Венок из одуванчиков

— Любовь уничтожает смерть и превращает ее в пустой призрак; она же обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное и из несчастия делает счастие. © Л.Н. Толстой

POV.       Меня пытались привести в чувство, думая, что впала в состояние шока. Конечности не чувствовались и совершенно не подчинялись мозговым центрам из-за повреждений. Скорее всего был повреждён позвоночник. Ещё слышны были выстрелы и взрывы где-то неподалёку, что понемногу стали стихать. Крики и передаваемые приказы военных были то там, то тут. Мигалки и сирены спец.транспорта резали глаза до слёз и уши, из-за чего голова ещё больше раскалывалась.       Хотя слёзы, скорее, были совсем по другой причине…       Где-то рядом были слышны тяжёлые шаги, принадлежавшие отнюдь не человеку, и низкий роботизированный голос, по-видимому, отдающий какие-то срочные распоряжения. Я знала их всех. Ведь сама впуталась во всё это.       Мне не было дела до всего, что происходило вокруг — мой взгляд был прикован к покорёженному серебристому корпусу, который увозили на специальном транспорте.       Как же так… Я до сих пор не верила, что это всё происходит на самом деле. Я просто отказывалась в это верить. Мой взгляд был прикован к нему, и я не заметила, как по лицу скатилась слеза, а потом ещё одна. Ты же обещал… Мы же обещали друг другу.       Пепел витал в воздухе, подхватываемый ветром, который уносил его с места битвы. Запах дыма, гари, железа, палёной резины и пластика резал обонятельные рецепторы. По моей коже стали бить и стекать холодные капли, что стали ощущаться на разных частях тела и жечь раны. Пошёл дождь. Холод моментально окутал тело, заставляя его ощущать теперь уже физически и быстрее неметь конечности. Ведь внутри всё превращалось в лёд, который тут же дал трещины и раскалывался на кусочки.       Я хотела умереть.       Я не понимала, почему я всё ещё жива, почему я сейчас лежу без движения, на грани сознания, и смотрю на то, как тело самого близкого существа в этой вселенной увозят всё дальше и дальше за край моего поля зрения. Связь, словно струна, натягивалась всё сильнее и сильнее, доставляя невыносимую адскую боль. Это совсем не то, что смертельные ранения, полученные мной сейчас. Это гораздо хуже. И эта струна из последних сил держалась, пока не оборвалась в безмолвии. Мир остановился для меня. Всё замерло. Я потеряла связь с реальностью, всё смешалось словно в каком-то бреду. Его корпус, находящийся всё также без движения, накрыли тентом.       Я всё ещё отказывалась в это верить и пыталась списать на глюки моего и без того больного мозга. Но всё это было бесполезно… Осознание сокрушительно ворвалось в моё сознание, заставляя понять — что это всё реально, чёрт и Юникрон бы это побрали!       Слёзы также быстро нахлынули на меня, но я уже не могла ни шевелиться, ни плакать, ни что-либо ещё делать. Словно ни одна мышца моего тела не захотела боле подчиняться своему хозяину, понимая, что внешней оболочке осталось совсем недолго будучи мёртвой и опустошённой душевно.       А я была пуста. Всё разлетелось вдребезги. Я тщетно пыталась ухватиться хотя бы за одно какое-то воспоминание из их бурного нахлынувшего резко потока. Таких родных… Я не хотела мириться с тем, что всё это — теперь кануло в прошлом. Я не хотела отпускать, я не была готова к такому…       А ведь сама говорила ему однажды всё совершенно обратное. Теперь я понимаю его — каково ему было тогда испытать всё то же самое.       Врачи пытались поспешно поставить мне капельницу и провести ещё какие-то манипуляции на скорую руку. Мне же захотелось крикнуть на них, чтобы те пошли к чёрту и дали мне сдохнуть.       Мне изо всех сил хотелось встать с этой чёртовой каталки и подбежать к его холодному и мокрому от дождя корпусу и закричать. Молотить в безжизненную железную грудную клетку, разбивая руки в кровь, и кричать, чтобы он не оставлял меня. Он не должен. Я не должна. Это несправедливо. Жизнь, словно чёртов садист — однажды уже провернула такую штуку с нами обоими, разбив вдребезги душу, превращая в кашу. Душу, которую ничем уже нельзя было исцелить, которая обречена была лишь только на смерть. Всё повторилось вновь, только в разы хуже.       