☆˙·٠•●๑۩ lana ۩๑●•٠·˙☆
Школа «Слёз»
Тиррин.
Иногда чувствую себя здравомыслящим мотыльком, который летит на огонёк, но останавливается рядом, потому что знает — сейчас будет больно… Но как остановить то, что невозможно, неизбежно и так дико страшно. За эти месяцы из всего нашего потока уже половина перекочевала в целительский корпус, но оттуда не возвращался ещё никто. Что еще больше приводило к полному отупению, холодному мандражу. Мы все сейчас похожи на бабочек, живущих лишь сутки. В этот единственный день кому-то больше везет, тем, что выпадает насладиться светом исполнения всех желаний. Нас загоняли в музыкальные классы или класс рисования. Я же предпочитала уединение, чем стадный поход по парку. Мне было о чем подумать, и было, что почитать. И все же написала письма домой и Даккару. И тем и тем писала с восторгом, но промолчала об ожидающей участи. Наверно, самое страшное ждать. Поэтому решила прогуляться по стене школы с бойницами, наслаждаясь морем, ветром и природой. Но похоже сделала это зря. Обслуживающий персонал, который мало касался нас, учеников, так как свои комнаты убирали мы сами с помощью заклинаний и отрабатывая таким образом бытовую магию, сейчас занимался самым страшным на мой взгляд делом. Наблюдала с высоты и ежилась. Губы непроизвольно прошептали молитву, а рука осенила происходящее там, внизу. Страх сковал душу, развернулась ко всему этому спиной, словно это могло уберечь меня от этого ужаса. Медленно сползла по стеночке и присела, затаив дыхание. Решила думать о чем угодно, только не об увиденном. Так вот, считаю, правильным, что нас учили шить, готовить. Странно, скажите вы? Зачем будущим парням домоводство? Я тоже удивлялась, но поняла, что неизвестно куда нас занесет ветер перемен, и вот тогда вспомнишь уроки по выживанию. Сможешь накормить себя. Да, нас обучали ставить палатку, разводить костер, ловить рыбу и приготовить ее в походных условиях. Пришить пуговицу и починить одежду… Да много чего было за это время. Но, похоже нас не очень-то и загружали. А смысл, когда за моей спиной, там внизу горит похоронный костер. Это те, кто не выжил, те кто больше не войдет в класс. Слезы все же прорвались наружу и грозили истерикой затопить тут все вокруг. Ветер подхватит их пепел и развеет его над водой. Вот и все… Ревела впервые за долгое время, оплакивая их и боясь за тех, кто со мной еще не перешел ту грань перерождения. За себя. Ведь ответа от богини так и не получила. Если выживу, кем я стану? Время шло. Наши уроки уменьшились в половину и каждый день мы все больше отмечали, что в столовой нас становилось все меньше, как и в аудиториях. Я продолжала общаться с Эрештом, переписываться с мамой, сестрами и Даккаром. Но с другом была более откровенна, так как он очень переживал за мое здоровье и именно ему могла откровенно рассказывать обо всем. И практически постоянно спрашивал об этом. Утро определённо не задалось. Не люблю начало зимы. Особенно, когда погода настолько непредсказуема, что в один день может идти дождь при плюсовой температуре, а в следующий — ударить двадцатиградусный мороз, покрыв всё коркой льда. Вот прямо как сегодня. После вчерашнего дождя. Невероятным усилием воли я заставила себя подняться и привести в порядок. Сонливость накатывала, так как уже давно не могу нормально спать и это выматывает. Кошмары так и не прекратили посещать мои сны. Я спрашивала Эрешта, но тот упорно отмалчивается и говорит, что не время. Выбежала из комнаты заранее. На первом этаже главного корпуса, остановилась возле расписания. Переписала его и вернулась обратно. В коридоре встретилась с подругой. — Рита, доброе утро. — Привет. Как ты? — это самый важный вопрос для нас, который задаем друг другу постоянно. — Пока норма. Вижу, ты тоже в порядке. — Расписание видела? — поинтересовалась она. — Сегодня первые две пары лекций по лечебным травам. — О, я сейчас прихвачу тогда тетрадь и канцелярские принадлежности. Подождешь меня? — Конечно. Вскоре мы обе вновь были готовы и отправились по коридорам школы в учебный корпус. — Как Нола? — Не знаю. — Все как обычно. Нас держат в неведении, а мы переживаем за тех, кто уже там. — А после травоведения, что у нас? — Сама знаешь, что все непредсказуемо. И мы не знаем, как прошла эта ночь. Сколько нас осталось, и что случится на самой лекции. Из-за этого преображения у нас отменили зельеварение, практику по магическим ритуалам, боевке. Только теория и осталась. И то, говорят, что многие заново начнут вспоминать пройденный материал. Мы открыли дверь в аудиторию, и Рита пропустила меня вперёд. Стоило нам зайти, как тут же прозвенел звонок. Огляделись и поежились. Нас осталось четверо из тринадцати. — Доброе утро, кин, — произнёс мэстр Сольвьен, проходя в аудиторию, пока я доставала тетрадь и ручку. — Сегодняшние две пары мы посвятим очень редким лекарственным растениям, которые вам потребуются в дальнейшем при варке некоторых рецептов зелья. Сейчас открывайте тетради и начинайте записывать. Пока я усаживалась на место, все записали название растений и приступили к зарисовкам, этого самого растения. Писали долго, оказалось, что у этого растения очень много как полезных, так и ядовитых свойств. В общем, всю пару мы писали и рисовали не отрываясь. Когда прозвенел звонок, по аудитории прошёл облегчённый вздох. Не только от того, что лекция закончена, но и то, что спокойно прошла. — Мэстр Сольвьен, почему нам ничего не рассказывают о наших? Мы переживаем за них, — взяла слово Тара. А он вздыхает тяжело, явно не находясь с ответом. Хлопает по коленям, то ли вставать собираясь, то ли ещё что-то… — Не волнуйтесь. Некоторые уже пришли в себя и переведены в специальный корпус для реабилитации и адаптации. Но это не приносило убедительности мне. Уж я-то чувствовала, что просто не хочет отвечать и поэтому так расплывчато успокаивает нас. Я видела, вновь стоя на стене, что погребальный костер вновь горел. Сколько останется в живых? Сколько из них останутся не то, не это… В общем — Эрго. — Сколько нас всего осталось из нашего второго курса? — напирала Тара. Она нервничала, но держалась, поглядывая в мою сторону. Я же для девочек стала вроде как неформального лидера. Они, глядя на меня, тоже хорохорятся и держатся. Что будет, если я попаду намного раньше их? — Пожалуй, вы удивитесь, но вы самые крепкие у нас орешки, — он улыбнулся, но в его взгляде там веселья не было. Он посмотрел на меня с