***
Дима всё никак не мог понять, почему Палев, или кто-то другой, приложил так много усилий, чтобы заставить его согласиться. Официальный ответ был из разряда: «В разведывательном отряде Особого региона нам нужны лучшие солдаты. Поэтому привлекается так много героев Советского Союза, спецназовцев, легенд советской армии, или просто закалённых ветеранов.» Однако Дима подозревал, что это скорее политический ход, ведь если бы верхам нужно было бы завоевание территории по ту сторону Врат, то СССР прокатился бы стальным катком по тем землям за месяц или два. Осторожничают? Смешно, численность армии насчитывает как минимум сотню миллионов душ. Дима вздохнул носом и позвал Кирилла: — Пошли набирать парней в команду. — Ага, ради этого мы торчали тут четыре часа.***
Дима и Кирилл сидели в опрятном кабинете, с дубовыми столами, иностранными компьютерами, итальянскими красными шторами и с гербом Советского Союза на стене. Первый сидел за столом и оценивал кандидатов, второй держал список с именами инструкторов оперативников спецназа и ГРУ. Сразу видно, СССР экономить на этой кампании не будет, возможно из-за ресурсов, возможно, чтобы протестировать оружие, возможно всё это просто способ привести в движение экономику, которая сейчас страдает из-за террористов, а может всё сразу. Кирилл снял трубку стоявшего на столе телефона: — Так, мы готовы. Сначала Ленков. В комнату вошел первый кандидат. Два метра с лишним, светлые волосы, нордическая внешность. Он даже не дошел до стола. Дима покачал головой: — У нас разведка на южно-Европейском типе местности, а не в Скандинавии. Дима решил брать в ряды тех, кто может сойти за местных в любую минуту, дай им только переодеться. Разведывательный отряд как-никак. Тем более Диме хочется быть готовым ко всему. Ленков послушно развернулся на пятках и вышел. Кирилл нахмурился: — А может, он хороший боец. — Ему самое место на рекламном плакате «Киндер» шоколада. А нам нужно слиться с обстановкой в случае чего. Александр Грегорин, брюнет, короткая стрижка. Лицо украшает шрам, проходящий по левой щеке. Ростом в метр семьдесят семь. Зелёные глаза. Кандидат дошёл до стола, но Дима остановил его. — Я не слышал, как вы вошли. Выйдите и зайдите снова. Солдат повиновался. Дима повернулся к Кириллу: — Ты что-нибудь слышал? — Нет. — Я тоже. Где вы научились так двигаться, товарищ Грегорин? Александр стоял, глядя на стену позади них, без всякого выражения, словно актер, ожидающий своей роли. — Прежде чем пойти в армию, я учился в балетном училище. — Для «дедов» это как красная тряпка для быка. И как вы с ними справились? — После того как я убил одного, все стало нормально. — В драке? Солдат встретился взглядом с Димой. Глаза у него были холодными. — Все выглядело так, как будто он был убит в драке. — Выглядело? И вас не отдали под трибунал? Грегорин не отводил взгляда. — Об этом никто не узнал. — Но мне же вы говорите. — Если я буду участвовать в этой кампании с вами, лучше, чтобы у нас не было секретов друг от друга. Кирилл, читавший досье Грегорина, взглянул на него: — Впечатляет. И как вы это устроили? — После драки этот человек попал в госпиталь. Я боялся, что он выздоровеет, поэтому пробрался в палату и вколол ему смертельную дозу морфия. Дима взял его досье. Там тоже было много интересного. Участвовал на западном фронте, в основном в Испании и северной части Британии. Подорвал два МСЦ и шесть казарм Альянса. Идеально метает ножи. После войны внедрился в банду торговцев наркотиками в Дубае, проводил зачистки на Кубе. — Одобрен. Ждите за дверью. Грегорин послушно вышел, а Дима подписал документ. Осталось ещё два места для остальных людей. Следующие двое кандидатов не выдержали экзамена. Когда Дима отвёл взгляд от стопки бумаг на столе, в проходе стоял следующий солдат. Кирилл заглянул в список и качнул головой. — Роман Конюхов. Проходите. Этого человека можно описать как типичного русского. Каштановые волосы и карие глаза с небольшой бородкой. Метр семьдесят семь. Дима потянулся к его досье, так как это имя ему казалось знакомым. Роман Конюхов служил в 715-м десантном полку, и