Как река непременно впадает в море,
Любимая, некоторым вещам
Суждено быть…
Возьми мою руку, возьми и всю мою жизнь,
Потому что я не могу не любить тебя.
31 декабря 1978 Блейк еще раз сверилась с адресом и покрутила головой. Что за бред? Джеймс прислал ей эту бумажку двадцать седьмого числа и сказал, что приходить надо по этому адресу. Блейк даже внимания не обратила, а зачем. Дом Поттеров она найдет и с закрытыми глазами, вот только бумажка привела ее совсем в другое место. Это был коттедж в Годриковой Впадине, в паре улиц от дома самого Джеймса. Стены у него были из темного кирпича, их покрывали деревянные панели, что создавало эффект плывучести, хотя на самом деле это было не так, но глаза у Кавьяр заболели от подобных иллюзий. Два этажа, миловидные окошки, свет и громкие голоса. Блейк обернулась. Где-то неподалеку находилась церквушка и какой-то полумаггловский обелиск, который она прошла. Но это был не дом Поттеров. Девушка все же решила проверить, приблизилась к двери из темного дерева, на которую кто-то очень криво повесил рождественский венок, и постучала дверным молоточком. Открыл ей домовик Поттеров, Липпи. На нем был колпак Санты, и он втащил Блейк в дом, а потом ухватился за ее чемодан и пальто (которое она так и не вернула Регулусу), скомкано поприветствовал ее и исчез. Кавьяр ошеломленно смотрела на пустое пространство, а потом шагнула вперед, не понимая, где она оказалась, и тут же ахуела, когда ее лицо впечаталось в очень низкого качества серебристый дождик, свисающий с потолка. Последние дни во Франции прошли для нее немного смутно, и девушка отказывалась вообще напоминать себе об этом. Она все ждала, когда же Волан-де-Морт вызовет ее к себе, Регулус предполагал, что так и будет, но в итоге они достаточно грустно отпраздновали Йоль (никто не рассказал другим слизеринцам, почему на приеме не было Оши — Барти вздохнул с облегчением), а после этого она объяснила Регулусу, что ей важно вернуться официально, и надо было ехать в Грецию, чтобы все получить. Собственно, с пересадкой через Министерство и Дырявый котел, Блейк оказалась…где бы она не была. Что это блять за место? Насколько Кавьяр помнила, Джеймс все еще жил со своими родителями, иногда к ним заваливался и Сириус. Питер остался с матерью, здоровье которой ухудшилось после новостей о грядущей войне, а Люпин ночевал дома. Его родители не сильно хотели, чтобы сын продолжал жить с ними, но парень там почти не появлялся, проводя все время либо на заданиях Ордена, либо на подготовке. Лили, Марлин и Доркас жили втроем. Раньше с ними была еще и Мэри, теперь покинувшая страну. Алиса же переехала к Фрэнку. — ШЕРВУД! — заголосил кто-то перед ней, и в тело блондинки впечатался Сириус. За ним вприпрыжку бежала Лили, обвешанная гирляндами. Блейк обняла Сириуса в ответ, передавая ему уменьшенный мешок с подарками. Ребята, конечно, просили ничего им не дарить, но ей хотелось порадовать каждого из присутствующих. — Хвала Мерлину, ты здесь, — вздохнула Лили, также сильно обнимая ее. Рыжие волосы пахли ванилью. Блейк испуганно ухватилась за ее плечи. — Что случилось? — Они меня достали. Блондинка закатила глаза. — Я думала, что-то серьезное. Эванс фыркнула. — А мне может кто-то объяснить, что это за место? — поинтересовалась Блейк. Сириус упорхнул скидывать подарки под елку, поэтому Лили замялась и поджала губы. — Что? — Мы съехались, — тихо сказала она. Кавьяр нахмурилась. — С Сириусом? Лили фыркнула. — С Джеймсом. Мы вложились в этот домик. — Вы… — Блейк замерла, — погоди, это ваш дом? Она тут же принялась рассматривать картины и цветастые обои, и тумбочки, и рождественские украшения. — Да. — Почему ты не сказала? — Кавьяр радостно рассмеялась, а потом запищала и сжала сестру по ковену в объятиях. — Лили, поздравляю! Это же чудесно! — Она знает, — проворчал вернувшийся Сириус. — Показывай, — потребовал он, смотря на блондинку. — Что? — сыграла она дурочку. — Он имеет ввиду кольцо, — фыркнула Лили. — Они уже сделали ставки. Сириус уверен, что тебе сделали предложение. Блейк ухмыльнулась. — Какое кольцо? Ты про это кольцо? — она помахала