С любовью, Майкл

       Элизабет Уэсли крепко зажмурилась и закрыла рот ладонью, стараясь в голос не зарыдать. Конечно, в ванной бежала вода, заглушая ее слезы, однако Лисс не любила быть пойманной за этим занятием. У нее перехватывало дыхание, оно становилось рваным и слегка истеричным. Девушка полусидела на краю ванны под ярким светом явно не подходящей для столь маленького помещения лампы. Вода стучала по белому акриловому покрытию тугой струей, защищая ее от самых безжалостных врагов – ее семьи. Почему все неприятности свалились на нее прямо перед Рождеством? Будто Лисс попала в плохую постановку, где перед радугой на героиню выливается вся возможная грязь, да в таком объеме, что среди нее даже дождевых капель не разобрать. Ей потребовалось не меньше десяти минут, чтобы успокоиться. Девушка набрала в горсть холодной воды и умылась. Глаза опухли. И без того, не очень большие, теперь они казались щелками на круглом, сужающемся книзу лице, с острым подбородком и не выраженными скулами. Лисс положила ладонь на лоб. Временами ей казалось, что в свои двадцать семь она выглядела на все тридцать: темные круги под глазами от не утихающего уже несколько месяцев стресса, слишком выраженные носогубные складки, и щеки. Это было каким-то проклятием. Девушка вернула назад челку, прикрыв лоб и поправила собранные в косу светлые волосы. Нужно было выходить, иначе ее хватятся.        Лисс осторожно выключила воду и вынырнула из ванной. На кухне пили чай ее родители с парнем. Мать явно скучала, беседа отца с Максом ее совершенно не интересовала. Она сидела в телефоне с таким сосредоточенным видом, словно собиралась заключить многомиллионный контракт. Хотя, зная ее, это не удивительно. Работа в компании Ирис Уэсли не понравилась. В молодости женщина выдержала у нанимателя месяц и уволилась. Ей нужно было всем управлять самой, со временем деловая хватка и жесткость характера помогли женщине построить серию салонов красоты. Элизабет и не помнила, как часто видела мать, та всегда была занята делами. Появляясь дома, она только строила окружающих. Как только отец терпел такое к себе отношение? Лисс временами отказывалась понимать, как они вообще поженились. Мягкий и какой-то отстраненный от практической жизни Уэйд годился только, чтобы подхватывать брошенные Ирис дела. Мать часто в пылу скандалов говорила об отце, что он просто удобен. И девушку всегда передергивало от этих циничных слов. Разумеется, предрождественский визит не был данью вежливости и уже тем более тоской по любимой дочери. Лисс никогда ей не была. Ее всегда считали немодной, несимпатичной занудой. Когда она поступила в медицинский колледж по гранту, никто не удивился. Правда, корни по материнской линии все еще считали врачей обслуживающим персоналом с низкой зарплатой. Хотя в Детройте у нее не было проблем ни с практикой, ни с деньгами. Порой их было даже слишком много. Нет, Уэсли пришли в гости, потому что младший брат Лисс Лекс ввязался в плохую компанию. Родители были уверены, что всему виной его девушка. Она сразу им не понравилась, больно бесстыже та себя вела. И Ирис решила оградить сына от подобной охотницы за богатыми мальчиками. Женщина с первой встречи сказала подруге Лекса, что та не подходит ее сыну. Парень переругался с родителями, собрал вещи и ушел жить к Кейси (кажется, так ее звали, Лисс не помнила). И это в семнадцать лет! Лекс даже еще школу не закончил! Теперь родители могли видеть сына только на территории учебного заведения, и то парень всеми силами демонстрировал полное отсутствие интереса и к ним, и к их мнению. Он напрямую заявил, куда семья может его деть. А он останется с Кейси. Несмотря на истерики матери, угрозы, банковские карточки Лекса она не блокировала. Ирис была уверена, что сын ввязался в криминальную компанию. Ведь кем еще могла быть эта Кейси? Приличные девушки уличными танцами не