☆˙·٠•●๑۩ lana ۩๑●•٠·˙☆
Тиррин
Пустой сосуд заполняет лишь пустота — от него мало проку… Так думал я до сегодняшней ночи и, похоже, так и останусь при своем мнении. Я спал в его объятиях, не испытывая обид, ненависти. На интуитивном уровне понимал, что уже светлеет ночь, и в сияющих утренних облаках возрождаются мои мечты о своей семье… И в этой липкой паутине сомнений увяз мотылёк моей Души, смяты и обожжены мои крылья… Да, я ещё по-прежнему в мире несбыточных грёз, и жду возвращения в реальность, где в твоём холодном безмолвии лишь горы сравнятся… Как же легко упасть с вершины горы под названием Итан в бездонную пропасть безвестности… Эхо любви недолговечно, но расстояние и Время не властно над полётом моей Души — в безвременье найду его, теперь знаю… Как же легко затеряться в пространстве миров грёз… Открываю глаза и наблюдаю, как в спальню протискивается голова Ремарка, а потом он сам в полуобнаженном виде. ...Здрасте, я приперся, когда меня сюда не приглашали. — Подумал я, продолжая наблюдать за ним. Он застывает на месте и набирает воздуха для своего вопля. Я мгновенно реагирую и накрываю Итана пологом тишины. — Ты —ыыы!!! Ты… — Его глаза сверкают гневом, словно он бык, реагирующий на красный цвет. — Что ты здесь делаешь, Тиррин? — Он орёт, словно я его тут убиваю. Тени всполошились и вбежали, а следом за ними Эвалар, и последним был Юллиан. Оба всклоченные, сонные и не понимающие, чего так орет Ремарк. Я сел на постели, открывая полностью брачную метку. — Чего орёшь? — мой голос похож на ломающийся лед и в нем предупреждение. Это немного остужает Ремарка, а может брачная вязь, что просматривается с любого ракурса комнаты. — Хорошо, что я Итана успел накрыть пологом тишины и он спит крепким сном. Так парни, всё нормально и здесь никого не убивают. Просто у Тирэ Ремарка шок, вот и устроил тут сцену ревности. Все свободны. Садись Рем. Юль, иди ко мне. С добрым утром, маленький мой. Как спалось? Лион обрадовался и рванул в мои объятия. Плюхнулся на колени, обнимая, положил голову на плечо. — Я думал, что тебя не увижу. А ты ночевал здесь. — Ну, после того как я уложил тебя спать, мы с Итаном, проголодавшись, отправились грабить императорскую кухню. Шеф-повар нас застукал, а ещё он угрожал нам дубинкой. Со стороны присутствующих в спальне послышались смешки. Тени, услышав мое заявление, заржали и покинули спальню, продолжая смеяться. Ремарк не сдержал улыбки. — Значит, вы без меня ели яичницу с беконом. Уу-уу. — Кто-то оказывается хорошо осведомлен о моих кулинарных способностях. Это почти единственное, что у меня получается на отлично. — И приключения тоже без меня… — Я приготовлю её для тебя. Хорошо? В ответ получил легкий поцелуй в губы и довольную улыбку эрго. — О, Итан проснулся… — Я повернул голову и увидел как его рука скользит по моей стороне в поисках. Снял полог. — Тан, я никуда не ушёл. Просто нас тут застукали и с воплями устраивают разборки и забрасывают вопросами. Может быть проснешься, соня? — Рин, — он открыл глаза, садясь на постели, оглядываясь и скользя по пришедшим к нему в спальню. — Рем. Эвалар… Лион, я могу хоть немного отвоевать внимания мужа? — и холодный взгляд в его сторону. — Тан, не обижай его. — А я, откровенно говоря, завидую ему. Так как, то, что можно Лиону, мне под запретом. Лион смутился, но крепче прижался, словно Итан сейчас его оттащит. — Итан, не отвлекайся. Я так понимаю, что ты Ремарку не сообщил обо мне. — Ну, теперь он знает, кто старший супруг. Ты охамел окончательно и бесповоротно. — А что с Юллианом? — Подал голос Ремарк. — Ты имеешь ввиду его якобы помолвку? — Я решил внести ясность в расстановку сил и приоритетов. — Юль не подписал договор и стал моим супругом. Он мой спутник, а для Итана так и остался тенью. — Юллиан крепко прижался ко мне под взглядом принца. И мне этот самый взгдяд не понравился. — Ремарк, для тебя почти ничего не изменилось. Ты жених Итана и в будущем станешь его супругом. Юллиан как был для тебя неприкосновенен так и остался. Или ты считаешь, что я позволю тебе сделать его игрушкой? — Страх накатывал на эрго и он искал во мне защиту. — А что здесь такого? — И хищная усмешка едва проскользнула по его губам. Рык срывается с губ Итана, а я рукой торможу его желание сорваться с места. Здесь я могу точно положиться на Итана. Он не допустит близости между Ремарком и Лионом. Да и Эвалар сжал кулаки, а взгляд обещал Ремарку все кары небесные. — Ты, похоже, не понял. Повторяю в последний раз. Один намек в сторону Юллиана и международный скандал гарантирован. Но тебя уже это будет мало волновать, мертвых вообще ничего не волнует. — Угрожаешь? — прорычал Ремарк, а Итан недовольно засопел. — Нет. Я тебя предупредил. Юллиан выдохнул воздух и расслабился. Нежность и любовь волнами прошли по связи брака. — Это мы еще посмотрим, кто кого… Тоже не угрожаю, лишь намекаю… — Вот как! Это что, вызов? — Нет. Что ты? Постфактум. — Ты походу забываешься. Но хочу напомнить, что Итан в той же категории. — Я никогда не забываюсь. И своего любимого не обижу, в отличие от тебя. — И чем же я его так обидел? — Ты забываешь, кто глава семьи. И это не ты. А ещё тебя задевает, что он выбирает меня, а не тебя. — О, как ты заговорил. Распушил хвост. Красавец. Я не лезу в ваши отношения, но и ты закроешь рот и сразу возьмёшь на заметку, что лезть в наши отношения тебе не стоит. — Тиррин, прекрати обижать Рема. — Итан сверкал в тихой ярости своими глазами. Ему не нравилось, что я наезжаю на Ремарка. После этой фразы хотелось уйти, но показать Ремарку поджатый хвост не для меня. — Итан, не мешай. Его обидишь… Так вот. Скоро состоится Инаугурация Итана. А ты, Ремарк, как был вторым так и останешься. Никогда не сможешь претендовать на трон. Как и твои дети, если они ещё будут. Если Итан захочет их вообще иметь от тебя. — Я не откажусь иметь общих детей с Ремарком. Что за странная постановка вопроса. Почему ты решаешь за меня, кто будет претендовать на трон следующим. Меня здесь ни во что не ставят. — У кого-то началась семейная драма. — Неожиданно произнес до этого молчавший Эвалар. — Это не драма, а холодная война. Тиррин, ты считаешь, что я откажусь от Итана? Ошибаешься. Я буду с ним и у нас будут дети. Или ты считаешь, что Итан откажется от меня в твою пользу? Я перевёл взгляд на Итана, а он развлекался тем, что стравливал нас. Деос… твою дивизию! — Флаг вам в руки и барабан на шею. Я не свечка и стоять возле вас не собираюсь. И вообще… Пошел я отсюда. Дел по горло и с меня хватит этой семейной идиллии. Юллиан спустил ноги на пол и поднялся, я вслед за ним. Все молча наблюдали, как натянул рубашку, надел обувь и, приобняв Лиона, направился к двери. — Ты так и уйдёшь? — Итан так и не понял ничего. — Мне здесь ловить нечего. Наши роли с тобой распределены. — Нет, есть то, что соединяет нас крепко. Я хочу придти к тебе в гости. И ты знаешь, по какому поводу. — Я подумаю. Но если соглашусь, то при условии, что всё останется как сейчас. Это защита, Итан. — Согласен, но я приготовлю соглашение о нашей семейной жизни. Я читал между строк, что кое-кто к этому приложил руку. А теперь похоже, ещё и постарается сделать больно. — Пиши. Но не обещаю, что всё приму. И