Ангел во тьме.

Октябрь. 2018. Решение проблем.

      Такемичи стоял и пристально смотрел в тёмные глаза давнего друга. Он понимал, что Баджи уже готов сорваться с места и устроить ему тут хорошую трепку, чего Ханагаки позволить не мог. Брюнет вновь разворачивается к верхушке Бонтен. — Чтобы всё было сделано, как приказано. Вечером ещё раз позвоню, уточню. Разойтись, — говорит Такемичи и уходит первым, на выходе поворачиваясь назад и кивая Кейске. — Ну пиздец, — Ран заваливается на диванчик и закрывает лицо руками. И как так могло всё получиться?       Кейске же сначала стоит и не понимает что значил кивок старого друга, но когда замечает, что машина, в которую сел Ханагаки не отъезжает, трогается с места и идёт к выходу. Парень молча садится на переднее сидение. Такемичи в абсолютной тишине заводит машину и едет в одном известном только ему направлении. Вскоре машина останавливается за городом, около того самого заброшенного здания, где когда-то Такемичи убил Муто. Парни выходят на улицу, после чего Ханагаки молча облакачивается о капот и закуривает сигарету, после протягивая пачку Баджи, который в свою очередь мягко отказывается, качнув головой. Они стоят долго. Молчат. Оба не знают с чего начать. Лишь спустя час Кейске наконец разворачивается и бьёт Такемичи прямо в челюсть. Брюнет молчит и терпит. Знает, что заслужил. Баджи же бьёт снова и снова, и снова, и снова. Бьёт до тех пор, пока парень не валится на землю. — Ты блять вообще представляешь, как нам было тяжело?! — Это мой выбор. Именно так мне легче вас защитить, ясно? — Такемичи сидел, опустив голову. Он не хотел смотреть в глаза напротив, чтобы не видеть злости, обиды и разочарования. — Да это нихуя не оправдание! — Баджи был очень зол. — Для меня это самое весомое оправдание.        Ханагаки наконец поднимает глаза и теряется. Баджи смотрит на него потерянным взглядом полным слёз. Последнее Мичи никак не подозревал увидеть. Ярость? Да. Ненависть? Однозначно. Холод? Точно. Презрение? Несомненно. Но слёзы были для него нечто неожиданным. — Да ты хоть знаешь как был нам нужен?! Мы блять нуждались в тебе, слышишь?! Ты как никто другой нужен был Чифую, Майки, Доракену! Нам блять тебя не хватало, ебаный ты эгоист! — Да нихуя подобного! — Такемичи не выдерживает. Он мог терпеть оскорбления, мог терпеть избиения. Но слушать наглую ложь о том, что он был им нужен, он не мог, — Вам нужен был не я сам, а моя поддержка. Вы же сами вспомнили обо мне недавно. Нахуя говорить такие слова, когда хватились меня лишь тогда, когда что-то вам обо мне напомнило? Вы же до этого все хуй забили. Так вот дальше и забивайте.       После своих слов Ханагаки встаёт с земли и идёт к своей машине. Садится он молча. Так же молча заводит мотор, а после срывается с места на дикой скорости, перед этим выкинув в окно пару крупных купюр, сопровождая это словами: «На такси». Такемичи едет в полной тишине, искуривая сигарету и раздумывая над тем, а правильно ли он поступил, высказывая всё то дерьмо Баджи? Ханагаки всё думал: верно ли было с его стороны вообще встречаться с Кейске? Может, следовало молча уйти и не затевать всего этого разговора? Все эти мысли засели глубоко в сознании Ханагаки, но он понимал, что как бы он не сожалел о содеянном, всё уже произошло и назад вернуться невозможно. Уж это Такемичи точно знал. — Слушаю? — от всех угнетающих размышлений Такемичи оторвал телефонный звонок. — Мичи, мы их засекли, — на том конце был Наото, — Те ребята, что ушли с Мацуно и Шиба. Несколько минут назад они объявились в аэропорту Ханэда. Требуют самолёт и гарантию безопасного полёта. Сказали, что если заложники тебе дороги, то ты всё сделаешь. — Упомянули меня? — Ханагаки уже во все скорости гнал до аэропорта. — Да. Моё подразделение уже на месте. Ты? — Буду через 10-20 минут, — Такемичи отключается от Наото и тут же набирает номер Рана, — Отмена приказа. Жду вас в Ханэда. — Время? — Так, будто меня убивают.       Ханагаки скидывает трубку, даже не подозревая о том, что Ран сейчас был за рулём и воспринял его слова в самом что ни на есть буквальном смысле: Хайтани старший нёсся в место назначения так быстро, что в один момент не смог справиться с управлением и влетел в столб, стоящий на одном из поворотов.       Такемичи же прибыл в аэропорт через 10 минут как и обещал. Место было оцеплено, и в этот раз его пропустили без каких-либо затруднений. Наото ждал его внутри. — Где они сейчас? — В зале ожидания засели. Я думаю, штурмовать.       