***
Антон проснулся с жуткой головной болью, сухостью во рту и желанием проблеваться. Он поморщился от неприятных ощущений во всем теле, перевернулся с живота на спину и открыл глаза. От резкого света он зажмурился, потер веки, а потом поднял голову с подушки и открыл медленно правый глаз. Спальня была знакомой, поэтому он открыл второй глаз и выдохнул — очевидно, он был у Арсения дома. На краю кровати лежал Бенедикт, смотря на него, и Антон дотянулся, чтобы погладить его. — Знал бы ты, как мне сейчас хуево. Шастун поднялся с кровати, сглотнул подступающий ком и осмотрел себя: на нем была футболка Арсения и трусы. Очевидно, его привезли домой, переодели и уложили спать, только всего этого Антон не помнит. У Антон вообще пустота в голове с момента, как они добрались до набережной в пять утра. В итоге, из спальни Антон сразу побежал в ванную комнату, где выплюнул содержимое своего желудка в унитаз несколько раз. Дальше он сходил в душ, обнаружив на стиральной машине чистые вещи и полотенце, умылся, но бриться не стал — его состояние не позволяло ему держать бритву. На кухне были слышны разговоры, поэтому Антон медленно побрел туда, зевая. Он даже не знал, где был его телефон и сколько было времени, но подозревал, что мама его уже потеряла. — С пробуждением! — Громко сказал сидящий на кухне Матвиенко, когда увидел Антона. Парень поморщился от громкого звука и налил себе воды из крана. — Я тебе бульон сварил с утра. — Сказал Арс, подходя к своему парню. — Надо покушать. — Не хочется. — Хрипло сказал Антон. Арсений обнял его за талию и положил голову на плечо, слегка кусая. — Меньше пить надо. — Сказал Матвиенко. — Видел бы ты себя вчера. — Не хочу себя видеть. Подозреваю, что ничего хорошего там не было. — Антон налил себе еще воды и сел за стол, ожидая, пока Попов нальет ему бульон. Пока Арсений накладывал ему поесть и доставал таблетки, учителя рассказали ему события ночи, о которых он не помнил. Антон цокал языком, закрывал лицо руками. Хотя Арсений говорил — очень мило, что он предложил ему встречаться. Снова. — Когда мы домой приехали, ты спать не лег, пока Арс не написал маме. — Сказал Сережа. — Под твою диктовку он отправил сообщение, и только потом ты вырубился. Шаст похлебал суп, выпил все таблетки, которые дал ему биолог, удивился, что уже четыре часа дня, и написал сообщение маме, что будет дома часа через два. После того, как Арсений позаботился о нем, Антон стал чувствовать себя гораздо лучше, хотя появилась ужасная изжога. — А ты чего здесь? — Спросил Шаст, когда они перебрались в гостиную. Матвиенко сел в кресло, взяв на руки пса, а Арсений и Антон на диван: последний лег на колени к своему парню, наслаждаясь поглаживаниями по волосам. — У меня Маринка в командировке, в школе ничего делать не надо пока, поэтому я здесь. — Пожал плечами Сережа. — Мы сами-то проснулись в час дня, сходили с Бенедиктом погулять, поесть приготовили, и ты проснулся. В итоге, через час Шастун засобирался домой. Он собрал свои вчерашние вещи, взял у Арсения одну из его огромных футболок и дырявые черные штаны, которые были ему слегка короткие. Попов собрал Бенедикта, отправил Сережу заводить машину и еще около пяти минут целовался со своим парнем в коридоре. Когда они спустились вниз, Матвиенко стоял около машины и недовольно смотрел на своих друзей. — Я на переднем! — Первым сказал Антон, что стало причиной небольшой перепалки между ним и Сережей. Матвиенко категорически не любил ездить сзади, однако Антон его переспорил: историку пришлось садиться на заднее вместе с Бенедиктом. Всю дорогу до дома Антона тот жаловался на то, что его не любят и не ценят в этом обществе, что он бедный и несчастный учитель истории, на которого все наплевали, раз посадили его на заднее сидение. Арсений и Антон старались игнорировать словоизлияния своего друга, поэтому под удар попал Бенедикт. — Представляешь, какие