учитывай, что время меняется, как и мы. Мы с Лионом покинули спальню принца, как в спальню ворвался взбешённый Деверо. — Как это понимать? Я жду, когда ты подпишешь документы о браке, а тут случайно узнал, что ты специально, чтобы досадить мне, согласился на брак. Кто он? — Тиэр Деверо. Утро порой бывает не добрым. Оно иногда приносит не радостные вести. — Тирэ Тиррин, — он склонил голову в поклоне. Ого! Откуда ветер дует? — Можно подняться. Он выпрямился в недоумении. Мол, что я делаю в спальне его сына. — Хочу сообщить вам, что с того момента, как только Юллиан принял решение о том, что я подходящая для него пара и согласился выйти из вашего рода приняв мой… — Откровенно говоря, он открывал рот и хватал воздух от неожиданности услышанного. — Так что Юллиан стал мои супругом и имеет титул князя Де Ла Мар. Его жизнь и судьба не в ваших руках. Юллиан за это время успел среагировать и нырнул за мою спину. Он выглядывал оттуда, как из-за крепостной стены на врага. Отец Юллиана сдавал позиции, понимая, что его план провалился с треском и уже ничего не сделаешь. Пришлось Деверо ретироваться и распрощаться с нами. — Мне кажется или уже пресса в курсе того, кто старший супруг Итана? — Ну, понимаешь, эм…ммм, как бы это тебе сказать. — Говори, как есть. — Вас снимали и пресса действительно обнародовала в утренних газетах информацию. Тени заметили репортеров, но Итан скрывать это не стал, как и запрещать. — Замечательно. — Вдохнул. Мне предстоит разговор с Даккаром. Открытие для него будет не самым приятным. Эти двое не поделили что-то или не поняли друг друга, а я стал камнем преткновения. — Пошли завтракать. Ты готов? — Сейчас. Он бросился в быстром темпе собираться. Я сидел в кресле и наблюдал за метаниями супруга, а сам мысленно просчитывал на ближайшее время ходы. Еще одна нерешаемая дилемма — Итан. В горле ком разбивается об его слова. И между нами ничего нет и это междометие с отрицательным подтекстом. Ему важен договор, а не я. Где обиды, а где боль? Да пошло оно все! Поболит, заживет и пройдет. Я злился. В первую очередь на себя. Я в очередной раз получил доказательство того, что не нужен. Не думал, что это так меня заденет. Буквально доведёт до белого каления. Проклятые демоны, я ревновал и Натан прав, это не безразличие уже к Итану, тут копать нужно глубже. А стоит ли это делать? Нет. Все остается на том же ключе. Об этом говорит красноречиво его брачная вязь. Между нами пропасть. Вздыхаю и поднимаю задумчивый взгляд на Юллиана. — О чем ты задумался? — О брачной метке Итана. Она не доходит даже до плеча, и на ней листья сухие и безжизненные. Это говорит о том, что я ему не нужен, от слова совсем. Он защищает Ремарка несмотря на то, что тот прет на меня и наезжает. Наш брак - фарс и брачная связь ничего не решает. — Зато я люблю тебя и ты мне нужен. Я скучаю по тебе. Поднялся после его слов и обнял супруга. ...Я тоже воспоминаю о тебе и беспокоюсь, тревожусь и кто-то постепенно топит мой лед. Мне не устоять перед тобой, малыш. — тяжело вздыхая, подумал я, но произнести вслух не хватило духа. Мысли при ходьбе заставили вернуться к насущным проблемам. Надо подумать, что делать дальше. И вряд ли мы найдём общий язык. Тем временем мы вошли в трапезный зал. Слишком просторный, он мог бы показаться неуютным, если бы здесь стоял огромный стол на сотню персон. А ведь вполне мог бы поместиться. Но большая часть зала оказалась в полумраке. Одну стену занимали панорамные окна, а стол возле окна предназначался всего лишь для пятерых. На столе стояли свечи. Остальной свет в зале давали разбросанные в некоторых местах огоньки. Такие же голубоватые, как в коридоре. Да и свечи горели не обычным пламенем, а голубым. Все это поразительно сочеталось с завораживающим видом за окном. Нам пришлось ожидать остальных. Ремарк с торжеством победителя, придерживая за талию Итана, шествовал к столу. За ними прошел Эвалар. — Прошу к столу, — произнес Итан, помогая жениху сесть. После того, как помог устроиться ему, сам занял стул напротив. Остальные расселись кто где хочет. Дверь открылась, в комнату вошли слуги. Слуга разливал вино по бокалам, другой поставил на столик блюда. Не проронив ни слова, поклонились и поспешили оставить нас. — Угощайтесь. Мы приступили к завтраку. Напряжение росло и его скоро можно было есть ложкой, как и блюда, что сегодня представлены здесь на завтраке. Голод утолён и Итан посмотрел в мою сторону. — Я надеюсь что ты помнишь о своем обязательном присутствии на балу и моей свадьбе. — Серьёзно?! Удержаться и не съязвить уже не мог. — Что, реальность режет глаза? — Высказался Ремарк. Я бросил на стол салфетку и с гневом посмотрел на него. Поднялся со своего места и произнес. — Я сыт по горло. А кое-кто забыл, что свою подпись на брак имею право отозвать в день свадьбы. На ноги вскочил Итан. — Тиррин, ты не посмеешь так поступить. — Отчего же? Назови хоть одну причину почему я должен терпеть хамство и ты позволяешь это ему? М-м-м… А я отвечу. Внутри тебя деос развлекается и ему нравится стравливать и не важно кого. И с меня довольно. Поверь, следующая встреча решит исход. Либо мы станем супругами либо врагами. Лион, проводи меня. Слишком тяжело. Кажется, ещё немного и я задохнусь. Мысленно повторяю мантру: «я сильный, я смогу», до боли сжимая кулаки и уже не замечая солёных дорожек на своих щеках, но их никто не увидел в этот момент. Лион поднялся со стула и последовал за мной. Месть, стучит в голове, и план жесток. Прости, маленький мой. Далеко не пошёл. Стоило только немного скрыться из вида и я открыл щиты брачной связи с Итаном. — Прости, маленький. — Прошептал я. И ворвался поцелуем испив его дыхание. Стоны неслись по коридору, а я впитывал наслаждение Лиона и бил наотмашь Итана с двух сторон. Так как Лион не устоял и напрочь забыл про щит, он у него слетел. Я доводил его до той точки, когда взрывается мир, когда я становлюсь его светилом, его вселенной… Из трапезной выглянул Эвалар. — Парни, что вы творите? Там Итан в ярости. А я усилил напор и Лион улетел в экстаз. В коридор влетел взбешенный Итан и набросился на меня с кулаками. Свидетелей нашей драки оказалось полно. Сплетни - это наше все. Ему удалось разбить мне губу до крови. Я ему поставил от души синяк под глазом. Любовь вколачивается кулаками. — Ненавижу! — прошептал я. — И не подходи ко мне! Я тебя ненавижу! Живи, как можешь, как это понимаешь, но без меня. Такое не прощают Итан. Ты все пустил коту под хвост! А я показал тебе, что такое связь между нами. Ты не способен на нее, как и на чувства. И не жди положительных эмоций по отношению к тебе. Деосы разучились любить. Юлиан не смог сдержать себя и, повинуясь первому порыву, обнял меня. — Ты подчинишься, Тиррин и признаешь во мне главу семьи. Мы поговорим с тобой при подписании семейного соглашения. — Итан держал кулаки, а Юль вытирал мне своим платком кровь. Он еле сдерживался, чтобы не заплакать. — Юллиан, марш в свои покои и до бала лишь по необходимости позволяю тебе выходить оттуда. Это приказ. Я забрал платок у Лиона и он, всхлипывая, отправился к себе. — Ты, считаешь нормой, что он страдает? Или ты считаешь, что я не увижусь с ним? Он мой супруг. — Я глава для него, глава семьи