Очень…       — Он ведь так хотел помогать нам, — понуро склонил голову книзу Поттер. — Заботился о нас… Учил… Столько сделал просто для нашего выживания… Почему-то я думал, что по тебе это ударит сильнее, чем по мне…       — Поверь, у меня и самой сердце разрывается от боли, — тихим хрипом говорила она, поглаживая его по спине. — Просто во мне все еще действует успокаивающее зелье, а потому я еще не рыдаю у тебя в объятиях горькими слезами.       — Прости, я забыл, — поднял Гарри на нее взгляд. — Наверное, поэтому и Ромильда сейчас без истерик занимается Малфоем, а не плачет забившись в угол.       — Верно, — отозвалась все слышащая Вейн. — Я боюсь представить, что будет, когда вернется контроль над всеми своими эмоциями. Но знайте, я крайне благодарна вам за то, что вы вытащили меня оттуда.       — Мы не могли поступить иначе, — грустно улыбнулась ей Гермиона.       — И не знаю как буду дальше жить, зная, как именно меня использовали эти ублюдки! — в сердцах продолжала Ромильда. — И как смогу вообще не бояться после этого любого намека на близкий контакт… Вот уж не думала, что легкомысленная потеря девственности всего за пару дней до битвы за Хогвартс будет весьма кстати… — все же прорвало ее на откровенности. — Хоть это случилось с нравившимся мне парнем, а не членом Сивого… Вот только кому я теперь буду нужна, попользованная куда только можно и нельзя придумать десятком-другим слуг Сами-знаете-кого?       Неловкое молчание повисло в маленькой гостиной «Норы», нарушаемое лишь звуком выдавливаемой мази и нанесения ее на синяки и ссадины. Гарри понимал, что Ромильда так спокойно и трезво это все рассказывает только лишь из-за действия очень мощного успокоительного. На самом деле ее душа должна была сейчас разрываться на части от подобных воспоминаний. У него самого мысли горели ярким пламенем от одной только разыгравшейся фантазии, где егеря таки завершили задумку и на его глазах изнасиловали Гермиону, а тут Ромильда пережила это в собственном теле, по несколько раз в день выступая живой куклой для сексуальных утех, без возможности хоть как-то защититься и смирившись со своей судьбой.       Было настоящим чудом, что она не тронулась рассудком и даже после такого оставалась собой в той клетке, хоть и была перепугана до ужаса. И за это Гарри по-настоящему зауважал эту девушку, о которой ранее думал лишь как о глупой романтичной девчонке, имеющей довольно привлекательную внешность и желающей приворожить знаменитого на всю страну парня. Все же шляпа знала свое дело и не просто так определила ее в свое время на Гриффиндор, разглядев смелость и силу духа, как превалирующую черту характера.       — Я могу попытаться удалить у тебя эти травмирующие воспоминания, — прочистив сорванное горло предложила Гермиона. — Смогу все затереть так, словно твое подсознание удалило все само. Ты просто будешь знать, что там произошло нечто такое, к чему бы ты никогда не хотела бы прикасаться в своем подсознании. Только плен, непонятный туман, боль, страх и освобождение. Больше ничего.       — Это было бы весьма кстати, — посмотрела на нее Вейн. — А ты точно сможешь это сделать? Хотя о чем это я… Ты же Гермиона Грейнджер. Ты все можешь.       — Да… — со вздохом очевидно вспомнила она о своих родителях. — Я все могу…       В таком мрачном настроении и прошел практически весь день, завершившись глубоким вечером на моменте окончательного подсчета потерь и повреждений. После излечения всех возможных ран, царапин, синяков и переломанных костей, Гарри выдохнул и признал, что последствия их провала могли быть куда хуже, чем было на самом деле. Да, двух пальцев на левой руке ему определенно будет не хватать, как и одного выбитого и трех сколотых зубов, благо что не из переднего ряда. А еще душа мучительно болела из-за Кикимера, но Поттер был бесконечно рад тому, что Гермиона смогла исцелиться практически полностью. Да, еще пару дней ей придется хромать, пока заклинания и зелья не залечат ей окончательно ногу, но внешне никаких повреждений на ней не наблюдалось, а душевное равновесие они смогут восстановить вместе.       