Сложно не принять решение, а пережить последствия. «Законопослушный гражданин»
Следующие дни в перерывах между весьма скучными заданиями, основу которых составляла уборка закреплённой за третьим отрядом территории, Цукаса искала встречи с офицером Кучики. Девушка не знала, почему, но у неё была навязчивая мысль о том, что она должна извиниться. Если Томоэ действительно имеет романтическую связь с капитаном Урахарой, вся эта ситуация наверняка очень сильно на него повлияла. И даже если догадка зеленовласки лишь заблуждение, всё равно капитан для Кучики явно не последний человек. Канаэ тоже витала в облаках. Но в её мыслях был совершенно другой молодой человек, хоть и тоже с белыми волосами. Девушка была практически уверена в том, что на той её тренировке на дереве сидел именно он. По крайней мере, она узнала его леденящую саму душу реацу, оставленную на отломленной веточке дуба. А значит, возможно, что и остальные случаи, когда Акаге замечала слежку, Хицугая мог иметь к этому непосредственное отношение. И, кажется, лейтенант Мацумото была в курсе его странного поведения. Канаэ даже уверовала в свою мысль о том, что весь этот финт с отбыванием наказания в десятом отряде Рангику проделала только из-за неё — Акаге. Капитана Урахару девушки не видели с того самого дня, когда выпросили таки у неё разрешение на содержание Айбо у себя в комнате. А вот Ичимару они понравились, в самом наипротивнейшем смысле. Лейтенант нашёл себе игрушек на ближайшее время, хотя впоследствии отказался от Канаэ — та выполняла все его дурацкие приказы безропотно, в то время как Цукаса вечно возмущалась. Акаге приходилось одной мести дворы, пока Тенрю гоняли по Сейрейтею с разными поручениями. Зеленовласке казалось, что в один не очень прекрасный день офицер просто прикажет ей «иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». В момент, когда офицер Кучики таки показался в пределах досягаемости Цукасы, она воплощала очередное безумство Ичимару — красила траву. И ладно бы в зелёный. Нет же! В синий! Пока Тенрю шептала под нос проклятия, в уме она предусмотрительно молчала о своём облегчении, по поводу того, что Гин не приказал использовать какой-нибудь яркий цвет, вроде красного. В противном случае, пришлось бы покрывать краску в несколько слоёв. Итак, пока Цукаса ползала на коленях по клумбе без цветов рядом с главным зданием, на дорожку, ведущую к нему, вышел из сюмпо Кучики. Серые глаза в изумлении расширились, когда он увидел девушку с закатанными рукавами и руками по локоть в синей краске. Ещё больший шок вызывал её странное занятие. — Чем тебе не угодила зелёная трава? Тенрю вздрогнула от неожиданности и подняла голову. Под расширенными в испуге аквамариновыми глазами, прямо поперёк скулы, была размазана полоса ещё не засохшей краски. Девичий взгляд замельтешил по парню, который застыл в какой-то модельной позе с чуть склонённой головой, слегка выставив бок и уперев в него правую руку. Цукаса давно заметила, что любые движения офицера были плавными и элегантными, как у истинных аристократов. Они даже отдавали женственностью. Тенрю хихикнула, не сумев прогнать расцветший в голове образ Кучики в теле девушки: макияж, платье, туфли, трёхэтажная причёска со всякими украшениями и висюльками… «Ему бы пошло» — Что смешного? — Томоэ подозрительно сощурил глаза, встав ровно, распределяя вес на обе ноги равномерно, одновременно с этим изящно складывая руки на груди. Тенрю подумалось, что молодому воину впору танцевать, а не солдат строить. — Нет, ничего, — она быстро замотала головой в разные стороны, стараясь подавить подступивший к горлу смех. Но лучезарную улыбку скрыть не смогла. Из офицера вырвалось что-то типа «пффф». Он закатил глаза. Это его действие отчётливо запечатлелось в памяти Цукасы. — Так что ты делаешь? — вернулся он к первоначальному вопросу. Цукаса поморщилась, вспомнив о своём задание. Буркнула: — Траву крашу. — А то я не вижу, — Кучики снова сощурился. — Навряд ли ты сама дошла до такой гениальной мысли. Кто? — Лейтенант