Глава 54 — Честные Сердца
Жон вздохнул, легко уклоняясь под щитом, блокируя град пуль, которые сыпались на него. Действительно, что может пойти не так. Когда полдня назад он впервые прибыл в Сион, его сразу же встретил вид разрушенного каравана (который, как он предположил, и был тем караваном, за которым он следовал), а также группа агрессивных мужчин и женщин с дредами, выкрашенных в белый цвет с ног до головы, которые сразу же бросились на него с автоматами и топорами, как только заметили его. Он легко расправился с отрядом Белоногих (или, по крайней мере, с тем, что, как он предполагал, было отрядом Белоногих. Было бы немного неловко, если бы они оказались Новоханаанцами…), но по мере того, как он углублялся в парк, их становилось все больше и больше. Хуже того, Пирра не шутила, когда говорила, что Сион слишком велик. Согласно его карте, он не прошел и десятой части пути через парк, а он все еще не знал, где, черт возьми, находятся Новоханаанцы. Насколько он знал, Новоханаанцев могли уже стереть с лица земли за те десять дней, что ему понадобились, чтобы добраться до Сиона. А если говорить о Пирре… Жон бросил взгляд на радиомаяк на своем поясе и облегченно вздохнул, увидев, что на нем нет мигающих огоньков. Впрочем, судя по тому, как она себя вела, он сомневался, что она активировала бы его, даже если бы столкнулась с чем-то. Жон снова вздохнул, когда еще два пистолета-пулемета открыли огонь по его щиту. Ему очень не хотелось отпускать ее, но он не был лидером команды этой Пирры. Он просто должен был довериться ей, когда она сказала, что ей нужно знать. Аура подтолкнула его, и он повернулся как раз в тот момент, когда с соседнего дерева спрыгнул Белоногий, взмахнув топором там, где была его голова. Когда головка топора вонзилась в землю, Жон быстро взмахнул мечом, разрубив топор пополам, а затем сфокусировал свою Ауру и, крутанувшись, нанес дилетантский, но сильный удар ногой в бок Белоногого, отправив его в полет к трем стрелкам, которые вели по нему огонь. Трое попытались разбежаться, хотя один из них был недостаточно быстр. Этого было более чем достаточно, и Жон достал свой пистолет, тщательно прицелился одной рукой, а затем четыре раза плавно нажал на спусковой крючок. Несмотря на то, что он уже изрядно попрактиковался с 5,56-мм пистолетом (гораздо больше, чем с 10-мм пистолетом Руби), он все равно не мог не поморщиться от отдачи и не задуматься, как Пирра умудрилась сделать это, не укрепив запястья Аурой. Урезанное охотничье ружье действительно было рассчитано на две руки… Пока четверо Белоногих лежали, истекая кровью, Жон не спеша дослал патрон в патронник, вытряхнул гильзы и перезарядил оружие. Конечно, он мог бы легко справиться с ситуацией с помощью одного лишь меча… но он не знал, сколько Белоногих в Сионе. И он все еще не приблизился к тому, чтобы найти Новоханаанцев… Жон испустил третий вздох, не желая смотреть на людей, которых он только что убил. С Анклавом было проще, намного проще; они были жестче, но, по крайней мере, он не видел их лиц за силовой броней… Вместо этого он достал карту, которую дал ему Хаус, и некоторое время изучал ее, прежде чем посмотреть вверх. На вершине соседнего холма он увидел деревянную башню, которая, по его мнению, была «Рейнджерской Подстанцией Перегрин». Жону потребовалось мгновение, чтобы все обдумать. Если она принадлежала первоначальным властям парка… в ней могли быть запасы, такие как еда, вода или боеприпасы, а также карта региона. Кроме того, с помощью высоты он мог легче искать следы человеческого жилья, такие как дым или свет. И даже если это не сработает… что ж, у него оставалось десять дней на поиски либо признаков существования