тревогой. — Как? — не сдержалась Янита. — Давайте не будем паниковать. Даже если кто-то из вас отправится в целительское крыло. — Кивнули. Мы уже знаем, что чем быстрее доставят ученика к медикам, тем лучше для него. У нас уже выработалась определенная тактика поведения в такой момент. — Ну, что, передохнули немного? Продолжим? — Да, — произнесли мы нестройным хором наших голосов. Время второй пары пролетело незаметно. Сольвьен посмотрел на часы и произнес: — Время обеда. Не торопитесь, ступайте в столовую. А вы подумайте, может, что-то не усвоили и хотелось бы повторить из пройденного материала. Пока он говорил, поднялась со своего места, и почувствовала дурноту. Судьба одинаково поражает и сильных, и слабых, но дерево падает с шумом и треском, а былинка — тихо. Ощущения трансформировалось в чувство надвигающейся беды, охватившее все моё существо ужасом. В голове зазвенело, перед глазами поплыло. То ли от внезапно навалившейся усталости. То ли от нехватки кислорода. Замерла, не пытаясь даже сделать попытку взять со стола тетрадь. Меня охватило безотчётное, паническое и кошмарное состояние, и оно липкими жгутами оплетало мое тело. С каждым новым вдохом становилось хуже и хуже. Боль проникала глубже, дотягиваясь до внутренностей, оборачивая их ядовитыми волокнами, превращая в плотный отравленный клубок. Кислорода не хватало, меня душило окружающее пространство, внутреннее тепло и жизненная сила стремительно утекали из тела, вытягиваемые болью. Мое тело пыталось восстановить, но смена пола началась. Я не могла шевелиться, не могла говорить и справиться с дикой паникой и всепоглощающим страхом. Резкая боль обожгла тело и не вышло сдержать крик. Приготовившись к самому худшему, я не смогла удержаться на ногах и осела на пол… Кружится голова, перед глазами темно, но я еще пока держусь и нахожусь в сознании. — Ти-ррииин, — закричал Сольвьен. Его руки, стук его сердца, шепот, все смешалось и адская боль во всём теле. А после неё сразу холод…. Тьма поглотила меня окончательно. Теперь света больше нет. Есть только тьма. И боль. Вполне настоящая боль. Реальная. Во всём теле. Стоит об этом подумать, и спектр ощущений становится ещё богаче. Теперь я чувствую по отдельности каждую часть своего тела. И каждая болит по-своему. Но больше всего почему-то голова, сердце, и верхняя область брюшной полости… и между ног. Солнечное сплетение. А это очень много чего может значить на самом деле. К моему лбу неожиданно прижимается чья-то ладонь. А сквозь опущенные веки начинает проникать обжигающий голубовато-зеленый свет. — Поверить не могу, — бормочет кто-то дребезжащим старческим голосом. — Как такое может быть? Вновь проваливаюсь в небытие.Сольвьен.
Вроде живая. Я плохо соображал, неся ее на руках, прижимая самую драгоценную ношу к груди. Когда влетел, целители не понимали кому оказывать помощь, ей или мне. Меня мелкой дрожью трясло. Остальных трех учащихся оставил в аудитории, вызвав их куратора. Иссай Нэвариус тут же откликнулся и поспешил в класс. Я видел их реакцию и понимал, страх сковал их детские души, и они готовы были разреветься прямо на моих глазах. Но понимали, что Тиррин необходимо отправить в целительский корпус. У меня её забрали и дальше уже не видел, что происходило. Тут же напоили успокоительным и только минут через пять мог осмысленно соображать. День, который начинался, как череда эмоционально-ярких впечатлений и потрясений, внезапно превратился в долгое и однообразное ожидание… неведомо чего. Теперь вся моя жизнь сосредоточена на этом слове. Будет тяжело… Даже представить сложно насколько! Сердце разрывало грудную клетку от страха. Я вышел в пустой коридор и сел в одно из больничных кресел. Двери в палату были плотно закрыты. Не сводя с них взгляда, начал молиться о том, чтобы случилось чудо. Страх был так велик, что разум стих, понял, что помощи просить против самого страшного, можно только у того, кто ещё страшнее… Богине, которой когда-то молился на Юкше, больше не верил. Она разорвала мою душу на мелкие осколки и веры в нее нет. Однажды я просил ее об участи быть счастливым, стать родителем, а в итоге я - Эрго лишенный права на ритуал, лишенный многого в этой жизни... Я знаю, что в школе есть храм, в который ходила моя Тиррин. Подскочил на ноги и рванул по школе с одной целью... Темный коридор, гулко раздаются мои шаги в пустоте. Я не раз следил за Тиррин и уже выучил дорогу к этому месту. Слышал, как она обращалась к темному богу. Эрешт. Мне уже терять нечего. Толкаю огромную створку двери. Взгляд сразу натыкается на белую статую в глубине. Мужская фигура, выполненная так искусно, что кажется почти живой. Она будто светится изнутри. Храм обновлен и дышится легко. Шаг… еще шаг, на полу очерченный круг. В нем лежит подушка для молитвы. Шаг, шаг и опускаюсь на колени, склоняя голову перед всесильным, могущественным существом. Вдох - выдох. А перед глазами воспоминания, как Тиррин оседает на пол. — Явись, яко звезда на темном небе ночи, Эрешт. К Драгоценному Повелителю Тьмы обращаю я молитву свою, и слезами взываю к тебе. Я делаю свое дело, а ты — свое. Я живу в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. А ты живешь в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим. Ты — это ты, а я — это я. И, если мы случайно нашли друг друга — это прекрасно. Я знаю, что для каждого из моих друзей Ты определил миссию. Открой ее им. Даруй им ясность, чтобы узнать ее, убежденность, чтобы выполнить ее, уверенность в себе, чтобы привлечь других трудиться вместе с ними, и мужество, необходимое, когда пришло время испытаний. Тиррин… — Я и сам не понимаю, но по щекам текут слезы. Меня трясет от страха потерять. — Ее испытание началось. Без Тиррин мне и жизнь не мила. В этот самый момент я подношу себя тебе. Из любви прими меня. Да будет Воля Твоя явлена. И, приняв, оказывай покровительство всегда! Я приму смерть из твоих рук, отдам жизнь ради Тиррин. И неотрывно смотрю на статую, точно знаю, он здесь и слышит меня. Но ответит ли он мне? Не уйду отсюда. Мне терять больше нечего. И в какой-то неуловимый миг от статуи будто отделяется темная фигура, шагая мне навстречу. Это не вызывает даже удивления. Как часто бывает во снах, я просто принимаю происходящее. Он решился на разговор со мной. — Ты уверен, что тебе терять нечего? Наверное, потом я не смогу вспомнить ни единой чёрточки из его облика, но сейчас готов смотреть в эти бездонные синие