Ичимару, — вздохнула Цукаса, немного разражёно откидывая малярную кисть, от которой на пальцах уже были мозоли. — О-о, — понимающе протянул Томоэ. — Так ты ему понравилась. «Понравилась?! — недовольно закричала у себя в мыслях Цукаса. — ПОНРАВИЛАСЬ?! Да нифига! Пятый что, больной что ли?» — Может, это неудивительно, — задумчиво продолжал офицер. — Ему всегда нравилось драконить фурий. Правда, я думал, что он прицепится к твоей подруге. Тенрю недовольно пробурчала: — Следуя Вашей логике, она ему не понравилась. Либо делает всё безропотно, либо обыгрывает в игру «кто кого утопит в море сарказма». — Ясно. Томоэ хмыкнул своим мыслям. Цукаса вздохнула и, собравшись с силами, поднялась. Кучики ждал, что будет дальше, интуитивно понимая, что девушка хочет что-нибудь сказать. Стыдливо не поднимая глаза, она заговорила. — Я хотела извиниться за своё поведение на той тренировке. Это из-за меня Кан-чан… то есть рядовая Акаге выстрелила. Я не только подставила её, но и разочаровала капитана и… Вас. — Ты меня не разочаровала, — тут же произнёс Кучики, махнув рукой. Тенрю удивлённо подняла на него глаза. На лице офицера мягким светом сияла улыбка. — Я чувствовал в тебе необычайную живость. Особенно после того, как ты в меня врезалась и так яро доказывала, что тебе вовсе не нужно расположение моего отца, — он хмыкнул. Цукаса, вспомнив об этом инциденте, слегка покраснела, искривив лицо. — Но Вы были так злы на нас. — Признаюсь, я был в не очень хорошем расположении духа. Ты прервала мою беседу с ма… — краткая запинка, но офицер быстро сориентировался, — …им капитаном. Причём — первую за последние две недели. Цукаса понимающе кивнула. — Я не хотела. — Ещё бы ты хотела, — Томоэ усмехнулся и извлёк откуда-то из-за пазухи белоснежный платок, после чего протянул его девушке. — У тебя краска на лице, — пояснил он, показывая на свою правую скулу, когда Тенрю непонимающе посмотрела на него. Цукаса быстро вытерла щёку, благо синева легко отстала от кожи. Потом посмотрела на измазанный платок в своей руке. — Мне следует выстирать его и вернуть. — Можешь оставить себе, — Кучики пожал плечами. — Это всего лишь платок. — Лучше всё-таки вернуть, — заупрямилась девушка. Томоэ хмыкнул. — Дело твоё. Тут из сюмпо за спиной офицера вышла капитан. Цукаса вдруг подумала, что ей «везёт» сегодня на встречи со старшими по званию. Нацуми окинула странным взглядом свою подчинённую, потом траву, которая уже была перекрашена, банку с синей краской и широкую кисть, лежавшую рядом. Потом повернулась в сторону окон, ведущих в кабинет лейтенанта, и звонко позвала: — Ги-и-ин! Не прошло и десяти секунд, как из раскрывшихся створок выглянула полная досады и разочарования в прекращении своего веселья физиономия второго офицера. — Это что такое? — грозно спросила Нацуми, кивнув в сторону Цукасы. — Воспитание. Капитан сложила руки на груди, прищурившись. — И что же ты воспитываешь, друг мой прелестный? — Послушание, — снова односложно сказал Ичимару, подавив в себе желание ответить вопросом. Леди Кучики глубоко вздохнула и потёрла ноющие последний час виски. Выдохнув, она открыла глаза и приказала: — Так. Ерундой заниматься прекратить. Клумбу перекопать и засадить новыми семенами газонной травы. Тенрю покорно кивнула, стрельнув злобным взглядам в ухмыляющегося лейтенанта. — Хорош зубоскалить, занялся бы уже работой, — Нацуми снова вздохнула и, жестом призвав Томоэ идти за собой, направилась в здание штаба. — Так уже, — Гин пожал плечом и скрылся внутри своего кабинета. Цукасе пришлось начать поиски человека, который, собственно, выдаст ей лопату и нужную траву.***
