Ты была права, назвав меня чужаком. Но я чужак, которому знаком каждый дюйм твоей кожи. Уинстон Грэхем «Штормовая волна»
Перевозбуждённая лейтенантша проводила капитана третьего отряда глазами до поворота в коридоре, энергично маша ей рукой на прощание, а когда Кучики ушла в сюмпо, она обернулась к двум рядовым. Канаэ едва ли демонстративно не прикрыла рукой лицо, дабы показать, как сильно ослепляла улыбка Рангику. Только настороженный взгляд Цукасы в сторону подруги удержал Акаге от немного хамоватого действа. Сама Тенрю пробежалась быстрым взгляд по фигуре второго офицера из десятого отряда, находя её всё такой же сногсшибательной и шикарной, как и несколько лет назад. Рангику хлопнула руками, тем самым будто выводя из прострации зеленовласку. Та даже немного вздрогнула от неожиданности, как и Канаэ — от громкости извлечённого ладонями звука. — Итак, девчонки в хакама вместо коротких юбчонок, — весело начала щебетать Мацумото. — Мы как-то с вами уже виделись в Академии, когда вы ещё студентами были, поэтому коннект у нас переустановиться легко, согласны? У Тенрю вместо согласия на лице расцвело удивление. — Вы нас помните? — спросила она, не рискуя добавить: «В таком состоянии можно было что-то запечатлеть в памяти?». — Ага! — Рангику снова хлопнула, но теперь вздрогнула только Канаэ, уже от неожиданности. — Не будем останавливаться на подробностях нашего знакомства, — «Тем более я его смутно помню…», — и перейдём сначала в место дислокации вашего наказания. Ну а потом к его сути.***
В десятом отряде была весьма оживлённая обстановка, чем-то напоминающая третий. Некоторые синигами болтались без дела, чему Мацумото никак не воспрепятствовала — лишь радостно улыбалась на их приветствия. На рядовых из другого подразделения Готея мало кто обращал внимание, потому как в этом дивизионе тоже было ежесезонное пополнение и ещё не все новенькие запомнились уже бывалым солдатам. Некоторых интересовал лишь факт того, что с двумя неизвестными молодыми девушками ходит их фукутайчо, но потом все принимали факт того, что лейтенантша вечно слоняется там и тут, скрываясь от своей работы, и ищет себе компаньонов. «Собутыльников» — как справедливо называл их тайчо. Рангику привела к главному зданию своего отряда молчаливую Канаэ и весьма распложенную к оживлённому диалогу Цукасу, сутью которого являлось обсуждение лейтенанта Ичимару. Тенрю заметила, что Мацумото частенько пыталась разговорить её подругу, но та открещивалась односложными или дежурными короткими фразами. Отчего-то у этой фукутайчо был повышенный интерес к Акаге, судя по многозначительному блеску в её глазах, когда она смотрела на одноцветницу по волосам. Как только Канаэ вступила в Готей-13, она решила хоть как-то изменить причёску, и теперь ходила с длинной рыжей косой, пущенной вдоль позвоночника. Рангику же не сменяла свой стиль ещё со времён войны с квинси и носила красиво уложенное каре. Мацумото уверенно ныряла в петлистых коридорах главного здания десятого отряда, пока не нашла нужную дверь. Цукаса с досадой подумала, что войдёт в кабинет уже третьего по счёту капитана, а ведь прошло всего полтора дня с начала её службы как синигами. Оттуда исходила такая сильная ледяная реацу раздражения — человек, испускающий её, не очень-то задумывался о сдерживании своей духовной силы, — что Тенрю поёжилась. Канаэ стояла за её спиной, поэтому зеленовласка не могла заметить, как она вздрогнула, а в её глазах стали читаться какие-то вспоминания и тень осознания чего-то, известного только ей. Рангику без стука открыла кабинет и радостно впорхнула в него. Кажется, её совершенно не заботили те негативные нотки, чувствовавшиеся в воздухе. Как девушки предположили, эта немного враждебная и до дрожи холодная духовная сила принадлежала первому офицеру. — КАПИТАН!!! — приветственно вскрикнула Рангику повёрнутому к ней спиной высокому долговязому парню с белыми волосами. Цукаса не видела его лица, но готова была поклясться в том, что он поморщился от этого звука. — Где ты шаталась, Мацумото? — гневно спросил он глубоким низким голосом, не поворачиваясь к своему лейтенанту — тайчо был занят какими-то бумагами, стоя рядом со своим столом. — Ты время видела? Когда уже начнёшь исполнять свои обязанности компетентнее? Рангику виновато закусила губу. — Вообще-то я по делу ходила в третий отряд к Нацу. Цукаса справедливо предположила, что «Нацу» — имя их капитана. — А то Нацуми-сан без тебя, как без кислорода, — всё ещё злобно прокомментировал беловласый капитан. «Всё-таки «Нацуми», а не «Нацу» — тут же поправила свою мысленную заметку зеленовласка. — Капитан, Вы меня дискредитируете в глазах рядовых! — Каких ещё рядовых? — устало спросил парень и обернулся. Взгляд бирюзовых глаз лениво проскользил по фигуре Цукасы и тут же