˜΅˜
– Ма-ам, – Кейске и Казутора вернулись домой побитые, но счастливые. В очередной драке они вышли победителями. Умё вышла их встретить, но вместо приветствия она открыла рот. А зачем? Ей стоило хоть раз побыть прилично-обычной матерью, которая кричит из-за волнения или злости. Но мальчишки были слишком довольными, совсем не стыдились. – Да, да, это могло плохо кончится, – но, когда Казутора такой открытый, сердце оттаивает вовсе. – Бегом за аптечкой, Кейске, – и всё же она пытается не улыбаться, что добавляет сынишкам веселья. – Я тоже побит, у меня всё болит! – Баджи возмущается: что за дискриминация? – Прояви уважение к старшему, – и кивнула на Казутору, который поспешил свалить в зал и присесть, заняв в очередь за заботой Умё первым. Кейске буркнул: – А разве не старшие должны заботиться о младших? – А бебе бебе, – передразнила Умё. Благо, ужин готов, так что она пошла прямо в зал. Не похоже, что они сильно пострадали. Да и не допрос она устраивает, чтобы от неё много скрывать. (Конечно! Конечно, есть вещи, о которых она никогда не узнает или которые от неё будут скрывать как можно дольше.) – Мы только вдвоём, – ухмылка Казуторы, – нарвались, – опередил её вопрос о том, был ли с ними кто ещё. Но в доме Сано есть кому позаботиться, Эма умничка. Кейске принёс аптечку. Умё не стала тупо гнать их мыть руки. Намочила полотенце, обтёрла руки и кровоточащие ранки. Благо, их мало. Обработала. Привыкшие драться мальчишки даже не шипели и не кривились. – Умё, – ох, как была рада она услышать своём имя без всяких суффиксов. Она понимала, что на «маму» не стоит и претендовать, хотя в глубине души и не нуждалась в этом. Казутора был кем-то между сыном и младшим братом. Кем-то. Не чем-то. Умё кивнула своей мысли, а Казутора спокойно продолжал: – Мы тут недавно услышали, что Гарсиа решил свалить и передать своё дело кому-то другому, – но продолжал осторожно. Кейске закивал. – Не свалить, а вернуться на родину, – поправила она. – Без разницы, – Кейске закатил глаза. – А гостинцы ты любил, – подразнила Умё. – Их давно не было, – Кейске пожал плечами. – Так ты останешься? Вроде «Ньютон» закрывают, – Казутора тут замолчал, дожидаясь, пока она глянет на него, – и вас в Роппонги?.. – да, да, опасный район. Вот там реально много иностранцев, отнюдь не безобидных. Название квартала буквально означает «шесть деревьев». Шесть больших и старых зелькв отмечали территорию квартала. Первые три были срублены, а остальные уничтожены во время Второй мировой войны. А ещё есть легенда, что «роппонги» – это шесть даймё, которые жили неподалёку в период Эдо, и у каждого в имени был иероглиф «дерево», или вид дерева. Умё наслушалась фактов от своей напарницы, которая решительно отказалась от перевода в этот квартал. Но что-то Умё подсказывало, что это пока ещё цветочки. Ну, уровень преступности в Роппонги. Напарница поспешила уволиться. Поэтому их заведение работало два через два, Умё не собиралась надрываться напоследок. Это было хорошей возможностью отдохнуть нормально, помочь мальчишкам с уроками и подумать о своих тараканах. Например, одного зовут Шиничиро. С того вечера недели три прошло. Нет, они не не разговаривали совсем, не надо так думать. Они виделись, пересекались. Просто никто из них решительно не начинал серьёзный разговор. Точнее, начать следовало ей. Всё, что хотел