«а я всегда знал, что они вместе»
наконец-то их спалили!
бедные девочки.
и кто из вас мужик? явно же саша. точно.
когда машина заехала в пустынный двор и остановилась возле отмеченного нужным адресом дома, саша вынуждена разлепить глаза и, терпя пульсирующую боль в висках, расплатиться с водителем, вылезая из машины. подъем по далеко не самой чистой лестнице опустил и без того не радужное настроение трусовой, и теперь к усталости и головной боли добавилось раздражение. «да что ж ты никак звонок не починишь?», — проскальзывает в голове, и ей приходится стучать достаточно громко, чтобы звук отдался эхом. хозяйка квартиры открывает слишком быстро, и только ей самой известно, что на протяжении нескольких минут она стояла у двери в ожидании известия о приходе девушки. — ты хорошо выглядишь, — выпаливает саша. аня была одета в черную футболку с серой толстовкой, черные джинсы. — и ты тоже. аня смотрит на куртку, надетую поверх рубашки, которую саша одолжила у нее до их ссоры. — пустишь? — трусова ждет, пока аня, наконец, придет в себя и пропустит ее в квартиру. она слишком сильно спешила сюда, чтобы теперь понять, что ее и пропускать-то не торопятся. — пойдём, — аня тянет ее за руку в свою комнату, где уже собрались алина с женей, майя и марк со своим женей. — женатики пришли, — хромых не может удержаться от очередной шутки, и, честно, как бы это порой не бесило, сейчас это немного разбавляет и без того накаленную обстановку. аня садится на кровать, открывает бутылку с водой и делает большой глоток. саша садится немного близко. ну, более чем немного. их руки соприкасаются, и аня кладет голову на плечо саши. саша улыбается. больше не было сказано ни слова. в течение нескольких минут компания только и делает, что смотрит друг на друга, ожидая, что кто-то из них первым заведёт разговор. — это все, конечно, просто потрясающе, но делать-то теперь что? — майя не выдерживает первой и резко встает с кресла, — и неужели я должна смириться с тем фактом, что я узнала обо всем последней? вы лишили меня стольких возможностей для шуток! — майя, не сейчас, — марк успокаивает ее пыл и заставляет сесть обратно, — но в чем-то она и права: давайте решать, что и как? народ и так сводит вас, а теперь будет столько вопросов, что не спасетесь и в гробу. — зато я выиграл спор, придурок, — шепчет семененко парню на ухо и улыбается, гордый собой, — как все уляжется, жду стриптиз. — ненавижу тебя, — марк быстро улыбается и возвращается к девочкам. — я тоже тебя люблю. саша посмотрела на аню, чьи глаза начали наполняться слезами, наверное, уже не в первый раз за день, и почувствовала, как ее сердце упало куда-то в район желудка, который тоже начало выворачивать от увиденного. — саш, — всхлипывает она, когда саша отпускает ее руку, чтобы отодвинуться. — все в порядке, — саша кладет руку ей на колено, медленно продвигаясь дальше по кровати, чтобы не упасть, — я здесь. мы все здесь, чтобы справиться с этим. становится слишком напряженно, и она выходит в туалет. аня умывается, а потом ещё минуту стоит, держа руки в ледяной воде. кто бы мог подумать, что подобная ситуация вызовет чуть ли не панические атаки у, казалось бы, непробиваемой ани? — идея! — выкрикивает алина слишком громко, чтобы аня не обратила внимание. она вытирает руки и выходит из ванной, садясь на кровати в прежнее положение за исключением того факта, что теперь уже она лежит на плече трусовой и смотрит в одну точку, не моргая. — выкладывай, — требует семененко, жестом указывая, чтоб та поторопилась. — нужно создать видимость, что вы встречаетесь с другими людьми, а это в случае чего объяснить игрой в правду или действие! — и это даже звучит разумно, как кажется большинству. — окей, где нам найти идиотов, которые согласятся встречаться с нами? — саша груба, но объективна. — я, конечно, не идиот, — отзывается кондратюк, — но я бы согласился. — я же говорю, идиот, — трусова явно оспорит это предложение любыми способами, просто потому, что это воспримут слишком серьёзно. — а что такого? — семененко вставляет свои пять копеек, — вас и так считали парой, так почему бы не дать людям то, во что они уже верят? — плюс, намного проще будет убедить людей в этом, если появится много «случайных» — медведева выделяет это слово и интонацией, и жестом, — фоток с прогулок или в каких-нибудь магазинах. — саш, это логично, если честно, — совсем затихшая аня, наконец, говорит хоть что-то, но для саши это становится еще более тревожно. — ты серьёзно? — саша закипает и все понимают, что сейчас что-то будет, — почему ты не против этого? почему я должна притворяться, что встречаюсь с марком, когда палят нас с тобой?! — потому что мы с тобой даже не вместе! — щербакова не сдерживается и начинает кричать, — если бы было иначе, я бы не раздумывая рассказала всем! — тогда почему не рассказала еще до олимпиады? тогда у нас все было прекрасно! — саша встает с места и ходит по всей комнате, наматывая круги. — потому что ты была против публичности! и только ты считаешь, что все было прекрасно, хотя на деле это совершенно не так! — щербакова явно пожалеет об этом в будущем, но она слишком долго держала это в себе. — ты издеваешься? зачем выставлять напоказ то, что другие разрушат сразу? и раз уж ты завела тему, то тогда какие же отношения у нас были? — все, кроме тебя, видели, что отношения только держались на мне! мне одной это все было нужно, а ты просто поддерживала это просто потому что я хотела, но ты не старалась исправлять, а теперь винишь меня в том же! — почему ты постоянно зацикливаешься на себе? половину проблем ты просто надумала и не удосужилась спросить об этом! — саша не контролирует себя, а окружающие ее люди не пытаются препятствовать: пусть они разберутся сразу, а не оставляют обид на будущее. — ты бы ушла от ответа! ты бы снова говорила, что любишь меня и переводила тему на другую лишь бы ничего не выяснять! — я переводила тему, потому что не была готова обсуждать это и мне казалось, что это не настолько важно! почему ты не говорила, что это делает тебе больно? — потому что ты не спрашивала, саш! — я говорила, что люблю тебя, и это уже значит, что я готова слушать тебя! почему ты так боишься говорить о том, что чувствуешь?! почему ты не можешь поверить в то, что тебя кто-то любит, черт возьми! — потому что я сама себя не люблю! — щербакова срывается с места, пока саша не может прийти в себя от услышанного, а остальные ребята сидят с почти открытыми от изумления ртами и смотрят по сторонам, словно ловя мысли по кусочкам и приводя их в порядок.сочинил же какой-то бездельник, что бывает любовь на земле. и от лености или со скуки все поверили, так и живут: ждут свиданий, боятся разлуки и любовные песни поют.