является единственным выжившим человеком во время первого десанта на гору Фудзи. На пару с боевым медведем проник во внутренний двор Императора, но убил в итоге его робота-клона. После освобождения из плена прошёл обучение в спецназе «Альфа». Отлично ладит с медведями. Ветеран 29 крупных антитеррористических операций. Отличная статистика — спецназовец обычно не переживает больше 16 таких. Дима рукой пригласил Романа к столу. Тот сел напротив. Дима не сомневался в его опасности, но его интересовал один вопрос. — Я думаю вы в курсе про легенду о том, как вы с помощью коктейля Молотова убили трёх Имперских пехотинцев, вооружённых лучевыми катанами. Как вы это сделали? Роман кинул быстрый взгляд на Кирилла, а затем обратно на Диму, теперь уже с немного игривыми глазами. — Один из них отобрал мой АДК, а я случайно достал «Молотов», вместо штык ножа. Бутылкой я стукнул одному по голове и тот потерял сознание, а в руках теперь у меня была «розочка». Те двое достали катаны и набросились на меня. Я заблокировал летящее на меня лезвие, схватившись рукой за рукоять, и дал тому в сонную артерию. Затем взял его катану и парировал другую. Дальше дело техники, но всё-таки убил я последнего с помощью «розочки». — Роман усмехнулся — я думал, что умру прямо там. — Что, на ностальгию пробило? — Ага. Водки у вас не найдётся? — Неа, — Дима в очередном документе поставил свою подпись. — Зато вы приняты в отряд. Роман встал и вышел из комнаты. Но Дима никак не ожидал следующий поворот событий. Вместо другого инструктора в комнату зашёл он: Владимир, тёмная легенда советского спецназа. Дима встал из-за стола и друзья направились друг к другу. Кирилл казалось, смотрел на эту сцену с недоумением, но на самом деле это было не так. — Ах ты ловкий сукин сын! Ты последний, кого я ожидал здесь увидеть, — начал разговор Дима. Владимир улыбнулся этой фразе. Оба с характерным хлопком схватили друг друга за руки, словно это был армрестлинг. И действительно, через пару секунд товарищи напрягли руки, стараясь друг друга побороть. Комаровский теснил Маяковского. — Что, таскал на работе слишком много бумаг? Трое слегка рассмеялись с этой сцены. Дима почувствовал облегчение — старый друг остался старым, а не новым в древнем сосуде. Но про внешность Комаровского такого не скажешь: он исхудал, кожа приобрела неприятный зеленоватый оттенок, на шее виднелся свежий багровый шрам от удара ножом. Еще до тюрьмы у Владимира не хватало зубов; теперь он лишился еще нескольких. Тем временем Владимир поборол Диму уже окончательно. Комаровский рассмеялся, широко улыбнувшись. — Скажи мне, что это была такая шутка. — Это не шутка. Добро пожаловать «домой». Пахло от бывшего зэка отвратительно. — Пускай и косвенно, ты вытащил меня из самой кошмарной тюрьмы в стране. Что, остальные тебя кинули и ты почему-то решил, что я предпочту умереть от клинка, чем проторчать остаток своих дней в тюрьме? У тебя интересное чувство юмора, Дмитрий Маяковский. Дима указал на его выцветшую футболку: — Снимай. Владимир сбросил грязную тряпку. Дима обошел его, разглядывая торс; к его удовлетворению, тело выглядело лучше лица. Дима со всей силы ударил Владимира в солнечное сплетение — тот даже не поморщился. — Значит, ты поддерживал себя в форме. — Там больше нечего делать, — он упал на пол и начал быстро отжиматься. Дима немного посмотрел на это зрелище и повернулся к Кириллу: — Отведи его на кухню, сообщи детали, дай поесть что-нибудь приличное. Этот человек семь лет питался отбросами. Кирилл вместе с Владимиром вышли из комнаты, а Дима вернулся к стопке бумаг, но вспомнил, что нужного имени в этих бумажках нет. Дима услышал небольшой шум, доносящийся со стороны двери, которая спустя мгновение приоткрылась, и в комнату зашёл очередное лицо из прошлого. На пороге возник бывший инструктор оперативников ГРУ, а теперь один из помощников Палева — Васлов. Его лысый череп блестел как у младенца, но на этом сходство заканчивалось. Шеи у него практически не было, так что казалось, будто голова растет прямо из воротника. Глаза и рот теснились вокруг сломанного носа, словно боялись