и не подчиниться он не имеет право. Почитай семейный кодекс империи Аркхем. Он вошел в состав семьи и я имею право распоряжаться им. Я усмехнулся. — Ты развязал мне руки Итан. Женись. Так как у нас равный брак, то я буду иметь право наказывать Ремарка. — И зло рассмеялся ему в лицо. — А значит, отменить это наказание имею право только я. - Этого было достаточно, чтобы Итан с кулаками вновь рванул на меня. А мне хотелось отвести душу. Нас растащили по разным берегам кулачного боя. Меня держали тени, а Итана мой отец. Дейтар прибывал в ярости. — Что здесь происходит? — Любовь с кулаками. — Произнес Ремарк и с беспокойством просмотрел на Итана. — Любовь вколачивается кулаками? Ты так считаешь? Запомни, любовь с кулаками несовместима. — Произнес я, успокаиваясь и приводя магией свой внешний вид в порядок. — Итан, сегодня ты перешел все границы возможного. И мне теперь плевать на тебя и твою жизнь. Запомни — не играй в дружбу. Не будь циничным в любви. Это приведет тебя к краю бездны. И моим детям не нужен такой, как ты. — Что? — Ремарк проорал на весь коридор. — Что слышал. Не глухой, поди. Наследнику не стоит видеть такого циничного папочку. Я сделал верный выбор. Ты не увидишь своих сыновей. — Ты не имеешь права лишать меня общения с сыновьями, — в гневе прорычал Итан. — Как ты там мне только что говорил, напомнить? Так мне не трудно. Обратись к семейному праву империи Аркхем. Там такого не прописано. Покувыркайся с Ремарком, пусть постарается, может через тысячу лет и получится завести ребенка. И это констатация фактов, не более. Деос может быстро получить потомство только со своей предначертанной парой. Заметь, мы даже не готовили спальню, лишь состоялось брачное утро. И то у тебя память отшибло из-за того, что твоя вторая суть не желает отдавать эти воспоминания. А там есть, что вспомнить… что ж, встретимся на Совете. И не трогай Юллиана, так как в следующий раз я не буду снисходителен к тебе. Не стану бить вполсилы… Открыл портал и ушел. Мудрость, чаще всего, предпочитает именно одиночество… ей так проще, меньше разочарований. Время неслось неумолимо быстро. Дни с такой скоростью сменяли друг друга, что незаметно пролетело две недели. Но сплетни и скандал не остался в стороне. Все теперь знали старшего супруга не только в лицо, но и имя. А наша драка перемывалась на каждом углу. А еще новость, что мы оказывается родители и я воспитываю наследников. Что живем мы врозь… Императорская семья остановить это не смогла. Все припомнили ставки, что делали на нас с Итаном и рейтинг принца упал почти до нуля. Бал Дебютантов… Этот вечер я вовсе не хотел начитать с такого предприятия и всё тянул время, собираясь на него. Но время не резиновое и как бы я не тянул его, но засвидетельствовать свое присутствие на этом мероприятии обязан. Таков закон. Я шёл, и мрачные мысли бродили в голове. Дворец находился недалеко от главной площади, это было величественное здание с множеством колонн, и красивыми залами, соединенными между собой галереями, украшенными гобеленами и картинами. Повинуясь кивку, слуги распахнули широкие двери в бальный зал. Он оказался прекрасен. Мраморные колонны, поддерживающие высокий потолок, начищенный до блеска паркет, витражные окна, от которых захватывало дух. Помещение опоясывал балкон, увитый зеленью, и до меня донесся легкий ветерок с ароматом жасмина. В центре зала недалеко друг от друга располагалось небольшое возвышение, на котором стояли три кресла с высокими спинками, среднее было выше двух других и отличалось большей роскошью, вероятно, это и был трон. На одном из них восседал Дейтар, а рядом без спинки небольшой стульчик, на котором сидел мой отец. Гости располагались вдоль одной из стен небольшими группами. Эрго было меньше, чем мужчин. Они были одеты в одежду разных расцветок, особых отличий в крое я не обнаружил, в основном они отличались пышностью вышивки и украшений. Чуть правее находился огромный накрытый стол, во главе его стояли три стула с высокими спинками, по обе стороны стола были похожие стулья, но поскромнее. Я не торопливо шёл по залу, с любопытством разглядывая герцогов, графов, членов их семей. К моему появлению в зале приём перешёл уже в менее формальную фазу, присутствующие разбились на группки и беседовали. Слышался смех. На балу присутствовала не одна сотня гостей, меня это порадовало. Я расценил это как возможность подальше находиться от Итана, но оказалось, не все так просто. Бал открывал, похоже, Дейтар и он остался на месте, а Итан с Ремарком начали танцевать, постепенно к ним присоединились остальные пары. Играла музыка и пары танцевали, подавая пример тем, кто остался в сторонке. Мое появление не осталось незамеченным, но я преодолел расстояние и встал возле отца и Дейтара. Поздоровался с ними и отмахнулся от официальной части бала. — Тиррин, из-за чего вы подрались? — начал допытываться Дейтар. — Не сошлись характерами. Вот и сейчас, он нарывается на мой кулак. Так как запретил Юллиану присутствовать на балу. И кто он после этого? — я шипел, все больше злясь на Итана. — Он решил показать, кто в доме главный и сломать меня. А еще, он игнорирует мое появление на балу и продолжает играть в любовь с Ремарком. Дейтар промолчал на это, но я чувствовал его напряжение. Еще какое-то время наблюдал за безразличием супруга. Он включил, похоже, по отношению ко мне полный игнор. — И вы считаете это нормальным, что он до сих пор не подошел ко мне и не поздоровался? Он добивается опалы в моем лице. Супруг в опале, а значит, к нему можно относиться соответственно этому статусу, при этом, если у Итана будет другой образ на пьедестале. Чей образ на пьедестал поставлен, тот и будет увековечен и прославлен. Любят всегда лучшее. — Произнес я. — Даже могу представить, что именно он под шепоток Ремарка напишет в брачном семейном соглашении. Баланс чувств Итана ко мне приведен к нулю, он только в зле усерден, он смелый, здесь он непревзойдённый, у него путь к другому проторенный. Имея другого, Итан впал в плохое душевное состояние. Хороших чувств у него ко мне нет, они не успели родиться, они так и остались за дверью его души. У него другая любовь цветёт пышно, как красный мак. Она возвышается, как горное плато. Не будет хорошим в семье мир нравственный и бытовой, просто однажды мы возненавидим друг друга. От моих слов Дейтар становился хмурым, словно грозовая туча. — Я решу этот вопрос, Тиррин. — Не уверен, что это поможет. Разве можно сопротивляться книге Судеб? Нет. А ее написали для него и это не изменить. — Сын, ты о чем? — Ее ткали для богини Каларахтари. Я понял это прямо сейчас. Что ж… я стану ткачем своей судьбы. Ей не взять верх надо мной. В это время Итан подал знак и музыка прервалась на высокой ноте. Он стоял и улыбался Ремарку, приглашал всех на свадебный пир и говорил о своей любви к нему. Кто-то начал задавать вопросы относительно меня. Так и получилось, он преднамеренно поднимал свой статус, а мой опускал ниже плинтуса. Зато Ремарк возвысился. — Я его раздавлю, — шепнул тихо, глядя куда-то в пустоту. — Уничтожу. Только сперва проясню кое-какие моменты. Нужно собраться… — Что и требовалось доказать… — уже громко произнес я. — Мне здесь делать нечего. — Тиррин, — с болью в голосе произнес Дейтар… Но я открыл портал и ушел. А дома меня ждало другое известие. На артефакт весь бледный и расстроенный позвонил Нурон. — Тиррин, — его голос сорвался до панических ноток. — Что случилось? — Даккар, — он сглотнул и хватал ртом воздух в попытке дышать нормально, -… его как оказалось травили в последнее время. Это переворот. Он написал завещание, в котором просит защитить его маленького сына и стать опекуном. Он умирает и просит, чтобы ты пришел и проводил его в последний путь… — И давно он в таком состоянии? — рычу я. — Сегодня его полностью подкосило. Я ощутил страх за жизнь Даккара. — Скоро буду, готовь надежных слуг и охрану. Я не дам ему отправится на тот свет. Только я имею право обижать его и убивать… Отключился и отправился в лабораторию, собрал необходимые зелья, прихватил постельное белье и чистую одежду. Яд может быть в чем угодно. Соль успел обучить меня за эти годы. Убью тех, кто посмел такое сотворить с Дакком.Империя Макондо.