Это несправедливо, чёрт побери… Либо жить, либо обоим умирать. Так мы решили с ним однажды и дали друг другу слово, что ни один из нас не умрёт, пока жив другой. Ведь один не живец без другого…       Я оказалась не в том месте, не в то время. Всё произошло по моей вине. Но не появись я, его бы деактивировали намного раньше, чем его товарищи и соратники успели бы прийти на помощь. Но, спасая его, я жестоко поплатилась… И он из-за меня, как следствие.       Он спас меня от ещё одного выстрела, который однозначно бы отправил меня на тот свет неминуемо. Он подставил свою спину. Свою искру.       Он держал меня на манипуляторах и криво, от многочисленных повреждений, из последних сил, улыбался мне так нежно и тепло, что слёзы неосознанно потекли по моим щекам, обжигая глаза и кожу. Тогда я поняла, что это конец. Я почувствовала это. Почувствовала смерть. Но осознала это позже, уже когда его голубая оптика мигала, отчаянно не желая выключаться. Желая отсрочить отключение систем и погашение искры.       Он смотрел на меня. Как смотрел всё то время, что нам довелось быть вместе. А это время было самым прекрасным в моей и, непременно, его жизни тоже.       После той встречи наши с ним судьбы кардинально изменились. Дни напролёт проведённые в компании друг друга, казалось, скрашивали всё то, что было в нашем прошлом, все те годы, проведённые во тьме, которая, словно бездушная бездна, цепляла удавку на шею и утягивала в могилу.       Мы встретились в аналогичной ситуации будучи на грани жизни и смерти. Словно дар божий были посланы друг другу в тот роковой час.       Я повернула с усилием голову в сторону сильнее, стиснув от боли зубы, дабы увидеть его в последний раз. Это уже был взгляд не с ужасом, не с болью… А с пустотой. Внутри всё опустело, по лицу стекали холодные капли дождя, глаза не выражали ничего. Только то, что осталось от рухнувшего внутреннего мира и разлетевшейся в осколки вперемешку с кровью души — безмолвная пустота.       Без тебя меня нет…       Рука обвисла на краю каталки, мир замер для меня. Я перестала что-либо слышать, видеть и чувствовать вокруг, кроме как свой собственный стук сердца, который стал медленнее и сильнее отдавать удары в голову. Я видела его в последний раз. И чувствовала, что силы меня покидают вместе с тем, как его увозили всё дальше и дальше от меня.       Я ни капельки не жалею о том, что встретила тогда его. Я благодарна судьбе за то, что она свела нас с ним, хоть и суждено нам было пробыть вместе не так долго, как хотелось бы. Истинному счастью не суждено было продлиться вечно. Мы были заранее обречены.       Но это время изменило нас полностью, о чём, повторюсь — я ни за что не буду жалеть.       Спец.транспорт тронулся с места, и я проводила его до последнего взглядом, цепляясь за видневшиеся из-под тента детали серебристой брони, которая стала мне такой родной за последние месяцы…       Я почувствовала, что больше не в состоянии шевелиться окончательно. Но вместе с тем я стала меньше ощущать боль.       Меня попытались растрясти, дозваться, но я не чувствовала и не слышала ничего.       Сердце замедлило биение. Глаза широко распахнуты. Уголок губ незаметно приподнялся в подобии улыбки, когда транспорт скрылся из поля моего зрения, которое и без того начало мутнеть, а теперь и вовсе всё затянуло тяжёлой пеленой. Я закрыла глаза, позволив тьме поглотить меня. Но мне не было страшно, напротив, подступило такое странное и приятное ощущение лёгкости. Ведь я знала, что встречусь с ним непременно. Как и обещала, Джаз…       А дождь всё также лился с небес на тело, в котором уже не теплилась жизнь, стекая холодными ручьями по израненной коже. Всё как в тот день… Всё так циклично.       Всё не должно было вот так закончиться… Конец POV.