расступиться. Знаменитый стеклянный глаз неподвижно смотрел вперед. Настоящий глаз высадил британский снайпер ещё во Второй Мировой войне. По слухам, пуля так и осталась в голове Васлова — некоторые говорили, что это из-за того, что она не попросила разрешения выйти. Именно это ранение, последнее из многих, обрекло его на административную работу. Время от времени пуля (а может быть, что-то другое) вызывала у него приступы неконтролируемого гнева. Среди его жертв был секретарь, которому Васлов сломал руку, не найдя нужного документа в соответствующей папке. Хотя, с другой стороны, работа у него была нелегкой. Спецназ составлял смысл его жизни. Васлов недовольно уставился на Диму, который продолжал сидеть. Пока что он был просто наемником и пренебрегал военными ритуалами. Не встречаясь с ним взглядом, Дима заговорил: — Всё ещё живой? Войдя в комнату, Васлов стиснул свои и без того едва заметные губы: — Я бы пожал тебе руку, но она нам еще пригодится. — Рад наконец увидеться с тобой с глазу на глаз. Дима не смог удержаться от шутки. Когда они впервые встретились, он пошутил на эту тему. После этого, Васлов твердо решил превратить жизнь солдата в ад. Дима был умнее его, и они оба это знали. Васлову так и не удалось этого сделать, но в конце концов между ними возникло нечто вроде взаимного уважения с примесью враждебности. — Все еще выращиваешь розы? Васлов улыбнулся, не разжимая губ, и похлопал по боковому карману своего кителя. Все знали, что он постоянно носит с собой садовый секатор. Его любимым приемом было приказать отстающему солдату раздеться перед строем, затем он начинал размахивать секатором в районе паха несчастного, добиваясь, чтобы тот обмочился от страха. У него в кабинете на видном месте красовались водочные бутылки с какими-то предметами, весьма напоминавшими пенис. Но никому еще не удалось как следует рассмотреть, что именно там плавало. Васлов оперся на стол и подался вперед. — Мне кажется, у тебя много влиятельных друзей наверху, несмотря на то, что тебя вышвырнули, — произнес он. На миг его глаза показались одинаковыми. — И они даже подписали приказ, по которому я должен не только отдать тебе своих лучших инструкторов. — Он наклонился еще ближе к Диме. Его рука резко выдернула провод, ведущий к телефону, из розетки. Васлову не нравится идея того, что на него в случае чего будет компромат, который опустит его репутацию ниже плинтуса. — Но и передать вам Владимира Комаровского для этой кампании. Васлов выпрямился, развернулся, кинул тонкую папку с документами на стол и вышел из комнаты. Дима достал очередные бумаги. Это были документы на мобилизацию и последующую запись в отряд. Рука начертила очередную подпись. Итами находился в офицерской столовой, расположенной в парке Культуры неподалёку от Врат. На его плече красовались погоны, говорящие о том, что теперь он лейтенант армии. Вокруг стучали ложки и вилки, было тепло. Вокруг летал запах мяса и непонятно откуда взявшейся кислой капусты. «И как так всё получилось?» Он приехал в Москву ради нескольких книжек, которые он хотел купить. А в итоге спас около двадцати граждан и несколько охранников. А нужный для него магазин прикрыли. Когда он гулял по вечерней Москве, он встретил четверых людей, которые предложили ему работу в качестве лидера разведывательного отряда. Пораскинув мозгами, он понял, что нужные книги он не получит ещё как минимум год, так что он принял предложение, что удивило ту четверку. Однако редко есть добро без худа. Из-за того, что СМИ раздули новость о его героизме, к нему начали приставать другие вояки. Кто-то русский, кто-то американец, а кто-то с его родины.***
Итами посмотрел в окно и увидел башни «Теслы», которые питали всю электронику в гарнизоне, вместо кучи проводов на столбах. Хоть что-то ему нравилось в нынешней армейской службе. К нему подошёл японец, один из его будущих бойцов. Тот поставил свою порцию еды на стол. — О, Итами, — это был Такео Курата, старший сержант. Боец зачерпнул ложкой картофельное пюре и запустил его в рот. —[Минус тридцать - поворот башни на тридцать градусов влево. Толпа - цель.]
