Круги на воде

В одиночестве ходить по улочкам Киото стало любимым занятием Хиджикаты прежде, чем он обратил на это внимание. Особенно нравились ему такие прогулки вечерами. На Киото опускалась темнота, ее чуть разбавляли, делая при этом гуще, фонари возле лавок и магазинов. Накрапывал дождь, на лужах плясали блики. Красиво. В веселых кварталах и вовсе было светло как днем, но туда сегодня идти не хотелось. Свободного времени не хватило бы, чтобы уединиться с красавицей, а простые прогулки по Шимабаре порой вводили в тоску. Куда лучше было бродить по затихающему городу, не раскрывая никому своего имени и статуса. Заместителя командира Шинсенгуми в Киото знали. Но кто будет высматривать страшного демона из сплетен в простом прохожем? К тому же — дождь… Стать невидимкой, одним из многих, человеком — при свете дня это казалось недостижимой мечтой. — Хиджиката-сан, какая встреча! — слишком веселый голос вернул его в реальность. Единственный прохожий ускорил шаг и скрылся за первым же поворотом. Неужели хватило одной фамилии? Кричал определенно Соджи. Хиджиката остановился и повернулся на голос. Соджи подбежал к нему, совсем по-детски перепрыгивая лужи. — Не думал вас здесь увидеть, даже показалось поначалу, что обознался. Куда вы идете? Я не помешаю? Можно с вами? — поток вопросов едва ли иссяк бы, не задай Хиджиката в ответ свой. — И что бы ты делал, если бы прокричал приветствие незнакомцу? — Извинился бы. Но так вышло бы даже веселее, чем встретиться с вами. Хиджиката со смешком выдохнул. Возможно, прогулка с другом не хуже прогулки в одиночестве. — Нет, ты не мешаешь. Если не боишься промокнуть, можешь пойти со мной. — Куда? — Не знаю. Ты идешь? — Хиджиката не стал дожидаться ответа и двинулся вперед, но уже на втором или третьем шаге запнулся. Правая нога проскользнула слишком далеко вперед, и таби намок в ближайшей луже. На гета порвался ремешок. Соджи легко догнал Хиджикату и озадаченно посмотрел под ноги. — Ох, какая жалость, Хиджиката-сан! — Соджи и правда немного огорчился, но и развеселился тоже. — Если бы я вас не окликнул, вы бы, возможно, не порвали ремешок на обуви. Позвольте мне в качестве извинения поменяться с вами. — И Соджи не дожидаясь ответа выскользнул из своих гета и поставил их перед Хиджикатой. — Соджи… — Не волнуйтесь, Хиджиката-сан, мне не холодно, я не заболею. — Все-таки он хорошо знал Хиджикату и смог предугадать вопрос о самочувствии. Такой хитрый, но такой дурак… — Я их не возьму. А раз уж ты понял, что меня беспокоит, то точно не возьму. — Хиджиката-сан, я здоров, честно. Не беспокойтесь о таких мелочах! — Здоров, как же. Говорит таким искренним тоном, что это точно ложь. — Соджи… Не перестанешь упираться, и пойдем босыми оба. — Заместитель командира не может вернуться в казармы босым. А я могу сказать, что бегал по лужам. Мне поверят, значит, мне можно! Прошу меня простить! — уже после первой фразы (которая, следовало признать, имела смысл) вся серьезность пропала из голоса Соджи, и он смеясь убежал. Гета оставил здесь. Обе пары. Как ребенок. В десять лет он бы повел себя так же. Вывернул бы все так, чтобы с ним не могли не согласиться. Вечерняя прогулка не задалась. Он не сможет гулять в гета Соджи и не думать, где и в каком виде теперь пропадает сам Соджи. Рядом не осталось ни души. Но у ближайшего перекрестка виднелся силуэт. Он знал, чей. — Возвращаемся! — крикнул Хиджиката. Чем мокнуть под дождем, лучше вернуться. К тому же, скоро комендантский час, а можно ли Соджи сегодня задерживаться, он не знал. Из темноты донесся смешок согласия. Хиджиката переобулся, подобрал с земли свои старые гета и повернул к казармам.