BTS mushap — Wings FINAL
— Ты тоже, только губу проколол, — смеюсь и вырываюсь из его цепкой хватки. — Ты как тут оказался? Твой дом на другом конце города. — Здесь неподалёку проходила очередная гонка, заехал посмотреть на новичков. Знаешь, там не хватало тебя. Не думаешь вернуться? — теперь в глазах Гука появилась какая-то тоска: в них читается некое сожаление о чём-то, известном только ему одному, а мне остаётся лишь догадываться. — Кролик, я же говорила тебе, что больше не вернусь. Ты помнишь мой последний заезд? Тогда я совершила фатальную ошибку: помимо проигрыша, я могла поплатиться за неё жизнью. Теперь я предпочитаю гонять ночью в одиночку, выпуская пар и проветривая мысли. Лицо моего друга озаряет грустная улыбка. Он смотрит в голубую бездну моих глаз, я хочу отвернуться сию же секунду, но что-то в моем подсознании не даёт мне этого сделать, и я в ответ смотрю в его тёмные, как ночь, глаза, погружаясь в собственные воспоминания. Я вспоминаю те времена, когда мы вдвоём проводили почти каждую ночь вместе на стрит рейсе, как отмечали каждый свой выигрыш, возвращаясь домой, дай бог, под утро. Меня всегда вдохновляло его стремление быть первее и лучше всех, благодаря ему я научилась ценить свои силы и старания, перестала терзать себя навязчивыми мыслями и переживать из-за каждой совершённой ошибки. А он вдохновлялся моей жаждой жить здесь и сейчас, смелостью и неисчерпаемой дерзостью. Он всегда помогал мне во всём, поддерживал, утешал и никогда не оставлял меня одну в моменты, когда было эмоционально или физически плохо. Он приезжал ко мне домой с огромными пакетами продуктов и стоял за плитой часами, готовя еду на несколько дней вперёд, когда я писала ему о том, что заболела. Гук окружал меня заботой, которой прежде мне не доводилось ощущать в таком размере, и был для меня тем самым светом, без которого в моей жизни могла остаться только всепоглощающая тьма. Он никогда не боялся за меня, особенно на гонках, ведь для него я всегда была лучшей из лучших. Но на последнем заезде полгода назад он испугался за меня впервые, причём очень сильно: соперник подрезал меня на крутом повороте, и если бы не отточенные мною навыки действовать на автомате в таких ситуациях, то меня бы сильно занесло на огромной скорости, и машина могла врезаться в леера. При такой скорости подобная авария могла обернуться летальным исходом. К счастью, я вывела машину из заноса, остановилась и решила сдаться. Я могла продолжить гонку и побороться за первое место, но страх за свою жизнь не дал мне этого сделать. Я очень хорошо помню то, как вышла из машины к нему на трясущихся ногах с глазами, наполненными страхом и ужасом, и неспособностью сказать хоть слово. Гук притянул меня к себе своими дрожащими руками, а я обняла его с такой силой, будто мы виделись в последний раз. Поток эмоций смешался в бешеный ураган, и я расплакалась прямо у него на груди. Футболка впитывала каждую слезу, и на ней образовалось большое мокрое пятно, но ему было плевать, он был для меня самой главной опорой в тот момент. Гук отвёз меня домой и был всю ночь рядом: он не мог оставить меня в таком состоянии наедине со своими больными мыслями. Наутро я сообщила ему хриплым и ослабшим голосом, что больше не буду участвовать в уличных гонках. В тот момент он был ошарашен таким решением, а в глазах читался неподдельный страх, что он больше не будет видеть меня каждый день и мы отдалимся, но перечить мне Гук не стал. Всё случилось именно так, как он и предвидел, и в глубине души я ненавидела себя за то, что поступила так с ним и с нашей дружбой, но та самая тьма, которую я больше всего боялась, постепенно плела вокруг меня паутину, пока полностью не окутала собой, не оставляя ни малейшей надежды на яркий свет, подаренный когда-то Чонгуком. — Эй, земля взывает к Чонгуку, — щёлкнув перед его лицом