Батальон должен был вступать в бой только в обоих случаях: если личный состав будет в непосредственной опасности, или только по приказу. Настала очередь «Голиафов». Они начали выгружать войска. Инженеры с массивными чемоданами бежали к «Апокалипсисам», для того, чтобы построить бункеры для пехоты. Бойцы ПТ подготавливали своё оружие для стрельбы по вивернам, а призывникам не терпелось зайти в бункеры. Через минуту все боевые позиции были заняты, а майор ожидал приказа от командования: — Утюг 1-1, даю разрешения вашему батальону на открытие огня. — Так точно. — Майор переключил частоту радиостанции — Огонь! Снаружи начался грохот, слившийся из выстрелов гладкоствольных орудий «Апокалипсисов», жужжания пулемётов «Серпов» и стрекотания автоматов, которые были направлены в одну цель — на врага. — Залп! Наводчик одновременно потянул на себя два рычажка. Грохот был настолько мощным, что в ушах Алексея немного зазвенело даже через шапку танкиста. Башню танка заполнили пороховые газы, отчего внутри начало становится жарче. Сквозь дискомфорт командир отдал следующий приказ: — Два ОФ!***
У Димы немного зазвенело из-за дуплета соседнего танка «Апокалипсис». Благо он находился в ДОТе, а не рядом с ним. Командование отдало приказ вести огонь на поражение, и пускай Маяковский сомневался, что пуля 5.45 хоть кому то с бронёй навредит на расстоянии полтора километра, если вообще попадёт, приказ есть приказ, и его нужно выполнять. Маяковский стрелял отсечками по два три патрона, ровно также, как и его соседи в бункере. ПТ бойцы находились снаружи, на случай если виверны приблизятся достаточно близко. Дима отсоединил отстрелянный магазин и присоединил новый, продолжая стрелять отсечками. «Апокалипсис» снова выстрелил дуплетом, снова глуша всех рядом находящихся. Солдаты рядом русским матом ругались на командира танка, но продолжали стрелять по вражеским позициям. В ДОТе становилось жарко. — Воздух! Снаружи застрекотали зенитные установки «Голиафов» и взревели РУГи, в то время, пока падающие гильзы в ДОТе продолжали звенеть. Пулемётные «Серпы» поливали вражеский строй свинцовой стеной, издавая жужжащий звук. Из-за обилия трассеров холмы теперь освещались как в начале сумерек. Прямо перед ДОТом упала мертвая виверна, напугав своей внезапностью всех внутри. — Мать твою… Солдаты продолжили стрелять по вражеским позициям. В укреплении становилось всё жарче и жарче, а звон гильз становился всё тише и тише… Утром… Советская армия полностью разгромила вражеские войска у холма. Среди потерь числились только зонды-подрывники, оправленные отгонять противника до последнего. На высоте возле Врат, которая теперь называлась 415-й, начали возводить укрепления, заборы, башни «Теслы», пулемётные точки. Развернутый МСЦ с золотым куполом наверху активно собирал детали для построек внутри себя. Через Врата активно проезжали артиллерийские батальоны, в виде «Громов», «Судей», «Усмирителей» и Фау-4. Экипажи танков рыли углубления для своих стальных монстров. Инженеры активно возводили новые ДОТы или с помощью техники перемещали их подальше от Врат. Виктор Толкачёв, генерал-майор Советской армии, сорок лет, короткие черные волосы прикрыты фуражкой, карие глаза скрыты квадратными очками. Он сидел в МСЦ и раздавал указания отрядам и ротам, попутно изучая новые карты. Всё шло по плану. Уже в девять утра была возведена хорошая оборона, об которую сломали бы свои клыки солдаты Империи Восходящего солнца или Альянса, но командование хотело сделать всё более мощным и приличным. Таким образом, пребывание в Особом Регионе стало бы курортом практически для всех солдат. Но его пугали две вещи. Первое, это ядерная боеголовка мощностью в пятьдесят мегатонн прямо под холмом Арнус, размещённая на случай, если