глаза вечно. А их обладатель ещё и бровь заламывает. И выглядит это… Язвительно, пожалуй. А ещё удивлённо. Но даже эта неожиданная язвительность в мой адрес не портит его внешность. Красивый, зараза. Аристократической такой красотой. Но, полагаю, характер у мужика не подарок. Судя по выражению лица и острому, как скальпель, взгляду. Я знал одно: он один из НИХ. Тех, кто решает судьбы, кто может сделать то, что не сможет сделать самый сильный маг мира. Даже Дэос. Это жуткое, давящее, остепеняющее влияние магической сущности бога ощущал любой, даже если он не знал, что именно скрывается за человекоподобной личиной. — Жизнь Тиррин для меня стоит на первом месте. Мне сейчас страшно. Очень страшно. Но я готов держаться за свой шанс зубами, чтобы спасти самое дорогое существо во всем мире для меня. Я Эрго. Спутник для Эрго мужчина — и это полное совпадение ауры, магических потоков и, конечно же, это единство души. Когда такая пара встречается и соединяется, происходит, что-то, похожее на вспышку на солнце или зарождение новой звезды. Нет, магия, которая связала нас, не является принуждением. Весь смысл жизни сосредотачивается на спутнике, и никто другой не нужен. Тиррин еще ребенок и мои помыслы чисты. У меня безграничная и безусловная любовь к Тиррин, как у многих родителей. Да, всё у нас шиворот навыворот, по идее, Тиррин должен быть защитником в нашей паре, а не Эрго. Но…. Поиск пары дает нам возможность понять, что любовь не только чувство или страсть. С течением времени мы узнаем, что любовь — это, главным образом, не наши эгоистические потребности и не секс. Это пути своего духовного развития. — Он склонил голову набок, с интересом рассматривая моё полыхающее румянцем лицо. И снова молчание. Напряжённое и будто бы наполненное недосказанностью. Но о какой недосказанности может идти речь? Мы едва знакомы. Лишь вздыхаю судорожно, пытаясь унять внутреннюю истерику. Вот всегда гордился своей выдержкой, а тут накрыло. — Хм… У Тиррин своя судьба. Он должен жить. Просто жить. Раскрыть свои способности, научиться их контролировать. Родить детей и передать им свой дар. А всё остальное уже будет твоим личным выбором. — Что вы имеете в виду? — уточняю настороженно. — Твои слезы, слова, искренние чувства. Видеть твои неподдельные эмоции бесценно. Значит, ты сейчас больше наставник, друг и защитник для Тиррин. — Кивок головы, и я вновь весь напряжен как тетива. — Что происходит с Эрго, когда он теряет своего спутника? — Сходит с ума, тоскует. Умирает. — А если спутник? — Нет. Он переживает смерть с болью в сердце, но остается жить. — Невесело. А что творится с браком? — Эрго редко может претендовать на брачное ложе, так как родить малыша не в силах. На таких, как я, почти не женятся, но искренне любят. — Третий в семье. — Скорее это не треугольник, а большая семья. У императоров и их наследников есть право иметь трех супругов. Первый официальный. Он участвует во всех мероприятиях. Но обычно это договорной брак. И не всегда супруги любят друг друга, порой просто терпят. Второй супруг, любимый, возлюбленный. От них двоих наследник или император может иметь детей. Кто из них потом станет следующим наследником показывает сила. А третий игрушка. А так как не каждый раз глава семьи может исполнять супружеский долг, существуют спутники — Эрго. Иногда Эрго берут в супруги вторым, если уверены, что первый справится с вопросом продолжения рода. Он стоял и слушал. Молча. Эрешт сжимал и разжимал кулаки, на щеках ходили желваки, а глаза стали очень темными. Что он решил? — Назови свое имя. — Сольвьен. — Нет. Родовое имя, данное тебе при рождении матерью. — Диаль Аймит. Мой отец темный эльф. Но кровь сильной черной ведьмы перекрыла эльфийские гены. — Он удовлетворённо хмыкает. Но я по-прежнему вижу во взгляде мужчины очень… о-о-очень много вопросов и сомнений. И что-то ещё… странное… настораживающее. — Что же… Сам понимаешь, что моих сил сейчас мало, а спасать Тиррин желаем оба. Ты готов поделиться своей жизненной энергией, а я готов сделать полноценным мужчиной. — Похоже мои глаза сейчас осветились надеждой. - То, что сейчас сплетено в его судьбе мне не по нраву и изменить этот ход событий не смогу. Сил не хватит, но на этой основе построить альтернативную версию судьбы вполне. Не переживай, ты будешь под самой лучшей защитой, как и Тиррин. — Что я должен сделать? — Преподнести от всей души дары. Мне Тиррин рассказывала о тогах, что носят Эрго. Принеси мне свою праздничную одежду и обрежь волосы. Чтобы не задавал вопросов, объясню. Волосы накапливают энергию, это антенны, которые получают и передают информацию. Избавляясь от отрицательной энергии, накопленной в волосах, маги меняют свою судьбу. Волосы являются проводниками биополевой энергии. Энергия по волосам стекает наружу, образуя энергетический ток, спонтанно возникающий во множестве самых разнообразных случаев и не всегда необходимый с точки зрения энергетической целесообразности. Длинные волосы хорошо аккумулируют в себе энергию и не тратят её при этом понапрасну. Они становятся дополнительной энергетической защитой и вместе с тем усиливают интуитивную чувствительность. В магическом ремесле волос занимает достаточно весомую и значимую позицию. Существует понятие «вольта», то есть какой-то частички личности, которая не утратит с ним связь, даже будучи отдаленной от владельца. Воздействуя через волосы, можно запрограммировать на исцеление или защиту от потенциальных опасностей. Волосы работают и как проводник, и как накопитель. Через них есть возможность взаимодействовать с пространством, черпать энергию и затем на определенное время удерживать накопленное в себе. С одной стороны, через волосы сила идет к нам, однако в то же самое время мы и отдаем энергию. Ты готов поделиться своей жизнью… — кивок головы, и я понимаю, что обратной дороги не будет. — Ступай. Я жду тебя. Чем быстрее мы проведем ритуал, тем лучше для Тиррин. А я понаблюдаю за лучиком, подумаю, как исправить то, что наворотили плетуны Судеб этой стервы. …А-а-а-а, как всё сложно! Вот… божественный конспиратор. Мне же интересно! И ведь не расскажет. Смирись, Сольвьен. - И отправился выбирать дары. Через час я вновь был в храме и на том же месте. Провел обряд преподношения даров как предписано во всех писаниях. Вытащил из ножен кинжал и коснулся рукой своих длинных волос. — Отдаю с чистыми помыслами, добровольно соглашаюсь на проведение ритуала