Нацуми и Томоэ зашли в кабинет капитана. Женщина прошла к диванам и села на один из них, болезненно морща лицо. — Всё в порядке, мам? — обеспокоенно спросил пятый, присаживаясь рядом с родительницей и нежно приобнимая её за плечи. Лицо Нацу слегка побледнело, но вопреки этому она кивнула. — Всё хорошо, милый. Голова немного разболелась, но это пройдёт. Парень поджал губы, но возникать не стал, боясь усилить мигрень матери. — Ты был в шестом отряде? — спросила она спустя несколько секунд. Час назад Нацуми послала сына к Ренджи, чтобы тот узнал, когда Бьякуя планирует вернуться обратно в Сейрейтей. Уже шла неделя его задержки на миссии, и это не очень радовало женщину. Томоэ положительно кивнул на вопрос. — Отец прибыл в расположение отряда ещё вчера днём, — хладно ответил он. Леди Кучики вопросительно посмотрела на своё чадо. — Вчера? — переспросила она. Парень снова кивнул. — Почему же он не ночевал дома? — Сказал, было много работы в отряде. Освободился только поздно ночью и остался ночевать в капитанской квартире. Просил передать, чтобы ты не волновалась, и что, скорее всего, он сегодня тоже не придёт. Нацуми недовольно скривилась. Они не виделись с Бьякуей почти месяц, а он не только не пришёл к ней, когда вернулся, так ещё и не потрудился поставить её в известность о своём возвращении в принципе. И ладно бы, если бы это был единичный случай. В последнее время мужчина совершенно не находит времени на свою жену и семью, даже до своей месячной миссии он приходил домой поздно ночью уставший и не способный хоть на какой-то коннект. Или же вовсе оставался ночевать в отряде. — Не волноваться? — Нацу невесело усмехнулась. Глаза немного заслезились. — Что же… раз всё хорошо, почему я должна волноваться? Томоэ не ответил. Ему тоже не нравилось холодное поведение отца по отношению к своей же семье, особенно к его обожаемой матери, но он не смел влезать в отношения родителей. — А что там с его миссией? Им удалось что-нибудь найти? — Они обнаружили двух адьюкасов. — Адьюкасы? Вне Уэко-Мундо? Нацуми нахмурилась. Семейные проблемы отошли на второй план. — Почему Кьёраку-сан не собрал собрание капитанов после этой новости? — сама у себя спросила женщина. — Может, он не находит в этом никакой серьёзной проблемы? — предположил Томоэ. — Может… «Но остальные капитаны обязаны об этом знать. Или это решили утаить от них? Или только от меня? Или расчёт был на то, что я и так всё узнаю «из первых уст»?» Нацуми немного поговорила с Томоэ о разных пустяках, спросила, чем занята сейчас Падме и Ренджи, как дела у Ичики. Абараи-младшая всё-таки выбрала шестой отряд в качестве подразделения для несения своей службы, а Казуи пошёл под опеку своего отца в его отряд специального назначения. Вечерело. В кабинет зашёл лейтенант Кира и забрал пятого офицера для согласования состава группы патруля, который под предводительством Кучики отправиться через несколько дней в Мир живых. Нацуми подождала ещё полчаса, разобрав пару новых отчётов, присланных Катакурой из Рукона, и, когда часы показали конец рабочего дня, она направилась в шестой отряд. Преодолев расстояния меньше, чем за две минуты, она вышла из мгновенной поступи перед воротами. Офицер Кьоко сразу же поспешила навстречу капитану, попутно приказав подчиненным открыть ворота. Нацу вежливо отказалось от сопровождения офицера и сразу же переместилась к главному зданию шестой дивизии. Она знала, что её приход не будет сюрпризом для супруга, и только надеялась, что это и не будет досадной и назойливой неприятностью. Не успела женщина постучать в дверь его кабинета, как услышало хладное «Проходи». Нацу вошла в кабинет. Здесь уже много лет ничего не менялось, кроме причёски его владельца. С первого взгляда на двух капитанов разных отрядов можно было сказать, что их связывают отнюдь не только профессиональные отношение. Одинаковые элементы в одежде, идентичные движения, многозначительные взгляды друг на друга. Цукаса наверняка перестала бы думать о романтической связи Томоэ и Нацуми, если бы увидела своего первого офицера с её законным супругом. Впрочем, ей простительно было заблуждаться из-за своего неведения, странной игры, в которую играет наследник клана Кучики, а также того факта, что обручальное кольцо блондинки скрывалось под её перчаткой. Бьякуя не поднял взгляда на свою жену, продолжая усиленно изучать документ, слова в котором уже расплывались перед глазами. С момента, когда