˜΅˜
– Бенкей, а ничего, что вместо отдыха ты станешь нашей нянькой? – Баджи и Араши обнялись так, будто дружат с детства. Но Нанасе несильно удивился, потому что вокруг них действительно была тёплая атмосфера. – Мы ж тут кого знаем, все заняты, – и посмотрела на него так, будто вообще чудо, что Бенкей к ним выбрался. – Я уже со всеми свиделся и состроил лицо пострашнее, чтобы не трогали, – и выжидающе посмотрел на Умё. Та хмурилась немного, но решительно заявила, что Кейзо, как его ни крути, красавчик, чего его вообще пугаться. Интересно, если бы она была его врагом-пацаном-янки, могла б сказать также? Ну да, вполне. – Когда-то, – Умё наклонилась к Нанасе, – слово рожа было паразитом, – и посмеялась. В прошлом она была учительницей? Ханагаки удивился своей уверенности в этом. – Ты близка с Бенкеем? – А ты подружка-болтушка Вакасы? – о, так она знает. – Добрейший вечерочек, – к ним подошла девушка, похоже, одного возраста с Баджи. Она приобняла Бенкея. – Нацуми, моя бывшая, она о тебе позаботится, а ты идёшь со мной, – в конце концов, источники здесь не общие. Нанасе посмотрел, как на предательницу, могла бы предупредить. Справделиво, что ей в гадюшнике отсиживаться.˜΅˜
А всё-таки после источников чувствуешь себя небожителем, свободным, потому как юката прилегает, словно и не сковывает ничего. И погодка – услада для глаз. Девушки ставят музыку, носят закусочки, кого-то из парней отправили за выпивкой. Нацуми неплохо так разговорила Умё. Несмотря на то что Баджи мать-одиночка, новая знакомая продолжила выражать восхищение. С Кейзо у Нацуми не сложилось в молодости, а сейчас… сейчас она была бы рада, найдись для него хорошая девушка. Нанасе, бедный интеллигент, вроде вписался. Одним волнением меньше. И одна милашка уже успела состроить ему глазки. Умё шмыгнула разок, другой, досадуя, что не посоветовала ему прихватить презервативы. Ну, понадеемся, что сей важный предмет и так есть у него на всякий случай, или у этой милашки. Пока Баджи пыталась понять, как сильно они с Одой (как видите, фамилия прибавляет баллов) могу задружить, несколько раз уже видели Шиничиро. А он и прям душа компании! Всем к нему надо как минимум подойти, как максимум поговорить обо всём на свете. А какая-то блондиночка, крашеная, вообще повисла. А Сано и не рад? Чего? – Опа, Шимидзу, – Нацуми проследила за взглядом Умё. Шиничиро аж посветлел, когда согласился сгонять за выпивкой. – Слушай, – Умё решила сменить тему, – а они могут устроить гонки по пьяни? – и так нахмурилась, что на лбу вылезла река. – Ши-кун проследит, чтобы ни один пьяный не сел на байк, пока не протрезвеет, – кажется, Баджи уже слышала это самое «Ши-кун». – Меня Ханой звать, – только на прошлую коллегу едва ли похожа. Раньше напоминала бунтарку – девушку, состоявшую в чисто женской банде, но сейчас выглядит довольно… обычно, приятная студентка. – А ты ведь Умё, да? – затем она переглянулась с Нацуми, та не стала её прогонять. – А, да, давно не виделись, – женщина не стала скрывать своего удивления. – Уж простите, что приклеилась, просто оказалось, что с подружками мне говорить не о чем, – очаровательная улыбка. Искренняя, да? – Бывает, это нормально, – Умё приобняла её и резко отпрянула: – Прости, это типа рефлекс, два сына, знаешь ли… Собеседницы рассмеялись, играли в настольный теннис. А кто-то в домино и карты. Вроде ещё шептались про бутылочку, своеобразную. Там список действий и вопросов. Парней за отказ отвечать или выполнять действие будут красить, а вот