пальцами, произнесла я, возвратившись из собственных воспоминаний и увидев, что он продолжает о чём-то думать. — Ты чего завис? — Да так, вспомнил наши с тобой былые времена. Было весело, правда? — выдыхает и мимолетно дергает головой, видимо, отбрасывая какие-то свои мысли. — Очень, — вспоминаю парочку уже других моментов и смеюсь. — Я благодарна тебе за то время, правда. — И я тебе! Ладно, что-то я тебя задержал. Ты куда-то собиралась? — спрашивает, и привычная теплота возвращается в его взгляд. — Да, захотела проветриться. Ты же знаешь, как я люблю ночные вылазки из дома. — В этом вся ты. Ну, тогда до встречи? — До встречи! Звони хоть иногда, а то совсем как чужие. Чонгук в этот момент снова смотрит на меня как-то странно. На его лице вижу некую озадаченность, словно он размышляет о чём-то серьёзном, но говорить вслух не решается. Мне становится неловко от его взгляда, и я немного отстраняюсь, но в ту же секунду вижу, как он наклоняется к моему лицу и оставляет на моей щеке легкий поцелуй, от чего я замираю. — Конечно, буду! Люблю тебя, — улыбается краешком губ и делает несколько шагов в сторону от меня. — И я тебя! — его метал на губе приятно щекочет кожу на лице, заставляя улыбнуться. Затем я разворачиваюсь в противоположную сторону и иду к своей машине. Гук тоже уходит к своей, открывает дверь салона, и, в последний раз посмотрев в мою сторону, садится в машину и уезжает. Я вновь отмечаю в его взгляде борьбу со своими собственными мыслями. Я не верю в судьбу, но если мне выпадет хоть один ничтожный шанс всё изменить, я непременно им воспользуюсь и попробую узнать, какую борьбу он ведёт в своей голове.***
HXVRMXN — Tension
Въезжаю на заправку, которая попалась по пути на почти пустой трассе, подъезжаю к нужной колонке и выхожу из машины. Морозный зимний ветер ударяет в нос, я вдыхаю его полной грудью, открываю бензобак и снимаю пистолет девяносто пятого бензина с колонки, вставляя в бак. Жду, когда заправится полный, и окидываю взглядом пустую заправку: ночное небо, на котором мерцают миллионы звёзд; колышущиеся от ветра деревья, на некоторых из которых до сих пор остались зелёные листочки; фонарные столбы, освещающие всю пустую трассу приглушённым белым светом; не сравнимый ни с чем запах ночи — всё это создавало неповторимую атмосферу свободы, которую многие из нас так ценят и любят. Жизнь ночью ощущается совершенно по-другому. Мы становимся самими собой, снимаем маски, разговоры становятся откровеннее. Уходит суета, уставший день ложится спать, разряжается воздух. Всё затихает, и обостряется каждый нюанс, каждая нотка мира и каждый вдох-выдох становится жизненно важным и удивительно значимым. Из мыслей меня вырывает писк автомата, который говорит о том, что машина заправлена. Прикладываю банковскую карточку и оплачиваю бензин. Закрываю бензобак, вешая пистолет обратно, сажусь в машину и выезжаю на пригородную трассу. Опускаю окно машины, чтобы чувствовать зимний ветер, который вот-вот ворвётся в неё, слегка нажимаю на педаль газа, повышая скорость, и слышу приятное рычание своей дьяволицы — она умеет доставить мне удовольствие. Я уверена, если бы эта малышка умела разговаривать, она бы стала моей самой лучшей подругой, которой у меня, к слову, никогда не было. Не то чтобы у меня не было подруг, были, но всегда что-то не складывалось и поэтому я всегда дружила с парнями, с ними всегда легче и интересы были одинаковые. Но пока машины не научились разговаривать, я наслаждаюсь нашими немыми взаимоотношениями, утопая в собственных мыслях.DE'WAYNE — ADIOS
