Молот ведьм

24 декабря 1978 — Это странно, что я волнуюсь? — спросил Регулус, наблюдая за тем, как Блейк накручивает пряди волос, свистя себе что-то под нос. Он сощурился. Блэк мог играть наивного дурачка рядом с ней, но парень не был идиотом от слова совсем. Он прекрасно понимал, что Блейк провела несколько дней не в Хогвартсе, не у Дамблдора и даже не рядом со своими любимыми гриффиндорцами. К тому же, Кавьяр нравился курс маггловедения, как бы она не отнекивалась. И пусть девушка на самом деле написала отказ, это лишь для того, чтобы сделать собственные отговорки более правдоподобными. — По поводу? — спросила она, расправляя складки на рубашке. — Вечера, — уточнил Регулус. — Это первый раз, когда мы вот так… Блейк обернулась на него и посмотрела, как смотрят на глупых детей, спрашивающих, почему небо голубое. Но сегодня действительно был важный вечер. Завтра, конечно, ожидался прием на Йоль, когда гостей будет настолько много, что они спокойно смогут разорвать поместье одним своим присутствием, но сегодня все будет иначе. Ведь на ужине, который созвал его отец, присутствовать будут не только Друэлла и его кузины, но и сам Волан-де-Морт. И еще Регулус попросил разрешения позвать к столу Барти. Парень знал, что Крауч нравится его семье, но не был уверен, как к этому отнесется Лорд, ведь, все же, он главный гость. Однако его удивлению не было предела, когда Вальпурга ответила словами Волан-де-Морта о том, что он будет рад познакомиться с молодым дарованием, за которого поручился сам Регулус Блэк. Барти был счастлив, и брюнет мог поклясться, что друг почти расплакался от подобной чести, но сумел взять себя в руки, когда Регулус сообщал ему об этом около поезда. Наверное, не было бы там так много людей, и Крауч кинулся бы его обнимать. — Почему ты думаешь, что что-то пойдет не так? — хитро спросила Кавьяр. — Потому что ты сказала мне, что я не скоро забуду это Рождество, — напомнил Регулус. — Да, — пожала она плечами, — это так. Но это не значит, что что-то пройдет плохо. Блейк обернулась на него и пошлепала ногами к черным лаковым туфлям. Почему-то она не стала надевать юбку и ограничилась брюками, хотя Регулус думал, что дело в ее отвратительной терморегуляции. Серьезно, эта девушка не переносила холод. Блэк был уверен, что, будь ее воля, Кавьяр не вылезала бы из-под одеяла всю зиму, лишь бы не видеть снега и не дрожать от влажности и ветра. — Ты можешь уже сказать мне, что ты задумала? — спросил парень, и Блейк покачала головой. — Я не хочу испортить сюрприз, — она бросила какой-то напряженный взгляд на дверь комнаты, задержавшись на дверной ручке, и Регулус нахмурился. Что с ручкой-то не так? Мало того, что Блейк ходила взвинченная все это время, так она еще и вздрогнула, когда Регулус предложил ей закончить собираться в его комнате. Да, они были в его комнате. Но они же не делали ничего... такого? И тут вдруг дверь с грохотом распахнулась, и на пороге нарисовалась знакомая взъерошенная макушка Беллатрисы. Женщина ехидно улыбнулась, смотря на пару, а потом сразу же приблизилась к Блейк. — Мисс Кавьяр? — позвала она, чуть повернув голову. — Вот уж не ждала вас найти в покоях моего кузена. — Мадам Лестрейндж? — практически весело ответила ей Блейк, если бы не холод в ее словах. — Не ждала увидеть вас в покоях моего парня. Беллатриса странно хихикнула, а потом подошла и опустилась на постель около Регулуса. — Развлекаетесь, детишки? — Ты пришла как раз на моменте, когда я должен был снять штаны, — ухмыльнулся он, и Беллатриса фыркнула. Блейк на это их взаимодействие чуть наклонила в бок голову, улыбнувшись. Конечно, для многих, кто знал Беллу, она была всего лишь чокнутой и фанатичной последовательницей Темного Лорда. Регулус был уверен, что кузина желает отметить свое тело всеми символами этой войны во славу великого волшебника. Но для него она была сестрой. Беллатриса не читала ему в детстве сказок и не целовала в лоб, но она была тем, кто учил его пользоваться самыми простыми заклинаниями, даже при условии, что ее обучение сопровождалось наказаниями. Беллатриса отпрашивала его у матери, и они развлекались во Франции, где она любила проводить время. Возможно, Лестрейндж не была нежной девушкой, какой была