во спасение Тиррин Лиззарет. Мое слово крепко и неизменно. Да будет Воля Твоя явлена, Повелитель Тьмы Эрешт. — Режь по лопатки, Сольвьен. Увы, твоя жизнь будет короткой. Ты уверен в своем решении? Странное чувство потери и ярости пробуждалось во мне. — Да. И выбора у меня нет. — Это верно сказано. Теперь вижу и твою судьбу. За что же она так…? — Он замолк, словно уже рассказал правду о жизненном пути. — Вот же ревнивая стерва… — Он посмотрел на меня, а я, не раздумывая ни мгновения, решительно полоснул по собранным волосам. Не сожалея. Опустил руку с отрезанными прядями и положил на ритуальный поднос. Он принял дары. — Иди. Я вижу, что только любящее сердце, может пожертвовать собой, ради своей половинки. Тебе будет награда. Я медленно побрел обратно к Тиррин. Ожидание… Вновь это слово кружится вокруг меня. В груди затаилось давящее чувство тревоги. Из головы всё не идут разные мысли. И чем больше проходит времени, тем мрачнее они становятся. Тем сильнее закручиваются и нагнетаются. Тревога, что если все пройдет как надо, то примет ли меня Тиррин? Внутри что-то нехорошо и согласно ёкает. Выкинул из головы эту жуткую мысль, потому что тогда не стоило и ломаного гроша все, что я сделал. Я уверен в себе, уверен, что сделал все, что мог для него. В целительском крыле я встретил Деканов, преподавателей, ректора и был этому не сказано удивлен. Что происходит? Обходя всех, замер перед постелью Тиррин. Стоял мощный щит и подойти к лежащему ребенку было невозможно. А ветер внутри закручивался спиралью. Кто-то из моих коллег решил заснять происходящее на кристалл. Перейдя на магическое зрение, улыбнулся. Мои волосы стали огромным клубком единой нити и закручиваясь вокруг тела ребенка, создавали черный кокон. Вскоре с головы до ног Тиррин был окутан и исчез внутри под прочным панцирем. Кокон выглядел как броня и имел щит. Все, кто был сейчас здесь, шумели и что-то говорили, но для меня все было не важно и я не слушал их. Лишь задавался собственными вопросами: Сколько времени потребуется на перерождение? А мне что теперь делать? То, что я не хочу оставлять Тиррин, это понятно и так, но чем занять себя? Думать… думать… и думать… Я же так с ума сойду. … от чего же. У тебя есть основная работа. Вот и займись ей. — Пронеслось в моей голове, голос Эрешта. - А то надумаешь не пойми что… процесс перерождения Тиррин может занять до 2-х недель. Да не переживай за него. Я присмотрю за своим лучиком. На это у меня сил достаточно. Кокон прочен и не подвергается никакому воздействию, а с виду всегда остается неподвижным, внутри него проходят довольно сложные и неповторимые процессы. Но об этом тебе смертный знать нельзя. Успокой всех и нечего устраивать тут исследования, консилиумы и так далее. Им не подвластны такие материи и нечего сходить с ума. Я развернулся к коллегам, дождался пока они немного успокоятся и, когда наступила тишина, произнес: — Успокойтесь, пожалуйста. Не стоит развивать бурную деятельность, паниковать или пытаться как-то воздействовать на происходящее. Все, что вы сейчас видели, есть проведение, божественное вмешательство конкретного ребенка. Мэстр — ректор Рэмин Рогвард, прошу вас успокойте всех. — Так, — грозно произнес он, — давайте послушаем того, кто определенно в этом замешан и знает, что происходит. Посмотрите, Сольвьен уверен, спокоен и надеюсь, сможет объяснить происходящее. Вам слово мэстр. Но прежде, чем вы поделитесь с ними о Тиррине, расскажите, что с вашими волосами? Я прихватил прядь, с минуту наблюдал как они меняют цвет. Мои темные пряди медленно и неотвратимо становились белыми. Медленно и тяжело вздохнул. Значит… выход один. Признаваться. Сейчас, пока не стало поздно… Решение приходит окончательным осознанием, заставляя похолодеть внутри от волнения и самого настоящего страха. Опустил голову и со своей руки снял теперь не нужный браслет. Он не помог тогда, а сейчас тем более бесполезен. За моей спиной Тиррин, моя жизнь. — Рэмин, возьмите браслет. Он сыграл со мной злую шутку. Этот артефакт не спас меня и не определил опасность, а теперь бесполезен. Вы потеряли преподавателя зельеварения и в любом случае исход один. Либо моя смерть, либо мой уход из школы с моим спутником. — Он принял браслет и смотрел на меня немигающим взглядом. Гам, шум среди педсостава… Как? Когда? Что происходит? — Тихоооо! — гаркнул Рэмин. Голоса стихли. — Соля, объяснись. — Я не могу сказать точно, когда мое сердце перестало принадлежать мне. — В этот момент я не смотрел на своих коллег, друзей, мой взгляд скользил по стеклу и морозному узору, что сейчас красовался на окне. - Возможно, это случилось в самый первый день встречи с моим спутником. А может, когда мои мысли он стал занимать намного больше, чем другие… Но, понял я в тот момент, когда меня и таких же, как я, оскорбили в столовой. Мой спутник остановил безумие, что творилось в моей голове. Я думал, что одинок и обречен, никогда не хотел быть игрушкой на несколько ночей. Я хранил себя для него. И дождался своей пары. Я сегодня сделал все, чтобы спасти свою пару и ни на мгновение не жалею об этом, — посмотрел на мужчин, что когда-то предлагали мне просто переспать с ними… Я гордился собой, своей чистотой. Ни один из них не коснулся меня. — Что ты сделал? — прорычал Рэмин. — Обратился к самому сильнейшему, к повелителю тьмы. Эрешт вернулся и он помогает сейчас. То, что вы видите за моей спиной, есть божественное вмешательство. Он не причинит Тиррин вреда. И он больше не разрушитель, а наоборот созидатель. Это все, что могу сказать. — Рэмин, думаю всем стоит заняться своими обязанностями. Там дети без присмотра, — спокойный, как змей, произнес мой друг Иссай Нэвариус. — Мои все здесь. Все преподаватели стали расходиться под строгим взглядом ректора. Остались только целители, и и мы втроем. — Что я скажу императору Нурон Рейзенбор? — прорычал он. — Что пришло время Тиррин. Что все процессы в норме, — мой друг посмотрел на меня с вопросом. Я кивнул. — Тир Нурон Рейзенбор останется удовлетворенным таким ответом. Что процесс это недолгий… — Две недели, — перебил я своего друга. — Вот видишь, наш влюбленный герой знает даже об этом. И не стоит, думаю, говорить об Эрго и о том, что Тиррин, возможно, станет полноценным мужчиной. Интуиция мне подсказывает, что так лучше и для зельевара и для Тиррин. — Но, ты же понимаешь, что однажды Тиррин закончит обучение здесь, раскроет свой дар и отправится