они злые? — Серег, ты понимаешь, что он тебе ничего не ответит? — Спросил Антон, когда они уже подъезжали к дому. — Он хотя бы слушает меня! Около дома Арсений еще раз поцеловал Шаста в губы, попросил его отоспаться и позвонить ему позже, передал «привет» маме и сестре и отпустил его. Сережа пожал руку своему уже бывшему ученику, передал ему пакет с вещами и с удовольствием пересел на переднее сидение. — Мам, Насть, я дома! — Крикнул Шаст, когда закрыл за собой дверь в квартиру. Об его ноги потерся Люк, жалобно мяукнул, как будто он самый несчастный и голодный кот в мире, и гордо ушел на кухню. — Напился вчера? — Спросила мама. Когда Антон кивнул, она закатила глаза. — Тебя хоть привели в чувства? Выглядишь ты не очень. — Спасибо, мам, очень приятно слышать такие слова. — Сказал Антон. Он чмокнул маму в макушку и передал ей пакет с грязными вещами. — Меня отпоили, накормили и таблетками заправили. И передали вам с Настей «пламенный привет». — Настя убежала куда-то гулять, поэтому передаешь ей потом. Иди поспи пока. — Сказала Майя. — А я пойду поработаю. В комнате Антон плюхнулся на кровать, чувствуя, как наливаются тяжестью веки. Он взял свой телефон, отмечая низкий уровень заряда, написал Диме и Илье, спрашивая, живы ли они вообще, и вырубился до следующего дня.***
Дни после выпускного полетели стремительно. Все выпускники ринулись подавать документы в университете и колледжи, усиленно задумываться о том, где же все-таки хотят учиться. Антон подал документы в несколько местных университетом, отправил в один столичный ВУЗ и в пермскую академию. Дима сделал то же самое, баллы у них отличались совсем немного, учитывая золотую медаль Поза, поэтому они стали вместе ждать результатов конкурса. Дни были нервным, и выпускники каждый день отслеживали списки, примерно понимая, куда они точно могут пройти, куда — хотя бы во вторую волну и куда вообще не могут. Антон нервно кусал ногти, отслеживая списки, хотя с его баллами в принципе все должно было быть нормально. Все его близкие тоже нервничали, поддаваясь состоянию Антона: мама постоянно спрашивала про списки, Арсений и Сережа следили вместе с ними, Настя понимала, что в следующий год у нее будет таким же. Илья и Ира на всякий случай подали заявления ещё и в колледж, Катя подала в несколько городов, поэтому все были на нервах и ждали. — Если примут в Москву, поедешь? — Спросил Антон у Димы за несколько дней до конца приема заявлений. Скоро должен был начаться прием согласий, поэтому Антон усиленно начал думать, что делать дальше. — Честно? — Дима поставил игру на паузу, откинул джойстик в сторону и посмотрел на друга. — Я не хочу. Мама с папой говорят мне делать так, как я считаю нужным, как я чувствую. Они поддержат любое мое решение. — И каким оно будет? — Шансы поступить в Москву есть, и я много думал об этом. Я разговаривал с Катей и родителями, понимая, что если я все-таки поступлю туда, то придется менять всю жизнь. А ты же знаешь, как я люблю стабильность. Еще неизвестно, что у Кати с университетом — хотя она на девяносто девять процентов уверена, что поступит в местные ВУЗы и что никуда она не собирается уезжать. А бросать ее здесь, надеясь в отношения на расстоянии, — это не есть хорошо. Тем более, я вообще в такие отношения не верю. Поэтому, если вдруг я пройду, то вряд ли отправлю свое согласие в Москву. — Я не знаю, что делать. — Поделился Антон. — Мама мне сказала, что поддержит любое мое решение, с отцом я не разговаривал на эту тему и не собираюсь. Арсений с Сережей тоже не помогают — «делай так, как чувствуешь». — Передразнил парень мужчин. — А я не понимаю. Я не хочу уезжать отсюда, здесь у меня вся жизнь: сестра, родители, друзья, Арсений. Рискнуть и переехать в Москву или остаться здесь? Не пожалею ли я о своем выборе? — Ты говорил с Арсом об этом? — Мы только мельком затрагивали эту тему. Он понимает, что