зацепился за яркое пятно в его кабинете в виде волос Канаэ. Тенрю готова была поклясться, что безымянный для неё первый офицер застыл в ступоре, но быстро и умело с ним справился. Его кожа выглядела слегка загорелой на фоне белоснежных колючих волос и капитанского хаори. Стандартное шихакушо несколько обнажала его крепкую, мускулистую грудь, словно женское декольте. Занпакто со светло-синей рукоятью висело за спиной, его ножны крепились к перевязи из ткани зелёного цвета холодного оттенка. Вообще холод, это то, что исходило от этого человека даже больше, чем от глаз Кучики Падме. Нахмурившись, капитан повернулся к своему лейтенанту, которая стремительно начала подходить к нему. — Я же просил не лезть тебя в… Договорить тайчо не успел, потому что Рангику схватила его за рукав и отвела в дальний угол, где прошептала следующие слова так тихо, что рядовые из третьего отряда не могли услышать их: — Капитан, сегодня Канаэчка с подачки своей подруги намеренно выстрелила в Нацу. Точнее не в неё, но попала бы в неё, если бы цветочек не словила её стрелу. За такое полагается трибунал, но вы же знаете нашу крошку — она весьма проницательный человек и сразу смекнула, что девочки просто хотели привлечь её внимание. Я уговорила Нацу отдать их в подчинение мне для исполнения их наказания, которое я уже придумала. Рангику пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до уха своего капитана, хоть он и соизволил немного склониться к ней. В течение всего её жаркого монолога на его лице проскальзывали разные эмоции, иногда он поглядывал в сторону Акаге — девушка всё это время в каком-то подвешенном состоянии в изумлении не сводила глаз с тайчо десятого дивизиона. Лейтенантша, закончив говорить, опустилась на полные стопы, с широкой сияющей улыбкой смотря на всё ещё хмурого начальника. Тот не разделял её энтузиазма. — Мацумото, ты когда начнёшь работать сама, а шляться по Сейрейтею, выуживая выгодные только тебе слухи? — Не только мне, — обиженно выпятив губу, не согласилась Рангику. — Если ты, — предостерегающе заговорил парень, хватая своего второго офицера за плечо, — хоть что-то скажешь об этом, я изыму у тебя весь твой далеко не «мини» бар не только из твоего кабинета, но и из квартиры, поняла? Это была уже не предостережение, а угроза, к которому лейтенантша весьма серьёзно отнеслась. Следующие её слова были сказаны уже в голос, ведь всё ещё возбуждённая своим финтом с провинившимися девушками Рангику начала отходить от командира. — Поняла-поняла! — заверила она его. Капитан поморщился, потерев глабель. — Как ты вообще её уговорила? — Будто Вы не знаете, что Нацу — золотко! Всего-то и надо предложить несколько бутылок любимого вина Гина, и она готова отдать мне всех своих провинившихся пташек! Парень хмыкнул. Действительно, «всего-то». Только Рангику знала, какое именно рисовое вино способно ублажить лейтенанта третьего отряда. И она хранила эту тайну очень трепетно и щепетильно — даже этикетки срывала с них, а по бутылкам нельзя было распознать ни сорт, ни производителя. К тому же, Кире удалось выяснить, что она покупает его в Мире живых, а там с разнообразием алкоголя днём с огнём нельзя было сыскать нужный. Когда кому-то надо было задобрить Гина или хотя бы утихомирить тот водопад яда, вечно изливающийся из его рта, можно было всего дать ему одну бутылку и пару дней спокойно дышать. Порою Нацуми жаловалась судьбе и не только, что специального успокаивающего вина или ещё чего-нибудь в этом роде ещё не нашлось для Катакуры, но была несказанно рада, что оно существует хотя бы для отца сарказма и змей. — И зачем я спрашивал? — в еле слышном голосе капитана звучало обречение. Рангику повернулась к новичкам из третьего отряда и представила им своего начальника. — Девчонки, это — мой самый лучший на свете капитан Хицугая Тоширо. Подруги отдали честь, представляясь: — Рядовая Тенрю Цукаса. — Рядовая Акаге Канаэ. Голос Канаэ, по сравнению с её звонкой подругой, звучал глуше и спокойнее. Она всё ещё была задумчива, но теперь не смотрела на Хицугаю, а прятала от его прямого взгляда свои глаза. Тенрю так и подмывало спросить, отчего капитан так откровенно пялится на Акаге, но маломальские законы приличия, которые она кое-как соблюдала, не давали её природному любопытству спуску. Мацумото схватила девушек за руки и повела их вглубь кабинета. Поскольку её рабочее место располагалось за шкафами (Рангику специально сделала так, чтобы тайчо лишний раз не мог подловить её на «подсчёте ворон»), от входной двери не была заметно тех гор документов, которыми был завален не только стол, но и пол вокруг. У Цукасы веки расширились настолько, что если бы не великая и могучая анатомия с её зрительными нервами, глазные яблоки просто выпрыгнули бы из черепа. Даже Канаэ была ошеломлена.