в другую школу, — прорычал Рэмин. — Куда хочет отправить император Тиррин? — спросил Иссай. — Школа «Высокого волшебства Гетен». — Да. Планы на этого малыша огромные. Тем более, можно не говорить, что Тиррин стал полноценным мужчиной и ему просто необходим наставник. Мы отправляем так детей. Сольвьен будет всегда рядом с ним. Это моральная поддержка ребенку. Тиррин доверяет Соль. Это положительный тандем. А влюбленному Эрго только на руку, что его спутник рядом и никто на него не заглядывается. Просто в документах не пиши ничего, где графа пол оставь пустой. А мы, за это время поищем другого зельевара. Инар, — позвал он целителя. — Дай укрепляющее зелье нашему зельевару, а то свалится тут. Сами же потом откачивать будете. И для роста волос, тоже не помешает настойку. И как оказалось, что за то время пока я проводил ритуал последние ученицы тоже поступили сюда. Меня заставили выпить, потом накормили силком и поставили для меня кушетку. Я же не уйду отсюда и все понимали это. Но даже они не ожидали, что соглашусь в целительском крыле начать занятия с вновь прибывшими эрго. Из всего потока пятнадцать эрго. Это не много и не мало. Изгоем стал лишь один. И его держали на успокоительных. Та самая Лия. Дети должны были выбрать себе новые имена, а я фиксировал и подготавливал документы. Лия выбрала довольно красивое имя Литар, но зря старается. Все помнят ее выходку и не желают общаться. Трое моих преподавателей тихо ненавидят. Такого никогда еще не было. И что с ней делать? …Что произошло с этим ребенком? — поинтересовался Эрешт. Я просто открылся и показал свои воспоминания. — М-да. . - пауза, но не долгая, а потом смешок. — Хочешь, дам совет? — Кивнул мысленно. — Факультет духовников. Он был здесь в давние времена. Была целая семинария. Может, кто-то из эрго захочет быть при храме и служить богам. Это оградит многих от постельной игрушки и даст кров, пропитание и защиту. … Ты, гений. … Я такой… — он мысленно красовался и был доволен собой. - Знаешь, это все Тиррин, его влияние на меня. …И в лучшую сторону, скажу тебе правду, не таясь. …Так что? …Сообщу руководству и пусть императоры решают этот вопрос. Помоги мне скрыть принадлежность Тиррин. … Да слышал я все, что предложил тут твой друг. И он прав и это хорошая идея, но ты понимаешь, что Тиррин придется учиться с эрго в одном классе и скрывать кто он на самом деле. …Да, но почему-то у меня предчувствие нехорошее по поводу императора. …Присмотрюсь к нему. На следующий день я рассказал об этом факультете. Рэмин озвучил и документально подтвердил, что в нашей школе действительно был такой факультет. Через несколько дней пришло согласие и через портал прибыл первый педагог из семинарии. Так открылся факультет духовенства. Многие эрго решились перейти. Состоялось первое посвящение в храме Эрешта, что дало ему необходимую энергию для поддержки Тиррин. Постепенно все привыкали к тому, что школа имеет свой храм и все чаще было слышно на устах учеников имя Эрешт. А я скучаю по Тиррин, до мурашек и до дрожи… и минуты теперь долгие, как часы… И считаю секунды до встречи с ним, ведь без него нет ни особой радости ни в чем. Мне не хватает его рук, улыбки, его взгляда … Мне чудится голоса нежного звук… Мне снится его образ ночами… Скучаю… скучаю… скучаю… А счастье, кажется невозможным, пока он не рядом. Я очень жду его. Не отхожу и все свое свободное время сижу в ожидании. На второй неделе цвет кокона сменился из черного на белый. Что происходит? Как там Тиррин?Иссай Нэвариус
— Рэмин, успокойся, хотя бы ты… Нам с тобой хватит одного влюбленного эрго по самые гланды. С Тиррин думаю все будет хорошо. У меня же, пусть и мизерный, но дар предсказания, и он сейчас не молчит. Все мои слова подтверждены этим даром. Так что просто будем ждать, пока это светловолосое чудо не проснётся? — Сольвьен, как он? — Держится. Можно сказать молодцом. Ну, да… бывает, забывает поесть, летит к постели Тиррина, тоскует. Порой стоит возле кокона и тихо рассказывает, как прошел его день, или о пришедших в себя после перерождения детей. Иногда зорко следит за гостями, что приходят увидеть магический кокон. Кстати, он сменил цвет. Чтобы это значило? — Спроси, что полегче. Такое на своем веку вижу впервые. — Что с императором? — Похоже он очень заинтересован в Тиррин, а вернее его сын. Принц чуть ли не каждый день интересуется, как его здоровье. — Я очень тебя прошу, не говорить ничего, просто подтверди… Соль, не переживет разлуку с Тиррином. Он что-нибудь сотворит с собой. Вон, доказательство в целительском корпусе у всех на виду. Он провел ритуал, зуб даю. И обрезание волос не просто так, поверь мне. Я искал информацию в закрытых секциях. С этим что-то связано. В штаны никто заглядывать ребенку не станет, а так парень. Что эрго, что полноценный мужик. Поговорю я с Тиррин об этом, как только придет в себя. — Да не переживай, не буду. Только не понимаю, почему принц так уверен, что Тиррин станет Эрго? А император, слушая его, подтверждает. Я вот в своих видениях вижу полноценного парня красавчика. Ух, задаст он шороху и многие слюни будут пускать по нему.Тиррин.
Возвращение в реальность было внезапным и довольно болезненным. Кошмарный сон какой-то. Паника, отчаяние и страх. Жуткий, беспощадный, опаляющий разум страх, такой, что поджилки уже не трясутся, нет… хуже. Я вообще больше не чувствовал ни рук, ни ног. Ничего. Тут в голову ударила страшная мысль. Настолько ужасная, что я застонал. Преображение произошло. По-другому просто не может быть. Иначе… Иначе я просто свихнусь. И только думал и думал о том, что я не я. Да, я был укрыт чем-то мягким и тёплым, но даже пошевелиться, увы, не мог… Да и темно как в склепе… Очередное пробуждение было похожим на предыдущее. Я опять резко распахнул глаза и тут же их зажмурил. Болело все — руки, ноги, голова. Такое ощущение, что болели даже волосы. Я застонал и попытался пошевелить пальцами рук. Потом ног. С третьей попытки мне это удалось, и постепенно я осмелел настолько, что открыл глаза. Прислушался к своим ощущениям и медленно ощупал себя под одеялом. Страх, что между ног я обнаружу что-то не то, присутствовал. Эрго или нет? Нет, только не это! Не может быть!.. После осмотра самого себя, выдохнул с облегчением. Я полноценный парень. Посмотрел… Потолок. Обычный, выбеленный потолок. Крашенные стены в приятный мятный цвет. Целительский корпус, промелькнуло в моей голове. На мне была