в любом случае решение будет за мной. — Антош, но ведь это решение будет влиять на ваши отношения. Вы, конечно, не пять лет вместе, но прошел почти год, вы оба взрослые люди, и вы должны оценивать эти отношения с точки зрения долгосрочности. И если ты соглашаешься на Москву, будет ли Арсений готов на отношения на расстоянии? — Я не могу в этом решении отталкиваться только от отношений. — Но ты должен это учитывать, если ты действительно любишь Арсения и хочешь с крепких, долгосрочных отношений. Антон не поговорил с Поповым до тех пор, пока не пришло время подавать согласие на зачисление. Шастун поступил во все университеты, в которые подавал заявление, поэтому выбор оставался только за ним: ему предоставили все возможные варианты. Ему лично позвонили из Москвы, двух местных университетов и Пермской академии, сообщая, что он поступил и может подавать документы на зачисление. Поэтому в тот же вечер Шастун поехал к Арсению, чтобы решить все окончательно — хотя в его голове он уже пару дней назад все твердо решил. — Я поступил везде. — Сообщил Шастун. — Пермь я сейчас даже не рассматриваю, потому что это был запасной вариант, а вот обо всем остальном нам нужно поговорить. — Пойдем, я налью чай. — Улыбнулся Попов. Сидя уже на кухне с кружкой чая и слушая рассказ Арсения про Кьяру, Шастун все больше убеждался в правильности своего решения. — Антош, что ты решил? — Спросил Арс, когда сел рядом. — Мне нужно понимать, как будут развиваться наши отношения дальше и что мне делать. — Я уверен на девяносто пять процентов в своем решении. — Хочу, чтобы ты знал: если ты согласишься на Москву, я готов к отношениям на расстоянии. Точнее сказать — я готов попробовать сделать это, но ты же знаешь, как мне важен личный контакт. Я не уверен, что справлюсь с расстоянием между нами. — Тяжело сказал Арсений. — Но я готов попробовать, честное слово. Тут в принципе не слишком большое расстояние между городами, самолёты и сапсаны есть. — Встречи раз в месяц? — Два раза? — Не уверенно предложил Арс. — Возможно, через несколько лет я буду готов переехать в Москву, и там нам не придется встречаться на расстоянии. В общем, итог моего монолога таков: я могу попробовать отношения на расстоянии, потому что отказываться от тебя я не готов, но я правда не могу обещать, что справлюсь с этим. Главное, чтобы ты был готов ко всему этому. — Арс, я не буду подавать согласие в Москву. Я выбираю между двумя местными университетами. — Спокойно сказал Антон. — Ты серьезно? — Вполне себе. — Пожал плечами Шаст. Он несколько недель постоянно думал об этом, советовался с мамой и Сережей, разговаривал с друзьями, и наконец-то принял четкое решение — он остается в своем городе и ни в какую столицу не поедет. И на это решение повлияло множество фактор: у него здесь была отличная жизнь, а Московское образование на самом деле ничем не лучше образования в других университетах. Оно отличается только престижем, скорее, но Антон искренне верил, что если он выбрал свою профессию, то он сможет реализовать свои амбиции не только в Москве. Тем более, его жизнь здесь стоила того, чтобы отказаться от шанса учиться в Москве: у него была прекрасная семья, от которой он не хотел уезжать, был лучший друг, который точно решил остаться здесь, были друзья, которые готовы были поддержать любое его решение. Он понимал, что переезд в Москву для обучения, скорее всего, станет переездом на постоянное место жительства — потому что из столицы люди не уезжают просто так. Его учеба должна была занять почти восемь лет, учитывая все этапы, а одна мудрость гласит — врачи учатся всю жизнь. А ещё у него был Арсений, который готов был переступить через себя, чтобы у Антона было хорошее будущее. Он был готов поддержать его, остаться рядом, и Шасту это грело сердце. Антон не знал, что будет в будущем, какие у них будут отношения и смогут ли они сохранить их даже