увлекаются. Наверняка она еще и наркотики принимала. В последнюю попытку поговорить с сыном парень не выдержал и спустил в унитаз какую-то очень дорогую материну рыбу. Видимо, следом Лекс не отправился только благодаря своим габаритам. Слушая рассказы родителей, Лисс поначалу даже прониклась. В отличие от них с ней брат разговаривал и твердо стоял на своем: Кейси – та самая девушка, ему плевать, что вбила в себе голову мать, он возьмет их с отцом измором. Однако все закончилось обвинениями Лисс в пренебрежении своими функциями как сестры. Она так много времени уделяла учебе, не следила за собой, что у Лекса не было перед глазами примера правильной девушки. К тому же Лисс просто обязана была встать на сторону родителей и всеми правдами и неправдами отлепить Лекса от этой девицы. Девушка разве что головой не стукнулась от изумления. На фоне всего происходящего в ее жизни подобные обвинения звучали до ужаса несправедливо. Да еще и Макс ни слова не сказал в ее защиту. Их отношения в последнее время катились в бездну.        Они познакомились еще в школе на последнем году обучения. Лисс только-только рассталась с парнем и вообще-то не собиралась начинать никакие новые отношения. Все получилось само собой. Девушка пошла на свидание с приметившим ее Максом от скуки. И ей не очень понравилось. То ли сердце еще неокончательно восстановилось после разрыва, то ли просто человек был не ее. Она собиралась поговорить с парнем, возможно, извиниться и прекратить этот еще не начавшийся роман. Однако Макс пришел в школу с огромным букетом роз, и Лисс просто не смогла ему ничего сказать. Они начали встречаться. Сразу же после окончания школы парень сделал ей предложение и, изумленная, всю жизнь желавшая учиться, девушка отказалась. Бойфренд обижался на нее несколько месяцев. Она поступила в колледж, отношения продолжались, только со временем все больше портились. Макс всегда был склонен к жесткому юмору, порой его шутки задевали за живое. Временами Лисс казалось, что у нее не осталось чувств к Максу. Но порвать отношения она не решалась. Столько времени вместе! Около двух лет назад они решили съехаться. Девушка надеялась, этот шаг укрепит отношения, может, Макс даже сделает ей предложение. Все-таки за прошедшие десять лет она несколько переосмыслила свои взгляды на брак, и дело здесь было не только в окончании колледжа. Парень жениться не спешил. В последнее время он только и делал, что критиковал ее. Лисс плохо убиралась, неправильно резала продукты, готовя ужин, тратила много денег. Хотя с последним девушка уж никак не могла согласиться: все свои покупки она совершала на свою зарплату. К тому же Макс часто стал говорить ей, как девушка поправилась. Он увлекся штангой и регулярно после работы допоздна пропадал в спортзале, смотрелся в зеркало, любуясь своими бицепсами, а потом хватал Лисс за животик. Мать Элизабет его в этом полностью поддерживала и периодически напоминала, что если дочь не займется собой, то не видать ей ни кольца на пальце, ни вообще мужчины рядом. А потом, где она найдет себе нового с ее-то неухоженным видом и вредным характером? Накануне прихода родителей Макс обругал ее нижнее белье, сказав, что раз они планировали заняться любовью, можно было бы надеть что-нибудь поприличнее, хотя бы кружевной комплект. Усталая после тяжелой работы, Лисс была рада наличию сил просто для самой возможности уделить время парню. Но его такой расклад, похоже не устраивал.        В груди скреблось что-то неприятное. Хотелось встать и покинуть кухню, где Макс с отцом рассуждали о машинах. Да они бы уже могли накопить, если бы парень не упрямился и согласился делать это вместе, а не тащить все на себе. Лисс чувствовала себя чужой в собственной семье. - Вы мне надоели! – Ирис бросила айфон в сумку и раздраженно глянула на замолкших мужчин. – О ерунде можете поговорить и потом. Элизабет, будь добра, передай Лексу все, что я сказала. Ему не место на съемной квартире. - Мам, у него своя голова на плечах есть… - Какая у него может быть голова, ему семнадцать! Я лучше знаю, что ему нужно.        