Блейк. Может, она не умела любить. Но ей была присуща животная потребность защищать свою семью, коей не обладал Сириус и их отец, Орион. Беллатриса была рядом. И Регулус даже мог вспомнить тот момент, когда он, пятилетний, испугался грозы, и брюнетка, играя палочкой, наколдовала ему звезды на потолке комнаты, попросив не плакать, потому что ее это раздражает. Но он помнил, какими добрыми были в тот момент глаза девушки, когда Регулус улыбнулся и обнял ее за ногу, благодарно всхлипывая в подол ночнушки. — Все начинают собираться, — сказала Беллатриса и снова посмотрела на Блейк. Та нахмурилась. Кавьяр вдруг ощутила, как ее ментальный щит содрогнулся под напором Пожирательницы. Блейк закашлялась, но все же твердо посмотрела в глаза Лестрейндж. К дверям их комнаты подошел еще один человек. — Что тут происходит? — Ничего, матушка, — процедила Беллатриса. Они схлестнулись. Кавьяр тренировалась много лет, но даже она поморщилась от напора женщины. — Просто девичий разговор, — продолжила она. — Что не так? — тихо спросил Регулус, посмотрев на Блейк. — Все так, — кивнула блондинка. Она сжала зубы, когда давка обрушилась на дальние концы ее щита. Это была особая техника, благодаря которой можно было погнуть блокирующий пласт. Ментальная магия — один из подвидов которой — окклюменция могла принимать разные формы. Некоторые предпочитали хранить важные и особенные воспоминания в шкатулке, некоторые — запирали за дверью, но Блейк пользовалась другой техникой. Ее воспоминания были закрыты за ментальной пластиной, которая покрывала их толщину. Если Беллатриса пытается обойти подобную технологическую особенность, то ей нужно отыскать трещины в защите, и никак иначе, но Блейк научилась не допускать подобных трещин. Она подправляла дыры в защите собственными воспоминаниями, и все они падали друг на друга, образуя настолько плотную толщу, что невозможно было разобраться, что есть что. На данный момент Лестрейндж явно была озабочена тем, что картина ночного Хогвартса перекликалась с разговором с Регулусом в библиотеке и наблюдением за квиддичной игрой. Все то, что доступно было Блейк из последних воспоминаний — не опасное, но настойчивое. Сильные эмоции. — Беллатриса! — рявкнула на нее мать, видимо, это была та самая Друэлла. Мозг Пожирательницы смерти начинал кипеть, и она не справлялась с потоком информации. — Дорогая, у тебя кровь! — ахнула Друэлла, и Беллатриса отвлеклась. Она неверяще коснулась пальцами собственного носа, стирая бегущую струйку крови из-под него. — Ничего страшного, — прошипела женщина и уставилась на Блейк. — Как ты посмела? — рявкнула она. — Беллатриса, следи за тоном! — воскликнула Друэлла, обеспокоенно смотря на развернувшуюся перед ней картину. Блейк спокойно поправила кудри на своей голове и оперлась поясницей на рабочий стол Регулуса. — Я ничего не сделала, — покачала головой Блейк. — Из нас двоих это вы пренебрегли этикетом, мадам Лестрейндж. Лезть в чужую голову вас обучили на Слизерине? — Как ты смеешь? — взревела Беллатриса. — Я правильно понимаю, ты сейчас пыталась залезть в голову моей девушки? — обманчиво спокойно спросил Регулус. Кавьяр изумленно уставилась на него. Она не слышала раньше подобного тона от парня. Но Регулус не смотрел на нее. Его глаза цвета ртути врезались в кузину, и та вскинула подбородок. — Может, остальные и смирились с тем, кого ты собираешься привести в нашу семью, но я — не они, — рыкнула Беллатриса. — Она общается с предателями крови и грязнокровками. Я не позволю подобной мерзости… — Закрой рот! — рявкнул Регулус. Этот крик привлек еще больше ненужного внимания. В дверях, отодвигая Друэллу, показалась Вальпурга, и Кавьяр задумалась: почему все думают, что спальня Регулус это проходной двор? Второй ее мыслью было: хорошо, что мы не голые. — Что уже успело случиться? — строго поинтересовалась Вальпурга. Блейк украдкой ухватила гордость и страх в ее мыслях, но потом снова воздвигла собственный щит и переключилась на диалог. — Что ты сказал? — опасно прошипела Беллатриса. — Я не позволю относиться так к моей девушке, особенно, если учитывать ее родословную. — Родословную? — расхохоталась Пожирательница. — Да какая там родословная? Все предатели, и все мертвы! Отец — и тот