рукой. — ХА! СОХАТЫЙ, СОСИ! — завопил Сириус и потянулся, чтобы взъерошить волосы Блейк. — Добро пожаловать в семью, засранка. Кавьяр со смехом оттолкнула его и прошла вперед. Дальше по коридору располагалась гостиная, и… ну… кажется, тут взорвался Санта-Клаус. Все вокруг сверкало гирляндами, по комнату летали игрушки и зефир, а с потолка (с каждого его дюйма) свешивался дождик. Доркас и Марлин валялись под елкой, о чем-то переговариваясь; Амелия крутилась около широкого камина, поправляя носки, а вот Ремуса не наблюдалось. Питер дремал в кресле, кто-то наклеил ему на подбородок бороду Санты, а на голове красовался алый колпак. Парень трепетно прижимал к себе бутылку сливочного пива. Блейк посмотрела на часы — всего семь вечера, до Нового года еще пять часов, а они уже напившиеся. Эммелина бегала с переливающейся гирляндой, пытаясь придумать, куда ее повесить, а сам Джеймс, напяливший оленьи рога, собирал из-под елки подарки в огромный мешок. — БРАТВА, ШЕРВУД ВЫХОДИТ ЗАМУЖ! — они все, наконец, заметили, что прибыла Блейк, и разразились дикими криками с поздравлениями. Питер аж проснулся. — Ты права: меня они тоже достали. — Я здесь с начала каникул, — захныкала Эванс. — Забери меня. — Ты теперь тут живешь, — напомнил ей Джеймс, подходя ближе. — Забери меня, — потребовала Лили, вцепившись в руку Кавьяр. — Поехали, — пожала Блейк плечами. — У них там во Франции тусуется Волан-де-Морт. Комната замерла. Все застыли, замолчали, даже радио, казалось, было приглушено. Блэк начал пристально вглядываться в блондинку, и девушка поняла, что он ищет повреждения. — Я в порядке, — закатила она глаза. — Ты уверена? — спросил парень, подходя ближе. Его глаза потемнели, рассматривая ее, а потом задержались на предплечье. Кавьяр оголила руку, и Сириус расслабился, когда не увидел там Метки. — Это не было так страшно, как я думала. Мы почти не пересекались, — рассказала Блейк, улыбаясь домовихе, которая с хлопком появилась, чтобы протянуть ей яичный напиток. — Один раз только пообедали, а все остальное время я была далеко, — она помолчала. — Твоя кузина — это полный пиздец. Сириус чуть ухмыльнулся, пусть все еще и казался напряженным. — Ты познакомилась с Беллатрисой? Кавьяр застонала. — Тебе нужно выпить? — со смешком спросила Марлин из-под елки. — Мне нужна бутылка, — кивнула Блейк. — Тогда идем, — поманил ее Сириус. — Лунатик сегодня разливает. — Ремус работает барменом? — изумилась Блейк. На кухне было еще хуже. Девушка разинула рот, смотря на беспорядочно висящие гирлянды, расставленные по столам бокалы с напитками и кучу еды. — А кто отвечал за декорации? — проблеяла она, когда ей в глаз ткнулся свисающий с потолка дождик. — Поттер, — хором ответили все присутствующие. — Идем, — потянула ее за собой Лили. — Дам тебе бутылку. — А, может, и две, — устало выдохнула Блейк. У нее было ощущение, что все время у Блэков на ее шее висел какой-то камень, а сейчас вдруг стало легко. Она почувствовала, как ее мизинец тянется к Джеймсу, и бросила на него взгляд, надеясь получить хоть немного успокоения, на что Эванс только улыбнулась. Лили спросила об этом тогда, в домике в Шотландии, прямо перед тем, как все они разошлись по разным местам, чтобы отправиться на празднование Рождества. Она спросила, что у них с Джеймсом. И Блейк не смогла ей соврать. Просто показала, объяснила, и Лили — милая, добрая Лили — смогла принять то, что ее парень связан душевными узами с другими людьми. Не только с Блейк, но и с Мародерами, с самой Эванс. Поттер, словно ощутив просьбу от Кавьяр, обернулся и расплылся в широкой улыбке. Он тут же оказался рядом, притягивая Блейк к себе, и она так расслабилась на его груди, что ноги почти подкосились. — Ты в норме? — тихо спросил он, пока ребята разливали напитки. — Я обязательно буду, — ответила блондинка, а потом позволила ему нацепить шапку Санты себе на голову. Ремус приветливо улыбнулся и позволил чмокнуть себя в щеку в качестве приветствия. Он разлил им напитки — что-то очень крепкое и отдающее текилой — а потом и себе тоже. — Ну, — вздохнул Сириус, — рассказывай. — В общем, это полный пиздец, — простонала Блейк. — Во-первых, она