девушкам надо поцеловать трёх желающих. O tempora, o mores! И жуткая несправедливость! Ну, они были школьниками, попыталась оправдаться Хана непонятно за что. Кто-то был на улице: курили, потому что девушки выгоняли, хвастались байками и машинами. Кажется, умудрились и петарды привезти. Девушки решили позже жечь бенгальские огни. Нацуми тоже прихватила пару пачек. Но только Умё и Хане предложила. Знаете, они как-то взрослее той женской массы, что здесь присутствует, потому что больше беспокоились за массу мужскую, чем восхищались ею. Не, они не взрослые, они старые! Древ-ни-е-е-е! – Сама ты древняя! – Умё ударила Нацуми в плечо. – Народ, налетаем! – а вот и пиво. – У меня там настойка домашняя… – Нацуми заговорщицки подмигнула. Умё широко улыбнулась. – Ну, вам я верю, так что давайте, – Хана улыбнулась. Ну точно совсем другой человек! – Дуй за пивом, – подтолкнули Умё. Ну и пошла, теперь место старой бабушки заняли. А такое хорошее кресло. Вот не поторопилась, а теперь в мини-очереди стоять надо. Слишком много народу. Хорошо, что сёдзи нараспашку. И веселящихся на улице видно. – Три, пожалуйста, – и не сразу заметила, что стояла в очереди к Шиничиро. – Умё? – Сано вложил в её руки три банки. – И ты здесь? – так вот как выглядит смятение на его лице: смена удивления взволнованностью и растерянностью. – Ага, три раза уже мелькал на горизонте, – не зря подошла! Настроение аж взлетело вверх. – Почему не подошла? – за ней очередь вообще-то, пришлось немного отойти. Оставлять Шиничиро без ответа – совсем уж грубость, непозволительная между. – Но мы и так часто видимся, а здесь есть люди, которые и несколько лет тебя не видели, – улыбка. – К Такеоми, кстати, тоже не подходила, – и зачем так нелепо оправдываться? Цокнула. – Приятного вечера! – и ускользнула, потому что рядом стоящие не могли не заинтересоваться. – Приятного… – Так это твоя знакомая? – но Шиничиро только кивнул, не став развивать тему. А настойка с пивом неплохо так в голову ударила. Но Умё не проймёшь таким – даже грустно. После ото всех требовалось придумать по заданию и вопросу. Для игры пришлось разделиться на несколько групп по жребию. Каким-то чудом Умё оказалась в одном круге и с Бенкеем, и с Нанасе, и с Нацуми, и с Ханой, и с Шиничиро, и с Шимидзу. Очень хочется верить в случайность, но почему-то ей кажется, что за этим стоит какая-то хитрая морда. Леопардовая, которой Шимидзу явно не нравилась, но которая как-то извернулась. Надо было сидеть м-ж-м-ж. Поэтому Бенкей уселся между Нацуми и Умё, поинтересовавшись у последней, комфортно ли ей здесь находится. Он позвал, он несёт ответственность. Умё и Хана зажали Нанасе. Напротив круг начинал Шиничиро и рядом с ним сидела Шимидзу. Фамилия, кстати. А до имени Умё дела не было. Сано выполнил попавшееся действие, а точнее отказался пить сакэ, поэтому девчонки решил, что ему стоит накрасить губы. Само собой, они выбрали самую яркую помаду и достали блеск! Где-то послышался щелчок фотоаппарата. А кто-то проверял качество фото на новой раскладушке. Умё захотела себе раскладушку тоже, на день рождения. Бенкей, заметив, как морщит губы, поинтересовался, а узнав причину волнений, рассмеялся. Шиничиро – конфетка! Закрутил бутылку, жертвой стала одна из девушек. Там был вопрос, приходилось заставать родителей за сексом. Нанасе ткнулся лбом в плечо своей соратницы. А можно ему отмотать время и никуда не ехать? Хорошо, что не сказал вслух. Себя поставить перед фактом: трус – проще, чем услышать от рядом