Ромильда же, воспользовавшись помощью Гермионы, так и вовсе пришла в себя довольно быстро и спокойно сидела рядом даже после окончания действия зелий. Они смогли вместе филигранно вычистить совсем уж страшные вещи, такие как групповое изнасилование сразу тремя Пожирателями, но тем не менее, Вейн попросила, чтобы ей остались знания о том, что именно с ней произошло там для того, чтобы этот ужасный, но все же жизненный опыт, не пропал даром. Фактически, она понимала через что прошла и осознавала, что множество воспоминаний теперь скрыты завесой Обливиэйта и просто не помнила подробностей. И этого было ей достаточно для того, чтобы даже не пытаться ими интересоваться в будущем, как это могло бы быть в случае внезапно прорывающихся флешбэков или ночных кошмаров.       На ее счастье, шавки Волдеморта, похоже, не хотели портить красивое тело своей игрушки, бывшей намного привлекательнее, чем все шлюхи Лютного вместе взятые, а потому обращались с ней довольно аккуратно. По крайней мере на ее коже не обнаружилось никаких значительных повреждений, шрамов, прижогов от сигарет или клейма, а Сивому так и не дали ее покусать, превратив в оборотня. На голове остались довольно пышные волосы, чем-то напоминающие волосы Гермионы, а все кости, внутренние и половые органы были в порядке. Только лишь многочисленные синяки от грубых пальцев насильников оставались свидетелями отвратительных действий, да общая худоба организма из-за отказа от еды во время депрессии.       Тяжелее всего досталось Малфою. Даже к вечеру он не пришел в себя, так и продолжая лежать на диване, обмотанный в пропитанные зельями ткани, постанывая в беспамятстве, неровно дыша и дергаясь раз в несколько минут с резкими вскриками боли. Физически, за исключением, похоже, все же потерянного в избиениях глаза, он был практически цел. Благодаря заботе Гермионы и Ромильды, даже ран и ссадин не осталось, но вот ментальное здоровье Драко было под огромным вопросом, после длительного воздействия усиленного Бузинной палочкой Круциатуса Волдеморта. Ему вновь предстояло совершить невозможное, дабы в очередной раз за столь короткий период выкарабкаться из лап смерти или же навсегда превратиться в безумца, наподобие родителей Невилла и других несчастных жертв Беллатрисы Лестрейндж.       — Могу я все же спросить вас… — подала голос сменявшая Малфою компресс на лбу Ромильда.       — Конечно, что ты хотела узнать? — слегка улыбнулся ей Гарри.       — Почему он здесь? — кинула она быстрый взгляд на своего подопечного. — Это же Драко Малфой! Пожиратель смерти! Почему он оказался схвачен вместе с вами? И за что его так сильно пытали? Да и вообще, где мы находимся сейчас?       Несколько раз глубоко вздохнув и набрав в грудь воздуха, Гарри рассказал ей краткую историю Драко, упомянув и путь от верного почитателя Волдеморта, до раскаявшегося в своих грехах отчаявшегося парня. Поведал о длительном становлении взаимного доверия, сражении в Косом переулке и причинах, почему они решили сунуться в его особняк, параллельно убеждая девушку, что Драко достоин того, чтобы стоять с ним плечом к плечу в противостоянии с Темным Лордом.       — А этот дом, — обводил Поттер целой рукой помещение, — принадлежал раньше семье Уизли. Они почти все погибли в той битве, а потому мы заняли его и используем как одно из безопасных мест, окруженных Фиделиусом, где и живет Драко.       — А ты с Гермионой живешь не здесь? — уточнила Вейн.       — Нет, — помотал он головой, все же не желая пока полностью открываться ей. — Возможно, я однажды покажу где, но точно не сегодня.       — Хорошо, — вздохнула Ромильда и с ноткой уважения во взгляде посмотрела на постанывающего Драко. — Теперь хоть понятно, почему вы оба так хлопочите за его здоровье. Он большой молодец и настоящий герой. Такого я точно никогда не ожидала от Малфоя.       — Поверь, — улыбнулся Поттер. — Я тоже.       