***
Натаниэль без особого энтузиазма ковырял вилкой в тарелке. — Лучше бы тебе всё съесть, — подтолкнула Анна, отправляя в рот кусок варёной курицы. — Ненавижу овощи. — Всем плевать. Это твоя еда на ближайшие одиннадцать часов. Если ты хочешь упасть в голодный обморок посреди игры, подставив и себя, и меня — дерзай. Но потом я придушу тебя во сне. Веснински коротко хмыкает и через силу глотает отвратительный на вкус кусок брокколи. На морковку его мужества не хватает, и Анна тяжело вздыхает. Стул рядом отодвигается и Лау садится, ставя поднос с одной тарелкой на их стол. Он очаровательно, как ему, наверное, показалось, улыбается и подпирает лицо ладонью. Слоски закатывает глаза и запивает свою еду фруктовым соком. Питер внимательно осматривает Натаниэля с макушки до пят и укоризненно цокает. — Ты что же это, мелкий, не ешь, что ли? — он накалывает морковку на свою вилку и тянет её ко рту Ната. — Скажи: «Ааа»! Четвёртый номер смотрит на него, как на идиота, и Лау улавливает напряжение в его позе, сдаваясь и отправляя оранжевый овощ себе в рот. — Ну как хочешь. — Что ты делаешь здесь, идиот? — Ах, Анна, — Лау ухватился за сердце, — как ты можешь? Неужто не рада меня видеть? — Не рада. Его голова с грохотом падает на стол, привлекая внимание Воронов, и Натаниэль поспешно пододвигается, пытаясь закрыть собой этого клоуна. — Ниэль, ты слышал? Она меня не любит. Веснински недоуменно покосился на Лау, а Анна вопросительно приподняла аккуратную бровь. — Как ты его назвал? — спросила Слоски. — Ниэль, — он смотрит на рыжего рядом с собой. — Или мне нельзя, а? Мне казалось, что мы друзья. Натаниэль замялся. Помнит. Даже спустя восемь лет, Питер не переставал удивлять и вводить его в замешательство. Лау настолько неоднозначен — за неделю Нат так и не смог разгадать его. Зато сам двенадцатый номер не переставал лезть. На поле он всегда оказывался рядом: толкал, кидал в спину какие-то комментарии, пасовал чаще, чем позволял Рико, и всегда был в синяках. — Друзья? Не смеши меня, — фыркнула Анна. — Да мы сразу подружились. — Вы даже не разговаривали ни разу. — Ой, да откуда тебе знать? Разговаривали, конечно. — Я — его партнёр. Я знаю всё, начиная от того, с кем он разговаривал, заканчивая тем, какие трусы он надел сегодня. — Анна, развратница! Слоски с силой ударила кулаком по столу, и её прямые волосы, которые едва доставали подбородка, подпрыгнули. Пара Воронов обернулась, и она поспешно взяла себя в руки. В Гнезде нельзя поднимать шум. — Веснински, — Питер обратился к молчавшему Натаниэлю. — Добро пожаловать в Свиту. За столом повисло напряжённое молчание. Лау слишком долго смотрел на татуировку на лице Ната. — Я не в Свите, — сказал он. — После рождества я вернусь к Лисам. Питер зашёлся истеричным хохотом и ухватился за живот, откидываясь на спинку стула. — Тебе смешно, Лау? Двенадцатый застыл, натянулся как струна и обернулся на Рико. — Простите, Король. Морияма молча осмотрел каждого. Все присутствующие Вороны отложили приборы и смиренно склонили головы, не смея проронить и слова. Рико зашёл за спину Натаниэлю и поставил руки с обеих сторон на стол, горячо выдыхая в ухо: — Веснински, за мной. Нат тяжело сглотнул и ровно разложил приборы на столе, вернул стакан с соком на место, вытер руки салфеткой — тянул время как мог. Рико оказался сегодня терпелив. Он лишь тихо дышал ему куда-то в волосы. — Твой натуральный цвет подходит тебе просто идеально, — сказал Морияма. Анна побледнела ещё сильнее, а Лау сжал губы в тонкую полоску. Натаниэль поспешно встал и Морияма в гробовой тишине скрылся в тёмном коридоре, призывая четвёртого следовать за ним. Когда оба ушли, оставляя после себя напряжение в воздухе, Анна выдохнула и сжала пальцами переносицу. Лау серьёзно посмотрел на неё и встал, забирая свой поднос. — Сегодня. Будь готова, — сказал он напоследок.***