трус! — Что вы сказали? — тихо, но холодно спросила Блейк. Беллатриса распахнула глаза от ужаса и посмотрела на мать. — Не смотрите на других, смотрите на меня. Лестрейндж подчинилась, Вальпурга крепче ухватилась за дверной проем. — Я прекрасно знаю, кто виновен в гибели моего отца, мадам Лестрейндж, — Блейк сложила руки на груди. — И я отлично осведомлена о том, что его предсмертные крики слышали вы, моя бабушка, и Регулус. Но что дало вам право упоминать это при мне? Регулус вздрогнул от этих слов и посмотрел на Блейк. Та встретила его тяжелый взгляд. Они не говорили об этом, вряд ли Блэк смог соединить две нити, которые блондинка соединила давно. Его не было в те выходные, когда умер ее отец. И Регулус уже знал, что она из Кавьяров. Не надо быть идиоткой даже с его точки зрения. Беллатриса вдруг зашипела, заставив Кавьяр вскинуть ладонь. Блейк наморщила лоб, хватаясь за ее магическое ядро. Ей стоило бы поберечь силы для вечера, но она забрала у бабушки достаточно, чтобы заставить Лестрейндж зашипеть от разогревшейся кожи. Ее руки подогнулись, и женщина упала спиной на кровать Регулуса, тут же вскочив, чтобы обороняться. — Ты смеешь использовать против меня… — Магию еретика? — осведомилась Блейк. — Да. Пока на меня нападают, желая забраться в мысли, а после бросают обвинения люди, которые убили моего отца. В вас хоть капля совести есть? — блондинка поджала губы. — Не стоит путать мою молодость и мою неопытность, мадам Лестрейндж. Против еретика не выстоите даже вы. — Заткнись! — крикнула на нее Беллатриса, она порывалась броситься вперед, но Регулус вдруг выскочил перед ней и обхватил запястье кузины, слегка отталкивая. — Прекрати, — ледяным тоном сказал парень. — Ты ее защищаешь? — истошно завизжала Беллатриса. — Она — любительница грязной крови! — Возможно, — кивнула на это Блейк и снова дернула запястьем. Женщина вскрикнула, когда ее ноги подогнулись, и она упала на колени, осматривая икры и ступни, которых сейчас не чувствовала. Беллатриса вскинула на нее поистине дикий взгляд, но Кавьяр, уже уставшая от придури этой семейки, даже не вздрогнула, только сильнее скривила губы и усилила давление. Все та же трансмиссивная магия. Еретики достаточно часто, если судить по историческим справкам, пользовались ей. Посредством подобных чар и сильнейшей концентрации — чему Блейк училась месяцами в Мисмахиас — можно было небольшими импульсами воздействовать на магический фон другого волшебника, отбирая его силу или разогревая ее до такой степени, что тот лишался возможности двигать конечностями. — Я могу быть магглолюбкой, — Блейк приблизилась к Беллатрисе, смотря на нее сверху вниз, чтобы та запомнила, где именно было ее место. — Я могу общаться с предателями крови, но моя семья, в отличие от вашей, никогда не роднилась ни с одним из них, — Лестрейндж попыталась дернуться, но Кавьяр резко подняла вверх кулак, и женщина вскрикнула, когда ее ноги словно оказались уколоты сотнями игл. — Ты… — Не смейте говорить со мной так, — рявкнула на нее Кавьяр. — Для меня вы — никто. И я не трогаю вас на самом деле только из-за величайшего уважения к вашей тете и кузену, ради которых я здесь, — Блейк чуть опустилась вниз. — Но не думайте, что я не злопамятная. И не сомневайтесь в том, что предел моему терпению не вечен, мадам Лестрейндж. Беллатриса замолчала, гневно прикусывая губы. Оскорбления рвались из нее, но она не посмела двинуться. — Выйди и приведи себя в порядок, — распорядилась Друэлла, внимательно осматривая дочь, словно та была грязным щенком, притащенным с улицы. Как только Беллатриса покинула комнату, Блейк передернула плечами, и Регулус сразу же оказался рядом с ней, осматривая на предмет повреждений. Они отошли обратно к рабочему столу, и Кавьяр поджала губы. — Мисс Кавьяр, мне безумно жаль, — начала было Друэлла, но Блейк лишь покачала головой. — Перестаньте, — мягко сказала она, едва улыбнувшись. — Разве вы вложили эти слова в уста вашей дочери? Вашей вины в этом нет. Я ожидала подобного, я прекрасно знаю, что мои взгляды все еще трансформируются и меняются, конечно, у многих будут вопросы и сомнения, — Блейк покорно опустила голову, высказывая свое уважение. — Хотя, конечно… — она едва хихикнула, — вторжения в