сидящей мамани. Круть. Верть. Круть. – Самый красивый человек из играющих? – Шимидзу рассмеялась как можно милее. – Ну, это ведь я, – некоторые даже не слушали её. – Так ведь, Шин? – она прильнула к нему. – Раньше я бы так и сказал, – парни, которые заинтересованно наблюдали, не могли не выдать: – Хорош! – ведь гордости на лице девушки поубавилось, но не отодвинулась ни на миллиметр. И, конечно, она решила, что есть другая девушка, за которой Сано бегает. Она здесь? Кто бы это мог быть? Сано не дурак, примерно представлял ход мышления своей когда-то «возлюбленной». Совсем не смотреть в сторону Умё нельзя – так, поглядывал. Хотя Шимидзу ему сильно нравилось по юности. Но двадцать второй отказ ударит куда сильнее, чем седьмой. Круть. Верть. Круть. – Разделить с одним из соседей Pocky, – прочитала Умё. Все дружно потерли ладони, кроме троих, соседей и сами-знаете-кого. Ей протянули палочку, и Умё зажала ту между зубами, всё прикидывая, поглядывая куда-то вверх-влево. И всё же повернулась к Бенкею. И чем меньше оставалось от несчастной палочки, тем сильнее окружающие хлопали по своим ногам. Но когда остался последний кусочек для хода, Кейзо выпрямился со словами: – Сама доедай, – и Умё приподняла голову, чтобы не пихать палочку в рот руками. «Я тюленьчик», – посмеялась про себя. Следующим несчастным оказался Нанасе. Хотя чего там? Всего лишь, пока не заснёт, в конце каждой фразы добавлять «догозару». Мило же! Круть. Верть. Круть. Шиничиро отказался целовать одну из соседок, все аж охнули, потому что такое о многом говорит. Чтобы Шин и не поцеловал красивую девушку? Он не хотел спешить, боясь отказа. И сейчас молил богов, чтобы задания Умё не позволяли от них отказываться: он боялся не успеть. А вокруг шум, веселье, в остальных кругах накал страстей более-менее такой же. Для Шиничиро Шимидзу выбрала самый неприятный, по её вкусу, цвет теней. Вообще, мальчикам сегодня не везло, губки накрашенные. А вот Кейзо и Нанасе держались хорошо. На них уже остальные парни помолиться успели и ставки делали, кого накрасят первым. И девочки целовали мальчиков. Кому-то досталось и по два раза. А кого-то пришлось целовать и три, потому что ревнивец взглядом дал понять, что и брату врежет. По сути, нечестно. Круть. Верть. Круть. Верть. – Выберите человека, танцуйте, повторяя его движения, танец должен быть как можно интимнее, – прочитал Бенкей. – У кого-то недотрах, – Умё было интересно, кто написал кучу похотливых заданий, но, судя по всему, их группе досталось меньше. – Да, нам сегодня везёт, – отдал бумажку в кучу использованных. Скоро можно покончить с игрой! Как раз у тех, кто пил меньше, алкоголь выветрится. Можно будет прокатиться с ветерком. – Нам? – Вам? – Нацуми и Нанасе. Девушка вовсе не испытывала какого-то негатива к Умё, хоть Бенкей в этой игре доверился не ей. У неё уже успело сложиться впечатление, что на девушку можно положиться. Пришлось танцевать! Как и всегда, Умё стеснялась, поначалу. Но кое-что шепнули на ухо, что она даже как-то виновато улыбнулась, после чего задвигалась смелее. Это ведь Бенкей! К нему нестрашно и прижаться разок, другой. – А они не встречаются? – спросила Шимидзу. – Это многое объясняет, – а некий Ханагаки здесь с ней за компанию, чтобы было не так страшно? Только когда это Бенкею нравились постарше? – Ты горячая штучка, оказывается, – они сели на свои места, Умё рассмеялась. – Главное, уметь разогреть, – она не специально! Правда! – Это был подкат? – Араши поиграл бровями. И кто