Болтливый остролист

      Ожидание конца лета не оказалось таким тягостным, каким Гарри его представлял. Поначалу ему думалось, что последние недели будут ужасны, ведь после того побега с Хагридом он вернулся к очень недовольным Дурслям. Но всё вышло проще, ведь теперь у Гарри появился его первый друг, который был с ним всегда.       Он много разговаривал с палочкой, узнавая о её прошлой жизни и о том, что она успела узнать в этой.       – Негусто, на самом деле. В основном я слышала о Хогвартсе, так как к Олливандеру чаще заходят покупать именно первую палочку для ребёнка. Иногда уже взрослые болтали про свои неурядицы и то, как они сломали свою палочку, будто хотели оправдаться перед изготовителем. Хм, говорили также о политике, войне. Хотя больше всего было историй похождений по барам. Но тебе такое рано знать.       Даже этих крупиц знаний о волшебном мире Гарри хватало. И энтузиазм с каждым днём всё рос.       Помимо разговоров о новом для них обоих мире, они пытались разгадать все нюансы жизни пребывания в теле палочки. Так начались небольшие и безобидные эксперименты.       Гарри убедился, что никто не может слышать палочку кроме него. С одной стороны, это расстраивало, ведь так нельзя было убедиться, что он не выдумал всё это, просто вообразив себе магию и сказку. С другой, говорящая палочка была его первой тайной, и это будоражило.       Потом их необычный дуэт выяснил, что палочка слышит мальчика только тогда, когда он говорит вслух, что было лёгкой проблемой. Их мысленная связь работала однобоко.       – Вы постоянно говорите «я слышала» или «я видела», но как вы это делаете, если у вас нет… ну, глаз и ушей? – логичный вопрос, учитывая, что отсутствие рта мешало палочке говорить напрямую.       – Первый умный вопрос от тебя, малец, – довольным и в то же время ехидным тоном ответила палочка. – Вообще не знаю.       Поттер от растерянности чуть не споткнулся о ведро с водой, где только что отжимал тряпку. Дома никого не было, поэтому он мог, не боясь, говорить громко, главное, успеть выполнить задание дяди до возвращения.       – Сложно объяснить, я вижу не в прямом смысле этого слова. То есть, я была человеком, я помню, как видела раньше, и сейчас всё совсем иначе, – бойко начала девушка. – Я испускаю волны магии и через них могу ощущать пространство. Наверное, это можно сравнить с эхолокацией летучих мышей, однако и тут не всё так просто. Эхолокация может обрисовать окружение, разумеется, без деталей. А я могу не только чувствовать пространство, но и «видеть» особенности. Я могу видеть твой шрам на лбу, знаю, что твои глаза зелёные. Эхолокация такого не может позволить. Как и чувство осязания. Тут нечто большее, что-то за гранью пяти органов чувств, понимаешь?       Гарри не понимал.       – Короче, магия! Объясним всё магией, малец.       Мальчик ничего против не имел. Он только и рад, что палочка могла видеть мир вокруг, а то было бы жутко жить в вечной темноте без возможности слышать. А так ей хоть не одиноко.       – Извините, – окликнул он лежащую на чайном столике палочку. – А почему я «малец»? Я же Гарри.       – Пока у меня имени не будет, останешься мальцом. Ты же мелкий, поэтому подходит.       – Мм, а, я тут думал над именем… как вам «Лили»?       Палочка замолчала, перестав даже скучающе мычать какую-то неизвестную Гарри мелодию.       – Не думаю, что стоит называть меня в честь своей матери, – мягко и немного сконфуженно откликнулась девушка чуть погодя.       – Ох, вы знаете имя моей мамы?       – Слышала, как твоя тётя её упомянула.       Поттер съёжился от неловкости. И от вездесущего паранормального взгляда остролиста это не укрылось.       – Не переживай, имя красивое, да и я понимаю, почему ты хотел так меня назвать, но это вряд ли хорошая идея, – спокойно объяснила палочка. – Непонятна мне мода называть всех в честь своих родственников. Это же как-то странно, так что пообещай мне, что не будешь называть свои вещи, своих питомцев и, упаси Господь или, кто тут у волшебников, Гендальф, не называй так своих детей. Это хоть и считается данью уважения, но жить вместо кого-то тоже не хочется.       Гарри смущённо кивнул.       – Ладно, обещаю, не буду так. И я придумаю вам другое имя.       – Молодец. И слушай. Можешь опустить формальности. Давай без «вы», в душе я всё ещё молодой ягнёнок, не напоминай про возраст, – ловко и незаметно для мальчишки сменила она тему.       Гарри охотно согласился.       – Что ты делаешь, малец? – спросила палочка тем же вечером.       Гарри застопорился. Так-то он кормил Хедвиг, и палочка это знала, так что вопрос явно был с подвохом.       Поттер пошкрябал затылок.       – Отдыхаю? – предположил он.       – Отдыхать – это хорошо, особенно после той работы, которую на тебя свалила эта семейка. Но пока они не вернулись, у тебя есть время, чтобы без нервотрёпки и шума почитать школьные учебники.       – Эм? А зачем мне их читать?       Девушка неверяще фыркнула.       – Ты узнал о магическом мире, полном неизведанных сил, заклинаний и чудес… и тебе неинтересно почитать о нём? А ну-ка живо, книжку в руки и погнали!       Сопротивляться Гарри не стал, с плохо скрываемым смехом доставая недавние покупки.       За оставшееся время до первого сентября девушка поняла, что её подопечный любителем чтения и учёбы точно не был, и вряд ли когда-нибудь будет. Гарри осилил лишь первые главы каждого учебника, чего вполне хватит, чтобы не быть белой вороной на вводных уроках.       Они на всякий случай изучили содержания глав, желая найти что-нибудь об истории и особенностях палочек. Ничего, кроме инструкций пользования и безопасности на занятиях, не обнаружилось. Напрашивался вывод, что всё-таки палочки не были живыми и говорящими. Олливандер об этом не знал, в учебниках первокурсников этого не писали. Да и жутко было бы, если бы в каждой палочке была заключена душа ранее погибшего человека. Пока что им придётся считать палочку Гарри единственной в своём роде. А уже в школе должна найтись библиотека и учителя, которые могут что-то подсказать.       Кстати, хоть палочка и поняла, что отличника из Гарри не сделать, но зато в нём обнаружилась предпринимательская жилка.       – Ты же тоже читаешь вместе со мной, поэтому сможешь подсказывать на уроках.       – А ты хитрожопый, однако. Далеко пойдёшь, – подумав, палочка вздохнула. – Хорошо, я буду помогать до тех пор, пока ты сам будешь стараться и хоть как-то учиться. Если забьёшь, то я перестану подсказывать. Это всё же нечестно. Ах, и да, не ожидай многого, напрягаться мне лень. Не палочковое это дело – заниматься науками.       – Спасибо! Я буду стараться по возможности.       – Уж будь добр, не опозорь меня.       Гарри не уверен, что волшебник может опозорить свою палочку, но спорить по этому поводу со своей единственной подругой мальчик не стал.       В таком ключе время до осени пролетело незаметно.

***

      – Меня окружают одни пустоголовые идиоты.       Гарри, недовольно опустив взгляд на карман своей мантии, чуть не давится тыквенным соком. Это было обидно. Ему нравились окружающие его ребята. Рон был классным, Симус очень весёлым, Невилл дружелюбным и немного похожим на него самого. Может быть, они слишком много внимания уделяли шраму и задавали вопросы о прошлом, на которые и сам Гарри хотел бы знать ответы, но он всё равно хотел с ними подружиться. И то, что палочка назвала их идиотами, задевало. Правда, сказать он ничего не мог, не выставив себя сумасшедшим прямо за столом Гриффиндора.       – Ну ты глянь на эту дряхлую деревяшку, – раздражённо просипела девушка. – Может, палочки и молчат большую часть времени, но всё-таки гудят иногда. А от этой ни писка.       Гарри заметил торчащую из кармана Рона палочку, о которой, судя по всему, и шла речь. Стало немного стыдно за свои предыдущие мысли.       Девушка уже объясняла, что другие палочки не умеют разговаривать даже между собой, но, кажется, могут жужжать и гудеть в неслышимом человеческому уху диапазоне, когда они в предвкушении их покупки или во время заклинания. Вероятно, про эти эмоции и упоминал Олливандер.       – Думаешь, существуют палочки-зомби? Потому что этот пациент скорее мёртв, чем жив.       Гарри понял, что его палочка тоже волновалась. Он сам переживал, сможет ли сдружиться с кем-то, не выгонят ли его, на какой факультет попадёт. А у остролиста были другие причины для нервов. Новое место, много людей и гул не спящих палочек, ещё в поезде бедняжку чуть не погрызла Короста. А потом, на лодке какая-то девочка уронила свою палочку в озеро. Хагрид объяснил, что достать её уже не получится, либо рыба проглотит, либо русалки умыкнут себе.       