В империи наступил вечер, а в мир шли перемены, о которых никто пока даже не догадывался. Рано или поздно высыхают слезы. Заживают раны, утихают ссоры. И ночами уже спокойно спится. Каждый получает то, к чему стремится. Никогда не думал, что могу потерять вот так, как сейчас. Шаг за шагом и пустота… Километры слов сложили миллионы мнений. Словно раненый зверь, попавший в капкан. Душа заболела, а тело сгорело от ран… Просто простить! Забыть былое и начать с нуля. Помнить все хорошее, что было… С каждой минутой всё трудней, а как иначе? Сделать шаг и не отступать. Открываю дверь, проходя через портал. Кабинет встречает привычной тишиной. Я оказался посреди просторного помещения. Мебель была сделана из какого-то красного дерева, красивая, блестящая. Стояло много полок с книгами разных размеров, глаза прямо разбегались в стороны. Панорамные окна пропускают вечерний свет, а еще прохладу из приоткрытой створки. В центре кабинета находился огромный длинный стол, за которым можно распекать своих подчинённых. Сразу видно — здесь работал император. Прошёл к столу. Хозяин кабинета встречал меня, встревоженный и потерянный. Такой красивый, несмотря на свой возраст. Высокий, широкоплечий эделир с густой копной черных волос, слегка посеребренных на висках, внимательно взирал на меня умными, чуть прищуренными, ореховыми глазами. Каждое движение его было наполнено достоинством и грацией, в нём чувствовался хищник свирепый, но справедливый. Крупные черты нисколько не портили его, придавая лицу Нурона суровый и мужественный вид. Но именно сегодня я чувствовал за его маской боль, страх и непринятие происходящего, его бессилие перед обстоятельствами с которыми он столкнулся и не может повлиять. Мне жизненно важно услышать то, что он сейчас скажет… — Тиррин. Прежде, чем мы пойдем к нему, прочти это… Он придвинул мне документ и я был вынужден принять условия, вынуждающие его к таким действиям. ....Завещание… — пробежали мои глаза по тексту и чем дальше я читал, тем больше расширялись мои глаза. Во мне начала подниматься злость. — Он сошел с ума, — прорычал я. — Нет. Если ты согласишься стать его супругом, то действительно спасешь империю от распрей, а наследника от смерти. Его никто, даже я, не сможет защитить лучше, чем ты. Тиррин. Ты еще ребенок, которого когда-то обидели. И, чтобы больше тебя не трогали, ты грубишь всем, но я то знаю, что в глубине души ты хочешь, чтобы тебя полюбили и не отпускали. Он любит тебя всем сердцем, в отличие от Итана. Даккар пылинки бы сдувал с тебя, лишь бы ты простил его и был рядом. Спаси Ирэш. Я никогда не придавал значения, как именно зовут сына Даккара и впервые услышал его имя. Да и вообще не знаю, как он выглядит. — Отец, давайте не будем забегать вперед. Я готов попытаться спасти его. Но, если пойму, что это не в моих силах, тогда придется прибегнуть к тому, что мне не хочется делать, но я сделаю это… — Нет, Тиррин, так не пойдет. Они объявят его сумасшедшим, даже если он выживет. Эделир королевской крови долго не живет без своей пары. Все это знают. И они давят на него со всех сторон.... Он открыл неприглядную картину. Мало того, что они решили его отравить, так еще объявить сумасшедшим, если выживет. Потребуют опеку над несовершеннолетним наследником. Регентом Нурон стать не имеет право, а значит, только Ален имеет право на это. Но он не даст и ломаного гроша после этого за жизнь внука. — Он не защитит его, понимаешь? Дакк, давно с ним не имеет близости, а он завел себе любовника, который, как я предполагаю, и затеял переворот. Но он осторожен и доказательств у меня нет. А вот такой переворот есть. Так же ходят слухи, что есть семейства, которые могут и желают встать у власти. Но и это раскрыть не удается. Все улыбаются и скалятся подобострастно, но норовят в спину вогнать нож. Ты сильный, и сможешь остановить этот хаос. — Давайте, сначала спасем его, а потом я возьмусь за другие проблемы. Хорошо? — Хорошо. Мы вышли из кабинета. Главное сейчас не нервничать и ничего не перепутать. Следуя за Нуроном, мы пересекли галерею с панорамными окнами на третьем этаже, прошли небольшой коридор. Тут было не так вычурно, как во всех остальных коридорах замка. Никаких вазонов, позолоты или лепнины под потолком. В этой части замка я ни разу не бывал. На полу темно-синяя дорожка, ведущая к резной двустворчатой двери. С обеих сторон от неё стояла охрана. При нашем приближении один из охранников распахнул створку двери, и мы вошли в гостиную, совмещённую со спальней. В этом помещении находились все, кто состоял в Совете императора, приближенные. — А где его супруг? — поинтересовался я и запустил заклинание в стоящую толпу. Не сразу, но оно выявит всех, кто виновен в покушении на Даккара. На это мне не ответили. А Нурон открыл вторую дверь и мы вошли. Помещение спальни Даккара, в отличие от парадных, роскошно декорированных спален, было более уютным и интимным. Интерьер прекрасно дополняют камин из оникса, двери красного дерева с бронзовым декором и штофная ткань стен, старинной технологии. Гарнитур: диван, шесть стульев, два кресла. Столики у кровати: черепаха. И картина, где изображён я с Каем в страстном поцелуе. Эту репродукцию печатали во всех газетах и журналах. Странно, почему Дакк сделал из нее картину? Моё сердце споткнулось и застучало с удвоенной скоростью. Дыхание сбилось. Стоило увидеть, в каком плачевном состоянии находился сейчас Даккар. Я смотрел на него, не в силах вдохнуть. Да что же это? В груди жжет так, будто прямо сейчас открывается язва с кулак размером. ...