heartaches and milkshakes

[Прескотт] 12:37 Увидимся в Двух Китах через десять минут [Уоррен] 12:38 Оки доки И вот он здесь. Сидит за столом, в одиночестве, в закусочной «Два Кита». Он ждёт. Хотя теперь он уже не был так уверен в себе. Дверь закусочной открылась, заставив голову Нейтана автоматически повернуться в её сторону. Мир словно остановился, только чтобы начать двигаться снова в замедленном действии. Нейтан невольно спросил у самого себя, как кто-то может выглядеть… так. Ещё до того, как он вообще осознал это, кровь прилила к его щекам. Дерьмо. Теперь ему хотелось сбежать. Спрятаться. Он мог бы даже заплатить киллеру, чтобы тот назначил вознаграждение за его голову, так что ему придётся быть где угодно, но не здесь. Но теперь уже не было пути назад. Уоррен плюхнулся на место напротив и дружески помахал рукой. — Привет, Нейтан. Как дела? Он звучал так обыденно. Так расслаблено. Нейтану нравилось думать, что это было потому, что он был рядом с ним. Не будь блядским идиотом, Нейтан. Уоррен, наверное, уже продумывает в голове самый быстрый план побега. Нейтан мысленно ударил себя и сделал успокоительный вдох, прежде чем ответить на вопрос голосом, который звучал слишком задушенно даже для него: — Не очень. Просто хотел поговорить с тобой кое о чём, — он неловко поёрзал на сиденье. Это будет трудно. Уоррен, казалось, обратил внимание на тон Нейтана, но ничего не сказал по этому поводу, и Нейтан мог бы поцеловать его только за это. Нет. Уоррен кивнул и подхватил со стола потрёпанное меню, ему пришлось отлеплять его от неизвестной липкой субстанции на столе. Он наблюдал, как лицо брюнета исказилось в отвращении, прежде чем он начал хихикать, глядя на него. И он просто не мог удержаться от того, чтобы уголки его рта слегка не приподнялись при этом взгляде. Нейтану не нужно было смотреть в меню. Хотя люди и могли думать иначе, он был постояльцем в забегаловке и чертовски любил это место. Оно было, за неимением лучшего выражения, миленьким. Это было место, куда люди просто приходили и ели, не обращая особое внимание на то, кто был в забегаловке, чем они занимались, с кем они пришли, что они ели или что-блядь-угодно. Суть в том, что все, кто приходил сюда, занимались своими делами. Нейтану нравилось это. Нейтан рассеяно слушал рассказ о старом фильме, который тот смотрел этой ночью, не слишком вникая в то, что он говорил. Не сказать, чтобы ему было всё равно, это было совсем не так, просто он был сосредоточен на других вещах. Таких как, например, лицо Уоррена. Ему нравилось лицо Уоррена. Ему нравилось, как губы растягивались почти от уха до уха, когда он рассказывал о своих увлечениях или том, что делало его счастливым. От этого у Нейтана заныло в животе, и он задумался о том, каково это — быть тем, кто заставил Уоррена так улыбаться. — Ну, так что ты будешь? — вопрос вернул Нейтана обратно в реальность. — Клубничный молочный коктейль, — он хмыкнул в ответ. Уоррен скорчил гримасу и неодобрительно покачал головой. — Чувак, какого чёрта?! Шоколадный молочный коктейль намного лучше, чем клубничный! — Нейтан усмехнулся на это. — Да ты прикалываешься надо мной — шоколадные коктейли на вкус как жопа, — Уоррен положил свою руку на сердце и позволил своему рту открыться в наигранной обиде. — Что я могу предложить вам сегодня, мальчики? — одна из официанток из забегаловки, Джойс, подошла к ним с ручкой и блокнотом и небольшой улыбкой на лице, которая подчёркивала её морщинки от смеха. — Мне один клубничный молочный коктейль, — Нейтан сделал заказ, не смотря на неё снова, и позволил Уоррену сделать свой заказ с такой же оживлённостью, как он делал и всё остальное.

—

Уоррен быстро поблагодарил официантку, когда она пришла с клубничным и шоколадным коктейлями в обеих руках. Нейтан взял свой и начал потягивать сладкий напиток через трубочку, наблюдая за Уорреном, делающим то же самое. — В любом случае, ты хотел о чём-то поговорить, так? — хмыкнул Уоррен. Дерьмо. Блядь. — Ну, да. Я как раз собирался это сделать. Один… Два… Три… Счёт всегда помогал ему успокоиться, верно? Верно. — Уоррен… — после этого наступила тишина; Нейтан пытался собраться с мыслями и не унизить себя еще больше, чем это было неизбежно в любом случае, а Уоррен не хотел прерывать ход его мыслей, который, как он мог видеть, проносился у него перед глазами. Вздох разочарования вырвался из губ Нейтана, и он сжал кулаки под столом, уверенный, что на его ладонях останется ещё больше следов от ногтей в форме полумесяцев. — Ты мне нравишься. Сильно. И, блядь, не в дружеском плане, — теперь пути назад нет. Он чувствовал себя таким, таким уязвимым в этот момент. Типо, он только что открылся кому-то впервые за всё время. Он ненавидел это. Он ненавидел позволять себе такие чувства — тем более в присутствии другого человека. Его взгляд прожигал стол, пока он не набрался достаточно уверенности, чтобы посмотреть в лицо Уоррена. В лицо, о котором Нейтан думал слишком часто. Нейтан увидел шокированное выражение на лице Уоррена, а затем на полсекунды ему показалось, будто он увидел вспышку отвращения. И он не мог сказать, что винит его. Ни один здравомыслящий человек не захочет или даже не будет против, если за ним будет ухаживать гребаный педик. Даже если он понимал, от этого боль не становилась меньше. Смех, случайно вырвавшийся, больно ударил в грудь. Он был горьким, самоуничижительным. Даже не совсем настоящим. Он увидел, как Уоррен открыл рот, чтобы заговорить, но он просто поднял руку, чтобы остановить его. Сочувственный взгляд, который бросил на него Уоррен, вызвал у Нейтана желание ударить его прямо в нос. Он не нуждался и не хотел жалости со стороны другого. Совсем нет. Сейчас ему нужен был только косяк и убраться нахуй отсюда.