собственные мысли я не предвидела. Но и мне стоит извиниться. Обе сестры непонимающе посмотрели на нее. — Вы пригласили меня к себе, дали мне теплый угол, а я так бессовестно нападаю на члена вашей семьи, — Блейк прикусила губу, — мне действительно жаль. С Беллатрисой все будет хорошо, это была легкая магия торможения. Она в порядке. — И все же, Друэлла права, — подала голос Вальпурга, довольно оглядывая Регулуса и Блейк, — Беллатриса не имела никакого права вести себя так с вами. Мне безумно жаль, — женщина кивнула сестре. — Ужин скоро начнется, спускайтесь, как будете готовы. — Конечно, матушка, — покорился Регулус. Вальпурга и Друэлла вышли, и парень опустил Блейк на стул, а сам присел перед ней на корточки. Он молчал. Блейк знала, почему. Потому что они никогда не обсуждали причастность его семьи к смерти ее отца. — Это была Оша? — спросила Блейк, и Регулус, содрогнувшись, кивнул. Его плечи напряглись, голова опустилась вниз, словно он ждал наказания, как провинившееся животное, но Блейк не могла позволить этому разрушить то, что у них уже получилось построить. Регулус защищал ее сегодня перед Беллатрисой, и ей понадобится эта защита, когда она окончательно заберет у бабушки силу за ужином, а потом выставит ультиматум Волан-де-Морту. Кавьяр уже знала, что ему предложить. Поэтому она придвинулась к краю стула и обняла Регулуса за шею, позволяя ему шумно вздохнуть и судорожно обхватить ее за талию, прижимая к себе. Его дыхание мазнуло по прорехам между пуговицами, коснулось кожи груди и опустилось ниже, стекая горячими потоками куда-то к пупку. — Я тебя не виню, — пробормотала Блейк, целуя его в макушку. Я тебя ненавижу, дополнила в мыслях. У нее действительно не было причин обвинять парня в смерти родителя, это был закономерный, пусть и жестокий исход, а Блейк была прагматиком. Единственное, чего она не могла простить, это спокойной улыбки ей прямо в лицо на следующий день. А все остальное? Да пошло оно к черту! — Это было горячо, — пробормотал Регулус ей в живот, а потом приподнял голову. Блейк вскинула брови. — Что именно? — Ты и Беллатриса. — Ты возбудился, смотря на то, как мы с твоей кузиной пытаемся не убить друг друга? — скептично спросила она. — Что? Фу! Нет, не это, — покачал Блэк головой. — Просто ты… я никогда не видел тебя в ипостаси еретика. — Помнишь, я говорила, что ты не скоро забудешь это Рождество? — Регулус поднялся на ноги, и Блейк — за ним, закинула руки ему на шею. — Ну? — Это не последний раз, когда ты сегодня видишь меня такой. Регулус дернул уголком губ и поцеловал ее, обводя языком нижнюю губу, которую Кавьяр никак не могла перестать прикусывать. — Ты меня убиваешь. — Стараюсь изо всех сил.

***

Это было неловко. Типа, не просто неловко, как знакомство с родителями парня или… что-то такое. А прям. Серьезно неловко. Она сидела между Регулусом и Барти (спасибо, блять, большое). Напротив — Оша и Беллатриса. Как будто ей мало одной, они что, идут в комплекте? Волан-де-Морт же находился во главе стола, по обе стороны от него — Вальпурга и Сигнус. Рядом с ними — Орион и Друэлла. Видимо, их рассадили по активности в рядах ненавистников грязной крови, и Блейк не могла не признать, что генофонд у них отменный. Сигнус был более худым, чем Орион, не носил бороды, но был выше и как-то мощнее, словно в нем содержалось больше магии. Друэлла была более приземистой, в отличие от сестры, ее глаза были глубже посажены, а волосы отливали белоснежным оттенком, чего не наблюдалось у Вальпурги или Беллатрисы. Но вот Нарцисса определенно переняла красоту от Друэллы. Они с Люциусом тоже присутствовали за столом, переглядывались, пока Малфой лизал задницу Волан-де-Морту, и Блейк так сильно хотела закатить глаза, что, казалось, им уже не терпится начать вращаться в ее черепе. Но она ждала момента. Для ритуала нужна была капля крови, но она не хотела вызывать острого конфликта — одного за вечер достаточно. Бабушка может обнаружить отсутствие своих сил позднее, сейчас ей просто нужно дождаться, когда Оша возьмется за нож и… Она вздрогнула, немного напугав Беллатрису. — Все в порядке, мадам Кавьяр? — тихо осведомилась брюнетка. — Да, дорогая, — кивнула Оша. — Порезалась. Блейк взялась за чашу с вином и, делая