Ангел во тьме.

25 декабря. 2019 год. Рождество.

      В ночь с 24 на 25 декабря погода в Токио стояла на удивление тёплая. Может, это было из-за недавно выпавшего снега, после которого почему-то всегда было тепло, а может из-за витающей атмосферы от влюблённых парочек, что прогуливались по парку, в котором был устроен очередной рождественский фестиваль. — Снова снег пошёл, — Хайтани старший вытянул руку, ловя снежинку, — Миччи так и не выходил на связь? — парень повернул голову в сторону брата, около которого стояла почти вся верхушка Бонтена. — Неа, — Риндо поправил очки и обратился к Курокаве, что на протяжении всего вечера не вылезал из телефона, переписываясь с Какучё, находившимся в больнице, — Он ничего не говорил, когда уезжал? — Нет, — пусто выдаёт Изана, — Молча сел в машину и дал по газам. Но ему перед этим звонил Наото. Видимо, опять что-то со Свастонами.       В тот день, в октябре месяце 2018 года, Такемичи так и не поговорил с Баджи, просто сбежав. Ханагаки не смог бы снова вынести очередной разговор с кем-то настолько близким, но уже давно утерянным лишь в воспоминаниях и небольших появлениях, и именно поэтому сбежал. Да, многие бы сказали, что он поступил как последний трус, но не другим его судить, верно? Однако, Кейске по-видимому рассказал всё бывшей верхушке Тосвы и уже на протяжении года они пытаются встретиться с Такемичи, вечно подстраивая себе неприятные ситуации, надеясь, что Ханагаки примчится всё решит и они поговорят. Мичи, естественно ведётся и действительно рвётся в их сторону и решает их проблемы. Но делает он это очень аккуратно и каждый раз умудряется улизнуть прямо из лап Свастонов. — Меня это начинает напрягать, — Канджи опирается об перило моста, на котором парни стоят, и поглубже укутывается в куртку, — Может мы сами с ними поговорим, — на последнем парень сжимает руки так, что хрустят пальцы, тем самым намекая какой «разговор» он имеет ввиду. — Нет, — Ран отрицательно качает головой и также опирается на перила, — Мичи нам это не простит. — Он прав. Миччи этого не спустит с рук, — парни оборачиваются на голос, и видят перед собой Санзу.       Харучиё только сегодня вернулся из Штатов, куда Ханагаки отправил его ещё в августе месяце 2018 года, под предлогом того, чтобы парень наладил там пару проблем, возникших с поставкой оружия. Ну, по крайней мере так было сказано всем, кто вообще имел право об этом знать, но на самом же деле Ханагаки упёк парня в наркологический диспансер, находящийся в США. — О, вернулся, нарик, — Мочизуки откидывает голову и улыбается. — Сам ты нарик, — Харучиё выдавливает смешок и подходит ближе к парням, — Он опять к ним уехал? — Да, — Ран отворачивается и смотрит на ночной Токио, вид на который открывается с моста неимоверный.       Все молчат. Желания что-то говорить ни у кого нет, собственно как и настроения куда-то рвануть и повеселиться. Сейчас всех устраивает и то, что они могут себе позволить просто вот так вот стоять и любоваться ночным городом, ни о чём не волноваться и ничего не ждать. Однако голова у всех забита лишь одним — Такемичи Ханагаки.       Кстати про него. Главный представитель самой опаснейшей группировки в Токио сейчас находился в полицейском участке, в кабинете главного. Тосва перешла все границы и устроила дебош в местном баре, рассчитывая на то, что в этот раз они точно смогут добраться до Ханагаки. — Сколько я вам должен? — Такемичи откидывается на спинку стула и попивает кофе, любезно предложенный господином напротив. — Ну что вы, что вы, что вы, господин Ханагаки, как я могу принять от вас что-то, — полицейский криво улыбается и думает лишь о том, чтобы этот страшный человек скорее покинул его кабинет и участок, — Я готов отпустить этих парней прямо сейчас, без всяких выясний. — Хорошо. Тогда я сейчас уйду, а вы пожалуй подержите их ещё до утра, а потом выпускайте, — Мичи встаёт с места и спокойной походкой направляется к выходу, около которого снова оборачивается к инспектору, — Кофе у вас вкусный, — Такемичи улыбается и уходит, а инспектор облегчённо выдыхает, заваливаясь на стол: наконец-то эти мучения с разговорами в обществе самого страшного человека в Японии были закончены.        