Нацуми потеряла в бою добрую часть своих прекрасных волос, мужчина тоже подстригся из-за комплексов женщины — ей не нравилось, что волосы её мужа длиннее собственных. Короткая модельная причёска молодила Кучики и невероятно ему шла, хоть ему самому сложно было к ней привыкнуть. Его лицо украшала недельная щетина и немного старила месячная усталость. Ренджи, который тоже был в кабинете, уже собирался уходить. Нацуми поздоровалась с мужем сестры своего благоверного, спросила, как служиться его дочери. После ответов лейтенанта они распрощались, и мужчина оставил женатую пару наедине. Лицо женщины посмурнело, как только Абараи закрыл дверь, и она впилась раздражённым взглядом в своего каменно-ледяного супруга. — Я же просил тебя не беспокоиться. — Почему ты не сказал, что вернулся? — с претензией в голосе спросила Нацуми, пропуская слова мужчины мимо ушей. Она стремительно подошла к его столу, опустив руки на него. — Даже не позвонил! Считаешь, это нормально? — Я был очень занят, — Бьякуя, наконец, положил лист бумаги и поднял глаза на супругу. В них она увидела лишь лёд. Скрывалось ли за ним раскаяние, сложно было сказать, что раздражило женщину ещё больше. Она искривила лицо. — Прости, я забыл, какая ты тревожная. — Ты очень занят уже очень долго. Всё в порядке? В её «Всё в порядке?» было вложено много разных смыслов. Основной, конечно, спрашивал, всё ли хорошо между супругами. Бьякуя понимал это, но не мог объяснить, почему Нацуми лишний раз стала волноваться по пустякам. Вместо ответа, капитан поднялся из-за стола, обошёл его. Леди Кучики нахмурилась, наблюдая за движениями мужчины. Бьякуя приблизился к жене, взял её за руки и стянул перчатки. Белоснежная ткань скользнула, обнажая кожу, покрытую призрачно-белой сеткой, словно паутиной. Ближе к кистям она плотнела, и пальцы были практически полностью покрыты этими метками от старой и благо уже минувшей болезни. То самое обручальное кольцо с аквамарином всё ещё опоясывала безымянный палец. Мужчина взял руки жены, приблизил их к себе, прикрывая глаза, и запечатлел нежный поцелуй на них под костяшками. Действие это было пронизано таким трепетом, теплотой и любовью, что всё беспокойство леди Кучики вмиг улетучилось. По крайней мере, сейчас. Она больше не могла сопротивляться шарму своего супруга. Бьякуя выпустил её левую ладонь — она положила её на крепкое мужское плечо — только для того, чтобы переместить свою руку ей на поясницу. За неё и за тонкое запястье Кучики притянул к себе свою самую любимую женщину. За последние месяцы Нацуми снова сильно сбросила в весе из-за постоянных стрессов, мужчина заметил это только сейчас, проследив глазами за тёмной тенью на слегка впалых щеках. С шумным, но не громким выдохом, он прижался губами к губам жены. Её пышные реснички мазнули по щеке, когда блондинка прикрыла глаза, отдаваясь душой и телом теплу и любви, которую источал её супруг. Нацу обняла обеими руками мужскую шею, крепче прижимаясь к Бьякуе, словно боясь, что он исчезнет. Кучики оторвался от сладких губ, целую щёку женщины, затем нежную область под глазом, лоб. Его щетина слегка царапала кожу. Нацуми тихо рассмеялась. — Ты колючий, — тихо произнесла она, потёршись скулой о щёку мужа. Он улыбнулся одними уголками рта и привлёк к себе блондинку, укладывая её голову себе на плечо, крепко обнимая. — Похоже, сегодня всё-таки придётся вернуться домой. — Я помогу тебе с работой, — отважно вызвалась женщина. Сегодня документы ещё не успели ей надоесть, в отличие от лёгкой, но продолжительной головной боли. Нацу обошла стол и села на стул капитана шестого отряда. Бьякуя ничего не сказал и даже не подумал ни о чём дурном, только взял стул из-за рабочего места лейтенанта и, поставив его рядом с женой, сел. Они занялись работой. Леди Кучики расспрашивала мужа о нюансах похода, некоторые она вычитывала из отчётов. Где-то в жилых бараках третьего отряда в свою комнату вернулась уставшая, раздражённая и грязная Цукаса. «Будь ты проклят, чёртов лейтенант! И эта синяя краска!»