Убью, всех кто это сделал с ним! — промелькнула мысль и, похоже, отразилась на моем лице. Меня помнят и знают… Первым делом выгнал строй лекарей. Так на них гаркнул, что они вылетели со страху за пределы спальни. Камердинер Даккара был мне знаком не по наслышке, поэтому я точно знал, ему можно доверять. С помощью слуг первым делом сменил всю постель. Приготовил ванную со специальными зельями, напоил Даккара и уложил в эту ванную, через некоторое время его рвало, а через поры выходил яд. Он находился на грани жизни и смерти. Я смог определить яд и сделать противоядие. Рисовал руны здоровья и долголетия, потом руны защиты. Борьба за его жизнь шла на минуты, но уверенность, что смогу, росла с тем же темпом, как отступало отравление ядом. Нам просто повезло, что противоядие было не сложно создать. Да и рецепт оставлен Сольвьеном. Двое суток я не отходил от него, а служба безопасности работала вместе с Нуроном, вылавливая по моему заклинанию заговорщиков по всему замку и отправляя их в допросную. Там, за дверями спальни, творился хаос и страх. А здесь были лишь преданные императору соратники и слуги. Словно мир разделился на множество частей. Я не видел сыновей за эти дни, пока спасал жизнь Даккару. Лишь на третьи сутки смерть отпустила свою жертву и можно было с уверенностью сказать, что он будет жить. Натан меня успокаивал и передавал весточки. Кай переживал за Даккара и тоже все время интересовался его здоровьем. Потом я с ним поделился информацией, что сообщил Нурон. — Кай, что мне делать? Как правильно поступить в этой ситуации? — Что у тебя с Итаном? Пришлось и здесь быть откровенным. — Знаешь, согласись на помолвку с Дакком, но при условии, что ты станешь старшим супругом, а этого Алена вон из дворца с его любовником. Он любит тебя и ты это знаешь, а ждать подачки от Итана не стоит. Жизнь проходит и почему ты должен отказывать себе быть счастливым? Когда есть тот, кто расшибется ради тебя в лепешку. Он усвоил урок, в отличие от некоторых деосов. И ты сам сказал, что от этого брачного соглашения ничего хорошего не ждешь. К чему сомнения? Я отключился и некоторое время стоял возле окна, наблюдая как медленно вечер отдает свои права, а ночь уверено шагает по небосводу. Я совершенно не планировал жениться, но иногда так бывает: встречаешь кого-то, и вместе с ним настолько лучше, чем врозь, что глупо было бы не попробовать быть вместе всегда, вдруг получится? — Тиррин, — тихий шепот пронесся по спальне и я обернулся на зов. Даккар смотрел на меня, почти не дыша и не моргая. — Сон. Прекрасный сон или мой бред… наверное, так и должно быть перед смертью. — Знаешь, на умирающего ты уже не похож. Так как я вытащил тебя оттуда. Ты почему молчал? Ты же предполагал, что тебя травят, и молчал. У меня руки чешутся набить тебе физиономию… Лежит весь такой счастливый и улыбается. Дурак… — Рини… — Доверие каждому из нас в это мгновение давалось тяжело, но именно поэтому было особенно ценно. Смотрел в его глаза и понимал, что пропал. Хотя нет, не правда, я просто не исцелился от любви к нему за столько лет. Говорят, время лечит. Врут! Причём врут нагло, я это точно теперь знал. — Прости, но я так хотел увидеть тебя перед смертью. Мы оба знаем, что, сколько бы времени ни прошло… Сколько бы глупостей я не наделал, каждый раз, как ты меня позовёшь, я прибегу к тебе, как ручная собачка. Ты имеешь эту власть надо мной. Но хотя бы раз я хочу почувствовать, если ты позовешь меня, что я тебе действительно нужен. Хотя бы один раз мне хотелось бы бежать к тебе со всех ног, чтобы услышать… Как ты говоришь мне: «Я люблю тебя». Я чувствовал, как его всего колотит, дрожь прокатывала по его телу. — Угу… И для чего два дня тут торчу, как проклятый… — ворчу я, — а он, видите ли, помирать собрался. Только я имею право обидеть тебя. Он выдыхает. А я понимаю, что он еще не пришел окончательно в себя. — Ты мой лучик света. Ты особенный для меня. Единственный, ради кого я могу не спать, единственный, с кем мне не надоест разговаривать, и единственный, кто постоянно у меня на уме в течение всего дня. Ты единственный, кто может заставить меня улыбаться, даже не пытаясь сделать этого, ненамеренно испортить мне настроение и влиять на мои эмоции своими действиями. Я не могу объяснить словами, насколько много ты для меня значишь, но ты единственный архонт, которого я боюсь потерять и которого я хочу удержать в своей жизни. Рини, побудь со мной еще немного. Я знаю, ты всегда уходишь от меня с рассветом или когда мой сон слетает, как стая вспугнутых птиц или мотыльков. Я преодолел расстояние между нами и сел на постели, прикоснулся ладонью к его лбу, потом просканировал его организм и успокоился. Нет, не бредит, но и не верит, что я рядом. Он следил за мной, как хищник на охоте, не скрывая своего голодного взгляда. — Дакк, мне вот, что интересно, ты так меня и отпустишь? Не попытаешься остановить или предложить мне стать твоим супругом? — А ты согласишься стать моим единственным супругом? — Возможно, — промурлыкал я. — Смотря как попросишь… — дразню его, а он не верит. — Не может быть! Даже в самых откровенных фантазиях мы об этом не говорили никогда. — А завещание писать на меня это нормально? — прорычал я, понимая, что его необходимо привести в чувства. И до него все же дошло, что я реален. Он ухватился за мою руку и дыхание его сбилось с ритма. — Тиррин, — прошелестел он, прикрывая глаза и пряча то, что я сейчас видел. Так… похоже кто-то был в своих чувствах сейчас слишком открыт, а так он контролирует и прячет их по возможности. — Дакк, давай поговорим откровенно. — Он открывает глаза и я вижу ту самую маску. За ней он прячет то, что я видел только что. Его голод, его откровенное желание, любовь, нежность, — не прячься, я уже все видел. — А что скрывать? — и на моих глазах вновь открывается бездна его чувств и эмоций. — Да, люблю тебя, хочу быть с тобой, горю и сгораю каждую ночь в тоске и одиночестве. Но ты это итак знаешь. Как и то, что творю порой безумные вещи, чтобы хоть чуть-чуть быть ближе. Чтобы продлить агонию. Он слаб, но умудрился приподняться на локтях и посмотреть мне в глаза. Откровение, как тогда, в школе Гетен. — Хорошо. Начну с другого бока. Мне твой отец все рассказал о политической подоплеке и расстановке сил в империи. Он настаивает на браке. — Глаза Даккара сделались огромными, как две шоколадные луны. Он медленно кладет мою ладонь на свое сердце. Эделир тем самым показывает, что его сердце отдано мне полностью и там места нет для кого-то другого. Он прекрасно знает, что я состою в браке. — Надеюсь ты осознаешь, что если я подпишу брачный договор, то автоматически становлюсь главой семьи. Я старший супруг Итана. Равный брак, но он не ценит то, что дали ему боги. Я его предначертанный. Теперь ты. Кайл мне раскрыл твою тайну, эделир. — Дыхание его сбилось. — Я знаю, что являюсь твоим нареченным. — Выдох Даккара и страх в глазах. Как же я хорошо тебя знаю, эделир. Мне не нужна брачная вязь, чтобы читать тебя. — Я читал об этой связи. Вы чем-то похожи на эрго, но эрго нужна подпитка, а вам нет. Но со временем, если ваш избранник не с вами, вы медленно сгораете и сходите с ума. Именно это и есть основание для Совета империи Макондо, чтобы свергнуть тебя с трона. Твой сын Иреш слишком мал, чтобы принять бразды правления. Соответственно, они потребуют, чтобы правителем, а вернее, регентом при малолетнем принце стал его второй родитель. Ален марионетка и не способен удержать власть. — Не Ален второй родитель. До меня не сразу доходит его фраза… — Что ты сейчас сказал? — мой голос упал до отметки плинтуса и я в недоумении сижу тут и продолжаю держать его за руку. — Ирэш твой сын. Для любого услышать такое, по прошествии времени — это было бы потрясением, и я поначалу испытал шок. Осмысленное выражение и постепенно возвращаюсь в реальность, но в этот