каким-то чудом Советская армия потерпит поражение. Второе, зонды-подрывники обнаружили странный род войск противника, одетых в мантии, и пускающие из своих рук молнии, огненные шары и прочие странности, которые уничтожали роботов. Пожалуй, это будет основной проблемой для солдат. Но не для артиллерии, поэтому Витя приказал развернуть в отдельном квадрате артиллерийский батальон. Толкачёв наконец присел на стул, попутно отдав приказ о сборке новой башни «Теслы». Новая бумага сильно пахла. Оглянувшись, он увидел советский герб, один из многих, который будет развеваться на новой земле. — Казармы готовы! — Адъютант с роботизированным женским голосом доложил генерал-майору. Очередной отряд занял оборонительную позицию. Вроде бы всё происходит так быстро, но при этом работа только увеличивается. Генерал приказал собрать «Спутник» в качестве усиления радиосвязи на базе. — Экстренное сообщение. Дворец Советов. Москва. Виктор нажал на одну из многих кнопок на компьютере, приняв сигнал. На экране монитора возникло лицо министра обороны — Федора Тимофеева. Тот же возраст, голубо-серые глаза, светло-каштановые волосы, выглядывающие из-под черной фуражки. Генерал встал и отдал честь. Министр кивнул и жестом руки приказал сесть. — Доложите обстановку, старый друг. Витя и Федя познакомились ещё в старшей школе, когда второй спросил: «Что больнее бьёт по лицу, молоток или кастет?» — Тимофеев отстаивал свою честь. Толкачёв, недолго думая, пошёл вместе с ним, и не зря — соперников было трое, один из них был с «розочкой». Новые друзья чудом победили. — Все доступные роты и батальоны активно занимают оборонительные позиции, а в МСЦ и близлежащих кранах активно ведётся строительство и транспортировка на линию обороны защитных сооружений. — Принято. Генсек приказал вести войну в две фазы: разведывательную, и революционную. Виктор удивился, что не выразилось на его лице. — Мы не будем атаковать напрямую? — Полномасштабно — нет. — Но солдаты и народ Советского Союза хотят крови этих наглецов! Тимофеев приблизился к камере: — Генсек и я полностью разделяем ваше мнение, но захват власти войной привел к тем последствиям, что начали сходить на нет только недавно, и то крайне неактивно. Министр отодвинулся обратно, его губы немного раздвинулись. Как ни крути, генеральный секретарь был прав: полномасштабное наступление вызовет в основном страх у местного населения, смена режима вызовут несогласие у многих, из-за идеи о социальном равенстве, и в итоге это выльется в партизанскую войну. Да, она не будет такой разрушительной, как на Земле, но страдать будет не власть, не солдаты, а добропорядочные граждане. Куда выгоднее устроить революцию у местного населения, а войска, переправленные сюда, послать обратно на войну с терроризмом. Там они принесут больше пользы, а с учетом того, что размер Врат не такой большой, как хотелось бы, так ещё и нет возможности проложить железную дорогу, то и поставки топлива будут ограничены. Огромная колонна бензовозов вызовет у большинства экстремистов желание подорвать её, чтобы насолить советскому правительству. Надо показать врагам, насколько их система гнилая и бесчеловечная, что большинство, если не всё, делается в интересах верхов, а не народа, на котором всё строится. А не прийти с оружием, и сказать «Мы здесь власть, мы сейчас устроим сказку, а не жизнь». — Мы предполагаем, что враги нападут на вас крупной армией в течении месяца. После этого, мы сформируем разведывательные роты, и отошлём основные войска в вашем регионе обратно к нам. — Так точно. — И ещё, есть ли что-то по вашу сторону Врат, чего стоит опасаться, товарищ генерал? Виктор прочистил горло: — Когда зонды-подрывники пошли в атаку, были обнаружены некие маги, как их называют военнопленные