Еще чуть позже, когда Гарри лично нашел на кухне «Норы» запасы продуктов и приготовил ужин из макарон с поджаренной курицей для их истощенных организмов, с трудом орудуя поврежденной рукой и едва не уронив сковородку на пол, трое волшебников сели за стол и молча насыщались горячей и ароматной пищей. Поттер глядел на находящихся перед ним девушек и мрачными мыслями понимал, насколько уже привык к происходящим вокруг него ужасным событиям. Не было длительной депрессии или рефлексии, отсутствовали какие-либо эмоции сильной горечи и случившаяся меньше суток назад ошибка, сейчас уже казалась чем-то далеким и несущественным. Конечно, на задворках сознания еще гуляла какая-то мысль, что все это неправильно, но такие события, как бы это печально не было, теперь стали обыденностью.       Конечно, уткнувшаяся в тарелку Гермиона куда острее переживала свои страхи, но сам он просто смирился с тем, что вся его жизнь является сплошной чередой испытаний тела и духа, не имея даже шансов на то, чтобы стать «нормальной». Наверное, именно это ощущают люди, идущие в очередную самоубийственную атаку на войне, даже не задумываясь о своем будущем. Когда ты спокойно и безэмоционально, по десять раз на дню, совершаешь такие вещи, от которых у обычного человека волосы встанут дыбом по всему телу, а паника не позволит пошевелить и мускулом. Но люди привыкают ко всему и прошлая ночь стала лишь очередным делом, оставившим свой отпечаток на черствеющей с каждым разом все больше душе, но не сломившим волю и дух.       Скорее наоборот, внутри Гарри словно вновь разожглось подзатихшее было желание найти и убить Волдеморта хоть голыми руками, раз уж план по изменению временной линии провалился. А теперь к нему добавилась и жажда расплаты с заманившим их в смертельную ловушку Снейпом. Простая работа, которую ему всей душой хотелось делать и дальше, даже странно-облегченно выдохнув. И если однажды он оплошается так, что отхватит наконец свою Аваду на поле боя — что ж, так тому и быть. Лишь бы Гермиона при этом либо вообще не пострадала, либо, учитывая ее характер и желание быть рядом, погибла также быстро и без мучений. А там уже будет не важно, кто победил в войне. Один черт за гранью на это уже плевать с высокой колокольни.       — Почему тебя схватили, Ромильда? — вырвал его из размышлений голос закончившей с ужином Гермионы. — Ты ведь не член сопротивления, верно?       — Верно, — понуро кивнула она. — Я… На самом деле я… Просто…       — Если не хочешь, то можешь не рассказывать, — замахала рукой Грейнджер.       — Нет, все нормально, — выдохнула Вейн. — Просто я такая дура… Точнее, не я одна, но я втройне…       — Что случилось? — все еще с хрипотцой тихо спросила Гермиона. — Нет, что было в поместье я уже поняла в процессе чистки памяти, но что к этому привело?       — Мы… — собиралась с силами девушка. — Мы с подружками все лето сидели по домам, — начала она свой рассказ. — Я, Кристи и Вики, как несовершеннолетние, были эвакуированы их Хогвартса еще до битвы, а потому смогли выжить. Родители, узнав о произошедшем там, строго-настрого запретили нам выходить из дома и закрылись под Фиделиусом, надеясь переждать самые худшие времена…       — Как и многие, — мрачно произнес Гарри. — Но увы, они не рассчитывали, что все это затянется так надолго.       — Да, — кивнула Ромильда. — Ближе к концу июля у нас стали заканчиваться все запасы еды и денег. Снаружи, за исключением охоты на магглорожденных и обязательной метки подчинившихся на предплечье, было все довольно спокойно, а потому мама и папа отправились в Косой переулок, надеясь разузнать обстановку и купить все необходимое.       — А тебя оставили дома? — уточнила Гермиона.       — Угу, — вздохнула Вейн. — Я хотела пойти с ними, но они не разрешили, справедливо считая, что я могу стать жертвой каких-нибудь мудаков. Они были целиком правы, но нам было так скучно! Все лето шли дожди, было серо и уныло, а тут наступили первые солнечные дни! И родители ушли так вовремя!       — И вы решили выйти погулять? — понимала ее мысли Грейнджер. — Быстро списались, собрались вместе и ушли из-под защиты?       — Мало того, — уткнулась она взглядом в стол, а из глаз закапали тихие слезы. — Мы захотели нарядиться как можно красивее, чтобы бросить вызов негативу и тоске! Нам хотелось показать, что даже в такое время жизнь продолжается и романтика никуда не делась! А потому мы решили пойти в один не очень популярный, но все же магический бар на окраине Лондона, где планировали пофлиртовать с парнями, возможно погулять с ними по городу под ручку и разбежаться по домам… Какими же мы были дурами!       