знает, о чём они шептались во время танца? Нанасе косо глянул: молодая супружеская пара? Кто-то рядом шепнул, что похожи. – Просто комплимент, – осталось несколько заданий. Пока Умё отсмеивалась, бутылочка крутилась. Казалось, горлышко остановиться на Нацуми, но повело дальше. И в воле случая уже некого обвинять. Последняя бумажка досталась Умё. Пока она читала, трое уже знали, что женщина откажется отвечать: – Назови любимую позу в сексе? Вау… – она знала, с кем связывается, не светский раут. Шиничиро прекрасно знал, что после амнезии Баджи Умё оставалась чиста как до блеска вычищенное зеркало. У неё просто отсутствовал интерес? Семья и работа выше этого? Она просто не сможет ответить на этот вопрос, а «не знаю», не считается. Она откажется. Он поднял руку. И Бенкей с Нанасе? Ладно, Нанасе итак был под подозрением, но Бенкей? – Я отказываюсь, – сама Умё свято надеялась, что руку никто не поднимет. Ну, типа, были и другие, кто хотел поднять руку. Умё им понравилась внешне. Но вот какой у неё характер? Знаете, не хочется поднять руку, чтобы потом от тебя нос воротили. И было ожидаемо, особенно после вопроса Шимидзу, что Бенкей точно её поцелует. Друг? Ну тоже. Но Шиничиро? Из этого круга мало кто видел, как они переговорили. Переговорили – и что? – Так наш глава пытался впечатление произвести? – но, видите ли, накрашенный Сано явно всех повеселил. Умё рот прикрыла, тут придётся закрыть глаза. – Могла и соврать, – шепнул ей Кейзо. – И дать пищу для фантазий, – которые и так мелькнули в некоторых головах. В конце концов! Французский поцелуй необязателен! – Нана, Нана, – вообще, Ханагаки хотел отказаться, раз Сано поднял руку. Но Умё не стала ждать грома среди ясного неба. И поцеловала в губы! Просто в губы. Но не на отъебись, после которого у него мог бы остаться неприятный осадок. Он для неё чужой человек. Не он её поцеловал, она. И даже улыбнулся. А Умё не стала передышку делать. Но Бенкей куда проворнее, решил немного повертеть головой, подразнить. Так что со стороны всё вышло довольно игриво. Подошёл Шиничиро и протянул руку. Все замерли в ожидании. Но только Умё поднялась, Шиничиро решительно повёл её подальше от лишних глаз. Конечно, не обошлось без возмущённых возгласов, и остальные за кругом обратили внимание на уходящих двоих. – Давай прогуляемся в лесу, – Сано не обращал на них внимания. – Оставьте их, – последнее слово за Бенкеем, и все стихли. Вака из другого круга проводил их слегка задумчивым взглядом. Шум веселья всё тише, стрекотанье насекомых всё больше, но освещения им всё ещё перепадает. Шиничиро прислонился к дереву и притянул Умё к себе с просьбой постоять так немного. Обнял. За талию, конечно! Он дылда, она дылда чуть поменьше. Приложила лоб к его плечу. А сердце вон как у него бьётся! – Вместо поцелуя? – вышло какое-то бурчание. Он уже хотел полезть за сигаретой, да передумал. – А кто такого клоуна поцеловать хочет? – припомнил ей смех с его лица. – Да ты красавица просто, – рассмеялась в плечо. Но сама его не обняла. – Умё… – так жалобно протянул, что пришлось поднять голову – вдруг у него глаза, как у кота. Неужели много выпила? – Тебе нравится… – и замолчал. – Кто? Бенкей? – благо, мозгов у неё больше, чем у героинь сёдзе. А если больше, то она должна допереть, почему задан этот вопрос. – Ты серьёзно? Повозмущайся ещё, парень нарасхват, – и скрестила руки на груди. – Закрой глаза, – хотя стоит признать, что дурацкие тени нисколько не отвлекали, в этой-то полутьме. – Ты сказал… – Не