сказать Сано, в тот вечер прозвучало. У него были порывы объясниться ещё понятнее, но была высока вероятность (а вместе с ней и страх) только сильнее запутать её. Ещё и Ханагаки напоминал, что скоро близится 13-е августа. Скоро... через месяц. А он уже настоятельно рекомендует ей провести 12-е, 13-е - и 14-е, на всякий случай – с Шиничиро. Вторник, среда и четверг. С работы можно отпросится, да, Нанасе? У Умё терпения не хватает, так и хочется обложить его всеми матами, которых набралась от посетителей. И как ей объяснить эту надобность самому Сано? «Я перееду к тебе на три дня, чтобы не сдох», – звучит дико. Хорошо, что не додумалась даже в гордом одиночестве попробовать произнести вслух. Никогда не знаешь, когда гордое одиночество перестаёт быть таким. А до этого ещё и день рождения самого Шиничиро. Как тут быть? А ещё день рождения Манджиро, дети тоже думают, что дарить. Благо, от опасных затей окольными путями отговорила. Ну, ещё намекнула, что всё равно младший Сано хочет байк брата. Контрольный выстрел, так сказать. – Умё? – Мам? Мама! – ой, кажется, сильно задумалась. – Я пока не знаю, если честно. У меня, так-то, нет специального образования, чтобы перейти на совсем другую работу. Я привыкла, да и на рисунках иногда можно подзаработать... – начала рассуждать. Дети предлагали ей попробовать устроиться помощникам к любому нуждающемуся мангаке или в студию. Но! Это дешевый труд в стране, где каждый учится рисовать. Надо быть совсем балдой или не иметь желания, чтобы не уметь рисовать хоть чуть-чуть. Конечно, с развитием технологий дети уделяют этому искусству всё меньше времени, а потому и хорошо рисующих людей становится меньше. Зато чиби никогда не потеряют популярность и мало у кого не получаются миленькими. – Если согласишься и кто-нибудь попробует обидеть, ты только скажи! – Кейске уже вовсю загорелся праведным гневом. – И вы пойдёте бить морды... я просто уволюсь, и тогда буду думать. Просто нам придётся экономить, – чтобы остаться в этом доме... а не вернуться ли в старую квартиру? И то, если будет возможность. Пока она не стала поднимать эту тему. – Ничего, скоро перейдём в среднюю школу, – ага, в следующем году. – Только попробуй не набрать проходной балл, Кейске, – он не тупой, как оказалось, просто невнимательный и рассеянный. До ужаса невнимательный и рассеянный. Понять и научиться не проблема. Но сконцетрироваться! Ему не особо нравится... ну, хоть за Казутору не надо волноваться. – Ма-ам, – младший Баджи зашипел от досады. А потом неожиданно воспрянул духом: – Тебе тоже стоит учиться! – и показал язык. Но Умё спокойно ответила: – Может, чуть позже, – и ласково улыбнулась, совсем не обижаясь. Взяла каждого за руку: – А теперь ужинать!˜΅˜
Позвонить Миа или Шиму? Да, «Шиму» не фамилия. Чёрт! Почему это имя созвучно с другой фамилией... нет, к той бедолажке Умё не чувствовала ничего. Но всё равно её не отпускала некая неловкость. Наверное, она заключается в невнимательности самой Умё. В конце концов, она мать Кейске, а яблоко от яблони, как говорится, недалеко падает. Ай-яй-яй! Не о том же речь! Умё переводила взгляд с одной руки на другую, мысленно обозначив, что левая – это Миа, а правая – Шиму.Кагоме, кагоме,
Птичка в клетке
Когда же, когда же она её покинет?
Может быть во тьме ночной
Журавль с черепахой сгинут.
Кто же за твоей спиной?