начала ломиться ко мне в голову, и мы устроили целую сцену в комнате Рега на глазах твоей матери и тетки, — она пробурчала матершинные слова себе под нос. — Так она и потом не успокоилась, весь вечер косилась на меня так, как будто я убила ее плюшевого мишку. — Этим она и сама занимается, — фыркнул Блэк, хватая бутылку и вытаскивая из нее ограничитель для напитков. Он поставил бутыль перед Кавьяр и позволил ей хлестать из горла, запивая это дерьмо. — А твоя мамаша, — взвыла Блейк и буквально уронила голову на стол, вызывая смешки всех присутствующих, — Сириус, блять, я не знаю, как ты выжил. Я провела с ней в общей сложности около двух недель — летом и сейчас. Она сделала глоток. — Мне хотелось выпилиться оттуда к чертям собачьим. — Собак не трогай, — возмутился Блэк, — я приличный и породистый. — Знаешь, — Кавьяр почесала затылок, — я долго не понимала, почему тебя называют иногда «сукин сын», — Поттер поперхнулся текилой, — теперь поняла. Хохот грянул такой, что Ремус подпрыгнул и разбил стакан, который Марлин тут же починила. — Мисс Шервуд, когда вы хотите свадьбу? — перекривляла Блейк. — Мисс Шервуд, я думаю, на вашей бледной коже плохо будет смотреться этот оттенок. Он подходит только нашей Нарциссе. Ох уж ее розовые щечки. ФУ! Сириус рассмеялся. — Я же говорю: добро пожаловать в семью. Блейк скривилась. — Кстати, о семье, — немного смущенно сказал вдруг Джеймс. — Раз уж вы все тут, — он обнял Лили за талию, — мы хотим вам кое-что показать. — Ты залетела? — вскинула брови Доркас. Эммелина хлопнула ее по плечу. — Нет, — улыбнулась Лили. — Пока нет, — уточнил Поттер. Эванс ударила его по животу. — Идемте. Переглядываясь и хихикая от приближения праздника, они поднялись на второй этаж, к самой дальней комнате, которую Джеймс и Лили не торопились открывать. — Сразу говорю, это не моя идея, но мне понравилось, — улыбнулась рыжая, и Поттер в порыве чувств чмокнул ее в макушку. — Короче, Сириус мне еще давно про это их родовое дерево говорил. — Жуткая штука, — отсалютовала Блейк бутылкой, и Сириус хлопнул ее по плечу. — Мы… — Лили приподняла брови, — я…я подумал, что будет здорово, если и у нас такое же дерево появится. Джеймс распахнул одной рукой дверь, а потом предложил следовать за ним. Эта комната явно пользовалась пространственным расширением, потому что была достаточно большой, чтобы вместить всю их толпу. На стенах нежно-голубого оттенка сияли лица гриффиндорцев. Сириус, рядом с Джеймсом, улыбался и подмигивал; около них Питер и Ремус махали руками прямо со стен. Около Лунатика смущенно прикусывала губу Амелия, Эммелина, Доркас и Мэри смеялись вместе с Марлин, а Лили погладывала на Джеймса. Они все были здесь. Блейк с удивлением отметила, что ее расположили между Джеймсом и Сириусом. Над головами Поттера и Блэка хихикали родители первого, а над головой Лили не двигались, но все равно улыбались ее родители. — Это еще только половина работы, — почесал затылок Джеймс, когда все они замерли в благоговении перед этой красотой. — Куча чар, которыми нужно оснастить все, и я не знаю, что делать, если у нас появятся дети. И Блейк породнится с Бродягой. И… — Я знаю чары, — сорвалось с губ Кавьяр. — Правда? — ахнула Маккиннон. — Ага, — кивнула блондинка. — У моей семьи было такое же древо, — она приблизилась к стене и любовно провела по ней рукой. — Все сгорело в пожаре тем летом, но оно было у нас. Я знаю, как его зачаровать, чтобы древо само росло. Правда, положение изменится. — Это невероятно, — выдохнул Сириус. Они с Блейк переглянулись. Сириуса с такого древа выжгли, а ее род был окончательно уничтожен. У них больше не было семейной принадлежности, возможно, именно эти голубые виды могли стать новым началом для обоих. — А не будет проблем с тем, что ты из другого рода? — нахмурился Ремус. Блейк пожевала губу. Потом вздохнула. — Моя бабушка поддержала Волан-де-Морта, — сказала она. Питер пискнул. — На это Рождество я отняла у нее магию. Мой отец сделал меня наследницей, и это… — Кавьяр снова приложила ладонь к стене, — лучшее, что только можно представить. Если я смогу восстановить поместье, я