через десять лет, но он хотел этого. Шастун хотел, чтобы Арсений стал частью его будущего, поэтому готов был сражаться за эти отношения. — Это ведь Москва. — Я не хочу ехать в Москву ради корочки престижного университета. — Сказал Антон. — Я лучше буду учиться там, где лежит моя душа. — То есть ты никуда не уезжаешь? — Радостно спросил Попов, почти проливая остатки чая. — А мама что сказала? — Я еще ей не говорил. — Улыбнулся Антон. — Но я думаю, что она догадывается о моем решении. Когда Арсений крепко поцеловал его, Антон засмеялся. Мужчина запрыгнул на своего парня, обвивая его ногами за талию, а руками за шею. Шастун подхватил его под зад, сжимая ягодицы. — Я так рад! — Сказал Арсений, улыбаясь. — Я верю. — Шастун чмокнул его в кончик носа и опустил на пол. Бенедикт крутился под ногами, требуя еду, в духовке уже давно был готов ужин, поэтому им было, чем заняться. А потом Антон обещал устроить Арсению марафон диснеевских мультфильмов. Шаст специально принес с собой огромную банку любимого мороженого, мармелад и две шоколадки. Он еще хотел купить чипсы, но решил, что на сегодняшний день им вредной еды хватит. — Нужно сообщить Серёже. — Сказал Арсений. — Он тебе не говорил, но он все страдал, что ты можешь решить уехать в Москву. Привязался к тебе хвостатый. — Это так мило. — Фыркнул Антон. — Вообще, я с ним разговаривал вчера, он велел следовать «за своим сердцем». Даже ты мне твердил об этом. Вообще все мне говорили так. — Потому что никто не хотел, чтобы на твое решение повлияло наше отношение ко всему этому. Это должно было быть полностью взвешенное решение, которое исходило бы из твоих желаний. И я бы никогда в жизни не сказал тебе, что так боялся того, что ты согласишься и нам придется встречаться на расстоянии. — Боялся? — Очень. — Признался Арс. — Меня всегда пугала неизвестность, а если бы ты согласился на Москву, то хрен знает, как бы продолжались наши отношения. — Теперь можно не думать об этом. Я остаюсь. И оставшееся напряжение ушло, оставляя привычную домашнюю, уютную, теплую обстановку. Арсений и Антон как обычно спорили из-за выбора киноленты на вечер, пока первый накладывал им еду, а второй — ужин для пса. Бенедикт радостно вилял хвостом, готовясь вкусно покушать, а Арсений излучал такую позитивную и довольную энергетику, что Антон мог только качать головой. Перекусив вкусной запеканкой, Антон переоделся в домашнюю одежду, которая уже давно не была его — Попов приватизировал его огромную футболку и почти заносил до дыр. Шаст был уверен, что он носил ее почти всегда и мог делать это даже без штанов. Потому что она доставала ему до середины бедра, а Арсению в принципе нечего было стесняться. Когда они лежали на диване — точнее сказать, Антон лежал на Арсе, а тот сидел — у Попова зазвонил телефон. Он проворчал что-то про бессердечных людей, которые отрывают его от просмотра «Холодного сердца» и ответил на видеозвонок. — Чего тебе? — Только с одним человеком Арсений мог разговаривать таким панибратским тоном. — Ты поговорил с Шастом? Что он решил? — Спросил Матвиенко обеспокоенным тоном. Антон тихо фыркнул, но вмешиваться не стал. — Поговорил. — Сказал Арс и тяжело вздохнул. Шастун подумал, что в нем умирает великий актер. — Антон все-таки уезжает? — Цокнул языком Серёжа. — И что вы решили? — Все хорошо. — Сказал Арс таким тоном, будто бы у него умер хомячок. — У тебя депрессия? По шкале от одного до десяти — насколько ты погряз в отчаянии? — Одиннадцать, ведь мне не удалось избавиться от надоедливого школьника. И дальше терпеть его. — Арсений шикнул, когда Антон ущипнул его за ногу. Парень закатил глаза, поставил мультфильм на паузу и поднялся. На лице Арса отражалась вся скорбь этого мира, и Антон понял, что его место — точно не в кабинете биологии, а в театре. — Я могу взять водку и приехать. У нас все равно… — Начал говорить Серёжа. — Погоди, что? Ух, ну, и