Своеобразная считалочка закончилась – и воля случая пала на Шиму. Руки слегка дрожали при наборе номере, выпрошенного у Масавэя. А вообще досадно: хорошо задумавшись, Умё поняла, что даже Шиму с Миа ей сложно назвать своими хорошими подругами. А была ли такая, хотя бы одна? Пока шли гудки, Умё подготовила несколько фраз для приветствия и своей просьбы посоветоваться. – Моши-моши? – уверенно ответила Шиму. Масавэй предупредил, что это только их номер, бывших – кхъ! – коллег. Но он обещал, если не забудет, предупредить. – Шиму-сан? Сильно занята? – а вот голос Умё выдаёт явную дрожь. – Баджи? Ты чего так скромно? Сушу всякое на чаи, говорить могу, – а всё-таки такое общение куда ближе редких, пусть и тёплых, писем. – Слушай, тут такое дело... – Умё закусила губу, – мне вдруг захотелось кое с кем переспать, но не потому что захотелось переспать, а... – Шиму её не перебивала, спокойно ждала, пока подруга сама скажет, – из интереса? Ты же знаешь, у меня с этим не всё впорядке, – как неловко, пошла и заперлась в своей комнате, подойдя к окну. – Всё у тебя в впорядке, это называется асексуальность... – Ты специально искала? – первое, что пришло в голову Баджи. – Да, – Шиму вздохнула, – я поискала, и ты нормальная, кстати, женщины при этом могут испытывать возбуждение... ой, прости, ты так раскраснелась, правда? – Умё после вопроса глянула в зеркало, а потом отвернулась к окну. По ту сторону мобильного в ответе не нуждались. – Эй, тебе через пару годиков тридцатник, помнишь? – несколько снисходительный, но добродушный смех. Она ещё делала предположение, что подобное поведение Умё является следствием травмы после... того, о чём та не помнит. Однако у Баджи значится полная амнезия, поэтому Шиму склонна считать, что и в глубинах сознания всё могло забыться. – В курсе, – сжатые губы. – Думаешь мне нестыдно? – Тут нечего стыдится, – возражение. – Лучше скажи, что с тем «кое-кто»? Вы переспали? Нет? – хотя судя по реакциям, нет. – Не дошло до этого, – вздох Умё велел подождать с комментариями. – Мне вроде как в любви признались... – Вроде как или признались? – с напором. – Дай как можно больше деталей, – и в ответ минутное молчание. – Эй, время деньги, а ты не из богатых, хотя я могу и перезво... – Детали так детали! – выдохнула Умё и постаралась поделиться с событиями того весёлого вечера с неожиданной концовкой. Удивительно, но Шиму помнила, кто такой Сано Шиничиро. Она только поддакивала и издавала внимательное «мг», пока Умё душу изливала. – Тебе признались, если что, – Шиму довольно ухмыльнулась. – Насколько я знаю, ты о нём лучшего мнения была всегда, – справедливое замечание. – И? – И?! Я считаю, что он молодец, раз не стал идти на поводу твоего интереса. Тебе бы самой не хотелось так испортить ваши отношения, хотя бы ради мелких, – да, Умё подумала об этом через пару дней после. Жаль, что Шиму нельзя рассказать то, о чём знают только Умё и Нанасе. Очень жаль, у старшой-то голова соображает лучше. – Ты в нём раньше мужчину не видела? – не в бровь, а в глаз! – Честно? Не было... надобности? – как стыдно-то! – Пять лет – это не такая уж разница при твоей внешности, если что, – Шиму знатно повеселится сегодня. – Да, я знаю, – Умё присела на кровать. – Он красивый? – Мг, а что? – Ничего-ничего. Лучше скажи, какой у него характер, ну, каково с ним рядом находиться? – У него есть харизма, вокруг него столько людей, которых, казалось бы, не должно быть, он довольно легко находить общий язык с людьми, – едкое замечание: «Кроме тебя?» – Умё не услышала. – С ним комфортно, можно поговорить обо всём. Я бы сказала, что Шиничиро мало чего не знает о моей семье... – вздох. – Ты же не хочешь сказать, что на самом деле он мне нравится? – Нет, конечно, просто пытаюсь понять лучше твоё отношение к нему. Вы прекратили своё обычное общение? – А что? – по ту сторону рассмеялись. – Действительно, – и, наверное, ухмыльнулись. – Умё, Умё. Попробуй расслабиться и понаблюдай, на крайний случай, расспроси людей, что они думают о любви... – Я знаю, чем любовь отличается от влюблённости! Дело не в этом! – Он ещё флиртует с каждой второй