Веду машину одной правой рукой, а локтем левой облокачиваюсь на опущенное окно, подпирая ладонью голову. В голове прокручиваю недавний разговор с Чоном. Я была рада его увидеть, пусть даже так случайно. Я повела себя как настоящая сука, когда из-за эмоционального выгорания бросила его на произвол судьбы и даже перестала отвечать на его звонки и смс, а если и отвечала то однословно: — Привет, как ты, принцесса? — Нормально. — Чем занимаешься? — Сплю. — Ладно… тогда я напишу завтра. — Ок, до завтра. Какая же ты дура, Сюзи! Он был для тебя всем, он заменил тебе семью, он был всегда рядом, всегда заботился и беспокоился. Ты нашла в нём свою самую крепкую опору, вы ни дня не проводили друг без друга, а в итоге из-за одной неудачной гонки, где он тебя опять поддержал и не оставил ни на минуту в одиночестве, ты стала унылой амёбой и оттолкнула его самым ужасным способом: ты ушла без объяснений, точнее, ты медленно, но точно убивала его своим безразличием. А всё из-за кого? Из-за ёбаного Юнги? При одном только упоминании в голове имени этого мудака рука непроизвольно сжала руль сильнее, от чего костяшки побледнели. Злость закипала с каждой секундой всё больше и больше, а воспоминания били по голове тяжелым молотком. Эта сволочь повела себя тогда на заезде самым бессовестным образом, и если бы не он, я бы не стала заложницей своих появившихся страхов, не потеряла бы близкую связь с Чонгуком, не побывала бы на пороге жизни и смерти. Но отчасти я сама виновата: я знала на что шла, а главное, с кем решила забиться на выигрыш. Манера езды со спокойной сменилась на агрессивную, ладонь впилась в руль, а нога всё сильнее давила на педаль газа, отчего стрелка на спидометре дошла до отметки в сто девяносто километров в час. Ночной воздух сильно бил в лицо, из-за чего пришлось прикрыть окно, а чтобы сцепление с дорогой было надежнее, я переключила автомат на режим типтроник. GT-R уже издаёт не приятное рычание, а зверский рёв, который отдаётся мурашками по моему телу. Вижу крутой поворот и решаю провернуть старый трюк: выключаю все системы стабилизации и контроля машины соответствующими кнопками, выбираю вторую передачу на типтронике, поворачиваю руль в сторону, противоположную направлению, для небольшого качения, а затем быстро, но немного выворачиваю руль в левую сторону. Одновременно с этим движением поднимаю ручник и почти сразу же отпускаю, добавляя газа. Вхожу в поворот боком, задние колёса оставляют чёрные полосы на асфальте, а в нос бьет запах жженой резины. Затем выворачиваю руль обратно, не нажимая педаль тормоза, переключаюсь с типтроника обратно на АКПП и вывожу машину из произвольного заноса. Двигаюсь дальше по трассе, знаю, что дальше по пути светофор и камеры, из-за чего приходится сбавить скорость: штрафы мне точно ни к чему сейчас. Подъезжая к светофору, вижу машину впереди, по стопарям понимаю, что это Mercedes’ AMG GT, только вот номера не могу разглядеть. Этой машиной владеют несколько человек в этом городе, и один из них — Чонгук. — Если это тот, о ком я думаю, то я поверю в судьбу, малышка, — обращаюсь к своей железной подруге и поглаживаю её по рулю. В следующие секунды сокращаю расстояние между мной и неизвестным ночным рыцарем, который едет по левой полосе на трассе, так, чтобы можно было разглядеть номера. Присматриваюсь и вижу накладные поддельные номера Гука: эта вещь есть почти у всех стритрейсеров, дабы хоть немного обезопасить себя от штрафов и полиции. У меня они тоже есть, только валяются где-то в багажнике. Лицо выражает полное удивление, ведь я даже подумать не могла, что судьба сведёт нас сегодня дважды. Может, это уже прямой намёк от вселенной? Мы равняемся перед сигналом «Stop» на светофоре, одновременно опускаем окна своих тонированных в круг машин, и я вижу его ехидную ухмылку, а глаза блестят, как у Люцифера из 2Д игры, когда он увидел Вики в одной ночнушке. «Довольный, значит, таким исходом, вот же чёрт» — Ну, мистер, разбивающий женские сердца, как ты теперь это объяснишь? — спрашиваю его из окна своей машины, пытаясь выглядеть суровой, но, услышав в ответ его бархатный смех, сама