Красная подсветка вдоль чёрной стены всё ещё больно резала глаза, и Нат подозревал, что, стоит ему увидеть солнечный свет, — он ослепнет. Рико шёл, не торопясь. Они остановились под дверью Тетсуи, и Веснински плотно сжал веки, готовясь к очередной порции боли. Рико неожиданно притянул его к себе за талию и мокро прикусил мочку уха. — Сегодня на тренировке ты вёл себя хорошо, — выдохнул он. — Продолжай в том же духе. Не будем заставлять дядю ждать. Рико постучал в дверь и открыл её, когда услышал приглашение войти. С человеком, который имеет власть даже над Рико, нужно быть осторожным. Тетсуи встретил его, сидя за столом. Перед ним лежала стопка бумаг, и Натаниэль подавил любопытство, вставая в центре кабинета, сложа руки за спину. Тетсуи смотрел на него какое-то время, разворачивая наизнанку эмоции своими острыми черными глазами. — Рико, выйди, — наконец сказал он. Капитан удивлённо раскрыл глаза, но лишь на мгновение. Поджав губы, он скрылся за деревянной дверью. Остаться наедине с кем-то настолько ужасающим Нат не имел удовольствия уже достаточно долго, поэтому ощутил себя в невыгодном положении. — Подойди. Он сделал ровно три шага по готовой линии в голове, встал перед столом ровно так, как могло удовлетворить Тетсуи. Морияма достал из стопки идеально ровный и острый лист бумаги, положил его на стол и подтолкнул к Натаниэлю не говоря ни слова. — Подпиши. Веснински взял в руки листок и прошёлся по первым строкам. Сердце сжалось, а пальцы рук похолодели. — Это шутка? — напряжённо спросил он. Тетсуи молчал и отнюдь не выглядел как шутник. Он сложил руки в перчатках перед собой, откидываясь на спинку кожаного кресла, и выжидающе сверлил Ната взглядом, пока тот изучал документ о переводе в Эдгар Аллан некоего Нила Джостена. Натаниэль сжал ладонь, в которой держал листок, в кулак и смял его. — Я не буду это подписывать. Мы договаривались только на три недели. — Разве твой партнёр не предупредил, что летом ты переходишь в Эдгар Аллан? — Я говорил это Анне и скажу ещё раз вам, — он швырнул листок на стол. — Я не буду играть за Воронов. И мне плевать, делайте со мной что угодно, но Лисов вы не тронете. Тетсуи бесконечно долго смотрел на него и утвердительно кивнул. — Это твой окончательный ответ? — Да. — Хорошо, — Тетсуи встал и Натаниэль принял оборонительную позу. — Ступай. Веснински удивлённо уставился на тренера. Послышалось? — Вон! — скомандовал Тетсуи, и Нат был более чем рад подчиниться. Рико в коридоре не обнаружилось. Думать и видеть капитана всё равно не хотелось. Он ворвался в комнату, но Анны там не было. Нат посчитал, что может позволить себе взять одну книгу с её полки. Читать в этом отвратительном красном освещении было ужасно сложно: приходилось щуриться и напрягать глаза. Чёртово Гнездо. Он листал «Пёструю Ленту» и не мог избавиться от ощущения подвоха. Что-то было не так и долгое отсутствие Анны только усугубляло его эмоциональное состояние. Нат отшвырнул книгу куда-то в угол и принялся хаотично вышагивать по команде, отсчитывая секунды в голове. Неприятные мысли царапались внутри черепной коробки. Когда дверь скрипнула, Нат поспешно обернулся. Анна была бледная и измученная. Она держалась за дверной косяк, пока Жан пытался втащить её в комнату. — Анна! Нат кинулся вперёд и взял её с другой стороны, положив девушку на кровать. Слоски шикнула от боли и схватилась за живот. Жан сдул с лица мокрые от пота волосы и положил рядом аптечку. — Что с ней?! — с нажимом спросил Нат. Жан молчал, до боли прикусывая губы. Веснински чувствовал, как внутри что-то обрывается. Картинки перед глазами сменялись одна за другой, становились всё хуже и хуже. — Мне нужно идти. Моро так быстро выбежал из комнаты, что Нат не успел ничего сказать. Он решил сосредоточиться лишь на девушке перед собой. Открыл аптечку и принялся хаотично рыться в бинтах и таблетках. — Анна, ты меня слышишь? — кивок. — Что у тебя болит? Скажи мне, ну же. — Я сама, — хрипит Слоски. — Просто отведи меня в ванную. — Нет. Она что-то невнятно пробормотала. Нат колебался всего секунду, а потом резко дёрнул футболку с цифрой десять вверх, оголяя девичье тело. Её грудь была в синяках, а вдоль живота красовались ровные царапины. Веснински