Мичи направляется в дом, который был приобретён ещё в октябре 2018 года, где сейчас живёт вся верхушка Бонтена, кроме Какучё, что находится в больнице на реабилитации после установленных протезов. Ханагаки заваливается в комнату и тут же падает на кровать, не в силах даже раздеться. Руки парня сжимают одежду в районе груди, а тело сворачивается в позу эмбриона. Голова забита кучей мыслей, а сердце готово разорваться от нарастающей боли. Тревожность нарастает кажется с каждой секундой, заставляя ком в горле разрастаться в геометрической прогрессии. Вскоре Миччи не выносит мучений и с характерным грохотом скатывается с кровати на пол, где его рвёт. Это доставляет достаточно много боли, так как за день Ханагаки практически ничего не ел, а потому всё, что может отвергать его организм — это собственный желудочный сок, что оставляет неприятное горькое послевкусие. Когда очередная паническая атака заканчивается, Такемичи садиться в нормальную позу, облокачиваясь о кровать и закидывая голову назад. Его дыхание неровное, прерывистое и местами с хрипами, из-за сорванного во время рвоты горла. Он сидит так долго — часа два, пока не приезжают парни и Ран, который заходит проверить главу, не укладывает его нормально в кровать, прежде помогая умыться и убирая пол. — Спасибо, — шепчет Такемичи и отворачивается к стене, закутываясь в одеяло. Спать на самом деле не хочется. Хочется сдохнуть. — Отдыхай, — Хайтани старший ещё какое-то время смотрит на Такемичи, свернувшегося под одеялом, а после уходит, тихо закрыв за собой дверь.       Рану страшно. Страшно не за себя или за парней, а за своего босса, своего Главу, за того, кто вытянул их из дерьма, дал деньги, жильё, еду, поддержку, веру в самих себя и будущее в целом — ему страшно за Такемичи Ханагаки — человека, который ко всему прочему ещё и дарит ему неимоверный секс. Но это так — маленький бонус. Хайтани на самом деле не особо в этом и нуждается: ему готова отдаться каждая девушка, которую он встречает в очередном клубе. Однако, когда он занимается сексом именно с Мичи, Ран получает такое удовольствие, которое он не может описать ни одним словом. Но секс — это лишь секс. А вот, если взять поддержку, которую Ханагаки дарит парням или же чёткую уверенность в будущем, то да — здесь действительно есть что терять и это на самом деле пугает и заставляет тело порыться мурашками. — Как он? — рядом с Раном усаживается Санзу, в руках которого две кружки с кофе. — Хуево, — Ран принимает одну из кружек и немного удивляется отсутствию послевкусия таблеток или чего-то ещё запрещённого, — Ты какой-то совсем на себя не похожий. — Возможно.       Санзу отвечает пусто. По внешнему виду парень представляет из себя какую-то неживую куклу: глаза стеклянные, походка через чур спокойная и местами слишком замедленная, выражение лица абсолютно пустое, голос тихий, холодный. Нет той неповторимой бешеной улыбки, которая никогда не сходила с лица парня. Даже атмосфера вокруг него стала совсем другой — бесстрастной, безмятежной. И это всё тоже пугает Хайтани. — Пойдём спать.        Ран поднимается и направляется в комнату, где всю ночь напролёт думает о Такемичи, панические атаки которого стали все чаще появляться, а их последствия становятся всё хуже и хуже. О Харучиё, который слишком сильно изменился, после полёта в Штаты. О Какучё, который никак не может принять то, что его ног больше нет, но всё равно старается держаться, благодаря новым протезам и постоянной поддержке Изаны. О самом собственно Курокаве, который совсем теряется из виду, посвещая всего себя Хитто. И о брате, который не знает куда себя деть и все чаще пропадает в клубах.       Ханагаки в свою очередь тоже не спит, раздумывая над собственным состоянием, над состоянием парней, над их жизнью и над тем, что делать дальше. Ко всему прочему голова ещё и забита Тосвой, которая все никак не хочет отпустить его и дать чуточку свободы — Такемичи уже даже начинает сомневаться в том, а правильно ли он вообще всё это делает и нельзя ли найти «другой выход». Под «другим выходом» чаще всего подразумевается почему-то смерть, которой парень в последнее время стал очень бояться. Страх этот был вовсе не из-за того, что Мичи не хотел умирать, а из-за близких ему парней, что очень за него беспокоились. Ханагаки боялся оставить их одних, в последствии чего они могли с собой чего-нибудь натворить. Так за размышлениями и пролетела ночь. — Утра, — Такемичи входит на кухню в шесть утра, где встречает Рана, который варит кофе, Санзу, заваривающего чай и Риндо, спящего на столе в обнимку с бутылкой минералки, — Что с ним? — парень кивает в сторону младшего из братьев и проходит за стол, тут же получая чашку свежего заваренного чая. Крепкого. — Похмелье, — Хайтани старший пожимает плечами, а после меняет чайник с кофе на сковороду и проходит