рубашка с длинным рукавом и, похоже, пижамные штаны на веревке. Укрыт теплым одеялом. Я резко поднялся на локтях, тут же сильно пожалев об этом — в затылке тяжело запульсировало, в глазах задвоилось, к груди подкатил склизкий ком тошноты… Задышал чаще, хватая ртом воздух и приводя дыхание в норму. Снова опустился на подушку. Я нетерпеливо кусал губы — так сильно хотелось побежать в ванную посмотреть на себя в новом обличье. Однако, уже в следующую секунду мне стало плевать на самочувствие — до такой степени удивительные и жуткие вещи я наблюдал вокруг. Неподалеку от меня в кресле спал мужчина. Его белоснежные волосы закрывали лицо. Что-то я не припомню ни одного преподавателя с таким цветом волос. Значит целитель. — Соля, — произнес наш куратор Хантер. Я так удивился этому. Странно, почему он обращается так к этому мужчине? А он встрепенулся, оправил волосы, и я мысленно потерял челюсть. Его волосы… Они белые. Что с ним произошло? Мы с ним встретились взглядом, и он рванул ко мне. — Тиррин, — голос глухой, хриплый, словно простуженный. Он изможденный, бледный. Когда он в последний раз ел? Сел на постель и прикоснулся к моей руке. — Мэстр Сольвьен, что с вами случилось? А он вместо ответа вымученно улыбнулся. А я не узнал собственный голос. — Проснулся наш красавчик, — подходя к моей постели, произнес куратор мэстр Иссай Нэвариус. — Наставник, что с… — Перенервничал за всех вас, вот и результат. Тиррин, ну, и задал ты нам тут жару. — А что было? - и закашлялся... — Давай я напою тебя укрепляющей настойкой, и ты еще немного поспишь. — Но я... — Никаких тут я. Вздохнул и кивнул головой, соглашаясь. Вскоре я вновь для всего мира пропал, но уже не в обмороке, а в нормальном сне. Когда проснулся, то встретился глазами с куратором. — Доброе утро, соня, — он улыбнулся мне. — В ванную хочешь? — Да. — Тогда тебе придется воспользоваться моими услугами. Так как сам ты сейчас ни на что не годен, дружок. Да и стесняться меня глупо. Мы с тобой одинаковые. А вот эрго не стоит подпускать к этому вопросу. — Я смутился и сообразил, что тогда, что сейчас для них являюсь противоположным полом. — Могу поздравить тебя с преображением и, что ты полноценный, юный и красивый парень. Ну, что, готов к походу в ванную? Придется учиться всему заново. Даже в туалет ходить… Он меня явно дразнит, а я лежу тут и краснею. Первые водные процедуры прошли весело. Действительно пришлось просить о помощи, чтобы ополоснуться. Ноги не держали, тело было слабым, вялым и ни на что не способным. Потом наставник вернул мою тушку обратно в постель и накормил меня. — Ну, вот, самый необходимый минимум мы с тобой сделали. А теперь разговор по душам. Разговор серьезный. Что ты знаешь об эрго? Странный вопрос, но не страшный. Мой рассказ был длинным, а наставник кивал, но во всем этом явно прослеживалось, что все это к делу не относится и есть огромное НО. — Это все, что ты знаешь? — Да. А что не так? — Тиррин, об этом в твои двенадцать лет слишком рано говорить, но так складываются обстоятельства, что от твоего принятого решения сейчас зависит жизнь одного несносного, но очень влюбленного эрго. Сам он и виду не подаст. Будет сходить с ума, но не признается. Ты знаешь, кто такие спутники для эрго? — Вот вы о чем? — прошептал я, уже приходя в себя и понимая смысл разговора. — Кто он? — А ты как думаешь? — Мэстр Сольвьен?! — Значит, знаешь кто такие спутники. — Кивнул. — Вот и подошли к главной теме разговора. Император очень заинтересован в тебе, и желает дать хорошее образование в школе «Высокого волшебства Гетен». Она находится в Норттауне, что соседствует с империей Аркхем. Нравы там не самые лучшие по отношению к таким детям как ты. Но, есть одно негласное правило, что с эрго, поступившим в эту школу, едет наставник. Он проживает вместе со своим учеником и помогает ему в адаптации. К эрго никто, никогда не придирается и не обижает, что дает ему право нормально учиться. Соль сможет быть с тобой и не наделает глупостей. Если поедешь один, то он точно с тоски покончит с жизнью. Да, понимаю, что это ложь, но есть ложь во благо. Никто не полезет проверять эрго ты или нет. Все проверки делаются здесь. А твоему другу, как и императору, не стоит просто говорить правду. Зато у тебя будут преимущества. Отдельная комната с собственной ванной. Сольвьен, который всегда выслушает тебя, поможет своими знаниями и умениями. Как никак он преподаватель с большой буквы и свой. Ну, а его чувства. Он взрослый и понимает. Ему много не нужно. Дай ему шанс. Позволь ему держать тебя за руку и обнимать иногда. Этого достаточно для него. А сейчас, прошу, не выдавать меня, что ты знаешь о его чувствах. Он обидится. Мне нужно знать твое решение. Документы оформляются сейчас. Мне нужно было подумать, не отвечать сгоряча. Но как здесь думать, когда мысли скачут, остро, болезненно. Спутник. Как такое могло произойти? Как такое принять? Но я точно знаю реакцию эрго на своего спутника. Это я читал в книге, что подарил мне Ирими. Я задумался. В чем-то он прав. Подняв на него взгляд, я пристально рассматривал красивое, холеное лицо. Черт бы его побрал, с таким-то предложением. Мысли были вязкими, цветными и похожими на бред. Но предложение наставника упорно не хотело идти прочь из головы. А что, если?.. В любом случае, хуже не будет. Я не желаю смерти Сольвьену. — Значит, я эрго… — с улыбкой на губах произношу, а он мне подмигивает и улыбается. — Но, мэстр Сольвьен… — Его я беру на себя. — Я же могу оставить свою фамилию рода? — Да, никто не запрещает это. Просто многие не помнят о себе ничего. Но, я вижу с памятью у тебя порядок. Ты прошел проверку на знания... - ох, не так он прост, мой куратор. — Значит, Тиррин Лиззарет так и остается в моей метрике. Наставник, а учиться мне придется со всеми Эрго? — Да-ааа. Вот она, ложь во благо. И лучше начинать прямо отсюда. Но, не волнуйся, у тебя будут дополнительные занятия по тем предметам, что проходят другие группы. Фехтование, борьба, бой на мечах, языки, алхимия, экономика — ничего мимо тебя не пройдет. А подростки вы все сплошь худышки, нескладные, так что замаскируешься и прокатит. А в академию поступит уже полноценный парень. Захочешь сменишь фамилию на фамилию отца и претензий не будет. Получишь документ, а там пропишут пол. Мы оба обернулись, как только заслышали торопливые шаги. Он еще не вошел, а мы знали кто именно спешит сюда, он чуть ли не бежал и притормозил