тоже сделаю подобное древо. — Ты вроде говорила, что все мертвы, — нахмурился Люпин. — Я много вру, — пожала Блейк плечами. — Ничего не могу поделать. Смирись. Джеймс подмигнул ей. — Отлично, — хлопнула Лили в ладоши, — а теперь давайте вернемся вниз и отметим это. У нас еще будет время все зачаровать. Она обняла Блейк одной рукой, другой — вцепилась в Доркас, позволяя им всем стать в единую линию. Весь ковен, подумала Кавьяр, все они здесь, кроме Пандоры и Яры. На этой самой стене, и это больше, чем она когда-либо могла пожелать. Девушка сдержала слезы, которые грозились выкатиться из глаз. Почему-то это немного глупое, несуразное семейное древо, которое придумал Джеймс, вернуло ей семью гораздо быстрее, чем встреча с бабушкой. Блейк смотрела на то, как все ее друзья надевают колпаки Санты, как они поют под Dancing Queen, как вскидывают руки и как кидаются зефиром. Она смотрела, как улыбается Ремус, и как краснеет под взглядом Сириуса Марлин, и ей казалось, что она вернулась домой. Что впервые за долгое время она обрела семью. 13 января 1979 В Большом зале царило необычайное оживление, вероятно, дело было в новом семестре, в который все вступили с новыми силами, но Блейк не думала об этом. Мыслями она все еще была в последних деньках дома Поттеров (уже второго, другого домика, но не менее любимого). До конца Рождественских каникул Кавьяр осталась у Лили и Джеймса, и они с девочками смогли обсудить большую часть из того, что им еще придется сделать. Блейк сказала, что они обязаны закончить ковенат до её свадьбы с Регулусом. Блондинка не была уверена относительно брачных традиций англичан, но знала на сто процентов, что он ощутит, если она заключит ковенат после их женитьбы. Лили сказала, что они могут собраться в начале мая, чтобы потом не мешать Блейк с экзаменами, а остальным — с выпускными проблемами относительно их учебы в Мунго и в Аврорате. И на третий этап они отвели неделю после всех экзаменов. Кавьяр согласилась. И еще Блейк поделилась с ними своей идеей по поводу Барти и Эйвери. Если честно, девочки не были рады услышать ее мысли. Тогда, во время заключения первого этапа ковената, Кавьяр не раскрыла эту идею, пытаясь сосредоточиться на том, что действительно важно, но сейчас она хотела заняться Барти и Робом. Особенно после того, как ее бабушка осталась не у дел. — Я не уверена, что слизеринцам можно доверять в этом плане, — покачала головой Марлин, обнимая подушку. Они развалились в гостевой комнате, устроив небольшой девичник. Блейк попыталась привести хорошие аргументы, но ее прервала Эммелина, вскинув руку. — Почему ты хочешь этого? — спросила она. Ее темные глаза смотрели прямо в душу, и Блейк не смогла соврать. — Потому что я видела, как Барти страшно. Я просто хочу дать ему шанс. Даже если это не окупится, если мы…я обожгусь. Он не будет знать о ковене. Я просто хочу попытаться. Этих ее слов гриффиндоркам (и пуффендуйке Амелии) хватило, чтобы успокоиться. Они согласились, что это имеет место быть, пусть Лили ворчала себе под нос, но Блейк показалось, что все дело в ее дружбе с Северусом. Она сделала заметку на том, что, может, и Снейпа получится перетянуть на их сторону, но распыляться пока что не хотелось. Она не могла взваливать все это на свои плечи, или на плечи Феликса, поэтому пока что планировала ограничиться Барти, ну, и Робом. Единственная проблема, с которой Блейк столкнулась, это тот факт, что Крауч, сука, всегда ходит с кем-то рядом. Она понятия не имела, когда Барти и Роб жалуются друг другу на отвратительные возможности в свой жизни, а также отсутствие перспектив, но поймать их поодиночке не получалось от слова совсем. Даже сейчас, в Большом зале, он сидел в окружении друзей — Регулус тоже был рядом, они о чем-то болтали, периодически бросая взгляды на стол преподавательского состава. — Если ты не перестанешь пялиться, то прожжешь в нем дыру, — заметила Эммелина, и Блейк вздрогнула. — Да блять, — блондинка потерла глаза до кругов, — я не знаю, как к нему подобраться. — У тебя разве нет с ним проекта по Уходу? — нахмурилась Вэнс. — Нет, ни одного, — покачала Кавьяр