Дальнейший рассказ Ромильды, срывающийся то на истеричные нотки, то на удивительное спокойствие в голосе, трудно было назвать каким-то непредсказуемым и интригующим. Три молодые красивые и сексуально одетые девицы завалились в то место, где они привыкли проводить свободное время на каникулах. Этот бар всегда был пристанищем таких как они — веселых, жизнерадостных и любвеобильных студентов и студенток, обожающих зажигательные танцы и общение с противоположным полом. Вот только глупые девчонки так до конца и не поняли, что мир изменился, что веселью и легкомысленности пришел конец, что прошлый владелец заведения давно кормит червей в какой-то канаве, а сейчас это место стало одним из центров вербовки егерей и им подобных.       И естественно, целая толпа преступников, среди которых были и довольно приближенные к Волдеморту Пожиратели, уже не выпустили их обратно. Одну из подружек, кажется Викторию, растлили на столе прямо там. Кристин была зверски убита при попытке к сопротивлению и побегу, а сжавшаяся в маленький комок Ромильда, так неудачно одетая в короткую юбку и обтягивающий аппетитные формы синий топик, от которого сейчас остались одни лоскуты, была лишь на время защищена находившимся там Пожирателем от посягательств черни.       Она узнала лицо Теодора Нотта, пусть он и был на несколько курсов старше. Почему-то решила, что он спасет и отпустит ее, ввиду шапочного знакомства по школе, но он лишь усмехнулся и поведал, что она нужна целой для того, чтобы забрать такой подарочек прямо на основную базу и наслаждаться ею уже там, без лишних свидетелей и чужих лап. Собственно, он же и был последним, кто пользовался Ромильдой в ночь их атаки, вместо помощи в проникновении в особняк, а потому и спал от усталости на посту, поплатившись жизнью за свои злодеяния. И за его убийство она отдельно поблагодарила Гарри, у которого от воспоминаний об этом пожирательском выродке вновь закипала кровь в жилах.       — Остальное вы уже и так понимаете, — закончила Вейн свой рассказ, вытирая слезы и шмыгая носом. — Я пыталась их умолять. Говорила, что у родителей есть деньги и они заплатят за меня выкуп, но им было наплевать…       — Денег у них, увы, целый Гринготтс, — постучал оставшимися пальцами левой руки по столу Гарри, привыкая к новым реалиям своего тела. — Это для них не привлекательно, в отличие от… — заткнулся он на полуслове, получив резкий взгляд Гермионы.       — Но однажды они все же согласились… — нервно глотнула уже остывшего чаю Ромильда. — Почти через полторы недели я увидела сквозь решетку камеры своих родителей… Они же, в один взгляд поняв, что со мной там вытворяли, начали кричать и… И… И они…       — Их убили у тебя на глазах? — зажала рот ладонями Грейнджер. — Ублюдки! Нелюди! Да как так можно!       — Две Авады и все было кончено, — судорожно кивнула Вейн. — Я орала на них, обещала прикончить каждого голыми руками… Выцарапать им глаза и разорвать глотки… А они после этого лишь смеялись, связывали мне руки и ноги, издевались и делали все, что им только заблагорассудится…       — Почему ты сразу об этом не рассказала? — спросила шокированная Гермиона. — Я могу и это откорректировать для…       — Нет, — замотала головой она. — Я хочу помнить это всегда. Хочу знать, ради чего мне стоит жить. Я благодарна вам, что вы вытащили меня оттуда, поскольку я давно уже смирилась со своей судьбой и не надеялась выбраться. Но этот случай изменил меня и теперь я больше не хочу быть идиоткой с одними мальчиками на уме. Теперь я хочу лично убить того, кто расправился с моими родителями. И не остановлюсь, пока не узнаю, что этот ублюдок будет мертв.       — Но он мог погибнуть в пожаре, — неуверенно произнес Гарри.       — Он не жил в особняке, — твердо говорила Ромильда. — Я видела его лишь однажды в тот день и не знаю его имени, но обязательно узнаю лицо при встрече.       — Можешь его описать? — попросила Гермиона.       — Высокий, худощавый, лет тридцати, — пожала плечами Вейн. — С резкими чертами лица и короткими светлыми волосами. И таким мерзким хриплым голосом. А еще он точно был из Пожирателей, я видела метку на руке.       — Словом, половина окружения Темного Лорда, — откинулся на спинку стула Гарри. — Жаль, у нас нет Омута памяти…       — Точнее описать не могу, — уныло произнесла она. — Но увидев — укажу сразу.       После рассказа Ромильды, в голове у Гарри практически не оставалось сомнений насчет ее честности. Можно быть сколь угодно хорошим актером, но так точно передать искрений спектр самых разнообразных эмоций, идеально попадая в такт каждому слову, не под силу было никому. И тем не менее, дабы исключить последние шальные мыслишки, Поттер все же попросил ее принять сыворотку правды, которую Гермиона захватила с собой из дома, объяснив это тем, что их схватили из-за предательства человека, которому они верили чуть ли не больше всех на свете.       Вейн с пониманием отнеслась к такой просьбе и уже под действием зелья подтвердила свой рассказ практически слово в слово, дав Гарри возможность окончательно расслабиться и вновь почувствовать себя в кругу тех, кому можно было доверять. Ведь Ромильда теперь стала одной из них, так или иначе. Новым борцом с темными силами, которого их троице так не хватало. Да, пусть она была юна и неопытна, а боевые навыки находились едва ли на зачаточном уровне, зато в процессе разговоров выяснилось, что она весьма неплохо разбирается в зельеварении и колдомедицине, отлично владеет трансфигурацией в рамках СОВ, а также хорошо летает на метле, что позволило немного разрядить напряженную обстановку и найти общие темы, отвлеченные от отпускающего их трудного дня.       — Так почему же ты тогда не решилась пройти отборочные? — дернув уголками губ спросил Гарри, когда их настроение более-менее устаканилось. — Могла бы попасть в команду и получить шанс приворожить меня в раздевалке.       — Потому что пришлось бы упахиваться на тренировках, — пожала плечами Ромильда, — а я была не готова на такие жертвы даже ради Избранного.       — А сейчас? — на всякий случай вкрадчиво уточнил Поттер.       — А сейчас я не такая дура, чтобы попытаться отбить тебя у Гермионы, — кивнула она в сторону упомянутой девушки. — Все надолго запомнили прыщи на лице у Мариэтты Эджком, так что никто бы не решился, сойдись вы еще в школе.       — То было по другому поводу… — смутилась Грейнджер.       — А есть разница? — усмехнулась Вейн. — В любом случае, отношения и парни у меня как-то резко задвинулись на второй план. Да и как я уже говорила — кому я теперь буду нужна? — все же не могла она оторваться от тяжелых мыслей, возвращаясь к ним вновь и вновь. — Конечно, можно скрывать случившееся, но что если оно вылезет наружу, когда я буду счастлива в браке и это разрушит мою семью? Нет, не до этого мне сейчас… Совсем не до этого… Важно лишь найти ублюдка, а там уже будь что будет.       Гарри в очередной раз поразился тому, как быстро могут меняться люди, попади они в критическую жизненную ситуацию. Всего два года. Каких-то два мерлиновых года назад эта девчонка грезила лишь о мальчиках, журналах модной ведьминской одежды, романтике и еще какой-то абсолютно непонятной для него ерунде. Она строила ему глазки в коридорах, идиотски смеялась над каждой фразой, которую Гарри произносил в гостиной Гриффиндора, дарила шоколадные котелки с любовными зельями и спрашивала у Джинни о несуществующей татуировке в виде гиппогрифа на груди.       А сейчас, пройдя свое испытание духа и тела, она превратилась в человека, у которого осталась в жизни лишь одна цель: месть. Эта юная шестнадцатилетняя девушка мечтала самым жестоким способом разорвать на части того, кто на ее глазах убил ее родителей. И она была готова на все, лишь бы исполнить свое предназначение. В мирное время подобные перемены должны были казаться страшными и невозможными для любого обывателя, но не сейчас, когда идет настоящая война на выживание и счет жертв с каждой стороны уже исчисляется сотнями.       