расплываюсь в улыбке. Он одаривает меня самой красивой во всём мире улыбкой, оголяя белоснежные ровные зубы. Этот жест отдался в моей груди разливающемся, словно окутывающим, теплом, а в животе появились те самые «бабочки» — выброс в мозг этилфениламина, гормона влюбленности. — Даже не знаю, может, судьба? — сквозь тёплый смех произносит он, а я не могу не смотреть на него с улыбкой. Его стиль одежды ничем не отличается от моего, он выглядит так, будто сейчас кому-то врежет и носом не поведёт, но внутри он самый светлый и яркий лучик света, который я когда либо встречала. — Ну, если это судьба, то, может, тогда погоняем? — ухмыляюсь, подмигивая, и смотрю на его реакцию: проводит языком по нижней губе и как бы специально задевает пирсинг, ухмыляется и о чём-то думает ещё несколько секунд, всматриваясь в пустую трассу перед нами, а затем произносит то, чего я точно не ожидала услышать: — С удовольствием, только у меня есть условие, — смотрит на меня глазами маленького мальчика, который задумал какую-то шалость, и закусывает губу. Вот оно, условия - это то, чего я точно не ожидала от него услышать сейчас. Мы всегда соревновались просто так, без какого либо выигрыша или условий, и именно поэтому сейчас мне очень интересно, что же он там придумал, раз его глаза так по-чертовски блестят. — Что ещё за условия, ночной рыцарь? Мы всегда обходились без них. — Если выиграю я, ты пойдёшь со мной на свидание, а если выиграешь ты, то сама сможешь решить, пойти на свидание со мной или нет. — То есть всё играет, как ни крути, в твою пользу? — из меня вырывается смешок, а он снова смеётся, улыбаясь так по-родному, что в животе снова начинают бушевать бабочки. — Получается, ты согласна? — Естественно! Ты еще имеешь наглость спрашивать?HXVRMXN — POWERSLIDE
— Тогда начнём через оставшиеся тридцать секунд на светофоре, а финишем будет кафе перед выездом с этой трассы, — подмигивает мне, зарываясь пальцами в чёрные, как смоль, волосы. Я показываю ему в ответ кулак, который означает между нами пожелание удачи, и прикрываю окно, надевая кожаные митенки для лучшего сцепления рук с рулём. Снова переключаюсь на режим ручного управления, нажимаю педаль газа, не снимая машину с ручника, чтобы увеличить обороты, и слежу за циферблатом на светофоре, краем глаза подглядывая за тем, что делает Гук. Он выглядит максимально сосредоточенным и настроенным на победу, когда, точно так же надев митенки, кладёт ладони на руль, готовясь дать по газам первым. До старта осталось три секунды, наши машины уже рычат, настраиваясь на победу, и я опускаю ручник. Как только светофор меняет свой цвет на зелёный, наши машины срываются с места, стремительно набирая скорость и оставляя за собой небольшие клубы белого дыма. Я вырываюсь вперёд, тем самым обгоняя Чонгука, стрелка спидометра ползёт вверх и достигает отметки в сто сорок км/ч. В зеркалах заднего вида вижу, как чёрный Mercedes не отстаёт и уже почти равняется со мной, но я умело вхожу боком в поворот перед вторым светофором первее. Небольшое чувство победы заканчивается, когда он следом входит в поворот, оставляя между нами двухметровое расстояние. Наши машины практически синхронно выходят из произвольного заноса и снова равняются у светофора, не снижая скорости. Я начинаю выжимать последние силы из своей малышки, но этого мало, его дьявольская машина с красными "глазами" мощнее моей, а его навыки за время моего отсутствия улучшились в разы. Спустя несколько попыток у меня получается снова вырваться вперёд. Вдавливая педаль газа в пол со всей силы, я веду змейкой машину к очередному и последнему повороту, дабы не дать ему снова поравняться со мной. Я вновь упиваюсь чувством маленькой победы, когда вижу, что из-за моего нечестного маневра Мерседес отстает на несколько метров, не решаясь продолжить опасную игру, которая может