головой. — Блин, — Эммелина задумалась. — И на свидание ты его вряд ли сможешь пригл… — она вдруг так громко ахнула, что привлекла внимание всех столов, и застучала ладонью по дереву, пытаясь выдавить из себя хоть что-то. — Что? — не поняла Блейк, оживившись. — Эмс, ну что? — Карта! — пискнула Вэнс. — Карта? — нахмурилась Кавьяр, а потом распахнула глаза. — Карта! Блейк рассмеялась и, притянув к себе брюнетку, поцеловала ее прямо в макушку. — Ты гений, Эммелина Вэнс! — торжественно сказала она, подхватывая сумку. Они вдруг вздрогнули в один момент, когда раскатистый голос Ярославы ударил по их сознанию. — Что у вас там? Это было… странно. Первый этап ковената еще не позволял всем ведьмам передавать сообщения силой мысли, это следовало дальше, на втором уровне связи, но Ярослава, которая только так и общалась, заметила, как расширился круг ее возможностей. Теперь все они периодически пугались подобных выбросов. Блейк сосредоточилась: — Эммелина придумала, как я могу поговорить с Барти, — подумала она. За столом Пуффендуя резко подняла голову Амелия. Она нахмурилась и, зацепив свою сумку, подбежала к подругам, желая узнать последние новости. — Как? — спросила девушка. — Бля, мы с вами такие не подозрительные, — фыркнула Кавьяр, но почему-то ее не волновало это. Есть все же что-то магическое в их тайном клубе, о котором никто никогда не сможет узнать. — Ну? — поторопила их шатенка. — Карта Мародеров! — зашептала ей Вэнс. — У Лили есть круглосуточный доступ к этой Карте, она может спокойно проверить. — Но Блейк не сможет связаться с Лили, — не согласилась Амелия, присаживаясь около них. Девушка поставила сумку на пол и оперлась спиной на грудь Блейк, позволяя подруге обнять себя за пояс. Кавьяр умостила голову на ее плече, чмокнув в щеку. — Но у меня есть сквозное зеркало, — сказала блондинка. — Джеймс подарил. Эммелина хмыкнула. — А Лили знает, что ее парень изменяет ей? Блейк расхохоталась, заставив Амелию подпрыгнуть. — Очень смешно, — она поманила Вэнс пальцем. — Я вам сейчас кое-что покажу. Встань на секунду. Блондинка накрыла их глаза ладонью и пробормотала: — Vide nexum, — внутри зашевелилось тепло, когда она вспомнила, как показала эти же чары Поттеру. Девочки вздрогнули, потом Блейк убрала ладонь, и они ахнули. Все вокруг было в нитях. Золотых и алых, надо сказать, Кавьяр не заметила на первый взгляд связи парных огоньков. У Амелии на пальцах нити было две — одна вела к Эдгару, другая, скорее всего, к Ремусу. — О, — проворковала Блейк, — как мило, ты и Лунатик. — Что это за хрень? — спросила Эммелина, рассматривая ребят вокруг. — Связи, — ответила Кавьяр, привлекая Амелию обратно к себе. — А точнее, нити судьбы. — И что значат цвета? — Боунс осмотрелась и опустила глаза на руки Блейк. — Почему у тебя только синяя и черная? Где золотая и алая? Блейк сглотнула. — Золотая нить — это братская связь, — сказала она. — И духовная, и кровная. Все Мародеры ей связаны. Эммелина округлила глаза. — А они знают? — Сохатый знает, — кивнула Блейк. — Я ему рассказала. Голубая нить — это парные огоньки. — Что-то дохера знакомое, — наморщила лоб Амелия. — Зеркало души, вторая половина. — Чего? — не поняла Вэнс. — Две души, которые когда-то были едины, — кивнула Боунс, вытягивая информацию из своей памяти. — Они стремятся друг к другу, отражают друг друга. — О, — с умилением протянула Эммелина. — Ну вот, а ты говорила, что ты и Регулус… — брюнетка замерла, увидев выражение лица Блейк. — Это не Регулус? — Это Джеймс, — ответила Кавьяр. Их лица перекосились, и девушка не смогла сдержать смеха. — Успокойтесь, дамы. Это почти как братская связь, только на более духовном уровне. У Джеймса и Лили — алая нить. — Это мило, — захихикала Эммелина. — А черная? — Это выгоревшая связь с семьей, — пожала плечами Блейк. — Раньше она все еще была золотой, потому что бабушка… ну… имела силы и была связана со мной. Как только я отняла ее магию, нить почернела. Официально — мой род прервется, как только я умру, если у меня не будет дочерей. — Почему дочерей? — не поняла Амелия. — Потому что силы еретика передаются по женской линии, — пожала плечами