и некоторые из наших солдат, увлекавшихся чтением зарубежной современной литературы. Тимофеев снова придвинулся. — Они способны атаковать с помощью огня, или чего то подобного? — Да. Лицо министра теперь выражало беспокойство и задумчивость. Он положил ладонь чуть ниже носа. В конце концов он выровнялся. — Я попрошу выслать в Особый регион побольше учёных. Конец связи. Экран теперь показывал панель управления базой. Виктор выдохнул носом и продолжил раздавать указания. Завыла сирена — враг снова пытается отбить холм. Сенат Империи, Особый Регион. Неделю спустя. Слабо освещённый зал заседаний сената был оформлен мрачно, вместо элегантных декораций — крепкая и прочная кладка. Около 300 человек с серьёзными лицами сидят по кругу на скамьях вокруг центра зала. Эти люди — сенаторы Империи. В центре помещения стоял Маркиз Кассель, выступавший перед императором, восседающим на троне. Маркиз был рождён в семье Барона, занимавшей в иерархии среднюю позицию. Только благодаря его прошлым достижениям и должности министра он получил место в сенате. Он из тех, кто работает изо всех сил, пытаясь как можно лучше выполнять возложенную на него работу. Другими словами — угнетающая личность. — Мы в замешательстве, Ваше Величество. Потеряно около шестидесяти процентов всех наших войск, не учитывая раненных! — вокруг начались активные перешёптывания. — Каковы будут указания? Император Мольт, призадумавшись, положил голову на свою ладонь. — В истории Империи уже возникали подобные проблемы раньше. Проблема решаема, но понадобится много времени, — перешёптывания теперь окончательно закончились. — Подданные опасаются, что вассалы нашего государства восстанут против нас. Да и не только они могут атаковать нашу столицу. Маркизу не нравилось то, к чему ведёт император, который ухмыльнулся, подняв голову. — Всякий раз, когда Империя оказывалась в опасности, император, сенат и народ объединяли усилия и давали отпор врагу, благодаря чему мы все стоим здесь, как одна из самых сильных стран мира. Мольт сделал вздох. — На войне жертвы неизбежны, поэтому мы не будем перекидывать вину за случившееся. Император замолчал, а в сенате вновь забурлили обсуждения. — Не стал никого обвинять? — Тихо сказал себе Маркиз под нос. Такое достаточно редко случается в Империи. — Но как же нам быть? На сцену вышел пожилой сенатор. Стук деревянной трости эхом раздавался по залу. Седые длинные волосы придерживаются бинтами. Узкие зрачки, родинки и морщинистая кожа кричали о старости этого человека. Его лицо было крысиным. Сенатор остановился рядом с Маркизом. — Армия, отправленная за Врата побеждена. Наш враг выпустил на нас в следующий день големов из невероятно чистой и прочной стали, а теперь они вообще заняли холм, и пытаются разбить на нём лагерь. Конечно же мы делали попытки вернуть холм, но наш противник атакует с расстояния. Лицо сенатора исказилось, теперь вместо озадаченности на нём читался ужас и горечь за погибших солдат. — Я ещё никогда не видел таких чар. — Мы должны дать им отпор! Лысый сенатор в броне встал. — Если нам не хватает солдат — наберём ещё! Атакуем их ещё раз! — Его речь сопровождалась трясением кулака. Светловолосый встал со скамьи. — И чего мы добьёмся? Только повторим наши же ошибки. В зале снова забурлили обсуждения, словно это было не собрание, а кастрюля с кипящей водой. Так долго продолжаться не могло, поэтому император Мольт поднял руку. Голоса начали стихать. — Мы не будем бездействовать. Конечно, мы должны сражаться. Отправьте гонцов к нашим вассалам и в соседние страны! Мы возглавим объединённую армию против захватчиков. В зале послышались одобрительные возгласы. «За императора и Империю!» «Дадим им бой!» Мольт ухмыльнулся: его план по ослаблению вассалов шел по плану.