В общем, у его подруги-палочки был стресс от всего этого.       Гарри запустил руки в мантию и легонько провёл по волшебной палочке, удивительно, та даже не крикнула привычное: «Немытые руки прочь!». Наверное, действительно нервничала или устала.       В спальне мальчишки долго болтали, так что не скоро Гарри смог задёрнуть полог своей кровати. Брат Рона говорил, что так можно приглушить звуки снаружи и изнутри, а значит, никто не сможет подслушать его разговор с палочкой, которую Поттер бережно положил перед собой.       – Ну, как тебе? – с нетерпением спросил он.       – Впечатляюще. Волшебнее, чем я представляла себе. Магловское сознание мешало, не иначе, – весьма ёмко объяснила девушка, хотя внутри бурлило много самых разных эмоций. – А тебе?       Гарри же, в отличие от неё, не сдерживался, начав хвалебную оду Хогвартсу и однокурсникам, часто взмахивая руками и сбиваясь. Горящие радостью глаза не могли не радовать палочку.       – Что ж, тут всяко лучше, чем у твоих ненормальных родственничков, – заботливо заметила она. – Хотя безопаснее ли – это вопрос с подковыркой. Запретный лес и странный коридор, чую заднице… нижней частью своего нового тела, что ещё намучаюсь. Я уже говорила, что приключениям предпочту сон?       – Да.       – По тону слышу, что моё мнение ты не разделяешь. Эх. Ладно, давай-ка спать, тебе завтра нужно блеснуть знаниями.       – Ахм, это…       Поттер неуверенно оттянул рукава пижамы.       – Что, малец?       – Я тут… имя придумал тебе… и вот…       Если бы у палочки было её человеческое тело и лицо с богатой мимикой, то она бы скептически скривилась на слова мальчишки. С воображением у Гарри было туго. Вначале он предложил имя покойной матери, потом вспомнил прикольное имя собаки школьного учителя. Придумывать Гарри ничего не мог, только вдохновляться чем-то и называть в честь этого.       Он увидел сегодня что-то, что можно было использовать как имя? «Гермиона»? «Рональда»? «Альбус»? «Шляпа»? Какое имя можно от него ожидать?       – Валяй, – без особой надежды бросила девушка.       – Как тебе «Дора»?       Палочка вдруг слегка задрожала, пугая Гарри. Возможно, это была дрожь радости?       – Чего?! – нет, радости в тоне не было. Тогда злость? – Аахахах.       И тут Гарри понял, что это лишь проявление смеха.       – Ты решил назвать меня в честь Доры-путешественницы? Стоп, мультфильм же ещё не вышел в этом времени. Э? Тогда откуда это имя?       – Это от слова «Гриффиндор». Последняя часть. Дор. Дора.       Девушка изумлённо заткнулась и перестала смеяться.       – Малец, из тебя выйдет отличный…       – Гриффиндорец?       – Патриот. Из тебя выйдет отличный патриот. Хорошо это или плохо, пока рано решать.       Поттер расстроенно вздохнул, понурив голову.       – Ладно, я придумаю что-то другое.       – Да не. Знаешь, пойдёт.       – А?       – Говорю же, согласна я на Дору. Всё равно ничего более путного придумать не могу, да и не угодить мне. Я такая. Привередливая и противная.       – Да что ты. Нет, – даже Гарри не поверил своим словам.       – Пф, ну в общем, сойдёмся на этом имени. Но будем всем говорить, что Дора произошло не от «Гриффиндора», а от «Пандора». Ладушки?       Вряд ли он вообще будет говорить, что у его палочки есть имя. Короткий разговор с Роном позволил понять, что маги заботятся о своих палочках, считают продолжением руки, но никто с ними не разговаривает и имена не даёт.       – Круто быть названной в честь ящика Пандоры. Всегда мечтала быть источником бедствий и несчастья.       – Мм?       – Тебе стоит больше читать, – не в первый раз отметила палочка. – Всё, хватит, спать!       Гарри подпрыгнул на кровати и быстро забрался под одеяло.       – А куда тебя положить? На тумбочку или рядом?       – Я бы хотела спать на мягком, но ты так вертишься по ночам, что боюсь, бедную меня раздавит, будешь потом мои внутренности собирать, прятать труп и стыдливо смотреть в невинные глаза Олливандера. Так что давай на тумбочку.       – Хорошо.       – Но потом мы присмотрим мне подушку, чтобы и тут тоже было не так жёстко.       – Конечно.       Гарри с улыбкой лёг, не забыв перед этим снять очки и положить их рядом со своей верной спутницей.       – Спокойной ночи, Дора, – сонно и мечтательно шепнул он через пару минут.       – И тебе спокойной ночи… Гарри.