Блейк. — Мужчины не способны на это, вернее, такое бывает крайне редко. Из всех моих братьев и сестер только два мальчика родились еретиками. И мой отец. Вот и все. — Жестко, — нахмурилась Эммелина. — Знаю, — кивнула Кавьяр. — Но это не важно, важно, что мы смогли найти способ поболтать с Краучем. — О да, — Амелия потянулась, сильнее падая на Блейк. — Какая ты удобная, пиздец просто. Блондинка фыркнула. — Эта удобная сейчас опоздает на Трансфигурацию. — Твой временной перфекционизм меня раздражает, — нахмурилась Эммелина и быстро допила сок. — Нам надо будет как-то связаться с остальными, — добавила вдруг Блейк, вспомнив о енохианской магии Волан-де-Морта. — Мне есть, о чем рассказать. — Мерлин, что уже успело случиться? — вздохнула Амелия, поднимаясь на ноги. — Я знаю, какой раздел магии он использует, чтобы поддерживать силу, — прошептала Блейк. Девочки ахнули и переглянулись. — Ты уверена? — На сто процентов. — Я чую подвох, — проворчала Эммелина. — В этом разделе… — Блейк пожевала губу, — дохульон заклинаний, если не больше. И придется перелопатить их все, чтобы понять, чем именно пользуется Лорд. — Понятно, — закатила глаза Амелия. — Ну кто бы блять сомневался. 30 января 1979 Этим утром Лили проснулась от странного ощущения, как будто ее кто-то очень сильно обнимал. Вот только Джеймса в постели не наблюдалось. Лили нахмурилась. И кто ее обнимал, блин? Отличное начало девятнадцатилетия. Лили обернулась через плечо. В постели кроме нее никого не было, но она все равно ощущала странные путы, накинутые на нее. Девушка посмотрела на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. До работы оставалось еще три часа, Эванс почему-то всегда просыпалась слишком рано, но обычно Джеймс еще спал, крепко прижимая ее к себе, и это было чудесное начало каждого дня, потому что теперь Лили могла брать и запоминать каждую черту в лице любимого человека. Сейчас Джеймса не было. Лили откинулась на подушку и зарылась пальцами в волосы. Раньше, в школе, ее всегда ждали совы от родителей и целый день, наполненный шипучей радостью. Сейчас все было иначе. Ей пришлось взять смены в Мунго в день рождения, поэтому она сможет поехать к родителям только на выходных, а потом они с Джеймсом собирались собрать всех и завалиться в Хогсмид, чтобы отпраздновать. Это предложила, кстати, Лили. Поттер старался не упоминать эту странную дружбу между ним и Блейк, но иногда Лили замечала, как они болтают по вечерам, если у Джима была сложная смена в Аврорате, и Эванс видела, как такие диалоги помогают ему. Ей с подобной связью не тягаться, но Эванс не ощущала ничего противоестественного. Она и сама была связана чем-то подобным с Блейк, пусть ковенат и не заключен еще был до конца. Лили ощущала, как эта ее частью бьется внутри, кормится ее силой и кормит ее силу, тянет ее ближе к подругам и сестрам по духу, и Лили наслаждалась этой связью. Поэтому в Хогсмиде она очень хотела бы увидеть Блейк. Кавьяр написала в последнем письме, что им обязательно нужно встретиться, она нашла что-то, что могло бы им помочь, но не хотела писать об этом, боясь того, что может случиться, если письма перехватят. Лили снова вздохнула. По дому распространялся тонкий запах цветов, который мягко ложился на атмосферу. Она все еще не могла встать, но услышала внизу упавшую вилку и перестала нервничать. Рыжая достаточно времени провела в Хогвартсе, под одной крышей с Мародерами, чтобы знать, что они придумывают свои розыгрыши на нулевой основе. — Доброе утро, любимая, — в комнату вошел Джеймс, за ним по воздуху летел поднос. — Ты связал меня? — ехидно приподняла бровь Лили, и парень смутился. — Я знаю, что ты не любишь валяться, а сразу поднимаешься, — сконфуженно сказал шатен. — Я хотел, чтобы все было романтично, и чтобы ты мне не помешала. Лили не смогла сдержать смеха. Она откинулась на подушку, запрокидывая голову, и накрыла лицо руками, умирая от хохота. Только Джеймс Сохатый Поттер мог придумать нечто подобное: привязать ее к кровати, чтобы романтично устроить завтрак в постель. Мерлин Великий! Лили пронзила его теплым взглядом. Она так его любила. Джеймс снял с