Новоханаанцев, либо окончательного доказательства их исчезновения, прежде чем ему придется вернуться в Мохаве… Его инстинкты снова закричали на него, и он быстро развернулся и поднял свой щит, когда пули брызнули в его сторону с соседнего хребта. Он не удержался и прищелкнул языком; он слишком привык к тому, что кто-то прикрывает его спину… Вдруг он услышал громкий и влажный стук, затем звук удара чего-то тяжелого об землю, и стрельба внезапно прекратилась. Выглянув из-за щита, держа пистолет в другой руке, он увидел, что кто-то стоит над пулеметчиком Белоногого, держа в руке окровавленную дубинку. Однако, в отличие от Белоногого, его тело было не выкрашено в белый цвет, а покрыто несколькими черными отметинами. — Хой! Белоногие не часто оставляют выживших. — Удивленным тоном сказал другой мужчина, и Жон мысленно немного расслабился. Судя по звукам (например, по голосу), он, вероятно, и сам не был Белоногом. — Ты какой-то счастливчик, скажу я тебе. — Ага… Я видел обломки каравана, когда шел сюда. — Согласился Жон, убирая пистолет в кобуру, а затем снова беря в руки меч. — Ты пришел снаружи? — Спросил другой мужчина, расширив глаза. — Из цивилизованных земель? Ого… Джошуа захочет услышать об этом. — Из… цивилизованных земель? — Жон поднял бровь. — Я имею в виду земли за Долиной — места, где города никогда не падали. — Другой мужчина пояснил. — Где люди не живут племенами и не добывают пищу, чтобы выжить. Джошуа все время говорит, что там не рай, но как он может быть не раем по сравнению с этим? …прости, я отвлекаюсь — Джошуа захочет узнать о вас — пожалуйста, отправляйтесь в наш лагерь на Восточной Деве. Расскажи ему, как ты здесь очутился. — Хорошо, конечно. Веди. — Жон согласился, решив, что, хотя следование за случайными незнакомцами обычно не одобряется, но когда есть выбор между случайными незнакомцами, которые стреляли в него из автоматов, и случайными незнакомцами, которые не стреляли… — Goot sists. — Другой мужчина кивнул, махнув ему рукой. — По этой тропинке на север. Надеюсь, ты не против промокнуть. Жон понятия не имел, что означает первая часть, но вторую он понял. — Кстати… кто такой этот «Джошуа», о котором ты все время упоминаешь? — Джошуа Грэм — он возглавляет наше племя. — Ответил другой мужчина, начав вести Жона вниз по склону, а затем с энтузиазмом добавил: — Благодаря ему Мертвые Лошади сильны и защищены от наших врагов. Он был вождем нашего племени с тех пор, как вернулся в Долину. Много лет назад он ушел в цивилизованный мир, чтобы участвовать в войне. Это было не очень хорошо. — Что с ним случилось? — Не мог не спросить Жон, пока они шли по извилистой реке через каньон. — Увидишь его лицо — поймешь. — Племя просто сказало, прежде чем указать на несколько скрытых медвежьих ловушек. — Уже почти пришли. Следи за ловушками в воде. Надо как-то защищаться от Белоногих, а? — Действительно… — Жон кивнул в знак понимания, хотя отсутствие дозорных его насторожило. Затем узкая тропинка расступилась, открыв небольшой лагерь, спрятанный в каньоне. — Вот мы и пришли. — Объявил представитель племени. — Джошуа чуть впереди, там, в пещере Ангела. — Спасибо… как мне тебя называть? — Жон понял, что так и не узнал имени этого человека. — Меня зовут Последователь. — Представился представитель племени. — … есть ли какой-то смысл за этим именем? — Жон не смог сдержать любопытства. — Наши передовые разведчики оставляют меловые знаки, чтобы отметить места, богатые дичью. Я еще не полноценный разведчик, поэтому я слежу за знаками и направляю охотников. — Последователи-мел захихикали. — Но об этом мы поговорим позже — не стоит заставлять Джошуа ждать. Жон получил послание и направился к