Bubble gum

loqiemean — королева.

Серёжино помешательство начинается не в туалете, когда они впервые целуются, не в комнате Вани у него дома (стены в ней покрыты вырезками из манги, а возле кровати натянута гирлянда, что светится синим), когда впервые друг к другу прикасаются по-настоящему и даже не в момент их совместной прогулки по торговому центру (Ваня тратит деньги на косметику и цепи на шею, а Серёжа — на Ваню). Нет. Всё начинается с пристального взгляда, с полюбившегося образа, с желания к себе прижать и не отпускать. Серёжа во всём этом потоке теряется быстро и руку поднимает, чтобы спастись, только вот за неё никто не хватается. Ваня же, наоборот, не выглядит удручённым или опечаленным, да и почему? Ему абсолютно всё равно, если кто-то увидит, как они на переменах в кабинетах закрываются или в кладовке пыльной, целуясь до боли в губах сладко, как дышат загнанно и много молчат. В молчании — яд, что убивает медленно, по клеткам распространяясь, и вызывает удушение. Ваня — самая настоящая отрава. У него коленки острые, шрамами покрытые, и ткань чёрных штанов тревожит раны новые, кобальтово-багряные. У него взгляд замыленный и щёки пунцовые, а глаза блестят яркими изумрудами, словно самый дорогой камень в тиаре королевы Британии. Но Ваня дороже любой побрякушки, Ваня ценнее слитков золота, Ваня важнее кодов ядерного оружия. Ваня — геноцид нервных клеток Серёжи. И он такой красивый, такой ласковый, волосы его мягкие и шелковистые, касания его — поток направленных электронов, а губы приоткрыты и блестят. Ваня дышит загнанно и тяжело, рукой одной опирается назад, а вторую тянет к Серёже, желая прикоснуться, приласкать. И от него веет похотью и распущенностью, веет цитрусовым парфюмом и гелем для душа с лавандой, веет сексом и покорностью. Ваня — самый желанный мальчик для Серёжи. И Серёжа думает: «боже, храни короля от меня». Потому что у Вани через двадцать минут игра в спортзале их школы, ему бы переодеться и идти разминаться, ему бы поддерживать дух команды и говорить пламенные речи, но. Ваня стоит на коленях в дальнем кабинете физики, где на шкафах лежат модели маятников, солнечной системы и кристаллической решётки, облизывается по-блядски и язык свой длинный высовывает, а в нём штанга поблёскивает, которая от соприкосновения с кожей мягкой нагревается и почти незаметно давит, даря наслаждение. Ваня пирсинг в школу обычно не носит, но сегодня у него в планах пункт подарить Серёже незабываемую игру. И начинается она совсем не так, как Пешков до этого предполагал. Ваня штангой этой дразнится и возбуждает, а прикосновения её приятны и невозможно хороши. Серёжа медленно разлагается, сгорает, словно верже , и выплёскивается в чужой рот — грязный и влажный. Бессмертных показательно морщится, встаёт на ноги устойчиво, лезет целоваться. Он всё ещё на вкус как вишнёвый кармекс и сам Серёжа — и это так дико, что возбуждает вновь. Ваня шепчет ему на ухо: — Я так хочу, чтобы ты меня трахнул прямо здесь на столе учителя, — и Пешков знает, что это провокация (очень плохая, к слову), но ведётся, как последний влюблённый дурак (может, потому что он и есть влюблённый дурак). — Ванюш, у тебя игра, — отвечает он, и Ваня игриво прикусывает мочку, облизывает ту, и Серёжа чувствует касание медицинского золота, и видит, как солнечный свет путается в русых волосах и бликами играет на скулах с хайлайтером. Тоже золотым. — Я знаю. Пообещай мне, что после моей победы ты это сделаешь, — просит он, а в глазах костры инквизиции горят и дьяволу поклоняются черти с самых глубин Ада. — Баскетбол — командный спорт, — недоверчиво тянет Серёжа, вытирая каплю спермы с подбородка Вани. — Победа будет моя личная. И то, с какой уверенностью он это говорит, как сверкает усмешка на тонких губах, как голос его становится властным, а стать гордой — это не оставляет никаких сомнений. — Обещаю, — шепчет Серёжа, смущаясь из-за искренности одного простого слова. Ваня в ответ чужие губы накрывает, и Пешков утопает, без возможности спастись и выбраться из оков, что крепкими нитями связывают их души и тела. Серёжа думает: «боже, сохрани меня от короля». Но на поцелуй отвечает.