девчонкой? – неужели эта женщина решила остаться на своей волне? – Причём здесь это? Шиму! Да и не говорила я об этом так драматизировано... – у Баджи заболела голова. – Не драматизирую. Я о нём слышала ещё до нашего знакомства. Но, если судить по недавнему вечеру, он поменял что-то в своём отношении к женщинам, – о, как изгаляется! Шиму вдохнула и быстро отчеканила: – Позови его на свидание, попробуй понять себя, попробуй побыть с ним, как с парнем! И флирт с девушками... подумай, как относишься к этому, – она настаивала. – Почему это так важно? – Умё знала ответ на этот вопрос. И лучше бы промолчала. – Забежим вперёд: вот вы поженились, а он продолжает – да позволят ками – флиртовать с другими девушками, и только это. Внимание вопрос, Баджи-сан: как вы к этому отнесётесь? Умё снова закусила губу, теперь она никакущая. – Это не первостепенно, – добавила Шиму, несколько извиняясь. – Твоя речь стала такой красивой, – Умё капитулирующе пожала плечами. – Твоя тоже, – Шиму хотела бы её обнять. – Звони в любое время, а как всё наладится, приезжай в гости, одна, или отдохнуть приезжай, – да, у Баджи Умё есть хорошая подруга. А возможно, это просто благодарность за Рюгуджи, о котором Шиму стала расспрашивать после. А рассказать есть что!˜΅˜
– Ну хоть не постригся, – это всё, что могла выдать Умё в первые десять минут, увидев тату на шее Казуторы. Директор и классный руководитель точно будут капать на мозг. – Ну, длинные волосы, это же наша фишка? – Казутора действительно напоминал довольного кота. А тем временем Кокосик на руках Умё заурчал, уставившись на мальчишку с тату. – Ваша фишка? – когда уже появилась? Приземлившийся рядом Кейске поспешил её поправить: – Наша, – и важно кивнул. – Ты их коротко никогда не обрезаешь. У деда же в молодости тоже длинные были, и у бабушки, – намёк слишком прозрачный. – И вы решили тоже отращивать... – а она даже не заметила, как перестала напоминать Кейске постричься, пока он спокойно медленно увиливал. «Да потом», – всё твердил. – Я хотел постричься, но мне сказали, что я стану совсем страшным, – Казутора присел с другого бока, позволяя Умё рассмотреть тигра. – Кто сказал? – хорошая татуировка, ей нравится. Аж себе захотелось сделать одну. – Кто сказал? – тихо повторил Кейске. – Он же не ушёл целым за ненужное мнение? – не обратила внимание Умё. – Отделался подзатыльником, – Казутора и Кейске переглянулись. – Ну раз ты считаешь, что с него хватило, хорошо, – только мать этого не заметила. – Мам! – Кейске кинулся обниматься. – Мам! Мам! Мам! А если бы Казутора постригся коротко-коротко... – даже договарить не нужно, чтобы она поняла. – Привыкла бы, хотя короткие стрижки мне нравятся редко, а если вообще под ежа... бр-р-р, – и Кейске заржал, а потом тыкнул пальцем в Казутору: – А ей подзатыльник? – Казутора на это ничем не ответил, только поджал губы и свёл брови. – А-а-а, – Умё тоже попыталась обнять, обвить руками своё дитятко. – Но его мнения никто не спрашивал, – Казутора скрестил руки на груди. – Ты просто стеснялся спросить, – Кейске показал ему язык. – Как хорошо, что ты у нас такой нестеснительный, – Умё растрепала ему волосы. – Не слушай его, Тора, но длинные волосы девчонкам заходят больше, если что, – Кейске зарычал и начал бодаться. – Откуда тебе знать, мам, ты уже старая, – и заржал. Кот, окончательно потерявший терпение, поспешил ретироваться на второй этаж, подальше от шумного семейства. А Казутора в это время тихонечко наблюдал. Его здесь действительно любят, но то ли сомнение, то ли совесть не позволяет ему брать больше, чем дают. – Ну мало кто захочет быть «как баба», вот мы девочки особо и не распространяемся, – объяснила Умё. – Совсем забыли про честь самурайскую, – Баджи-младший напустил на себя достаточно важности, произнося эти слова. – Они и есть... бабы, – Умё и Казутора дружно закатили глаза. А после Баджи решительно, прямо на ухо закричал: – ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ ВИДЕТЬСЯ С БРАТОМ ХАРУ-У-У!!! И в планах устроить семейный просмотр какого-нибудь фильма с тремя баночками мороженого! Желательно под пледом, для атмосферы.