нее связывающее заклинание и опустился на край постели, ставя на колени девушки поднос. Блинчики, бекон, яйца и целая чашечка отборных ягод: клубники и черники. Джеймс смущенно ковырял матрас. Лили растаяла от этого вида, потянулась вперед и, приподняв его подбородок, ласково поцеловала, не углубляя поцелуй, впрочем, потому что утреннего дыхания никто не отменял. — Спасибо, — мягко сказала она. — Мне нравится. Джеймс широко улыбнулся и пожал плечами. — Да, я знаю, — он фыркнул. — Завтракай. — Нет, — Эванс потянула его за ладонь, — останься со мной. В глазах Поттера что-то зажглось, и он опустился рядом, периодически воруя ягоды из ее тарелочки. — Какие планы? — спросила Лили. — Работа, — пожал плечами Джеймс, но в его движениях было что-то рваное, горькое. — Меня сегодня оставляют в Архиве, понятия не имею, почему. Думаю, виноват Бродяга. Или Хвост. Лили вздохнула. — Я волнуюсь за него, — честно призналась Эванс. — За Хвоста? — не понял Джеймс. — Или за Бродягу? — За Питера, — кивнула Лили. — Он стал отстраненным, — девушка доела яйца, — как будто у него что-то случилось. Не знаю. Джеймс поджал губы. — Я знаю, — вздохнул он. — Его мама болеет, — сказал Джеймс. — Это… все плохо, Лили, — девушка приложила ладонь ко рту, — Пит не уверен, что она протянет до конца года. — А целители? — Она отказывается обращаться в Мунго, — качнул шатен головой. — Мы пытались поговорить с ним, но Питер… странно на это реагирует. Он уверен, что ей смогут помочь какие-то чары, которые она использует. — Может, — Лили прикусила губу, — мы могли бы зайти к ней? Я бы осмотрела маму Питера, спроси у него, — Джеймс кивнул. — Конечно, любимая, — Поттер чмокнул ее в макушку, — а сейчас насладись завтраком, пожалуйста. Я убил на него целый час. Лили хихикнула и потянулась к стакану апельсинового сока, который Джеймс оставил на тумбочке. Это было отличное начало дня.***
Это был отвратительный конец дня, вздохнула Лили. Сегодня в Мунго, казалось, решили прийти все идиоты страны. У кого-то ребенок съел игрушку, кто-то наколдовал себе рога… И вместе со всеми этими глупыми людьми к ней приходил авроры с оторванными конечностями, раненые и плачущие от боли, которую нельзя было унять зельями. Это был тяжелый день. В общем, ей пришлось задержаться на смене на три часа, сейчас была почти полночь, и девушка хотела просто лечь спать около Джеймса, прижимаясь к его теплому телу. Лили закрыла лицо руками. Лили сняла обувь, немного покачиваясь на ослабевших от нудной работы ногах, и собиралась было миновать кухню, чтобы подняться к себе, когда поняла, что ощущает странный, безумно соблазнительный запах. Эванс нахмурилась. Бросила взгляд на страшненькие настенные часы, которые родители заставили Петунью подарить им на новоселье. На них были нарисованы птицы, а стрелки в виде веток указывали на фигурные цифры. Она подсчитала что-то у себя в уме, Джеймс должен был уже спать, он говорил, что вернется со смены где-то к десяти. Лили осторожно достала палочку. В эти дни она становилась параноиком. Но на кухне ее ждал ее парень. Джеймс сидел на столешнице (ему почему-то нравилось сидеть на всех поверхностях кроме стульев), читая журнал про квиддич, а на столе распространял невероятный аромат ужин. Две тарелки с лазаньей были окружены свечами и двумя бокалами с вином, и они все еще были горячими благодаря заклинанию стазиса, и… в глазах Лили собрались слезы. — О, — Джеймс увидел, что она пришла, и тут же спустился вниз, откидывая журнал. Он хотел было приблизиться, но увидел, как в глазах Лили собираются слезы и замер. — Что такое? — Извини, — рыжая закрыла лицо руками, — я не знаю даже, почему я плачу, — пролепетала она, ощущая, как тело Джеймса впечаталось в нее и окутало теплом. — Это был такой дикий день, я не знаю, почему… — Лили разрыдалась. — Все будет хорошо, — Джеймс прижал ее к себе, его губы невесомо коснулись ее макушки, и парень провел руками по ее спине. — Хочешь пойти спать? Или ванную? Я нюхал недавно какие-то там шампуни, можно все их добавить. Будет почти как ванная старост. Лили сдавленно всхлипнула и рассмеялась. — Нет, ты так