глоток, коротко прошептала: — Retraho et aufero, — отрекаю и забираю. Блондинка прислушалась к своим ощущениям, а потом довольно улыбнулась, делая глоток побольше. В Оше теперь не только магического потенциала не было. Ее ядро словно замерло, заледенело, не способное принимать или получать магию. Но Кавьяр, конечно, помнила слова Жриц. Ошу нужно убить, и она получит такую возможность, но, помилуй Геката, она же не животное. Убивать бабушку во время ужина по случаю близящегося Рождества она не собиралась. — Я слышал, что сегодня случилась небольшая неприятность, — подал голос Волан-де-Морт, заставляя всех замереть. До этого момента Блейк старалась не смотреть в его сторону, лишь слегка прислушиваясь к его диалогу с Орионом, но сейчас повернула голову. Ей хотелось, если честно, заползти под стол и звать маму. Волан-де-Морт был худым, даже щуплым, но все же мощным на вид мужчиной. Его темно-карие глаза отливали нездоровым алым, что смотрелось страшно под его черными, как смоль, волосами. Они были острижены достаточно коротко, и лишь несколько длинных прядей спадали ему на лоб. И у Лорда был очень кривой нос. Прям уродливо кривой. Кавьяр зацепилась за эту мысль, пытаясь немного развеселить себя, чтобы прогнать иррациональный страх перед этим… существом. Назвать Волан-де-Морта человеком не получалось. От него исходила нездоровая магия, жуткая, как темнота в дебрях леса. И Блейк нетерпелось завершить ковенат, чтобы узнать, как именно он это делает. — Скорее, легкий разговор, мой Лорд, — наклонившись вперед, сообщила Беллатриса. В этот момент эльфы начали убирать тарелки жаркого, чтобы вынести десерт для всех присутствующих. — Что же случилось? — полюбопытствовал Лорд. Блейк чувствовала его взгляд на себе, но молчала, доверяя Лестрейндж передать случившееся. Она полагала, что никто не хочет ссориться перед лицом такого человека (хотя вряд ли Лорд был человеком в привычном понимании). Кавьяр замерла, когда неожиданная догадка пронзила ее голову. Енохианская магия. Вот же блядство! Вот, чем был тот мерзкий аромат гнили, исходящий от магического поля Волан-де-Морта. Он поддерживает силы енохианской магией! Енохианская магия чем-то походила на некромантию, вспоминала Кавьяр страницы гримуара, но все же отличалась тем, что была завязана на душе, на ее составляющей. Волан-де-Морт спокойно мог поддерживать свою душу убийствами, которые он совершал. Это укрепляло его магическое ядро. Единственное, чего Блейк не могла понять, это как в куче заклинаний и чар найти то единственное, которое использовал Волан-де-Морт. — Мы столкнулись взглядами с мисс Кавьяр, — пропела Беллатриса. — Но уже разрешили все наши проблемы. Блейк едва ей улыбнулась, склонив голову. — Мисс Кавьяр? — послышался голос Лорда. — Это так? — Я бы не могла назвать это даже столкновением, — легко пожала она плечами, коротко взглянув на мужчину. — Девичий разговор. — Верно. Оша тем временем непонятливо смотрела на домовиков, которые бросали на нее испуганные взгляды, но игнорировали женщину, переставляя тарелки с десертом. Блейк поджала губы, чтобы не рассмеяться. — Все в порядке? — наклонился к ее уху Регулус. Его рука мягко легла на ее бедро, поддерживающе и спокойно, и Кавьяр действительно впервые была рада, что парень находился рядом. Длинные пальцы чуть помассировали кожу, и девушка кивнула, улыбнувшись. Блэк ответил тем же, а потом снова опустил глаза в тарелку. — Кричер, почему мадам Кавьяр не подан десерт? — спросила Друэлла, недовольно смотря на домовика. Бля. Кричер опустил глаза на свою грязную тунику и замялся. — Отвечай! — потребовал Орион. — Хозяйка запретила Кричеру служить сквибам, — проскрипел домовик, и Оша разъяренно раздула ноздри. — Что ты сказал? — воскликнул Сигнус. — Вальпурга, что не так с этим тупым существом? Рука Регулуса сжалась на бедре сильнее, и Блейк положила ладонь сверху, чуть сжимая, чтобы отвлечь. Она знала, что на самом деле Регулус любил Кричера. Эльф заботился о мальчике с самого детства, и Блэк не мог смотреть на то, как его будут наказывать. — Повтори, — сказала Вальпурга. Блейк бросила взгляд на Волан-де-Морта, тот наблюдал за происходящим с любопытством, но, в отличие от других, понимал, что проблема не в домовом эльфе, а в