сука ты, Попов, я поверил ведь. — Хорошо отыграл? — Хмыкнул Арс. Он перевел камеру на Антона, и тот с улыбкой помахал Серёже. — Так приятно, что ты волновался о моем решении. Теплеет на душе. — Шаст драматично приложил руку к сердцу. — Да идите вы нахер. — Возмущённо сказал Матвиенко. — Спелись, два идиота. — Может, все-таки уехать? Меня здесь оскорбляют. — Тяжело вздохнул Шаст. — Не прибедняйся, мелочь. — Буркнул Сережа. — Значит, остаёшься? — Остаюсь. — Кивнул Шаст. — Куда я денусь от вас? — И правильно. — Сказал Серый. — Ты мне звонил узнать про Антона? Или что-то случилось? — Спросил Арс, когда Шаст отошел в туалет. Попов знал своего друга, как облепленного, поэтому замечал любые изменения — вот сейчас Сережа был явно расстроен, хотя новость об Антоне его явно взбодрила. — Я могу приехать к вам? — Вздохнул Серёжа. — Я не хочу прерывать ваш вечер. Может, к Паше махнуть? — Совсем дурак? Какой Паша? — Удивлённо спросил Арсений. — С каких пор ты стал спрашивать разрешение приехать? Приезжай, естественно. Попов не знал, что нашло на его лучшего друга, но ему определённо не нравилось его состояние. Казалось, что в жизни Матвиенко вообще все шло прекрасно: недавно приезжали родители, которые в очередной раз «познакомились» с Мариной, они с девушкой съехались и, кажется, у них начался новый конфетно-букетный период. Поэтому подавленное настроение Серёжи Арсению точно не нравилось, и тут явно дело было не в Антоне и его уже не случившимся отъезде. А бросить своего друга на произвол судьбы и его печали он, естественно, не мог. — Что случилось? — Спросил Шаст, который уже вернулся из туалета, захватив на кухне тарелку с мармеладом, и который до окончания вызова не вмешивался в заканчивающийся диалог друзей. — Серёжа сейчас приедет. — Сказал Арс. — Что-то случилось, но он мне не сказал. — Мне поехать домой? — Понимающе спросил Шаст — он знал, что есть вещи, которые лучшие друзья обсуждают только наедине, и он не хотел мешать этому. — Нет, конечно, Серега не будет против. — Отмахнулся Арс. Матвиенко действительно приехал довольно грустный. Он привез с собой две бутылки коньяка, колбасу, коробку пиццы для Шаста и роллы для Арса и себя самого. Антон понял, что их безобидный вечер мультфильмов плавно перетек в пьянку. Шаст написал маме, что приедет домой завтра днём и что у него все хорошо, чтобы женщина не волновалась. Мама передала «привет» «таинственному парню» и пожелала хорошего вечера — насколько Антон знал, к ним сегодня должны были прийти Оксана и мама Позова, поэтому «девичник» тоже обещал быть веселым. — За то, чтобы все было, и ничего не было. — Сказал Антон свой привычный тост перед тем, как выпить. Дальше последовала вторая и третья, потому что «между первой, второй и третьей — перерывчик небольшой». — Что произошло? — Спросил Арс, когда они выпили и начали есть. Дома, конечно, была нормальная еда, но кого это волновало, правильно? — С Маринкой поцапались. — Вздохнул Сережа. — Она психует последнее время постоянно, а я не понимаю, что случилось. Все было нормально, а тут у нее что-то щелкнуло. Срывается на мне постоянно, не разговаривает. Я пытался сегодня выяснить, что происходит, но мы разругались. — Давно это началось? — Спросил Шаст. — Мы виделись же совсем недавно, и у вас было все хорошо. — Несколько недель, наверное, как только мы съехались. После ее командировки вообще ругаемся каждый день. — И ничего другого не произошло? Никаких разговоров с ее или с твоей стороны? — Не знаю. У нас же родители жили, все было нормально. Я уверен, что мама и папа точно не могли ничего наговорить ей, все было прекрасно. — Бубнил Серёжа, второй раз роняя ролл в соевый соус. — Арс, она же не могла снова… — Так, стоп. — Грозно сказал Попов. — Ты знаешь, что после всей этой ситуации, которая была у вас, я в принципе относился к вашим отношениям настороженно. Я ни в коем виде не могу понять