старался. Ужин… я… — Лили, — вздохнул Джеймс и поднял ее лицо, обнимая щеки ладонями, — я приготовлю тебе еще сотню ужинов, — пообещал Поттер. — Если сейчас ты хочешь лечь спать, я буду самой мягкой для тебя подушкой. Она рассмеялась и прижалась к его губам. Ее щеки были мокрыми и солеными от слез, и она хлюпала носом, но это был лучший их поцелуй. Потому что Джеймс был рядом, и она никогда не думала, что будет мечтать о том, чтобы быть вместе с ним. Джеймс Поттер стоил того, чтобы возвращаться домой. — Итак, — спросил он, разорвав мокрый поцелуй, — спать? — Нет, — твердо заявила ему Лили, стирая слезы, — я собираюсь умыться и насладиться чудесным ужином со своим горячим парнем. Джеймс издал смешок и кивнул, но немного нервно. — Тогда иди, я обновлю разогрев. Лили быстро умылась и немного освежилась, а после вернулась к Джеймсу. Честно, это было лучшее завершение дня. Единственное, чего она не понимала, это его нервного настроения. — У тебя все хорошо? — обеспокоенно спросила Лили, когда он убирал тарелки в раковину. Эванс хотела сделать это сама, но Поттер с лицом недовольной мамочки хлопнул ее по руке и сказал, что сегодня он будет делать все. — Конечно, — пискнул парень. — Десерт? — поинтересовался он. Лили недоуменно кивнула. — Да. Что блять такого было в этом десерте? Джеймс почти уронил небольшую миску мороженого с шоколадными кусочками, когда приближался к ней. Он опустил миску перед девушкой, и Лили недоуменно посмотрела на десерт. Сердце пропустило удар. Прямо на кусочке шоколада наверху лежало кольцо. Золотое и красивое, с маленьким рубином по центру, с играющими искрами света от лампы, висящей под потолком. Джеймс опустился на колено рядом с ней, и Лили заставила себя повернуться к парню, который сразу же взял ее за руку. — Лили, — торжественно, дрожащим голосом начал шатен, — я люблю тебя. — Да, — всхлипнула Лили. Он покачнулся, ошеломленно посмотрев на девушку. — Что? — ахнул Джеймс. — Да! — крикнула рыжая ему в лицо. — Погоди, нет! — возмутился Поттер, и она недоуменно замолчала. — Я приготовил речь! И я засунул кольцо в десерт, и Лунатик говорил, что это немного тупо, но мне хотелось это сделать, чтобы наша жизнь была сладкой и вкусной, а ты все испортила своим «да», — передразнил ее Джеймс. — Возьми свои слова назад! Он капризно дернул девушку за руку, надув губы. — Что? — хихикнула Лили. — Возьми свои слова назад! Скажи, что берешь слова назад! Я не собираюсь жениться на тебе, пока не скажу свою речь! Лили поджала губы. — А почему ты думаешь, что я скажу «да» второй раз, когда ты так грубо просишь меня отказаться сначала? — игриво поинтересовалась Эванс, и с лица Джеймса исчезли все краски. Он побледнел, в его глазах промелькнул ужас. Джеймс сердито выхватил кольцо из миски с десертом и натянул его на женский палец. Потом также сердито поднялся с колен и подхватил свое мороженое, усаживаясь напротив. Лили расхохоталась. Почему она вообще удивлена, что предложение происходит именно так? Джеймс был одним из Мародеров, и жизнь с ним была хаосом, который возвращал ей счастье, и она никогда не променяла бы это ни на что другое. — Я люблю тебя, — сердито буркнул Джеймс, облизывая ложку. Лили кивнула. — И я хочу провести с тобой каждый день до конца моих дней. Но сейчас ты меня очень бесишь. Рыжеволосая красавица поднялась на ноги и, приблизившись к Джеймсу, опустилась на его колени, обнимая за шею. Она ласково поцеловала парня, позволяя ему обхватить ее за талию, шумно вздохнуть и немного расслабиться, а потом оторвалась от него. — Тебе не нужно говорить мне красивых слов, Джеймс Поттер, — нежно сказала Лили, целуя его в лоб. — Я вижу все, что не сказано, в твоих глазах и в твоих поступках. Джеймс закатил глаза и улыбнулся, притягивая ее ближе к себе, целуя ее и обнимая. — И ты можешь сказать Ремусу, что кольцо в мороженом — это очень романтично, — хихикнула Лили. Она обняла его щеки руками, потом оторвалась, чтобы убрать миску с десертом и снова поцеловала парня. — А теперь ты не хотел бы отнести свою невесту в постель и отпраздновать помолвку? Джеймс поиграл бровями и кивнул, сразу же подхватывая ее на руки.