Искусство спокойного мира

Девочки из Поместья Бабочек старались не задерживаться в общей спальне. После пробуждения все собирались очень быстро и сразу же бежали на работу. За минувший месяц много чего произошло, но самое важное — больных сильно прибавилось. Отдыхать времени не было; сон длился не больше пары часов. Но девочки из Поместья Бабочек избегали общей спальни не поэтому. Аой снова проснулась с сильной головной болью. К запаху старых, уже порядком подвянувших, трав примешался запах свежесобранных. Луговые цветы — как романтично, ммм! Она сбросила одеяло и вскочила на ноги. Он снова приходил. Он делал так каждое утро — и как только не надоело? Неужели он не видит, что она совсем не в восторге от его подношений? Мужчины действительно бывают на редкость твердолобыми. В комнате вместе с Аой осталась только Незуко. В отличие от остальных она всегда задерживалась — дожидалась, пока все не уйдут и тихонько избавлялась от цветов. Ну, или ждала, что ему надоест торчать возле общей спальни, и он уйдёт. Это огромное заблуждение — он всегда ждал до последнего. — Почему ты не скажешь ему, что это уже слишком? Он должен прекратить! — Как обычно прямо высказалась Аой. Вид у Незуко всегда был виноватым, когда её спрашивали о Зеницу. Виноватым и каким-то… раздражённым? В такие моменты она напоминала Шинобу Кочо, и Аой было трудно на неё смотреть. — Зеницу такой добрый — мне бы не хотелось ранить его чувства. — Зеницу? Добрый? Да он же просто озабоченный извращенец! Не удивлюсь, если однажды его поймают за кражей женского белья! Скорее всего — твоего, Незуко! Незуко покраснела. — Зеницу точно такого не сделает. Он просто заботится обо мне. — А я думаю, он только добавляет тебе забот…. Аой собрала волосы и направилась к выходу из комнаты. У двери остановилась. Заглянула в щель между створками двери. Да, он здесь — всё ещё ждёт. Аой оглянулась, но в последний момент решила, что нет смысла говорить очевидных вещей и молча вышла. — Утречка, Аой-тян! Аой пробурчала себе под нос приветствие, пока Зеницу глупо улыбался — улыбка до ушей, как всегда. — А Незуко-чан…? Аой ускорилась, чтобы не видеть ту жалкую сцену, которая разыгралась после появления Незуко. К счастью, ей удалось быстро забыть об этой несуразной парочке, потому что у Аой и без неё хватало забот. Во-первых, Канао, наконец, стала полноправной хозяйкой Поместья Бабочек. Во-вторых, несколько тяжёлых пациентов пришли в себя. В-третьих, Иноске опять стащил большую порцию закусок со стола. И если с первыми двумя событиями всё было кристально ясно, то с последним разобраться оказалось сложнее обычного. Иноске сегодня был на редкость прожорливым. Ей даже пришлось прикрикнуть на него пару раз — кабаньи уши вздрагивали и пропадали под столом, но спустя время кабанья морда появлялась снова. Аой устала готовить, и ей пришло на ум, что пора бы уже взяться за метлу и прогнать дармоеда. В этот момент в кухню, потягиваясь, вошёл Иноске. Аой застыла посреди с метлой в руках. Кабанья морда нагло жевала онигири. — Эй, я голоден! — Иноске сразу направился к столу. Тем временем здоровенный кабан — не иначе как забрёл в поместье на запах еды, поместье-то окружено лесом со всех сторон — закинул передние копыта на стол и, нахально причмокивая, продолжил свою трапезу. Иноске нахмурился. — Слышь ты, зверюга! Это моё! Пшёл вон! Кабан его проигнорировал. Такого Иноске вынести не мог. С боевым кличем он набросился на зверя. На пол посыпалась посуда. Клочки шерсти летали по кухне, точно снег. Аой занесла метлу над головой, прицеливаясь. Не хотелось бы случайно задеть не того зверя. В концов она не выдержала и шваркнула метлой обоих, после чего выскочила в коридор. — Нужна помощь — на кухню пробралось дикое животное! — — Хе хе, опять Иноске заявился? — В коридоре были только девочки. Почему здесь только эти глупышки? Где все мужчины, где хотя бы один мечник? Аой была готова вернуться в девичью спальню и взять деревянный меч, чтобы самой вступить в бой и прекратить свинское бесчинство. Сказать по правде, она давно уже собиралась вернуться к тренировкам, и этот случай мог дать толчок к тому, чтобы решиться. Но кое-кто опять всё испортил — дорогу ей преградил Зеницу. Да ещё и с таким серьёзным лицом — прям руки чешутся, как хочется ударить разок-другой. Ну конечно же, красуется перед Незуко-сан. — Только без катаны — там Иноске сцепился с диким кабаном! — Аой не торопилась пропускать Зеницу. — Просто выгони их на улицу! Желательно без большего ущерба, чем… Но Зеницу не слушал. Прокричав свой обычный боевой клич: «ДождисьменяНезуко!», он умчался. Из кухни послышались звуки полного разгрома. Аой прижала ладони к лицу и тихонько завопила от бессилия. Потом она вернулась в общую спальню и взяла свою катану. Нужно было сразу так сделать — никогда не стоит полагаться на других. Когда она вернулась, на кухне два взрослых столпа бились не на жизнь, а на смерть. Бились друг с другом, используя грязные техники и психологическое насилие, пока дикий кабан подъедал с пола остатки обеда, который Аой готовила всё утро. — Перестань вести себя, как извращенец! Ты пугаешь девочек! — Ха-ха, да кто бы говорил! Только ты тут напрягаешь всех своим сталкерством! Аой не стала слушать дальше и вышла из себя. — А ну…! — Она замахнулась, но столпы медленно соображали и потому продолжили драку. Минуту спустя оба сидели на полу с виноватым видом. Зверь оказался умнее и ретировался раньше, чем получил катаной по голове. Пока Иноске перепирался с Аой, в кухню тихо вошла Незуко. Она повязала передник и начала прибираться. Зеницу присоединился к ней. Иноске же делал вид, что слушает нотации, но при этом не прекращал жевать. — Не пропадать же добру! Не будь такой расточительной, Ной! — Я А-О-Й, Тупоноске! — Без разницы! И я не Тупоноске! — Да, потому что на самом деле ты — Дурноске! Если не сказать хуже! — Чё сказала?! — Вот так ты относишься к человеку, который тебя кормит? Иноске засопел. О даже перестал чавкать и пробормотал что-то, похожее на извинения. Но Аой уже отвернулась, вспоминая, где лежат бинты и йод. Иноске пострадал сильнее, но не хнычет, как Зеницу. Неужели Зеницу самому не противно? Не похоже, что Незуко было противно. Одной рукой она собирала еду, а другой гладила Зеницу по голове. Рука у неё дрожала, и на секунду Аой решила, что сейчас она вцепится в белобрысые волосы. Этого не произошло — Незуко, как никто другой, умела держать себя в руках. Но её молчание слишком сильно походило на затишье перед бурей.