Оше. Его глаза прожигали женщину, и бабушка никогда не казалась Блейк настолько жалкой. — Хозяйка, — дрожащим тоном начал Кричер, — запретила Кричеру служить сквибам. — Круцио! — рыкнула Беллатриса, ударяя по домовику, и тот заскулил, но к боли он был готов. Рука Регулуса сжалась еще сильнее, Блейк была уверена, что останутся синяки, но она спокойно отнеслась к этому. Приятно было видеть, как он теряет самообладание, пусть ей и было жалко Кричера. — Не стоит, Белла, — подал голос Волан-де-Морт, и блондинка напряглась. — Мадам Кавьяр, о чем ведет речь это существо? — Я не имею представления, мой Лорд, — ответила Оша. Ее большие глаза бегали по лицам всех находящихся в столовой, пока не остановились на мужчине. Блейк стала считать. Раз… Оша снова посмотрела на домовика. Два… Она перевела взгляд на свои ладони. Три… Барти рядом чуть вздрогнул, когда женщина с ненавистью уставилась на Блейк. Четыре… Она щелкнула пальцами, видимо, пытаясь использовать магию, но у нее ничего не получилось. Пять… Блейк видела, как вертелись шестеренки в ее голове. Шесть… Темный Лорд чуть подался вперед, остальные притихли, наблюдая за мадам Кавьяр. Семь… Блейк взялась за бокал с вином, одной рукой продолжая поглаживать ладонь Регулуса, лежащую на бедре. Ее сердце билось все чаще и чаще, как в те моменты, когда певец должен выходить на сцену, но ментальная магия заработала снова, закрывая сознание, и она попыталась успокоиться. Восемь… В глазах бабушки что-то щелкнуло, два хризолита вперились в лицо внучки, и она вздохнула, как бык на корриде. Девять… — Что ты сделала? — тихо спросила Оша. Блейк сделала глоток вина. — Ничего особенного. — Где моя магия?! — взревела Оша, вставая с места. Стул с грохотом упал на мрамор. — Не царапай пол, — попросила Кавьяр. — Такой хороший узор портишь. — Закрой свою пасть, мерзавка! — женщина дышала слишком тяжело. Наверное, ей стоит проверить легкие. — Что ты сделала со мной? — Не думаю, что есть название, — нахмурилась Блейк и обернулась на Беллатрису. — Бывает термин для волшебников, чью магию отняли? Лестрейндж распахнула глаза. — Не думаю, — ответила блондинка сама себе. — Ты не имела права делать это! — заревела Оша, схватившись за нож для масла. Блейк скептично осмотрела ее оружие. — Серьезно? — Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — воскликнула Оша. — Теперь наш род умер! Глава рода… Девушка поставила бокал обратно на стол, а после опустила локти на скатерти. — А с чего ты взяла, что ты когда-то была главой? — спросила она, нахмурившись. В глазах бабушки отразилось непонимание. — Твой отец… — Он был трусом, — закатила глаза Блейк. — Но, помилуй меня Цирцея, он же не был полным кретином, — девушка взмахнула рукой, и Оша ахнула, заметив на ее запястье клеймо Кавьяров. — Он сделал меня своей наследницей за несколько недель до того, как мы все покинули Ираклион. — Я была главой рода до этого! — рявкнула Оша. — Мой Лорд… — Ты пользовалась семейной магией, потому что я тебе позволяла, — фыркнула Блейк. — Больше смысла в этом нет. — Ты не сможешь достойно исполнять роль, которую отвели мне! — Я и не собираюсь, — ласково протянула Блейк. Регулус напрягся, бросив испуганный взгляд на мать. Вальпурга нахмурилась. И вот сейчас был опасный момент, поняла блондинка. — Ты потеряла наш гримуар, ты уничтожила наш дом и родню, — взмахнула рукой Кавьяр. — Ты должна быть счастлива, что я не убила тебя, — девушка закатила глаза. — Убивать за ужином — это моветон. — И ты думаешь, что тебе кто-то позволит избежать этой работы? — рявкнула снова Оша. Блейк устало потерла переносицу, думая, что, если она переживет этот вечер, ей надо будет дать награду за достойную актерскую игру. — Почему же ты делаешь из меня злодейку, которая собирается отнять поддержку Кавьяров у Пожирателей? — недовольно спросила она, и это заставило Регулуса слегка расслабиться. — Я все еще здесь. И я никуда не ухожу. Я не собираюсь сидеть ровно и ничего не делать, — Блейк побарабанила пальцами по столу. — Ты просто появилась и отстранила меня от всех дел. Она посмотрела на Волан-де-Морта. — Я предполагаю, что все, что уже передал вам Регулус, станет небольшим кредитом для меня до окончания школы, — мужчина чуть дернул уголком губ. — А