У Макса зазвонил телефон, и он вышел из комнаты. Ирис тут же наклонилась к дочери. - Детка, может, зайдешь в салон? Покрасим тебе волосы, сделаем пару инъекций с гиалуроновой кислотой. - Мама, оставь меня в покое, меня все устраивает! К тому же у меня нет времени. - Ну, разумеется. У тебя есть время только на работу и твоих сектантов.        Лисс сложила руки не груди и откинулась на стуле. На самом деле, ей хотелось побиться головой о стол. Несколько лет назад в один из тяжелых периодов жизни, когда родители находились на грани развода, и внутри у девушки расширялась черная дыра, она зашла в первую попавшуюся церковь и рухнула на колени. Лисс тогда впервые за несколько месяцев позволила себе заплакать. Она никогда не отрицала наличие Бога, но и к людям, постоянно посещающим церковь, не относилась. Тогда девушка молилась, как могла, и ситуация постепенно наладилась. Что-то вновь потянуло ее в храм, и Лисс не заметила, как прониклась верой, стала постоянной прихожанкой. Церковь оказалась православным приходом. Надо же, из стольких протестантских и католических ее занесло именно в русскую вотчину. Ей всегда нравилась русская литература, культура, а теперь еще и русская вера. На приходе было много иммигрантов. Все было так солнечно, только вот период неофитства имеет тенденцию заканчиваться. Проходит желание молиться, приходится себя заставлять. Бог словно уже не так быстро отвечает на просьбы, а порой и вовсе игнорирует. К тому же ее сожительство оказалось грехом. Но Лисс об этом узнала уже постфактум. При слове «блуд» ей всегда представлялась частая смена партнеров, а не стабильные хоть и внебрачные отношения. Макс ее веру, итак, не особенно одобрял. Как-то раз девушка попыталась заикнуться о свадьбе, потому что ее мучила совесть, она не хотела жить в грехе, но ее практически высмеяли, и больше она этот вопрос не поднимала. Вера чуть отошла на второй план. Все чаще в голове оседали мысли: а есть ли Бог? Если есть, почему люди такие злые? Почему ее постоянно критикуют и парень, и родители? Почему она несчастлива и неизменно хочет спрятаться от мира, а дыра в груди вновь разрастается? В детстве Лисс мечтала о семье и детях, теперь же она не знала, светит ли ей вообще замужество. Ведь сначала надо встать на ноги. Как долго они будут вставать, Макс никогда не уточнял. Вся жизнь для нее окрасилась в серый цвет безнадежности и скуки. Она даже подумывала выписать себе антидепрессанты, однако отмела эту мысль, испугавшись потенциальных проблем с лицензией.        Макс вернулся и, к удовольствию Лисс, сумел выпроводить ее родителей. - Слушай, - сказал парень, когда девушка облегченно выдохнула, - они могут пореже приходить? - Я только за. - Вечно строят из себя экспертов. Хотя, может, ты прислушаешься к матери? Ну, там волосы покрасишь, имидж сменишь. - Что не так с моим имиджем? – Нахмурилась Лисс.        Макс пожал плечами. - Надоело. Хочется чего-то свежего, молодого, а ты… как будто тебе уже сорок. - Ну, спасибо.        Парень, увидев, как на лице девушки проявилась обида, тут же поспешил отшутиться и ущипнуть ее за щеку. Весь вечер они провели в телефонах, обсуждая с друзьями, как будут праздновать Рождество. Все роли уже давно были распределены. Но куда же без форс-мажора? - Ана не придет! В последний момент муж решил увезти ее к родственникам в Теннаси. - Мне сразу не понравился этот тип, такой мрачный, неразговорчивый. Ана была классной девчонкой, пока с ним не связалась. Ты подумай, - Макс даже отвлекся от телефона, - она ведь нас с ним даже не познакомила, скрывала его, будто мы могли его съесть. Увидели этого парня только на свадьбе. И теперь он ее просто в плен взял! Ни к друзьям в гости, никуда не отпускает. - Да, я полностью согласна. И Тори так думает.       