указанной пещере. Войдя в пещеру, он обнаружил большое помещение с тем, что он мог описать только как забинтованную мумию, хранящую настоящую гору пистолетов. Даже Курьер Шесть не носила с собой столько пистолетов. Пока Жон смотрел на огромное количество оружия на столе (как такой шаткий деревянный стол мог выдержать все это?!), забинтованная мумия повернулась к нему и продолжила передергивать затворы своих пистолетов: — Мы должны были оказать тебе лучший прием во время твоего первого визита в Сион, но, как я слышал, Белоногие опередили нас. Белоногие, похоже, единственные наши посетители в эти дни, и я не ожидал, что кто-то из Мохаве будет искать нас. И, судя по тому, что я слышал, вам повезло больше, чем последней группе, вошедшей в Сион. Я молюсь о безопасности всех хороших людей, которые приходят в Сион, даже язычников, но мы не можем ожидать, что Бог сделает всю работу. — Я так понимаю, что вы — Джошуа? — Спросил Жон, изучая мужчину. Он едва мог различить кожу вокруг глаз, единственную открытую часть человека, но из того, что он мог сказать… — Я. — Джошуа кивнул в знак признательности. — И что привело язычника в Сион? — Меня попросили найти всех выживших Новоханаанцев и помочь им с Белоногими. — Ответил Жон. — Понятно. — Прошептал Джошуа. — Тогда, должно быть, Бог послал тебя к нам. Жон моргнул. — Подожди, ты — Новоханаанеянин? Я думал, ты ведешь Мертвых Лошадей? — Да. — Жон увидел, что Джошуа мягко улыбается. — Я действующий военачальник Мертвых Лошадей, и они смотрят на меня в таких вопросах, но я все еще Новоханаанеянин, хотя я пал и временами сильно отклонялся от пути праведности. — … не хочешь ли ты поговорить об этом? — Предложил Жон. — Это не то, что мне нравится, но я молю Бога, чтобы кто-то мог учиться на моих ошибках. И Он знает, что я совершил их много. — Джошуа разрешил, не без злобы. — Хочешь, я начну с самого начала? — Я бы не возражал. — Сказал Жон, опускаясь на пол и устраиваясь поудобнее. — Я родился в Огдене, который люди стали называть Новым Ханааном. Когда я рос, все было более мирно. Когда я был молодым человеком, я отправился в мир, чтобы заниматься миссионерской работой, как это делают все жители Нового Ханаана. Я путешествовал по трассе Длинная-15 и по 89-й дороге на юг в Аризону. По дороге я встретил двух мужчин из группы, которая называлась «Последователи Апокалипсиса». Эдвард Сэллоу и Билл Калхун. Они приехали учить племена. Калхун был хорошим человеком. Эдвард был тем, кто втянул нас в неприятности. — Что он сделал? — Он был умным человеком. Молодой, но мы все были такими. Мы думали, что можем пойти в Большой Каньон и поговорить с Черноногими. Мы так и сделали, и поначалу Черноногие были достаточно дружелюбны, но в конце концов… Я столько раз вспоминал тот день. Должно быть, я неправильно перевел. Наверное, что-то перепутал, потому что Черноногие решили, что мы не собираемся уходить. Остальное — история, если Эдвард не изменил ее. — Что случилось? — Жон надавил, наклонившись вперед. — Ты не знаешь, что стало с Черноногими? — Джошуа моргнул. Жон только покачал головой. — Они стали ядром Легиона Цезаря, а Эдвард стал Цезарем. — Джошуа закрыл глаза, не в силах забыть, что он сделал в те дни. — А я… стал первым Легатом Цезаря. — Ты был Легатом Цезаря?! — Вскричал Жон, изучая мужчину. Он слышал о Легионе только как о банде диких работорговцев… это было далеко от того человека с перевязанной головой, который стоял перед ним. Затем он вспомнил слова Последователя, о том, как Джошуа возглавил их племя… — Как? Джошуа вздохнул. — Этот путь ведет в ад. Эдв- Цезарю нужно было, чтобы я переводил. Перевод стал отдавать приказы. Отдавать приказы стало руководством в