Да, Ромильда пыталась шутить и улыбаться, но в ее глазах горел огонь печали и уныния, который невозможно было замаскировать другими эмоциями. Каждая ее фраза казалась резкой и быстрой, а спокойное дыхание порой сменялось чередой коротких вдохов и выдохов, отражая гримасой боли на симпатичном лице очередное всплывшее воспоминание о проведенных в сексуальном рабстве неделях. Не должно было подобное случаться с такими как она. Обычными красивыми молодыми школьницами. Походы с подружками в кафе и флирт с сокурсниками — да, но изнасилование, смерть родителей на глазах и огненное желание убийства другого человека в груди — ни в коем случае.       Адреналин ночных испытаний давно уже спал, тело начинало клонить в сон, но перетекающий в ночь вечер так и продолжился разговорами за столом в гостиной «Норы», в процессе которого они узнали много нового друг о друге и договаривались о распределении ролей в их небольшом отряде. Поскольку Ромильда была никакущей боевой единицей, но все же являлась далеко не безрукой девушкой, то она, узнав о гибели их домовика, вызвалась взять на себя обязанности по, как это назвала Гермиона, «тыловому обеспечению». В обмен же Гарри обещал обучить ее азам боевой магии и защите от темных сил, а Грейнджер же должна была подтянуть ее в зельях, заклинаниях и трансфигурации как минимум до уровня ЖАБА, дабы Вейн могла приносить настоящую пользу и не быть обузой в возможных будущих вылазках.       Гарри решил, что несмотря на разговор под сывороткой правды, пока не будет раскрывать ей адрес дома на Тисовой улице, на всякий случай, а оставит пока жить здесь, дабы приглядывать за лежащим неподалеку и иногда вскрикивающим Малфоем, ибо вчетвером тут явно не поместиться, а вновь устраивать лазарет в бывшей спальне Дадли не хотелось. И к сожалению, Драко определенно не становилось лучше, а оценивающая его состояние Гермиона лишь поджимала губы и не могла дать точных прогнозов. Нужно было ждать как минимум до утра, а там уже смотреть на результаты их импровизированного лечения.       — Конечно, я все понимаю, — соглашалась с решением Гарри Ромильда. — Только мне бы не помешала волшебная палочка… Мою забрали и скорее всего она сгорела вместе с особняком… Да и может у вас найдется какая-нибудь одежда для меня? И оставьте, пожалуйста, несколько склянок успокоительного. Думаю, оно мне еще пригодится…       — На тумбочке стоит пара бутыльков, плюс зелье сна без сновидений, — махнул рукой Гарри в нужное место.       — А я принесу утром своих вещей, — ответила следом Гермиона несколько восстановившимся за день голосом. — Кажется, у нас примерно одинаковый размер?       — Да, похоже, — произнесла Ромильда. — А как быть с палочкой? Мало ли понадобится…       — Палочку можешь пока брать его, — кивнул Поттер в сторону бессознательного Малфоя. — Вроде как у тебя получилось неплохо с ней совладать.       — Да, есть такое, — подтвердила Вейн. — Но он же когда-нибудь очнется? И потребует ее назад? Ну, я надеюсь на это…       — Можешь тогда попробовать одну из этих, — достал Гарри из-за пазухи три палочки, отобранные у Нотта и двух неизвестных егерей на входе. — Не уверен, что они будут хорошо работать в твоей руке, но, быть может, вам удастся найти общий язык.       — Спасибо, — улыбнулась она, принимая дар. — Я постараюсь не оплошать.       — Тогда следуй вот этим инструкциям, — передала ей Гермиона небольшой списочек зелий, созданный парой взмахов своей палочки. — Мы прибудем утром и там посмотрим, что делать дальше.       — Хорошо, — кивнула Ромильда. — Я могу как-нибудь с вами экстренно связаться?       — Пока нет, — мотнул головой Гарри, выходя за порог. — Но я тебя научу завтра, обещаю.       — Тогда буду ждать вас здесь, — зачем-то произнесла прописную истину девушка, явно для самоуспокоения. — Только можно не сильно рано? Я надеюсь, наконец смогу нормально выспаться…       — Поверь, мы тоже, — улыбнулась ей Гермиона, двигаясь на улицу следом за Гарри. — Удачи тебе, Ромильда. И не забывай следовать инструкции!       — Обязательно, — подтвердила Вейн. — И спасибо еще раз вам за все! Я отплачу вам сполна!       Войдя к себе домой и осмотрев темные стены, Гарри резко осознал, как сильно устал за последние двое суток и как невероятно хочет спать. Переизбыток эмоциональных переживаний и физических травм вытащил каждую капельку энергии из тела, а мысли подначивали даже не подниматься наверх, а вырубиться прямо на диванчике в гостиной или же вообще на полу. Стоящая рядом и клюющая носом Гермиона, судя по всему, была примерно такого же мнения, медленно снимая с себя грязную и порванную в нескольких местах верхнюю одежду и вешая ее на крючки.       