после этого мы спокойно разберемся в том, чем именно я могу помочь. В конце концов, я тут новая кровь, а тебе давно пора на пенсию, бабушка. Но Блейк все еще смотрела на Лорда. Либо ее авантюра сейчас выгорит, и она получит кредит уважения за то, на что она решилась. Либо их обеих сейчас убьют. И она была бы рада грохнуть Ошу, но самой пока что помирать не хотелось. Волан-де-Морт приподнял свой бокал в ее честь. — Мне всегда нравились активисты, мисс Кавьяр. Блейк слегка улыбнулась и склонила голову, выражая благодарность. Она долго планировала нечто подобное. Ей пришлось потратить долгие ночи (абсолютно без сна), чтобы выявить в гримуаре те заклинания, которые Блейк могла бы спокойно отдать во власть Лорда. Они были сильными, но не опасными. И от них могла быть польза всем, особенно, если учесть, что Лили и Марлин тоже узнали об этом списке. Они одобрили то, что Блейк собиралась использовать против. — Мерзкая наглая дрянь! — крикнула Оша, никак не успокаиваясь. — Я бы и так могла отдать тебе силы. — Во-первых, — прервала ее Блейк, — ты не смогла бы отдать мне то, чего у тебя никогда не было. Во-вторых, не собираюсь отягощать себя разговором с тобой, ты этого не сделала. И вся наша семья погибла. Блондинка пожевала губу. — Полагаю, я должна поблагодарить тебя за смерть отца. Ведь именно ты сделала меня главой рода и последним еретиком. — Ты не последний еретик, — зашипела Оша. — Я тут! — Ты всего лишь сквиб, — фыркнула Блейк. Бабушка побледнела. — И ничего больше.

***

Регулус буквально втащил ее в свою комнату, а потом прислонился лбом к двери, тяжело дыша. Его плечи подрагивали от сдерживаемого смеха, и парень долго не мог успокоиться. Блейк отошла от него на пару шагов, присаживаясь на постель и размышляя, почему комната Регулуса тут настолько светлая, а на Гриммо похожа на склеп. — Ты там живой? — спросила Блейк, складывая руки на коленях. Весь запал испарился. Он обернулся, опираясь на дверь. На губах брюнета играла легкая ухмылка, словно он был доволен. — Ты удивительная, — выдохнул он, заставив Кавьяр замереть. — Рег… — Ты просто великолепна, Блейк, — помотал он головой, а потом стремительно приблизился к девушке. — Прогуляемся? Кавьяр нахмурилась и посмотрела в окно. Как бы… — Ночью? — Ночью, — подтвердил парень. — Зачем? Регулус покачал головой и протянул ей руку, заставляя подняться с постели. — Потому что я собираюсь сделать тебе предложение, — объявил он. — И сделать я это хочу по всем правилам. — Даже на одно колено встанешь? — ахнула Кавьяр. — Да, идем. — Моя мантия в комнате. Он закатил глаза и, надев на себя собственную мантию, протянул девушке черное пальто, которое Блейк видела на нем несколько раз. Девушка оделась, и они вместе выскользнули из дома. Регулус уверенно вел ее за собой по темному саду, периодически взмахивая палочкой, чтобы зажечь расставленные тут и там светильники, и они остановились около большого фонтана со странной абстракцией, которую Блейк не могла понять. — Это странно, — прокомментировала она. Ноги уже начинали замерзать, и Кавьяр лишь надеялась, что у англичан нет традиции праздновать годовщину помолвки каждый год, потому что она бы замерзла постоянно что-то отмечать зимой. — Нормально. — Вот ты знаешь, что это? — недовольно спросила Блейк, и Регулус закатил глаза. Он обнял ее лицо ладонями и легко стер упавшие на кожу снежинки. Улыбка тронула его губы. — Теперь мы вернемся к тому, для чего пришли? — Да, — рассмеялась Кавьяр, закатив глаза. Он слегка наклонился, касаясь своим носом ее, а потом легко поцеловал. Губы у Регулуса были теплыми, слегка обветренными от зимнего ветра, но все такими же приятными, какими она помнила. — Тогда идем. — Еще дальше? Регулус переплел их пальцы и потянул ее дальше, к самому концу сада. К беседке. К той самой беседке, где он восхвалял ее волосы в прошлый раз. Это было красивое поместье, и беседка даже при небольшом французском снеге казалась Блейк удивительной. Цветы все также свисали с крыши, но они были заморожены магией. — Ты правда встанешь на одно колено? — спросила она со смешком. Регулус на это поморщился, переживая сильнейший удар по его гордости, а потом кивнул и привлек ее к себе, обнимая за талию. Блейк закинула руки ему