нахмурился и потянул вниз шорты. Стоило чёрной ткани упасть на пол, как всё его тело пробило болезненным ознобом. Бёдра Анны были искусаны, изодранные. Вся внутренняя сторона была измазана кровью. Натаниэль пошатнулся и резко отнял руки от тела девушки. Она горько улыбнулась и посмотрела на потолок. — Всё в порядке. Просто отведи меня в ванну, — повторила она. Нат сделал пару-тройку глубоких вдохов и поднял Анну на руки. В ванной он опустил её на холодную плитку и поставил рядом аптечку. Её рука потянулась за упаковкой белых таблеток, но пальцы болезненно дрогнули. — Давай я, — предложил Нат. — Что тебе нужно? — Обезболивающее. Она проглотила таблетку на сухую, без воды и Веснински заметил, как в уголках её глаз собрались слёзы. Ярость медленно загорелась где-то в груди, подогревая мозги и вынуждая руки чесаться в ожидании. — Кто? — как можно мягче спросил он. Она молча смотрела на Натаниэля и он, кажется, впервые обратил внимание на её красивые карие глаза. Словно шоколад, который так обожает Ники. — Выйди, — приказала она. Нат неохотно встал и поплёлся в комнату. Он просидел на кровати больше часа, терпеливо ожидая Анну. Она вышла чистая и собранная, но руки, сжимающие аптечку, предательски дрожали. Он оказался рядом быстро. Заботливо забрал уже ненужную коробку и мягко направил к кровати. Взбил подушку, принёс из шкафа бельё и пижаму, чтобы она смогла прикрыть нагое тело. Веснински старался не обращать внимания на жёлтые синяки вдоль спины, на отвратительные следы укусов на плечах и просто помог ей натянуть майку. — Спасибо, — прошептала Анна. Девушка укрылась одеялом почти до макушки, и Нат стоял перед ней с минуту, пытаясь унять хаос в голове. Переодевшись, он уже собирался лечь в постель, как в дверь громко постучали. С той стороны раздался смех. — Ну что, Слоски, тебе понравилось?! Надеюсь, Лау отодрал тебя, как последнюю суку! — гогот усилился. Это длилось всего секунду. Натаниэль бросился к двери, но где-то за пеленой гнева он услышал сдавленный окрик. — Стой! Он послушно остановился, до хруста сжимая дверную ручку. Нат так сильно сжал ладонь, что костяшки пальцев побледнели, натянулись и, казалось, вот-вот лопнут, обнажая белые кости. Слоски сбросила одеяло и привстала. — Лау? — хрипло переспросил четвёртый. — Ложись, — приказала Анна, похлопав по своей кровати и Натаниэль недовольно подошёл к ней. — Ответь мне. — Я сказала тебе лечь, — с нажимом повторила девушка и он подчинился. Кровать была ужасно узкой, поэтому пришлось практически навалиться на стену, чтобы дать Анне больше места. Она закинула на него ногу, обняла за талию с спрятала голову в изгибе ключиц. Грелась. — Ответь мне, — шёпотом повторил Нат. — Лау,— подтвердила Анна. Перед глазами пронеслись возможные картинки происходящего и он крепче прижал её, пряча в своих объятиях, неловко поглаживая мягкие волосы одной рукой. Мама сделала с ним так лишь единожды, в ночь на его пятнадцатилетние. С тех самых пор она не прикасалась к нему, поэтому сейчас он не знал, делает ли он всё правильно. — Не трогай его, — вдруг тихо сказала Слоски. — Мне повезло, что это был именно он. — Что? Почему? Она молчала какое-то время, и он уже было подумал, что девушка уснула, но неожиданно и очень-очень тихо она прошептала: — Он сделал всё быстро. Будь это другие Вороны, меня бы разорвали, как кусок мяса. Питер всегда так делал. Быстро и максимально безболезненно, если была такая возможность. Всегда так делал? — То есть?… — Да. Мы вроде как договорились, — она удобнее прижалась под боком. — В Гнезде право «первой пробы» всегда принадлежит капитану. А если он откажется, то следующему человеку. Тогда Жан отказался, номер одиннадцать нёс наказание. Но Лау был свободен. В первый раз и сегодня — я благодарна, что это был он. Натаниэль лежал и молча смотрел куда-то перед собой. Его словно окатили ледяной водой. Весь вес реальности ударил по плечам, осел где-то под ребрами и царапал лёгкие. Нет. — Я не знаю, что ты сегодня натворил, но, пожалуйста, не делай так больше, — попросила Анна.