закончиться далеко не «хэппи-эндом» для нас двоих. — Гуки-Гуки, ты так и не запомнил, что я могу играть по-грязному, когда это действительно единственный способ выиграть, — кидаю взгляд на зеркало заднего вида, самодовольно закусывая губу. — Чёрт! — срывается с губ, когда меня слепят фары дальнего света неожиданно выехавшей навстречу машины. — Принесла же тебя нелегкая. Быстро среагировав, приходится снизить скорость и вернуться на свою правую полосу, давая Чонгуку фору. Он тем временем, недолго раздумывая, дожидается, пока проедет неизвестная машина, и, набирая за считанные секунды почти максимальную скорость, умело обгоняет меня и входит в последний поворот уже почти победителем. Мне остаётся только стараться не отставать от него, держась рядом на расстоянии примерно пяти метров, что, к слову, ни мне, ни моему задетому эго, привыкшему к победам, далеко не по вкусу.After dark — HXVRMXN
Подъезжая к заветному кафе, к которому Чон уже приехал первым, настраиваюсь достойно признать свой проигрыш, опустив окно и впустив поток освежающего морозного воздуха в салон GT-R’а. Небольшое здание находится на съезде у обрыва и подсвечивается огромной вывеской с названием, установленной на крыше. Паркую машину возле входа, замечая, что он уже ждёт меня, сидя на своем капоте и улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных зуба. Я же, пока выхожу из машины, думаю, чем лучше проткнуть ему колеса. — Непобедимая все-таки оказалась победимой? — Я бы на твоем месте так не радовалась, а то мало ли что с твоими колесами может случиться, — подхожу к нему, попутно стягивая с себя митенки, которые уже начали доставлять дискомфорт ладоням. — Расслабься, принцесса, я же шучу, — снова этот бархатный смех и это обращение, заставляющее меня сразу же успокоиться. — Мне просто повезло. — Повезло - это не то слово. Ладно, давай сразу к делу: что за свидание и когда? — вопросительно выгибаю бровь, складывая руки на груди, ожидая ответа. — Свидание прямо сейчас, координаты скину на телефон. Надеюсь, у тебя не появился топографический кретинизм? — подмигивает и тут же заливается смехом, когда замечает вспыхнувший огонь в моих глазах. — Скидывай быстрее, пока я не скинула тебя с этого обрыва. Он достаёт из кармана джоггеров смартфон, быстро что-то вбивая в поисковике, не переставая смеяться. Слышу звук пришедшего сообщения, достаю из куртки свой мобильник и открываю ссылку: какое-то здание в семи ста сорока четырех метрах от нашего местоположения, не имеющее названия или чего-то подобного, и это меня смущает, но я просто киваю, соглашаясь и убирая смартфон обратно в карман куртки. Чонгук делает то же самое. — По машинам? — По машинам.***
Здание, к которому привел нас навигатор, тоже находилось на краю обрыва, только, в отличие от кафе, никак не подсвечивалось, было окрашено в серый цвет, в окнах частично были выбиты стекла, через которые просачивался лунный свет и абсолютно никаких признаков жизни. Оно было заброшенным. «Что он задумал?» — пронеслось в голове, когда я выходила из машины и оглядывала местность. — Принцесса, подойди сюда, — доносится до меня, пока он копается в багажнике, ища, видимо, что-то, очень нужное ему сейчас. Я послушно подхожу и жду ответных указаний, заранее обдумывая план побега, потому что черт знает, что он задумал на этот раз.Airplane — Max Oazo