Щелкнув выключателем и добавив дому света, Гарри прошел в сторону кухни, надеясь налить себе стакан воды и со щемящим сердцем нашел там три уже остывших кружки со все еще распространяющим запах фирменным чаем Кикимера. Старый эльф прекрасно понимал, что они вернутся все на нервах, взволнованные и эмоциональные, а потому был готов заранее помогать своим хозяевам и «исправляющемуся сыну семьи Блэк» отойти от вылазки и прийти в себя.       — Он ждал нас, — понуро произнесла подошедшая ближе Гермиона, обнявшая Гарри за плечо и прижавшаяся к нему щекой. — Был готов в любой момент принять и обогреть…       — А я так подставил его… — уныло отвечал Поттер. — И даже не забрал его тело…       — Не думаю, что от него вообще что-то осталось, — говорила она прописные истины. — Скорее всего, оно было уничтожено сразу после того, как нас утащили вниз.       — Сколько еще людей и существ должно погибнуть по моей вине? — задавал трудные вопросы Гарри. — Я порой считаю, что наша борьба делает только хуже… Ну захватил бы власть Волдеморт еще на пятом курсе или вообще в восьмидесятых. Ну жили бы мы в пусть и хреновом, но все же не таком опасном обществе!       — Кому как, — фыркнула Гермиона. — Ты не забыл, что таких как я просто истребляют?       — Такие как ты просто бы даже не узнали о волшебном мире, — вздохнул Гарри. — И ты бы сейчас спокойно училась в университете, общалась с родителями, гуляла с друзьями, встречалась с парнями и думала только о следующих экзаменах, а не вот это вот все… — обвел он левой рукой окружение. — Простая и приятная жизнь с периодическими удивлениями странным ситуациям, но не более.       — Зато в этом мире у меня есть ты, Гарри! — повернула она его голову к себе и уставилась прямо в глаза. — Я не думаю, что в обычной маггловской жизни смогла бы встретить человека, который хоть бы наполовину приблизился к тебе по характеру и складу мышления!       — Я не стою того риска, которому ты подвергаешься в моем обществе, — усмехнулся он, не отрывая взгляда.       — Еще как стоишь! — горячо воскликнула Гермиона. — В ином случае, я бы уже давно ушла куда подальше! Гарри, я действительно тебя люблю больше жизни! И это не пустые слова!       — Я ведь тоже, но…       — И я прекрасно понимаю твое вечное желание защитить меня, — продолжала она, прижав к губам его поврежденную руку. — Особенно после того, что произошло в особняке Малфоев! Но и ты пойми, что я не собираюсь отступать там, где существует такая несправедливость по отношению к людям!       — Знаю, — со вздохом кивнул он, чувствуя ее щекочущее дыхание на заживающих поврежденных обрубках пальцев.       — Да, мне очень жаль Кикимера, — дрогнул ее голос, а соленая слеза потекла по щеке, — но мы смогли вытащить из лап Пожирателей Ромильду! Смогли подарить ей шанс на новую жизнь, а не оставить длительно и мучительно помирать между членами этих уебков!       — А еще ты меня просила не материться, — хмыкнул Поттер, изогнув бровь.       — И обещала себе, что никогда и никого не убью, пусть ты и сам встал на этот путь! — воскликнула Гермиона. — Но прошлой ночью я сожгла заживо очень много этих нелюдей и не чувствую ни капли сожаления на этот счет! И поверь мне, родной мой, не только Ромильда что-то потеряла и приобрела там! Но и я тоже!       — Верю, — дернул в улыбке уголками губ Гарри и прижал ее ближе. — Верю, солнышко мое. И крайне надеюсь, что когда все это закончится, то мы станем прежними. Такими, какими были перед тем, как началось все это безумие.       — Ты же понимаешь, что это невозможно? — фыркнула она ему в грудь. — Что мы больше никогда не станем наивными и всепрощающими Гарри Поттером и Гермионой Грейнджер? Без маховика нам просто не вернуться в то время, когда еще был шанс просто вновь поступить в школу и сделать вид, что ничего не было. Теперь мы другие и я не знаю, как жить с этим дальше…       — Понимаю, — кивнул он и поцеловал ее в макушку. — Но ведь надежда умирает последней, не так ли?