к брату, заваливая того к себе на спину и утаскивая в комнату. — Как твоё состояние? — Такемичи отхлебывает чай и устремляет взгляд в сторону Харучиё, который облакачивается о столешницу и так же потягивает чай, — Ломки нет? — Нет, — Санзу наконец позволяет себе спокойную, умиротворенную и расслабленную улыбку, — Вылечили. Спасибо. — Тебе не за что меня благодарить. Ты не хотел этого, — Ханагаки смотрит в чашку с чаем, наблюдая за плавающей чаинкой, а после встаёт и подходит к плите, разбивая на разогретую сковороду несколько яиц, приготовленных Раном. — Но в конце концов мне помогли, — Санзу, смотрит в окно, за которым большими хлопьями падает снег, а после уходит в свою комнату, где ложиться спать.       Такемичи же дожаривает яйца и завтракает на пару с Раном и Канджи, подтянувшимся на запах еды, а после снова уезжает. Сначала к Наото, чтобы решить пару вопросов, а потом просто долго ездит по городу, незаметно навещает Свастонов, заезжает к инспектору в участок, решает несколько проблем внутри группировки, после чего уставший до жути уезжает к реке, на холм, где когда-то, в далёкой утерянной временной арке, мог позволить себе счастливо поболтать с Майки и Доракеном, просто посидеть за руки с Хинатой или же придумывать очередной провальный план на пару с Чифую. Ханагаки долго смотрит куда-то вдаль, на горизонт, а после спускается к реке и садиться на холодную землю, покрытую свежим только что выпавшим снегом. — Давно не виделись, Такемучи, — рядом с парнем опускается Манджиро, взгляд которого так же устремлен вдаль. — Да, давно, — Такемичи не подрывается, не старается убежать. Он молча сидит и слушает сбитое дыхание старого друга. — Я скучал. Скучал с того самого дня, как ты ушёл, рассказав мне про будущее. Я не беспокоил тебя, не искал — боялся, что помешаю твоему плану «по спасению мира», — Сано выдаёт усмешку, — А потом, когда увидел то видео из капсулы, вдруг почему-то захотел тебе помешать. Безумно хотелось разрушить все твои планы, влезть в какую-то передрягу, устроить дебош, убить кого-нибудь или ещё чего в этом духе. Сделать все, что угодно, лишь бы увидеть тебя. Злого, счастливого, потерянного. Неважно.       Ханагаки слушает и молчит. Он не знает, что ему сказать. Мысли путаются. Говорить совсем ничего не хочется, потому что кажется что всё, что он скажет, будет понято неправильно. — А помнишь, как мы тут бесились с Кенчиком? Он ещё тогда скинул тебя в воду, — Майки вдруг взрывается смехом, а глаза Такемичи расширяются, словно в неком испуге, — Мы тебе этим всю причёску попортили. А помнишь, как мы в баню все вместе ходили? Погода на улице в тот день стояла такая же, как и сегодня. Мы неплохо повеселились всей Тосвой. А ещё помнишь, мы так же в Рождество дрались с Чёрными Драконами. Тебе тогда так лицо разукрасили, что ты ещё месяц с синяками ходил.       Сано рассказывает много чего и смеётся. Вскоре Такемичи замечает, что он не просто смеётся а плачет, и тогда Майки наконец даёт себе полную волю и начинает всхлипывать, но рассказывать все равно продолжает. Ханагаки же в свою очередь молча слушает, так и не произнеся не слова. Вскоре и сам Манджиро замолкает. Они сидят долго. До тех пор, пока оба не замерзают. — Ты это. Сильно не теряйся, ладно? — Сано встаёт, отряхивая штаны от снега. — Я не приду к вам. Я не буду с вами общаться, гулять или что-то такое, понимаешь? Мы теперь совсем разные. Перестаньте меня донимать и живите уже своей жизнью, — Такемичи говорит тихо, спокойно. Точно так же встаёт и стирает снег с куртки и штанов, — Не ищите меня, не пытайтесь встретиться. Просто забудьте, ладно?        Ханагаки смотрит прямо в глаза Майки своим потерянным, давно угасшим и холодным взглядом. Манджиро в свою очередь улыбается, склонив голову в бок, и молча уходит. Мичи знает, что он его понял. Знает, что послушается и вразумит остальных Свастонов на то, чтобы те больше не делали глупостей. Знает, а потому просто садиться в машину и направляется домой, точно зная, что там его ждут. И его действительно ждут люди, которым он может доверить свою жизнь, свои проблемы, своё моральное состояние — себя. И пусть ему сложно показывать такую свою сторону перед верхушкой Бонтена, но Такемичи начинает раскрываться, пусть и мизирными шагами. И он обязательно достигнет лучшего, покорит весь мир — не только Японию. Ханагаки сделает всё, что в его силах. Пойдёт на ещё большие преступления. Будет делать то, чего никогда бы в жизни не осмелился. Но он обязательно защитит всех, кто ему дорог.