лишь возле двери. На пороге появился Сольвьен и стоило ему увидеть, что я пришел в себя, поспешил ко мне. Нежность — это то, что так сложно объяснить словами, но так легко почувствовать сердцем и увидеть в его глазах. Он изучал меня придирчивым взглядом, переживал за меня, взгляд изменился, посмотрел как-то так нежно, что сердце замерло, а потом он весь засветился изнутри, дышал этим мгновением счастья и радости. Сольвьен неосознанно передавал мне свои эмоции. Ох, какой бурный поток этого эмоционального коктейля. Я словно в одни миг немного повзрослел. И мир открылся другой гранью. Это, словно в одно мгновение понимаешь, что вчера ты играл игрушками, а сегодня ты взрослый. И это не приемлемо для тебя, глупо, неприлично… мне сложно описать, то чувство, что было внутри меня, но точно могу сказать, я изменился… Для меня время остановилось. Странные ощущения. Непривычные. Я понял также и собственное к нему отношение. Меня пугало то, как рано все решилось с моим будущим, как близок мужчина - эрго, старше меня во много, ужасно много раз. Но, его жизнь самое ценное, что есть на свете и я сделал правильный выбор. Пусть и странный. Согласится стать тем, кем, по сути, не являюсь. Ложь впустить в свою жизнь, чтобы защитить его. — Сольвьен, присаживайся, — напомнил о своем присутствии мэстр Иссай. Сольвьен дошел до стула и положил руки на его спинку. Я всегда так делал, когда нервничал и пытался скрыть, что пальцы слегка подрагивают. — Я постою, — его голос был сейчас сиплым, словно он ожидал подвоха. — Успокойся, — сквозь зубы процедил мэстр Иссай. — Сейчас самое хорошее время, чтобы решить некоторые вопросы относительно Тиррин. Как тебе известно, императоры решили, что ему лучше всего будет получить образование в элитной школе. Там жестокие порядки по отношению к нашим подопечным. Ты прекрасно понимаешь глубину пропасти классового неравенства, где сильный может все, а слабый не имеет прав. И это несмотря на то, что наши ученики могут быть намного одарённее тех, кто родился на этой стороне. Их унижают, им не дают учится, их норовят отправить на улицу. Дети аристократов жестоки, но не к эрго… Эрго под покровительством императоров. Их не обижают и дают хорошее образование. С них пылинки сдувают, а еще юные эрго проживают вместе со своими наставниками. У меня вопрос, ты готов стать наставником Тиррин и скрывать его принадлежность? Он стоял, словно проглотил кол. Переводя взгляд с меня на моего куратора. Звякнувшие тяжестью выбора пара секунд показались мне часами. Несколько секунд царила тишина. — Вы это обсуждали? — неуверенно произнес он. — Да. И нам нужно твое решение. Оформим документы. Тиррин попадет в твой класс вместе со своими однокурсниками, что стали эрго. Он научится поведению и сможет играть эту роль там. Ему учиться надо, а не воевать за кусок хлеба, за личное пространство, за собственную тетрадь, что могут отнять у него. Он давил и под его натиском Сольвьен сдался. — Да. Я… я… согласен стать его наставником, если он согласен, — выдохнул из себя ответ. — Все в порядке мэстр Сольвьен. Я действительно хочу учиться и получать знания, а не бояться за собственную жизнь. Вы же понимаете, что мэстр Иссай не станет обманывать меня, если там действительно такие порядки. И еще, там я не буду одинок, так как вы будете со мной. Глаза, его выдавали. Около часа мы обсуждали все нюансы, и неожиданно подумал: «А не вляпался ли я в дерьмо!» После этого разговора прошло несколько дней. Документы оформлены полностью и меня перевели на факультет второго года обучения эрго. Но это подозрительное ощущение никак не хотело проходить, даже когда я с бумагами покидал помещение целителей. И с этого момента вся моя жизнь изменилась. Пришлось распрощаться со своей уютной комнатой и переселяться в другой корпус. Мне вручили маленький ключик с брелком из бахромы, словно от секретера, сообщили номер комнаты. Я сжал в ладони ключ и припустил вместе с собранными вещами. В этом корпусе я никогда раньше не бывал, но уверенно шел, словно точно знал где, что находится. Особый шарм этажу придавали обои в крупную ромашку. Желтенькие, с белыми доброжелательными цветочками. Новый коридор, наконец, привел меня к цели: дверям моих новых покоев, которые как оказалось находятся рядом с покоями Сольвьена. Ключ безо всяких фокусов отпер замок, пропустив в широкую комнату. Помещение было небольшим, но уютным. Большое светлое окно, занавешенное плотными шторами, письменный стол и шкаф для книг, а в другом углу шкаф для одежды, удобная односпальная кровать, пару кресел и столик, чтобы устраивать посиделки. Дверь в небольшую ванную комнату. Я занялся разбором своих вещей. Ближе к вечеру ко мне пришли в гости и, открывая дверь, никак не ожидал на пороге застать ректора. — Добрый вечер. — Впустишь? — поинтересовался он, а я посторонился и пригласил к себе. Он осмотрелся, хмыкнул и высказал. — Уютно, не броско и главное все под рукой. Я тут подарки тебе принес. — Проходите, присаживайтесь. Он выбрал кресло, поэтому я тоже присел на противоположное. — Поговорим, конспиратор. — Я улыбнулся ему, как старому другу. Он расслабился и потянулся в карман доставая для меня необычные вещицы. Первым было необычное портативное зеркало. Среднего размера, настольное в красивой рамочке в футляре, что закрывает зеркальную поверхность, когда оно не в работе. — Это… то, что я думаю? — Да, вещица дорогая, но полезная. Необязательно писать письма, можно общаться через этот артефакт — связи. Балуют тебя. Переживают. — Я смутился. — Но учти, во всем этом есть подвох. — Подвох? Какой подвох? — Всем нужны опытные и сильные маги. Возможно, они надеются заполучить тебя. Ведь по закону вы вольные маги, до тех пор, пока не присягнете определенной империи или государству, вы имеете право развернуться и покинуть любую страну. Это похоже на сети ловчего. Будь аккуратен, а то не заметишь, как можешь стать их рабом. И такое бывает. — Вздрогнул. Я слишком хорошо знал отца Даккара, чтобы понять — не просто так все это, ой, не просто. — Мэстр Рэмин, а они запрашивали о том, кто я? — Нет. И это как-то странно, словно им все равно. Главное, что ты выжил. Ладно, у меня есть еще один подарок от школы. Береги этот артефакт как зеницу ока. Снимать его тебе нельзя. Все эрго носят эти браслеты. Они блокируют привязку и дают возможность им спокойно жить, а еще найти своего спутника. А твой браслет обладает еще функцией защиты, изменения