бою. Руководство боем стало обучением, наказанием, устрашением. Серия мелких ошибок перед большим падением. И я оставался в этой тьме до Плотины Гувера. После того, как я подвел Цезаря, и он приказал сжечь меня заживо и бросить в Большой Каньон. Жон улучил момент и более внимательно изучил Джошуа. Действительно, обнаженная плоть выглядела так, словно ее сожгли заживо и она так и не зажила. — Оум… как ты выжил после этого? Джошуа скорчил гримасу. — Я выжил, потому что огонь внутри меня горел ярче, чем огонь вокруг. Я упал в ту темную пропасть, но пламя горело все сильнее и сильнее. На следующее утро я проснулся и выполз из северного края Большого Каньона, этого проклятого места. Мне потребовалось три месяца, чтобы добраться до Нового Ханаана. Это было похоже на возвращение блудного сына. Они приняли меня так, будто я никогда не уходил, никогда не делал ничего, что могло бы их опозорить. — … вот что делает семья, не так ли… — Жон с грустной улыбкой вспоминал свою семью. Даже если он разочаровал их, сбежав из дома и украв фамильный меч… он не сомневался, что, если бы он вернулся… ну, его мама и старшие сестры, конечно, разорвали бы его по новой, но они бы простили его. В конце концов. Оум, он очень хотел бы увидеть их еще раз, просто чтобы попросить прощения… — Огнем, который поддерживал во мне жизнь, была любовь. Их любовь. Божья любовь. — Джошуа продолжал, на его лице было похожее выражение. — Когда стены рушатся, когда ты теряешь все, что у тебя есть, у тебя всегда есть семья. Я никогда не смогу вернуть долг, который я им должен, но я должен попытаться. — … ты действительно веришь, что это возможно? — Невольно задался вопросом Жон. Оум, как много он успел сделать с тех пор, как сбежал? Сколько жизней ему пришлось забрать во время своих приключений, когда он пытался (и не смог) стать героем? Он не знал, сможет ли он встретиться с ними лицом к лицу, со всей кровью на своих руках, даже если он знал, что они поймут его. Он не знал, сможет ли вынести стыд за то, что разочаровал их… — Я знаю, что тебе может быть трудно это принять, но в своем сердце я верю, что, хотя я грешник, я спасен. — Джошуа говорил с убежденностью. — В мире, наполненном страданиями и неопределенностью, очень приятно знать, что в конце концов во тьме есть свет. Каждый день мы приближаемся к нашему суду. Мы должны делать все возможное, чтобы идти по стопам нашего Господа и учить других делать то же самое. Для многих из нас этот путь труден, и некоторые дни… труднее других. Но путь всегда рядом, сколько бы раз мы ни падали. Жон мог только кивнуть, его горло вдруг стало слишком тесным для слов. Но не успел Джошуа продолжить свою проповедь, как в палату ворвался еще один человек, возбужденно говоря: — Мне удалось найти предвоенные запасы, Джошуа! — Даниел. — Джошуа кивнул новоприбывшему, а Жон повернулся и увидел человека в шляпе, похожей на шляпу Полсона. — У нас гость из Мохаве. — Мохаве? — Дэниел моргнул, глядя на Жона. — Ты выживший после нападения каравана? — Нет… Я пришел после них. — Признался Жон. — Что ж, всегда приятно встретить дружелюбное лицо. — Даниел протянул руку. — Я Даниэль. — Жон. — Жон принял ее. — И моя мама всегда говорила, что незнакомцы — это просто друзья, которых ты еще не встретил. — Звучит как мудрая женщина. — Даниел улыбнулся, прежде чем переключить свое внимание обратно на Джошуа. — В любом случае, мы можем начать подготовку к эвакуации Скорбящих из долины. — Даниел… — Джошуа только вздохнул. — Я говорю тебе, мы не должны уступать Сион Белоногим. — А я уже говорил тебе, Джошуа. — Даниэль вздохнул в ответ, не обращая внимания на присутствие язычника. — Мы не можем принудить к этому Скорбящих. Это