— Закрой глаза и повернись ко мне спиной, — видит, что я стою в полном недоумении и разворачивает меня насильно. — Давай-давай. — Это ещё зачем? Кролик, клянусь, если я не скинула тебя с того обрыва, то это ещё не значит, что не скину с этого в случае чего, — пытаюсь сопротивляться, но тщетно, он все равно разворачивает меня к себе спиной. — Так интересней. На мои глаза ложится шелковая лента, оставляя за собой лишь кромешную тьму, зато обостряя другие органы чувств: теперь я отчетливее ощущаю уличную прохладу, запах ночи, такой особенный за городом, и слышу каждый шорох листьев, что покачиваются от еле ощутимого ветра. Пытаюсь развернуться к нему лицом снова, пока он закрывает багажник, но спотыкаюсь о какой-то камень и начинаю падать. Сильные руки тут же меня ловят, не давая упасть и сломать себе как минимум нос, за что я очень благодарна: закончить наше мини-путешествие в больничной палате не входило ни в мои, ни в его планы. — Потерпи немного и постарайся больше не спотыкаться. Как дойдем до конечной точки местоположения - сразу же открою обзор твоим ледяным глазам, — держит меня за руки, открывая пинком входную дверь, которая, судя по скрипу, и так держится на петлях из последних сил. Когда он заводит меня внутрь здания, в нос тут же врезается запах сырости и плесени, перемешанной с пылью — ещё одно подтверждение того факта, что здание заброшено уже много лет. Под ногами хрустит облетевшая штукатурка со стен, мы поднимаемся по лестнице уже, кажется, целую вечность, я высказываю все свои недовольства себе под нос, на что в ответ слышу тихое: «Не бурчи, один пролет остался». Последние шаги, звук открывающейся двери, внезапная прохлада и свежий воздух — мы на крыше? Он становится сзади меня и развязывает ленту. Она тут же падает куда-то вниз, освобождая меня от темноты и возвращая мне возможность видеть. Я открываю глаза и тут же перед моим взором открывается невероятный вид: весь ночной Сеул с высоты птичьего полета, будто у меня на ладони. Видно каждый дом и небоскреб, каждую дорогу, освещенную фонарями, реку Хан, даже силуэты одиноких проезжающих машин. Не могу оторвать глаз, мне хочется визжать от восторга, запечатлеть каждую секунду этой картины так, чтобы даже в случае потери памяти я могла помнить об этом моменте. — Ну как? Нравится? — наклоняется и шепчет мне в ухо, обжигая своим дыханием мою шею, от чего я моментально покрываюсь мурашками. Я разворачиваюсь к нему лицом и натыкаюсь на его черные, похожие на ночное усыпанное звездами небо, глаза, в которых сейчас отображается вся картина сзади. Я готова тонуть в них до конца своих дней. Он выглядит таким спокойным и расслабленным сейчас: ветер развевает его волосы, губы слегка растягиваются в улыбке, глаза сверкают от ночных огней столицы, руки, как всегда, в карманах. Он выглядит потрясающе. И главный вид здесь уж точно не ночной Сеул. — Я так хочу тебя поцеловать… — срываюсь на шепот и нежно провожу рукой по его щеке. И он целует. Целует со всей нежностью, со всем трепетом, что копились в нем столько лет, безмолвно дожидаясь этого момента. Целует так осторожно, будто я вот-вот растворюсь, сбегу, окажусь всего лишь его воображением. Аккуратно сминает мои губы, проводит по ним языком, а я отвечаю так же нежно, специально задевая металл на его губе, играясь с ним, и это служит спусковым механизмом. Он углубляет поцелуй, врывается языком, потом оттягивает мою нижнюю губу зубами, заставляя меня издать тихий стон. Я кладу руки ему на шею и притягиваю его как можно ближе к себе. Он в ответ сминает мою талию, опускаясь то выше, то ниже, не решаясь позволить себе лишнего. Возбуждение, подобно электрическому разряду, отозвалось в каждом миллиметре тела от такой нежной ласки, граничащей с пламенной страстью. Мы не могли насытиться друг другом, были подобны двум изголодавшимся по пище животным, которым ее наконец дали. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, и слишком жестоко, чтобы быть ложью. Спустя пару минут нам все-таки приходится оторваться друг от друга из-за подувшего сильного ветра. Мне не было холодно: рядом с ним всегда тепло, но Чонгук настоял на том, чтобы я как можно быстрее села в свою машину и доехала с ним до его дома, где он пообещал сварить нам горячий шоколад и обсудить все события прошедшей ночи. И самое главное — кто мы теперь друг другу.