момент, словно кто-то дернул переключатель и воспоминания той самой ночи нахлынули бурным потоком. Я был не в себе, но Даккар притащил меня в приготовленную магами спальню. Он опоил меня зельем и сдержать себя в штанах не смог. Ночь. Должна была состояться брачная ночь Даккара и Алана, но вместо этого все произошло со мной на той самой огромной постели. Ритуал зачатия наследника, руны на стенах, полу, потолке… стоны и сплетение наших тел. После просмотра таких воспоминаний все остальное сошлось. Его желание скрыть от меня правду. Его просьба напитать кокон, его радость от того, что подарил кулон артефакт, напитанный моей силой. Все для него… Я отец Ирэша. Выплыл из воспоминаний и с яростью посмотрел на Даккара. — Да. Я это сделал, потому что люблю. Он так похож на тебя, что мне сложно становится скрывать, кто отец Ирэша. Я тебе только что сказал, что творю порой безумные вещи, чтобы хоть чуть-чуть быть ближе. Чтобы продлить агонию. Ирэш дает мне силы жить, когда тебя нет рядом. Он не позволит мне сойти с ума… Как же с тобой сложно. Видеть, но не прикоснуться. Желать, но не иметь возможности быть рядом. Давай, растерзай меня. Я это заслужил. Приму смерть от твоих рук и ты это знаешь. Завещание написано… — Гневно сверкая своими карими глазами, он бросал мне вызов. Даккар… И я рассмеялся. Хохотал от души и до слёз. Отсмеявшись, я грозно посмотрел на эделира. — Нет… Ты так легко не отделаешься от меня. — беззлобно говорю ему. — Ха! Я придумаю тебе пытку поинтереснее. — И мечтательно закатил глаза. — О, да! … Брак для тебя… м-ммм… — и подхихикиваю. — Ты попался, Дакк. - Дразню его. А его глаза почти выдают его фантазии. Сглотнул и выдохнул. — Ведь помимо тебя, у меня есть Лион. — Припечатываю его. Он застонал, натягивая одеяло себе на голову и прячась там. Ага. В самое яблочко попал. Ревность… Хулиганю немного. Ему можно, а мне нет. В нашей тихой обители появился Нурон и поделился информацией, происходящей за пределами этой спальни. Я высказал Нурону ноту протеста по поводу тихушничества, и что промолчал о том, что Ирэш мой сын. Виноватый взгляд, но после того, как я объявил о своем согласии на брак он тут же переключился на деловой лад. Отец тут же оказался в прекрасном расположении духа. И у родителя Даккара заблестели глаза, как если бы он выпил свой любимый бренди или получил немалую выгоду при заключении некой сделки. На следующий день мне не дали заключить помолвку. Да, был составлен брачный договор, где Итан, Ремарк и Юллиан не имеют никаких прав в империи. Я подписал его, так как понимал, что наследником является мой сын Ирэш и в первую очередь это защита его прав на наследование трона. Потом меня затащили в храм. Я даже вякнуть не успел, как Даккар стал моим супругом. Свидетелями этого события был весь Совет министров в полном составе. Ален, как оказалось, замешан в отравлении Даккара и его ждала не самая приятная участь быть казненным вместе с его полюбовником. Но и этого оказалось мало и состоялась моя коронация прямо в этом же храме после брачных клятв. Инаугурация прошла с большим размахом. Мне на голову опустили малый императорский венец, чтобы умники, желающие сместить Даккара, не смогли воспользоваться положением, которое было до этого. Именно в храме для всех присутствующих и открылась правда, что я пара императора. На наших руках расцвела брачная вязь и благословил этот брак сам Эрешт. Против такого уже и вовсе у желающих отпало вся хотелка сделать переворот. Портреты новоявленного второго императора империи теперь украшали каждый столб на площадях городов, каждую стену магазинов или административных зданий. Газеты расхваливали Его Императорское Величество и его супруга на все лады. И сообщали, какая мы красивая пара, тем более стоит вспомнить о своих корнях. Что эделиры раньше женились только на предначертанных. Что Бог Эрешт благословил не только императорскую чету, но и весь народ империи. Единственное, что я настоял, международная общественность не знала о произошедшем событии. Ну, и в наказание Даккар вместо секса в брачную ночь получил совместный сон. Мстя… Вот она какая. Но у него теперь цель соблазнить меня. Ведь я его супруг. По-тихому улыбаюсь, да, я дам ему фору по завоеванию меня. Мужчина по своей сути-завоеватель, ему интересен сам процесс покорения. Поэтому я должен сделать вид, что неприступен, тогда сломивший мое сопротивление Даккар будет гордиться собой. А если победа дается без боя - то какая же это победа?! Настроение было на этой позитивной ноте преотличное и мне нравилось его дразнить. Я получал от этого эстетическое и моральное удовлетворение. Месть она бывает сладкой, как мед. А нечего было спаивать меня и скрывать сына, а вот Ирэша пока мне не удалось увидеть, но Даккар дал слово, что перед моим отъездом в академию я обязательно с ним познакомлюсь. Да, я признался тоже Даккару, кто папа моих сыновей. Улыбнулся, а глаза хитрые. Мне похоже польстили и возвели в ранг доминантов. Ему понравилось, что Итан оказался принимающей стороной. Зараза… Но дни неотступно приближали меня к часу X. По моему мнению, брак и его узы или величайшее добро, или величайшее зло; середины нет. И в семейной жизни надо считаться с мыслями, убеждениями, чувствами, стремлениями любимого человека. Храня свое достоинство, надо уметь уступать друг другу. И я убедился в этой разнице. Даккар стремился быть рядом, готов идти на компромисс. Он рад меня видеть, я вижу, как ему нужен в отличие от Итана. За эти дни он ни разу не вспомнил обо мне. Я начинаю привыкать к его безразличию. Кайл поздравил меня со свадьбой, как и Натан. В это утро мне предстояло пережить самое сложное. Свадьбу Итана и Ремарка. Я собирался. Настроение было равно нулю. Хотелось убивать… Что мог изменить Дейтар в таком положении? Да ничего.Империя Аркхем. Храм семи богов.
Столица… В этот день она вся была украшена шарами, растяжками с праздничной символикой. Я буду делать только то, что вытекает из моего желания. Отовсюду слышалась музыка – веселая, заводная. Из открытых окон домов доносились запахи традиционного пирога с красными ягодами. «Берегись и остерегайся домашнего врага, ибо каждая стрела, выпущенная тетивой его коварства и луком его недоброжелательства, принесет гибель тебе.» — мысленно уже расставлял приоритеты. Этот день я запомню навсегда. И не только из-за того, что в этот день произошло. А что последует после этого венчания. Меня встречали. Как объяснили, что в двух залах одновременно пройдет инаугурация. Что? Я был немного растерян. Это как? Но времени на обдумывание ситуации мне не дали. Я глубоко вздохнул и вступил в просторное помещение. Не зная, как реагировать и как себя вести, я промолчал. Большой зал нефа был залит светом. Голубым, розоватым, жёлто-зелёным, как листва на солнце. Для меня была приготовлена тиара. Совет министров был разделен на две половины, одна из которых сейчас присутствовала на моей коронации. На меня накинули мантию и в присутствии Жрецов, Совета, отца на мою голову возложили венец. Я давал клятвы хранить мир империи Аркхем. И когда почти была закончена церемония, явились по мою душу пять Богов. Они предстали перед нами единым кругом, соединяя мою тиару с половинкой тиары империи