наша проблема, а не их! — Это дом Скорбящих, Даниел. — Прохрипел Джошуа. — Сион, Божий дар для них. А Бог часто говорит громче всего в диких местах своего творения. Сион — это место и состояние бытия, которое было потеряно для нас несколько раз в прошлом. Каждая потеря — это новое падение человека. И после каждого падения мы плачем в новых странных землях и мечтаем о Сионе, мечтаем отомстить тем, кто отнял его у нас. Но это мир бодрствования, в котором мы живем. Нет необходимости плакать, нет необходимости мечтать. Мы можем действовать сейчас и остановить Белоногих здесь. — На протяжении всей нашей истории мы называли многие места Сионом. — Даниел устало ответил, как будто они говорили об этом уже много раз. — Эта долина полна Божьей красоты, но это всего лишь место. Сион — это нечто большее. Мы не можем использовать все доступные средства только для того, чтобы защитить камень, воду и кусочек неба. Мы должны держаться за нашу веру. Это гораздо прочнее. Если мы пожертвуем благодатью ради клочка земли, мы можем жить в этой долине, но мы больше не будем жить в Сионе. Для нас лучше уйти сейчас. — Когда наш Господь вошел в храм и нашел его загрязненным меновщиками и зверями, попросил ли Он их уйти? Плакал ли Он? Он просто ушел? — Риторически спросил Джошуа. — Я уже объяснил им, что мы уходим. — Твердо ответил Даниел, скрестив руки, но его голос стал более страстным, когда он продолжил: — Что ты собираешься сказать им о том, как жить с самими собой после того, как они потерялись в моменте и убили кого-то, кто не заслуживал смерти? Или это не имеет значения? Или это просто приемлемое последствие, если это значит удержать эту долину? Джошуа встал, но шум привлек их внимание, и они повернулись, увидев мальчика, который все еще стоял в комнате и смотрел на них с неловким выражением лица. — Мне жаль, что тебе пришлось это услышать, странник. — Даниел смущенно кашлянул. — Кстати… что привело тебя в долину? — Очевидно, кто-то послал его помочь нам с Белоногими. — Пробурчал Джошуа, а затем тихо добавил: — Может быть, он поможет убедить тебя… — Вы оба — Новоханаанцы, верно? — Спросил Жон, потирая затылок. — Да, мы такие. — Даниел кивнул. — Так… почему ты выступаешь от имени этих… Скорбящих? — Жон не мог не заметить, что эта пара звучит как его родители, спорящие о том, что лучше для их детей… не посоветовавшись с ними. — Даниэл — духовный лидер и главное связующее звено между Новоханаанцами и Скорбящими. — Джошуа начал объяснять. — Господь помогает тем, кто помогает себе сам, но Скорбящие не знают как. — Даниел терпеливо добавил. — А мы с Джошуа знаем. Раз уж я втянул их в этот бардак, мне нужно их вытащить. — Но… ты спросил у Скорбящих, чего они хотят? — Спросил Жон, чувствуя, что ему хочется вырыть яму и спрятаться в ней, когда их взгляды устремились на него. Напряжение в воздухе сгустилось, и тишина заполнила комнату. — Они не понимают ужасов войны, убийств! — Яростно воскликнул Даниел. — Мы привели к ним Белоногих! Мы сделали это их проблемой! — И как вы сделали это их проблемой? — Спросил Жон. — Судя по всему, Белоногие всегда были налетчиками… — Белоногие всегда воевали с нами, это правда. — Признал Даниел. — Но с возвращением Джошуа Цезарь побудил Белоногих полностью уничтожить Новоханаанцев. Это означает, что племена, с которыми мы работаем, тоже. Это уже произошло… Я просто хочу предотвратить нечто ужасное, что может случиться со Скорбящими. — Что-то ужасное уже происходит со Скорбящими, Даниел. — Укорил Джошуа, решив не смотреть в рот дареному коню. — Сколько их погибнет от Белоногих и стихий во время эвакуации? — Возможно, это была твоя проблема… — Разрешил Жон, вклиниваясь. — Но, как