на плечи, снова увидев в этом разницу с Сириусом. Старший Блэк был более мускулистый, более сильный физически, и лишь его лицо чаще всего напоминало о том, что он был аристократом. Регулус же был истинным представителем голубых кровей. У него были покатые плечи, узкая линия поясницы и бедер. Его руки оплетали голубоватые вены, просвечивающие через бледную, не тронутую загаром кожу. Он улыбнулся. — Блейк Кавьяр, — торжественно сказал Регулус, — я тебя люблю. Она вздрогнула. Он никогда не говорил этого раньше, но на краю его сознания плескалась алая отметка «ложь», поэтому девушка лишь улыбнулась и ответила: — Я тоже тебя люблю. — Не перебивай, пожалуйста. Я долго готовился. — Ладно. — Цыц. Я заметил тебя в тот момент, когда ты сказала Рабастану отвалить, и это было шикарно, — Регулус наклонился и поцеловал ее в губы. — А потом, когда мы познакомились в библиотеке, и я отпустил какую-то глупую шутку про сладости, я так надеялся, что ты засмеешься. Молил Мерлина, чтобы ты засмеялась. И так и случилось. И я влюбился в тебя в ту ночь на Астрономической башне, когда впервые поцеловал. Блейк не знала, почему, но ей хотелось плакать. — Мы стояли под звездами, и ты рассказывала мне о Касторе и Поллуксе, и я понял, что хочу слушать тебя до конца своих дней, — она прикусила губу. Парень улыбнулся. — Поэтому, — Регулус опустился на одно колено и достал из кармана бархатную коробочку. Внутри, поблескивая в лунном свете, лежало кольцо, которое — Блейк была уверена в этом — никак не могло принадлежать семье Блэков. — Я сам его придумал. Эскиз, в смысле, — поделился Регулус. Золотое кольцо представляло собой две переплетенные ветви, вместо почек на котором были драгоценные камни. Одну ветвь покрывали изумруды, маленькие, круглые. Вторую — рубины — точно такие же. — Слизерин и Гриффиндор, — пробормотала Блейк. — И золото в честь Гелиоса, — она подняла на него глаза и впервые за долгое время позволила своим щитам опуститься. Шпионил ли он за ней, притворялся ли он — Регулус позаботился о том, чтобы кольцо напоминало ей о родине. Блэки издавна носили серебро, как признак чистоты их крови. А он попросил, чтобы кольцо было золотым. Блейк позволила себе заплакать. Не важно, что Регулус к ней чувствовал. Он абсолютно точно привязался к ней так же, как и она к нему, и Кавьяр не понимала, как позволила этому произойти. После всех странных проявлений его ревности, после его вспыльчивости, Блейк была уверена, что все теплые чувства будут убиты. Они ничего не знали друг о друге на самом деле, но последние дни, проведенные с Регулусом, доказывали, что она рухнула в эту кроличью нору и не знала, хотела ли выбраться оттуда. Регулус Блэк стал ей дорог, и это было ужасно. Блейк понимала, что все, что она любила в нем, было притворство слизеринца, но она не могла перестать думать о том, что будь это настоящий Регулус, она свалилась бы в его объятия и не захотела бы вылезать из них. — Блейк Кавьяр, — тихо спросил Регулус, — ты станешь моей женой? — Да, — она всхлипнула, кивнув, — да, конечно. Блэк расслабился и осторожно надел кольцо на ее безымянный палец, а после, притянув к себе за талию, жадно поцеловал, ловя вздохи и всхлипы поцелуем. Блейк обняла его за шею, зарылась пальцами в беспокойные черные волосы, едва задевая кожу головы ногтями, позволила себе утонуть. — Это будет катастрофа, — прошептала она, отвлекаясь от поцелуя. — Что? — ошеломленно пробормотал Регулус. — Я буду Блейк Блэк. Он несколько секунд изучал ее покрасневшее от слез и поцелуя лицо, а потом вдруг расхохотался. Кавьяр охнула. Она никогда не слышала, как он хохочет. У Регулуса была красивая улыбка, которая позволяла видеть ямочки на его щеках. Нос у него слегка сморщился от хохота, и он привлек ее ближе к себе, утыкаясь лицом в плечо. Его руки скомкали верх пальто на ее спине, и Блейк нежно чмокнула парня в бьющуюся на шее вену. — Ничего страшного, — прошептал он. — Я не буду шутить. — Надеюсь. Иначе я с тобой разведусь. — Ты не сможешь, — весело заявил ей Регулус. — В нашем контракте будет прописано, что развод возможен только при условии угрозы жизни от партнера. Я не собираюсь на тебя нападать. — М-м, — Блейк поцеловала его в щеку, — я могу на тебя напасть. — Уже боюсь.