Макондо. Украшение имело форму низко усеченного конуса с пластинами, концы которых инкрустированы камнями, образовывающими узор в виде цветка, солнца. Так же мне надели один перстень с головой льва и с короной, и на плечи мне легла регалия в виде солнца. Я стоял на коленях и был поцелован в макушку пять раз. — Так пусть сбудется пророчество. — Озвучил эту фразу Бог Света. — Да будет так, — произнес Эрешт. Темный Бог. Словно свет и тьма встали в равновесие. Пресса тоже разделилась и сейчас фиксировала происходящее чудо. Жрецы и все присутствующие склонились перед богами. Поцелованный богами император. Так в последствии написали во всех светских хрониках. Утренних газетах для простого люда. После инаугурации меня сопроводили на балкон, где пришлось стоять и смотреть на праздничное торжество. Гости в ожидании располагались вдоль стен небольшими группами. Первыми шли правители, родители Ремарка и Итана. Потом высшая аристократия, Совет министров со своими супругами, далее более мелкая аристократия. Зал Храма был переполнен гостями. Ну, и конечно не обошлось без прессы и охраны. У алтаря, украшенного подснежниками и свечами в стеклянных шарах, стоял улыбающийся Итан. Но я-то чувствовал его эмоции. И мой ехидный голос нашептывал: Ах, он так волнуется, так волнуется! Тьфу… Зазвучала торжественная музыка и вскоре открылись центральные двери и по проходу, ступая в торжественной обстановке, шел Ремарк. Шепот голосов сопровождал его. Да и в моем окружении кто-то восхитился его стилем одежды. Он дошел до Итана и встал напротив. Жрец начал церемонию, торжественно вещая о создании семьи. Ремарк глазами искал, и похоже искал меня, но не видел. Когда жрец задал вопрос, обращенный ко мне, образовалась пауза. — Тиррин, — обратился ко мне отец, — все ждут ответа, — прозвучал его голос усиленный магией. Я стоял и смотрел на них двоих. Ответ. И не заметил, как с моих губ слетело: — Сломал контроль. Уже не твой. Лови мое молчание. Верить не хочу я, но понимаю: Наш финал, увы, задолго предсказан. Треугольник разделить я пытался на двоих, но помешало затмение Луны. Невозможно всё исправить. И наверно нет уж смысла. Я уже в прошлом для тебя навсегда. Зачем и кто так решил? О, вселенная, кто нас с тобой разделил? Ты вдали и не ждёшь меня. Я принимаю выбор твой. И гори оно огнем… Свет озарял мою фигуру на этом балконе. И все видели меня. После такого благословения гул голосов пронесся по всему нефу среди гостей. Итан был в бешенстве. Ремарк в ярости. А я в последний раз посмотрел на них. Сколько слёз храним мы внутри. Боже, сколько? Сколько чувств в себе мы прячем… Я покинул храм. А в газетах написали, что старший супруг хоть и дал свое согласие на брак, но не принял его. Я же ушел домой и просидел до ночи с сыновьями. На душе было неспокойно и, открыв портал, рванул к Лиону. Обнимал его, спящего и хранил его сон. Напитывал артефакт заклинанием защиты от покушения на его честь. Под утро ушел, едва касаясь губами его губ поцелуем…Прошли сутки после бракосочетания Итана и Ремарка.
Слишком много всего произошло за последнее время. Сегодня коридоры дворца выглядели иначе, чем на балу. Еще замок не отошел от торжественной свадебной суеты и гости только еще собирались покинуть его. Я шел по его коридорам, встречая тех самых гостей. Они склоняли головы в приветствии и шептались в спину. А мне плевать на сплетни. Но… Признаться, мне в душу закрались подозрения. Я не хотел думать о плохом. А оно само как-то вылезло и тревожило душу. Подписание семейного соглашения было назначено в зале Совета. Я не опаздывал, но прибыл один. Я не взял с собой даже Натана. Слуги в ливреях, заметив мое появление, открыли двери. Церемониймейстер громко начал перечислять мои титулы, но ошибся, не зная истинного положения дел. Он назвал меня князем, но не стал называть титул императора. Что ж… Вот и первая птичка. Шагнул в зал и огляделся. Весь Совет императора в полном составе. Дейтар и мой отец. Эвалар и Юллиан. Итан и Ремарк, которые, похоже, до сих пор не остыли. Служба безопасности. Пресса. После положенного этикета официальной части приветствий я занял место перед столом. Секретари приготовились фиксировать все происходящее в протоколе. Главный императорский юрист Итана подошел ко мне. Будто из воздуха достал стопку листов, ручку и протянул все это мне. — Читайте, подписывайте. — ледяным тоном произнес Итан. О, да… ты теперь у нас император. Впервые мне так было хреново. Трясущимися руками я взял договор, но ни слова не смог разобрать. Да, буквы вроде знакомые, но вот читаешь, и абракадабра какая-то получается. Мозг оперативно выдал возможный вариант моего недуга. Нервный срыв. Но все же смысл смог уловить. Беспомощно подняв взгляд на Итана: — Издеваешься? Любые отношения — это совместное развитие, или совместная деградация. В нашем случае: если один идет вперед, а другой стоит на месте — то они расходятся. — Нет. Я смог собрать себя в кучу и прочитать полностью всё, что они составили. А мысленно: читай Тиррин между строк. Это похоже на долгий сон, словно прохожу пожизненный срок. Все рухнет, как ни строй отношения, в финале катастрофы у нас нет притяжения… Еще немного строк и я закончу мысли о тебе. Ты снова мимо меня, с тобою снова не я. Сюжет написан для нас, сценарий не изменить и мы устроим скандал без всяких там «извини». Всё! Финал катастрофы и нас нет… Дочитал. Я в ярости! Поднимаю взгляд и кладу на стол это соглашение. — Мир дому сему, — небрежно бросил я. С этих слов ведьмаки обычно начинают всё... Крайне удачная фраза — она сразу заставляет всех присутствующих задуматься, а что еще ведьмак может пожелать сему дому. Я с непроницаемым лицом поднялся со своего места. Ощущение, что наши взгляды высекали пламя. Такое яркое и горячее. И повисшее между нами напряжение, казалось, можно было потрогать. Ощутить физически. Моё поражение было полным и безоговорочным. Я умею признавать такие вещи. Брачное соглашение составлено так, что почти не подкопаешься, но фактически составителем сего опуса был Ремарк. Я наблюдаю за ним из-под ресниц и он кидает красноречиво взгляды, ликуя. Зря радуешься. Иначе я был бы не Тиррином рода Лизарет. Ты только что развязал мне руки, сам того не понимая. Глупый. Тебе этого не простят и припомнят не раз. Думаешь, все так просто, нет… Я тебе не по зубам. — Тиррин, — с опаской произносит Дейтар. О, да. Мне хочется размазать Итана по столу с этим соглашением и я понимаю, что не буду выглядеть в хорошем свете, если ударю его прямо здесь… Отец поднимается со своего места. Он знаком с этой фразой и настороженно смотрит теперь на меня. Его взгляд молит остановиться, но сегодня канцлер не твой день. Что же, будем вести диалог. Смотрю на Итана. — Это унизительно, что написано здесь. — Ремарк еле скрывает усмешку на мои слова. У многих есть все основания сомневаться в этот момент в моей искренности, но они не сомневались. — Сам текст не обсуждается. О чем у нас будет разговор, решаю только я! — Начал прогибать свою линию Итан. — Ознакомился? — Ознакомиться с документом не значит принять, и уж тем более подписать. ....