ты и сказал, Сион — их дом. Если они уйдут… куда они пойдут? Они должны сами решать, что будет дальше. — А что, если они решат остаться и сражаться? — Устало ответил Даниел. — Тогда мы поможем им. — Прорычал Джошуа. — Ты не просто хочешь сражаться с Белоногими. — Обвинил Даниел. — Ты хочешь убить их вождя и всю их военную группу! — Это единственный способ заставить этих животных остановиться. — Прорычал Джошуа. — Ты помнишь, что они сделали в Новом Ханаане! — Я знаю, но Скорбящие не знают, во что они ввязались! — Даниел слабо защищался. — Они могут защитить долину, но после этого? Они будут сожалеть об этом. Они будут оплакивать это. Они оплакивают всех. — И они должны. — Сказал Жон, снова вспомнив всех тех, кого ему пришлось убить. — Это хорошо. Мы никогда не должны праздновать лишение жизни; мы убиваем только по необходимости, чтобы защитить людей. В конце концов, именно поэтому он и стал Охотником. Чтобы быть героем. Чтобы защищать людей. Он никогда не был лучшим в боевых классах, но это было еще и потому, что он не хотел причинять боль другим людям. Он записался только для того, чтобы сражаться с Гримм. Джошуа и Даниел обменялись взглядами, а затем вздохнули. — Я соберу Скорбящих. — Наконец заявил Даниэл, готовый прислушаться к совету язычника после того, как увидел, что он не просто кровожадный мясник. — Какое бы решение они ни приняли, мы поможем им. — Джошуа согласился, а затем обратился к Жону. — Ты хороший сосед для нас. Мы все проходим через периоды тьмы. В такие времена мы можем обратиться к Господу, но хорошо иметь друзей. — Ух, рад помочь. — Ответил Жон, проклиная свою социальную неловкость. — И спасибо за рассказ. — Я дам тебе карту обратно в Мохаве после того, как мы поможем Скорбящим. — Пообещал Даниел. — Мне она не нужна. — Жон сказал просто. — У меня уже есть карта. — … как? — Даниел не мог не спросить. Пути были коварны и опасны; только рейнджеры, курьеры и миссионеры могли рассчитывать на то, что смогут проложить безопасные маршруты между государствами! — Я дружу с курьером. — Жон пожал плечами. — Вообще-то мы должны были прийти сюда вместе, но ее вызвал в Раскол другой курьер. — В Раскол? Другой Курьер? — Потрясенно воскликнул Джошуа. — Что случилось? — Жон услышал беспокойство в его голосе. — У Цезаря много фрументариев и убийц. Я должен знать; он посылал многих из них за мной. — Джошуа объяснил. — Я слышал, что один из них, одержимый Расколом, путешествует по Мохаве в качестве курьера. Жон сжал кулак, соединяя все точки. Он не знал, чего хотел от Пирры убийца Цезаря, но что бы это ни было… ничего хорошего это не сулило. Если бы только эта упрямая дуреха послушалась, когда он сказал ей, что это ловушка! — Я должен идти. — Жон вскочил на ноги и протянул руку Джошуа. — Спасибо за информацию. Удивленный Джошуа машинально схватил его за руку, готовясь спросить, не может ли он найти в себе силы остаться и помочь Скорбящим. Пока Даниел наблюдал, ярко-желтое свечение вдруг начало окружать Жона, а затем Джошуа окутало белое сияние. Тем временем Жон направил свою Ауру в забинтованного человека так быстро, как только мог, думая, что это самое малое, что он может сделать, чтобы отплатить ему. Когда Даниел был вынужден отвести взгляд, а Джошуа почти ослеп от света, Жон отпустил его и активировал портативный телепортационный маячок в своем кармане, перемещаясь к беспилотному инопланетному кораблю-разведчику, которому он поручил следовать за Пиррой, когда она только отправилась в Форт, надеясь, что с Пиррой все еще все в порядке. Когда свет в пещере померк, и Мертвые Лошади бросились в пещеру Ангела, чтобы посмотреть, что случилось, Даниел медленно открыл глаза и спросил: — Что