внешности. Ни один целитель не сможет определить кто ты на самом деле, а также он заставит тебя вести как эрго. Никто не заподозрит подвоха. Надевай. И не бойся. Воды он не боится, так что снимать его, когда принимаешь водные процедуры не нужно. Он проследил за тем, чтобы я его надел. Потом пошел разговор о моем расписании. — И еще, не чурайся эрго. Раскусят. Веди себя более дружелюбно. О, время ужина. Пойдем покажу, где находится столовая для эрго. Только через два часа я вновь вернулся к себе. Мне безумно хотелось пообщаться с Даккаром, поэтому, следуя инструкции, активировал артефакт-связи. Я надеялся, что мой друг сейчас не занят и сможет ответить мне. Повезло. — Привет, — я сажусь на стул, смотря в зеркальное отражение моего друга, — ну, как твои дела? — и моему удивлению нет предела. Да это все тот же мальчишка, что я помню, но я… я понятия не имею, чем Даккар сейчас живет. У него появились секреты от меня, и он другой. Я только сейчас это осознал, понял. Изменения произошли не только во мне, но и в нем. Он тоже, словно вновь знакомился со мной. Его взгляд скользил по моим чертам, плечам, рукам, которые я спрятал за их длинною. (бета не догоняет, как можно руки спрятать за их длиною?) — Теперь, все в порядке, — напряжение спало и появилась заинтересованность, легкость как в былые времена. — Ты в курсе, куда поедешь учиться дальше? — его голос изменился, стал на два тона ниже, бархатные ноты, внятный, с хорошей дикцией и произношением, чёткий, уверенный, но такой же родной и приятный на слух. — Да. Мне сообщили. — Я хочу, чтобы ты выучился и получил хорошее образование. А вот и подтверждение слов ректора, но это же Даккар. Мой друг, он перестаёт хмуриться, и окидывает меня беглым взглядом. Рука, до этого спокойно лежащая на столе, зачёсывает назад волнистые тёмные пряди, а карие глаза принимают чуть прищуренный вид, словно у кота, увидевшего сметану. Он ведь с самого начала, как только появилась в школе «Слёз» и до этого самого момента только и делал, что переживал за меня, и решал вместе со своим отцом мою судьбу. — Как ты себя чувствуешь? — Как видишь, прекрасно. — Тебе идёт школьная форма, — лениво произносит он. - А школьная форма «Высокого волшебства Гетен» тебе ещё больше подойдёт. Он описывает ее с таким воодушевлением, что мои глаза загораются. Прошу рассказать о той школе и меня невольно задевает, что и факультет определили. Он улыбается. У него такие обворожительные ямочки на щеках, что я тут же перестаю злиться. Ну, невозможно серьёзно обижаться на парня вот с такими впадинками! Сколько я знаю его, он ни разу не нарушил своего слова. И всегда подчёркивал, что мне не о чем волноваться. Боже, да кому ещё могло так повезти. Мысли путались и разбегались. — Ты так вытянулся и повзрослел. — вырвалось у меня с языка. Я рассматривал возмужавшего парня и понимал, что расстояние между нами огромно. Аристократ. Природная наследственность позаботилась об отсутствии в стратегически важных местах волосяного покрова. Повадки, выточенные веками. Я не увидел, как это произошло, и он изменился. А он, словно в подтверждение, ещё и напомнил: — Ты забываешь, что разница у нас с тобой три года. Мне пятнадцать. — Я помню. Так же помню, что уже не будет как прежде. Мы с тобой меняемся, взрослеем. Спасибо, за подарок. Жаль, что я сам не могу подарить тебе ничего. — Ты сам как подарок. И я счастлив, что с тобой все в порядке, — мурлыкающие нотки в голосе завораживают меня. — Жаль, что школа находится так далеко от тебя. — Я перестаю нервно мять мягкую ткань, и замираю с ещё большим страхом в глазах. — Мне было бы легче, если ты был рядом. Я чувствую, как работает артефакт воздействуя на мое подсознание. — Что такое? Малыш… — и я вздрагиваю от этого нежного и необычного обращения ко мне. — Успокойся. Несмотря на такое огромное расстояние, я помню о тебе, и не проходит и дня, чтобы не подумал о тебе. Очень нервничал и переживал за тебя. Ты же вспоминаешь обо мне? — Я киваю и смущённо смотрю на него. Он вздыхает сквозь зубы, но я вижу, что в его глазах — все то же море терпения, а ещё лёгкие смешинки над моим поведением. — Ты не будешь один там, а на каникулы приедешь ко мне, и мы вместе проведём их. Я соскучился по тебе, но понимаю, что еще два года, мы сможем лишь общаться вот таким образом. Я тут же внутренне тушуюсь, а он ловит каждое мое изменение в поведении, каждую эмоцию. — Я смогу приехать к тебе? А мне позволят? Ведь я не выездной, пока являюсь учеником школы. — Малыш, не переживай. Я все решу. — Мы, так уж и быть, почтим Вас своим присутствием, — хмыкнул я, на душе было радостно и весело. Люблю прикалываться с Даккаром. — Извини, но мне уже пора. Он отключился. Вот только на душе скребли кошки, и я сидел и не мог составить ребус. Вроде все на поверхности, но что-то было такое, чего я упускал и не понимал. Словно это игра в кошки мышки. Окунулся в учебу с головой. Продолжал общаться с Даккаром. Порой мы по часу или два зависали возле артефакта-связи. Он рассказывал об учебе, друзьях, я тоже, но более сдержано. Помня, что врать другу не хотелось, а если узнает, кто я на самом деле, то тогда Сольвьен не поедет со мной. Да он и не спрашивал. Мне тринадцать. Снова пролетело время, на сей раз сопровождаясь гормональными всплесками, психами и трудностями в отношениях с окружающими и учебой. Типично для подросткового взросления. В этот, пожалуй, самый тяжелый год моего детства я еще умудрился влюбиться в собственного друга. Артефакт молчал, но похоже немного тормозил мои порывы. Наши отношения перешли грань просто дружбы, и я это начал понимать. Первая любовь, это когда ощущаешь все эти бури чувств, когда ждешь его звонка, когда ревнуешь к друзьям, когда испытываешь нежность и благодарность за его откровенность и проявленную заботу о тебе. Первый раз я начал лучше понимать себя: какой я сам в отношениях, что мне необходимо, что очень важно, от чего радостно бьется сердце, а к чему равнодушен, что меня ранит, без чего могу обойтись. Для меня очень важно услышать, что говорит обо мне Даккар: что ему очень нравится во мне, за что ценит, что его обижает, раздражает или расстраивает. И начинаешь понимать, как строить отношения с партнером. Ох, бедный Сольвьен. За этот год он бесился и ревновал. Мы ссорились с ним и мирились по много раз на дню. За нами наблюдали, переживали, больше сочувствовали ему, а я злился, психовал и устраивал каверзы.