После своих слов Наото аккуратно посмотрел на Такемичи. Если быть честным и признаться хотя бы самому себе — Тачибана побаивался друга. Да, в прошлом он мог и пинка ему под зад дать и подзатыльником охладить, но сейчас Наото совсем не знал какая реакция последует после его действий в сторону брюнета. Ханагаки очень сильно изменился, и Наото прекрасно это понимал. Понимал и то, что многого теперь не знает о своём самом близком друге. И как бы сильно не хотелось того принимать — Тачибана перестал понимать Такемичи. Однако было и нечто неизменное в их отношениях: Наото верил и продолжал верить в Мичи. — Не стоит, — Ханагаки выпрямляется и идёт в сторону входа в зал ожидания, — Я разберусь.       Такая привычная и уже даже приевшаяся фраза выбивает воздух из легких Тачибаны. Он так часто слышит эти слова от Такемичи, что уже и не обращает внимания, просто соглашаясь с другом. Но сейчас ему почему-то стало страшно за него. Наото не знал чем объяснить это чувство. Тем, что в помещении, куда направляется Ханагаки, сейчас пятеро вооружённых от зубов до пяток амбалов? Тем, что эти амбалы держат в заложниках близких людей Такемичи, ради которых он готов на всё? Тем, что Наото прекрасно заметил трясущиеся руки уходящего Ханагаки, что сжимались в кулаки до бледных костяшек? Или же пустым стеклянным взглядом Мичи, который так и говорил всем своим видом, мол, всё, это мой последний путь? Наото не знал, что из этого пугает больше, а потому и боялся.       Сам Такемичи же не боялся. Ну, по-крайней мере за себя уж точно. Руки тряслись от очередной панической атаки, что как всегда накрыла его очень не вовремя. В голове же стояла одна мысль: «Лишь бы Ран успел вовремя». — Ты кто блять?! — как только Ханагаки вошёл в зал, на него сразу же обратили внимание и направили пушки. — Уборщица, — Такемичи пожал плечами, смотря на вооружённых парней. На минуту его глаза метнулись в сторону связанных Мацуно и Шиба, встретившись со взглядом Чифую. Внутри что-то кольнуло. У обоих. — Какая нахрен уборщица? Ты кому мозги пудрить пытаешься? — Ну если сам видишь, зачем вопросы глупые задаёшь, — Ханагаки усаживается на лавку-кресло и, достав сигарету, закуривает. Становится легче, а это очень важно, потому что он сейчас должен быть спокоен и уравновешен, — Что вы хотите в замен на то, что отпуститите этих мальчишек? — и Такемичи вовсе не волновало, что «этим мальчишкам» уже по 26-27 лет. — Мы уже выдвинули свои требования! Где этот ваш чёртов Такемичи Ханагаки, которого так все боятся и уважают, а?! Где этот пи...? — Он перед тобой, ублюдок, — хриплый голос доносится с подоконника и всех пятерых парней тут же пронзают пули, — Прости, что задержался, Мичи, — Ран улыбается и падает вниз. Ханагаки успевает подбежать и словить старшего Хайтани, чтобы тот не ударился головой. — Что с тобой, мать твою случилось? Ран, блять, ответь, слышишь? — длинноволосый мужчина лишь улыбается и прикрывает глаза, — Эй, не смей сейчас терять сознание. Я блять приказываю тебе. — Прости, Мичи.       Отталкивает Ханагаки от Хайтани Наото, залетевший в зал ожидания вместе с группой медиков, после услышанных выстрелов. Рана увозят, как и Мацуно с Шиба. Такемичи же забирает сам Тачибана и отвозит к себе на служебную квартиру, где даёт брюнету наотмашь напиться и выговориться. Мичи пьёт действительно много. Говорит тоже много. А ещё немного плачет и после засыпает прямо за столом. На утро он уходит молча, и очень рано, когда Тачибана ещё спит. Ханагаки сразу же направляется в больницу, где сначала посещает Какучё, что все ещё без сознания, затем Курокаву и лишь после идёт к Рану, у кровати которого уже сидит Риндо. — Здравствуй, — Такемичи садится с другой стороны кровати, нежели Рин. — Приветствую, Глава-сама. — Как он? — В порядке. Сотрясение мозга и перелом трех рёбер, — Риндо поднимает взгляд на Главу и встречается с его полностью опустошенным, — Мичи? — Чёрт, — Ханагаки закрывает лицо рукой и начинает трястись, — Как же я заебался от того, что всем вокруг меня так хуево, — Хайтани младший с шоком наблюдает за тем, как по лицу его предводителя скатывается слеза. — Ты не виноват, — оба парня переводят взгляд на Рана, что еле-еле открыл глаза. Голос у него хриплый. Сонный ещё совсем, — Мы ведь сами за тобой пошли, дурачок, — впервые за последние 13 лет в адрес Ханагаки летит оскорбление со стороны подчинённого. Рин даже пугается за собственного брата, но после того, как видит на лице Главы мягкую улыбку, успокаивается, — Мы ведь и не такое переживали. Я здесь и с пулевым лежал, и с ножевым. Думаешь, перелом всего трёх рёбер сделает из меня инвалида? — На самом деле и такое может быть, — разговор верхушки прерывает врач, что выгоняет из палаты как Риндо, так и Такемичи, — Я вас уважаю Ханагаки-сама, но осмотр пациента я должен провести. Это всё-таки больница, а не политические верха. — Конечно, — Такемичи кивает врачу и уходит.       Теперь нужно разобраться с тем, что делать с бывшей Тосвой. А ещё найти новый дом, в замену подорванного. И разобраться со злым взглядом Баджи, направляющимся в сторону Ханагаки, который никак не может понять почему этот парень к нему прицепился.