Война, — крутилось в моей голове. Я выглядел расслаблено, словно был готов стоять так вечно. — Внесение в этот документ и изменения в нем не предусмотрены, — ухмылка на губах Ремарка. А голос Итана ледяной холодный и расчетливый. Ремарк, ты дурак. И не понимаешь. Здесь явь другая. Мы чужие совсем друг другу. Итан всего лишь подался вперед, подходя, заполняя все мое личное пространство в попытке подавить меня. Нет. Ты этого сделать не сможешь. У тебя нет власти надо мной. И понимаю, что иногда плохие вещи должны произойти, чтобы понять, как много мы значим друг для друга. Я все-таки сделаю этот шаг. Все тлен и сейчас сгорит в огне твоего упрямства, Итан. Все идет не так, совсем не так. — Древний закон нашей земли гласит, что вы, Тир, нарушаете сразу пять пунктов в этом соглашении. И подписывать это я не стану. — Возможно, вы передумаете, князь? — Он не спрашивал — утверждал. И намеренно не стал признавать, что я как и он прошел коронацию. И мой титул равный ему. — Это лучшее для тебя. Прими это предложение с честью. Мой любимый старался написать это семейное соглашение, учитывая в данный момент ваши непростые отношения. — Вступился и промурлыкал таэйр Ремарк Эдгар Эддерли. Чем дальше я слушал, тем труднее мне было сохранять невозмутимость. — С честью? — я с трудом проглотил готовые сорваться с губ ругательства. Ком встал в горле. Но я упрямый и в моем случае никогда не поздно произнести слова вновь. Несколько мгновений мы смотрим друг на друга — и я читаю на лице Итана, помимо раздражения некое подобие сомнений. — Ты берега случаем не попутал? — Резкость-сестра таланта, меня так мой эрго учил, ну а я просто была хорошей ученицей и впитывала все, как губка. А пригодилось ведь… — Нет. И хорошо, что вы напомнили кто я. Выпрямившись перед лицом неизбежного, сделал глубокий вдох… Я бы давно перешел на матерный язык и может даже на кулачный, но… Пресса фиксирует все события в императорской семье и Итан допустил их сегодня. Отвратительная ситуация, однако. — Значит, нет. — Я молчал. — Зато у меня есть, что сказать. Возможно это быстрее сподвигнет вас на подписание документа. Юллиан, моя тень, и я глава семьи. Так вот. Юллиан, запомни мой, приказ. Отныне и до тех пор, пока я не отменю этот приказ или пока князь Де Ла Мар, старший супруг рода Стиос, не подпишет данное соглашение, ты не имеешь права с ним общаться, передавать письма через любые артефакты и принимать от него письма. А также через третьих лиц. Подходить к нему на расстоянии пяти шагов, так как в академии более большее расстояние порой не возможно. Запрет селиться с ним в единых покоях. — На Лиона было страшно сейчас смотреть. — За этим следует наказание как и положено наказание тени. Отвернулся, не желая слушать всю эту мерзость. Лион, бледный, со слезами на глазах, принимает приказ. Я понизил голос, чтобы могли слышать лишь те, кто был рядом с нами. Я же не дурак, чтобы с такой частотой и таким упорством танцевать на одних и тех же граблях. Ремарк думал, что победил меня. Заклинание защиты я создал мгновенно и пульсаром запустил в Лиона. Он так был расстроен, что не отреагировал на него, зато заклинание попало ему в грудь и растворилось по всему телу. Завершающая стадия защиты Лиона. Это война. — Лион, а теперь мой приказ, который превыше всего остального. Ты имеешь полное право защищать свою честь и прирезать того, кто посягнет на нее. И никто, кроме твоего Тиррина, не имеет на тебя прав. Ну, а теперь напоследок. — Никто не виноват, что моя жизнь напоминала невзрачное подобие паршивой мыльной оперы. Сердце решает, кого любить… Судьба решает с кем быть… — Пусть мы не вместе. Прости за боль в твоих глазах. Но, если подпишу, то подставлю и тогда ночная птичка заполучит тебя. — Значит, и сейчас упрямишься. - Итан бесился с холодной яростью, но пресса держала и его в узде. — А ты думал, что подпишу! — я повысил голос. — Да никогда этого не сделаю. — Тогда, вас ждет опала. Вам запрещено появляться в замке и самой столице, кроме стен академии. Вам надлежит сдать все полномочия княжества Норттаун. Счета ваши будут заблокированы. И я взорвался. — Да подавись титулом княжества. Как и этими землями. Ты получишь их такими, какие они мне достались. У меня ровно месяц, чтобы взорвать и разрушить все, что я построил… А твой сын однажды отблагодарит тебя, что ты лишил его Норттауна. Думаешь, я такой идиот, что храню счета в империи Аркхем? Ошибаешься. Или ты думаешь, что я с сыновьями приползу к тебе на коленях? И ты будешь унижать нас и вертеть нами, как тебе вздумается? О, как ты ошибся! Потому что ты совсем не знаешь своего супруга. Что ж… Теперь мой ход, Итан. Я, император Аркхем и Макондо, объявляю тебе холодную войну. - Вскочили все… Достал санкции и положил их на стол. - У тебя сутки, чтобы из империи Макондо вылетели все дипломаты и информаторы. Кто не успеет, тот окажется на плахе. Торговые пути перекрыты с завтрашнего дня. Все мирные соглашения разорваны прямо сейчас. Алан третий меня поддержит. Империи Ратидон будет выгодно перекрыть дышло, они давно ожидали что-то подобное, а тут такой повод. Вот и посмотрим, как ты будешь выкручиваться. Я не дам тебе торговать. Я стану тебе не только твоим проклятием, я стану врагом… Вот и кукуй с ночной птичкой. Доулыбался, Ремарк. - Он побледнел и никак не ожидал такого хода. - Твоих рук дело, а он уши развесил. Тебя, Итан, просто отблагодарят все жители империи. Ты хотел испортить мне жизнь, нет, Итан, мне ты можешь испортить только воздух своим присутствием. Кажется, прощаться нам с тобой пора. И на последок. Я возьму пример с тебя. У нас же равный брак, так вот, я тоже вытру ноги об тебя, как это делаешь ты всегда. Запомни: Есть лишь одна бедность — и это сердце, неспособное любить. Сохрани тебя Бог и не только. Сохрани тебя всё, что может тебя хранить. Этот грёбаный мир пока не настолько плох, чтоб совсем оборвать непрочную эту нить, что связала меня с тобой; но ещё чуть-чуть — и окажемся мы на разных концах мира. Рано или поздно ты будешь на месте того, кому сделал безумно больно. — Я положил на стол две копии кристаллов с записями. — Это все, что ты заслужил. Ты никогда не увидишь своих сыновей. Наследник вырастет, но, похоже, любить тебя не сможет. За что тебя любить? За то, что ты сейчас творишь… Близнецы обладают своеобразной энергетической связью. Они чувствуют друг друга на расстоянии. А ты рвешь мосты с собственными детьми. Дейтар, извини, но согласно обстоятельствам, в империю Мокондо тебе хода нет. А папой я позволю зазывать Даккара. Гул голосов среди присутствующих. Как это, наследников будет воспитывать император Даккар!! Сплетни… Это то, что мне нужно! Я испепелил соглашение. Взгляд на Итана в тысячу вольт, гордыня, воинственный характер? Мне это ни к чему. Бездна — только она, только взрыв лавы из вулкана и разрушение, а мне не хочется причинить боль, разрушив при этом себя. Исцелю или оставлю — такой сценарий. Спокойствие, плавность, глубина, молчание, чувственность и нежный, но отстранённый, взгляд. Классика — на теле и в мыслях. Острый, как лезвие, стержень вовсе не для защиты, он позволяет не искать другие опоры, а быть равным. И мы разошлись на этой ноте протеста, войны и взрыва эмоций. Газеты писали, сплетни летели и все обсуждали, предполагали и осуждали. А виноватым сделали Ремарка...