только что произошло? Куда делся Жон? — Даниел… — Произнес голос, уже не хриплый, и заставляющий произносить слова через горло, обожженное заживо. Даниел повернулся к источнику голоса и увидел, что Джошуа осторожно ощупывает себя, поглаживает бинты, а затем яростно срывает их. Мертвые Лошади задохнулись, увидев своего вождя, больше не забинтованного и не обожженного. — Мои раны… — Тихо произнес Джошуа, а потом заплакал от радости. — Они были исцелены! — Чудо… — Пробормотал Даниел в неверии. — Это должно быть чудо! Никто из нас не мог исцелить их! — Где мальчик? — Шипел Джошуа, дико оглядывая пещеру. — Он исчез вместе со вспышкой света… — Даниел ответил автоматически, все еще пытаясь осознать случившееся. Ум Джошуа быстро заработал, анализируя его взаимодействие с мальчиком, и пришел к выводу. — Должно быть, Господь послал к нам одного из своих ангелов в трудную минуту!***
Примечание автора: И вот мы здесь. Небольшая глава, поскольку мы наконец-то переходим к Расколу, а культ Арка растет. Последняя глава на эту неделю. И это, я чувствую, вероятно, одна из самых больших причин, почему Жон никогда даже не рассматривает возможность того, что все эти истории о подвигах крутых героев, летающие вокруг, могут иметь к нему какое-то отношение. Он не считает себя героем; он не думает, что заслуживает славы или признания за то, что по сути был мясником. Он знает, что это было необходимо, но ни разу он не получил никакого удовольствия от смертельной схватки. Максимум, что он находит, это удовлетворение от защиты других от вреда. Или, цитируя Толкина, «Я люблю не меч за его остроту, не стрелу за ее быстроту, не воина за его славу. Я люблю только то, что они защищают». И именно поэтому, я чувствовал, что Жон должен быть тем, кто услышит Джошуа Грэма. Если даже Легат Мальпаис действительно верит в прощение, в то, что его злодеяния могут быть прощены… Что касается того, почему раздел «Честные Сердца» такой короткий… Белоногие для Джошуа — не более чем помеха. Против Жона? Это как крыса против самосвала. И даже не рой крыс. Только одна. Основное внимание уделяется не его битве с Белоногими, а его взаимодействию с Джошуа и Даниелом. И я действительно понимаю и Джошуа, и Даниела, даже если я больше согласен с прагматизмом Джошуа. Иногда бывают бои, в которые просто нельзя бежать. В то же время я воспринимаю Даниэла и Скорбящих как отца и его детей. Какой отец, зная реальность мира, не захочет, естественно, укрыть своих детей, защитить их и их невинность? Возможно, в конечном счете, это не самое мудрое решение, поскольку в конце концов все дети вырастают и не получают жизненных уроков от столкновения с суровой реальностью… И все же, какой родитель не стремится сохранить невинность своих детей как можно дольше, несмотря на негативные последствия? Иногда самое трудное в воспитании — это осознать и принять, что твои дети выросли и больше не нуждаются в твоей защите. Но, опять же, мне всего лишь 20 лет, так что что я могу знать? Но я знаю следующее: в конце концов, Сион — это не дом Иисуса Навина. Это не дом Даниэла. Это не дом Жона, и даже не дом Мертвых Лошадей. Это дом Скорбящих, а они не дети. В конце концов, именно они должны иметь последнее слово в том, что они делают. И, эй, мне наконец-то удалось найти применение тому инопланетному кораблю! Прежде чем кто-то спросит, он получил его в главе 50, до того, как встретил Полсона. Он просто никогда не использовал его, потому что… ну, он отправил его вслед за Пиррой, чтобы он мог ответить, если она подаст сигнал бедствия. Также, вот. Аура — это дерьмо. Точнее, Аура Жона, усиленная драконом (благодаря Дова-Янг), в сочетании с его Проявлением — полное дерьмо.