Лисс как раз писала в общий чат, что не нужно обещать, если не можешь исполнить. Она и понятия не имела, как на нее накинутся друзья. «Оставь Ану в покое, она только вышла замуж! Я прошу тебя не начинай скандал», - написала Тори. «Я только сказала, что…» «Ничего не говори лучше». «Мне обидно, что ее не будет! Я хочу, чтобы она это знала!» «Не смей. У нее тонкая душевная организация, она расстроится». «А у меня, значит, не тонкая?» «Переживешь».       Лисс так вымоталась, что полное пренебрежение друзей к ее мнению сломало ее окончательно. «Не помню, чтобы вы хоть раз также поддерживали и защищали меня! Лицемеры! Не хватает смелости говорить в лицо то, что обсуждаете за пределами общей беседы?».       Ей хотелось свернуться пополам, забыть обо всем, особенно о несправедливости. Лисс попыталась втянуть Макса, но он тут же заявил, что не собирается высказывать социально не одобряемое мнение. Она его уже высказала, и что? Ничего… Ее просто проигнорировали. Никому не было дела до ее души, ее проблем и ее переживаний. Лишь бы тихоню Ану никто пальцем не трогал, а ее можно было и в грязи извалять, и вперед вытолкнуть с общим мнением, которое было, как правильно выразился Макс «социально не одобряемым». - Ты мог бы меня поддержать! – Возмущалась Лисс. - Я тебя поддерживаю, просто не хочу ссориться ни с кем накануне Рождества. И ты не ссорься. Ну кому какая разница, что Ана сейчас похожа на щенка на веревочке? - Мне есть разница, я столько лет с ней училась вместе в колледже, я не хочу, чтобы она ломала себе жизнь не пойми с кем. - Это не твое дело. Им плевать, с кем ты спишь, и тебе должно быть все равно.       Лисс ушам своим не верила. Может, она и утрировала ситуацию, но спускать отношения с друзьями на уровень «всем друг на друга должно быть плевать» - низко и отвратительно. - Меня от тебя тошнит.       Девушка покинула спальню, громко хлопнув за собой дверью. Она устроилась на кухне и злилась на окружающих. Да за что ей это? Как можно быть одновременно плохой дочерью, плохой девушкой и плохим другом? В этот момент Лисс позвонила одна из начальниц и высказалась по поводу неправильно оформленного документа. Почему это нужно было делать именно вечером в субботу, девушка так и не поняла. Замечательно! Она еще и плохой врач! В глазах вновь встали слезы, на этот раз не только обиды, но и злости на ситуацию. - Что тебе еще от меня нужно? – Не удержалась девушка, глядя в потолок, - я всем мешаю в этой жизни, у меня ничего не получается! Что ты еще от меня хочешь?! Я не могу больше!        В ушах зазвенело от звука собственного голоса, кроме него Лисс больше ничего не слышала. Какого вообще ответа она ждала? Бог, похоже, забыл о ее существовании. Или решил, что грешница его внимания недостойна. «Что сейчас произошло в общем чате? Ты как?» - Дэйзи… хоть кому-то не все равно. По крайней мере, Лисс очень хотелось в это верить. «Отвратно». «Тебе надо отвлечься, пошли завтра на выставку «Физика будущего», я знаю, ты поклонница физики». «Я в ней ничего не понимаю. И только Митио Каку* хоть как-то вносит в мой мозг научные данные». «Тогда пойдем ради него, заодно все мне лично расскажешь». «Они даже ничего не ответили, Дэйз» «Знаю. Я видела. Давай, спи, завтра все решим».        Лисс рвано выдохнула и устроилась прямо на стульях на кухне. Макс за ней так и не пришел. Интервью журналу Vogue 1993 г. - Он рассказывал, что в момент вашего знакомства, вы были очень подавлены. - Да, действительно. Это был трудный период, я бы даже сказала, черная полоса. И встреча с ним стала невероятным чудом. Я тогда даже не знала, какой он замечательный человек, очень добрый, непомерно добрый для этого мира. Одним своим присутствием он залечивал душевные раны, соответствуя словам собственной песни…