… — ты уверена? — женя снова и снова спрашивает об этом у саши, стоя перед выходом из квартиры. — ребят, простите, ладно? я обязательно вам напишу, как только все решится. — хорошо. только не убейте друг друга, — майя быстро обнимает подругу и выходит. — единственная, кого здесь убьют — это ты, — выдет женя, давая ей подзатыльник, — пока, саш. — пока. в это время щербакова сидела, согнувшись в три погибели, а каждое биение сердца и вздох причиняли адскую боль. истерика поглотила тело. ее бросало из крайности в крайность. она тяжело вздыхает. лёгкие болят, словно сейчас лопнут. … — ань, можно? — она легко стучит в дверь ванной, — пожалуйста. я не войду без твоего согласия, но я хочу поговорить. — входи, — раздается тихий анин полувдох-полувсхлип. саша останавливается на секунду, борясь с собственными чувствами и осмысливая увиденное — отчаянно плачущая аня прижимает колени к телу, сидя в углу комнатки. разбитая, потерянная и хрупкая, она даже не пыталась вытирать слезы. сашу это беззащитное тельце и его ранимость вводили в растерянность, но она старалась держать себя в руках. трусова садится на колени перед содрогающимся комочком и осторожно кладет ладонь на плечо девушки, затем максимально приближаясь к ней и обнимая с необычайной нежностью, которая ее саму могла бы ввести в ступор, не будь они в такой ситуации. аня чуть выпрямилась, позволяя рыжеволосой рассмотреть ее лицо и… ключицы. как только щербакова замечает, куда направлен сашин взгляд, она резко дергается, поправляя футболку — толстовку она сняла, чтобы не испачкаться — и она не знает, куда бы посмотреть, чтобы вновь не столкнуться с болезненным взглядом девушки, которая увидела намного больше, чем следовало бы. — ань? — ее глаза начинают слезиться, а губы дрожат в неспособности произнести и двух слов, — анечка, господи! — слишком плохо? — аня теряется в мыслях и хотела бы свести тему в другое русло. — можно? — пальцем она указывает на футболку и аня сразу смекает, что та хочет снять ее. — обещай, что не станешь осуждать меня. — никогда в жизни. она потянулась к ане, чтобы помочь ей встать, а затем отводит ее в комнату, где недавно разразилась ссора невиданных ранее масштабов. осторожно, словно боясь причинить боль, снимает ее футболку, аккуратно складывая ее кровати. затем она застывает. худенькое тело с изрезанными рёбрами заставляет её сердце сжаться. зажившие и недавние шрамы чуть ли не вплотную покрывали нежную, бледную кожу — и все из-за саши. девушка закусила губу. — ужасно, да? — спросила она охрипшим голосом, держась за руку трусовой. — ты теперь считаешь меня сумасшедшей, верно? — нет, не считаю, — она протягивает бутылку с водой ане, — выпей и ложись, — слова давались с трудом, но вряд ли бы щербаковой помогла её неуверенность. аня пьёт и ложится, закрывая глаза в ожидании того, что будет дальше. сердце саши то останавливалось, то билось в бешеном ритме, не зная, как реагировать на это. она вспомнила и то, как пару недель назад, когда она вошла в раздевалку, аня быстро прикрылась футболкой, возможно, скрывая шрамики. ей вдруг приходит осознание: аня не просила о помощи, но это не значит, что она ей не нужна. — разве ты не должна начать говорить, что это плохо и мне нужно к психиатру? саша мотнула головой в отрицании. как эта девушка может говорить подобное? — единственное, что я должна и хочу сделать — это остаться здесь с тобой. — тогда я совсем не против. только не спрашивай пока ни о чем. в ответ трусова кивает и садится рядом. быстро напечатав жене «все окей», она кладет руку на анину спину и легко поглаживает. поэтому аня позволяет собственным стенам рухнуть. еще днем ей казалось, что все было в порядке, но сейчас она поняла, что глубоко ошиблась. с аней никогда не было все в порядке.мы с вами разные, как суша и вода, мы с вами разные, как лучик с тенью. вас уверяю — это не беда, а лучшее приобретенье.