и принять измены, и я бы, наверное, никогда бы не смог простить это. Но я общался с Мариной, разговаривал о тебе с ней. После этого разговора я даже как-то оттаял, потому что я увидел, что она раскаивается. — Думаешь, не могла? — Знаешь, я почему-то уверен в этом. — Кивнул Арс. — Антон однажды сказал мне хорошую вещь: «есть люди, которые совершают ошибки умышленно, а есть те, кто просто оступается, запутывается». — Думаешь, что она просто оступилась в тот раз? — Спросил Сережа. Кажется, эти мысли давно преследовали его, и сегодня они окончательно довели его. Начинать отношения после измены — трудно. Приходиться очень медленно выстраивать доверие, проходить стадии подозрений, ревности, отрицания. Сначала выстраивать фундамент, потом постепенно закладывать кирпичи, чтобы получилось прочное и стабильное сооружение, которое в простонародье зовётся отношениями. Арсений знал, что это такое. Ему изменяли и, должно быть, это наложило отпечаток на все последующие отношения. Трудно довериться новому человеку, когда тебя столько раз предавали и оставляли с разбитым сердцем. Бросив быстрый взгляд на Антона, Арс покачал головой. Этому парню он доверял, и по началу его это пугало. То, как Шаст подобрался к нему, как потихоньку убирал его скорлупу, которой он покрыл свое сердце, было настолько аккуратным и медленным процессором, что Арс не сразу это и заметил. Иногда Попов думал, что Антон устал от него, что он действительно сложный, невозможный человек. Он не знал, как избавиться от таких мыслей. И у них действительно был фундамент тех отношений, который Попов всегда хотел, но не мог достичь. Они медленно, но уверенно выкладывали кирпичики, которые когда-нибудь грозились стать той самой опорой, стеной, строением, которое Арс хотел бы назвать семьей. Сереже было сложнее. Трудно было начать отношения после измены, но еще труднее — простить, принять и начать эти отношения с человеком, который причинил боль. Это была не постройка, строящаяся на фундаменте, а целая мозаика из чувств, обид и любви. Им нужно было медленно, по кусочкам восстанавливать тот самый фундамент, который после предательства превратился в пазлы. — Оступилась. — Уверенно сказал Арс. — Ты думал, что, возможно, она не простила себя? — Задал вполне логичный вопрос Шаст. — Все-таки, ты не знаешь, что творится на душе у нее сейчас и что творилось тогда. Когда она изменила, то она предала не только тебя, но и себя. Ты простил ее, но она могла не простить себя. И сейчас, когда ваши отношения вышли на новый уровень, когда вы съехались, все это всплыло на поверхность. — Почему она не может поговорить со мной? — Спросил Матвиенко, выпивая рюмку без закуски. — Боится? Как вариант. — Пожал плечами Антон. — Боится причинить боль или напомнить тебе об этом. — Тебе нужно поговорить с ней. Без скандала, ссоры или крика — просто самому заговорить об этом. — Сказал Арс. — Не могу поверить, что это ты мне говоришь разговаривать. — Закатил глаза Серёжа. — Эй, мы разговариваем! — Возмутился Арс. Когда Антон вышел покурить на балкон, учителя начали пить. Они упустили момент, когда их дружеские посиделки с коньяком превратились в пьянку. Шастун, вернувшись с балкона через пятнадцать минут, перед этим поговорив с Димой и сообщив ему про свое решение, застал очень веселых мужчин. — Как вы успели так напиться? Меня не было пятнадцать минут. — Удивился Антон, но решил, что сам так напиваться не будет. В конце концов, кто-то должен был проследить за ними и с утра помочь справиться с похмельем. Эти мужчины были удивительно беспомощны под действием алкоголя. — Все будет нормально. — Бодро сказал Арс, пристраиваясь под боком у своего парня. Утром все было отвратительно и Антон словил дежавю, потому что ему опять пришлось убирать за Сережей и Арсением, пока те приходили в себя. Но в тот вечер Шаст подумал, что такие вечера он не готов променять на Москву.