говорил, – переглянулись; он не говорил, что заменяет поцелуй объятиями, он спросил, могут ли они постоять так. И тут уже ей стоит обратить на своё сердце, решившее биться сильнее. – Ну, хорошо, – Умё закрыла глаза, не подавшись вперёд. А он специально не торопился, да? Его губы опустились осторожно, не хотел спугнуть. Умё замерла. Уголки губ дёрнулись: первый поцелуй у неё, вот так вот. И помада невкусная. Она потянулась пальцами к его лицу. Дрожат?! Приоткрыть рот, чтобы сплести языки – какая редкость найти в этот сокровенность доверия! Пусть ведёт она, ему так спокойнее, а сердце с этим несогласно. И хочется поцеловать и щёки, и веки, и даже нос. Между прочим, очень красивый. – Ты вслух сказал, – сколько она сегодня смеялась! – Это правда, – Шиничиро не растерялся и, пока Умё смеялась, поцеловал её нос. – Закрой глаза, – а у самой будто искры заговорщицки блестят. Закрыл! Ладони осторожно проникли под его юкату. Тяжкий вздох, томный, взволнованный. Её губы оставили след на шее, ключице. Шиничиро перехватил инициативу. И ему хотелось целовать её, хотелось трогать, блуждать руками по телу. Но что-то было не так, поэтому утянув её ещё в один глубокий поцелуй, он ухватился за её лицо, спрятал в своих ладонях и замер, прислонившись лбом ко лбу. – Умё… – Что случилось? Совсем не привлекаю? – достаточно игриво. – А я? – как знал! Потому что, открыв глаза, Шиничиро не мог не заметить этого вопроса в её глазах. Он всегда знал, просто не хотел думать об этом. Умё легко поцеловала Нанасе, Бенкея. Это было ради интереса? И сейчас тоже… – Ши… – Умё, я люблю тебя, я хочу тебя, – она точно уже хотела пошутить, ведь не похоже, что у него встал. Это ведь Умё! Поэтому опустил большие пальцы на её губы в немой просьбе помолчать. – Чтобы не на один раз, и только мы, не по пьяни, не из-за мимолётного интереса. Посмотри на меня как на мужчину, Умё, – как будто сердце сжимает. И даже когда её лицо краснеет, Шиничиро предпочтёт верить – просто кажется. Это из-за алкоголя. – Дом есть. Дети есть. Руки, ноги есть… – Вот так сразу? А конфетно-букетный период? А давай встречаться… – если это шутка, то она зашла слишком далеко. – Давай, – но это не шутка, просто он уже не школьник, Умё тоже. И сейчас она устала, просто пока не замечает. И хватка Шиничиро крепкая. Хиляки на байках не носятся, тяжести не таскают, целые машины разобрать и собрать за ночь не могут. Но откажи она ему сейчас, точно заплачет. И не потому что великий манипулятор, просто человек такой. Японию не затопит, но сердце такой досады сдержать не сможет. И подловил ведь! – Я поняла тебя, мне нужно подумать, обдумать всё, что ты сказал, всё, – остановив её, он был чертовски прав.˜΅˜
Кейске привык, что мать их гоняет ночевать на диван к Сано, поскольку несовершеннолетних запрещено оставлять одних на ночь. Кейске любит маму, Кейске не вредничает. Да и Казутора не спешил отстаивать их независимость перед ней. Вот ещё! Не хватало и к нему маму ревновать. Ладно, Майки… благо, сегодня он мучает какого-то левого мальчишку. Как его там? Такемучи? Бедолага не успел прийти, как увидел, что Сано с лёгкостью отправил Баджи в полёт по додзё. Чуть не поклонился даже! Смешной. Ещё и Изана привёл своего друга. О чудо! Какучё знает Ханагаки! Баджи сегодня молчалив и наблюдателен. Интуиция ему на что-то усердно намекала. Он отправил уже десять сообщений матери, которая сама грозилась ему позвонить. – Такемучи, а ты любишь дораяки? – Такемичи я, – с неуверенностью, – Такемичи.