***
Они шли молча. Натаниэль растирал руками затёкшие мышцы шеи, похрустывая позвонками до потемнения в глазах. В этот раз Тетсуи заставил их драить стадион едва пригодными для работы тряпками. Они убили на это по меньшей мере пять часов, изранили колени в мясо, ползая по паркету, пропустили ужин и потратили половину времени, отведённого на отдых. Оставалось примерно полчаса на душ, а потом снова тренировка, наверняка ещё одно наказание, и лишь потом долгожданный отбой, чтобы через пару часов всё повторить. Они погрязли в этой персеверации — дни смешались, сутки стёрли временные границы, а секунды и минуты потеряли свою значимость. В Гнезде жили, будто в вакууме, в котором нет чётких граней. — Веснински! Нат останавливается на полпути, оборачиваясь на Рико, и невольно вздрагивает. Морияма очень зол. — Слоски, прочь! — голос, насквозь пропитанный ядом, кажется, заставляет стены содрогнуться. Анна покорно склоняет голову и удаляется дальше по коридору, в направлении их комнаты. Насколько он знал, Морияма пропадал три дня на фотосессиях и бесчисленных интервью, рекламируя Воронов и закупая огромные партии новейшего снаряжения для экси. Веснински полностью развернулся к капитану, физически ощущая летающую вокруг него ярость и исходящий от тела жар. Рико злится действительно устрашающе — это стоило признать. Он никогда не кричит. Но его холодный, шипящий ненавистью и презрением голос оглушает сильнее, ударяя по барабанным перепонкам. Небрежный вид капитана сейчас стал для Ната искренней неожиданностью. Рико всегда выглядит, как с иголочки. Он не позволяет своим волосам быть в хаосе — даже под шлемом как-то умудряется не испортить причёску. Его одежда идеально выглажена и чиста — на ней нет ни одной складки. Но сейчас Рико будто бы перемолотили в мясорубке. Морияма надвигался на него неотвратимо, словно лавина. Натаниэль не позволил себе закатить глаза — это было запрещено. Любое проявление эмоций — слабость. А от слабостей здесь принято избавляться. Морияма подлетает к нему, хватает за шиворот и валит на пол. Рико осматривал его широко раскрытыми от безумия глазами, его грудная клетка беспрерывно двигалась, хаотично втягивая воздух. Веснински испугано вскрикнул, когда крепкие руки приподняли его голову и с силой приложили затылком о бетонный пол. В глазах потемнело, когда импульс боли проскочил по каждому нерву в теле, и Натаниэль едва не утратил связь с реальностью. По позвоночнику стекла горячая кровь. — Почему? — бешено шептал Рико. — Почему? Даже если бы он и хотел ответить, то не смог бы. Нат до боли закусил язык, когда его голова вновь встретилась с жёсткой поверхностью. Рико навис сверху, прижимая Веснински, восседая на бёдрах и сворачивая его руку до хруста суставов. Болезненный крик защитника эхом отразился от стен, утопая где-то в черноте дальних коридоров. В этом же они были совершенно одни. Морияма поспешно отпрянул, когда понял, что слишком сильно сжал ему руку, едва не сломав её, и, кажется, пришёл от этого в исступление. Капитан замахнулся, обрушивая свой кулак прямо в солнечное сплетение, и Натаниэля пробило дрожью. Его глаза потухли, будто кто-то отнял у него возможность видеть. Он лишь слушал, как усердно и беспрерывно дышал Рико, но делал это ровно до следующего удара по рёбрам, который оглушил его окончательно. — Скажи мне, Натаниэль, ну же! Почему? Почему ты не подписал контракт?! Теперь всё стало на свои места. Нил Джостен расслабился, позволяя грубым рукам трепать его за волосы, с особой щепетильностью рассматривая каждую веснушку на бледном и уставшем лице. Дрожащие ледяные пальцы Рико в обожании погладили лицо, а мокрый и горячий язык обрушился на татуировку, и, стоило японцу отстраниться и увидеть, что она осталась на месте, он пришёл в восторг. — Видишь? — шепчет он, растягивая губы в улыбке. — Видишь? Ты мой. Мой. Четвёртый номер! — Рико убрал улыбку так же быстро, как она появилась. — Так какого дьявола ты не подписал контракт? ХА-ХА, к чему эта гордость, На-та-ни-эль? Нил лежал на полу, раскинув руки в стороны. Под его головой медленно растекалась лужа крови. Парень потерял себя, контроль над телом, над мыслями, над чувствами и над эмоциями. Уголки его глаз щипало от слёз, и он не мог с точностью сказать, были ли это слёзы от ударившей по сознанию реальности, или от очередного удара головой об пол. Морияма схватил его за волосы, приподнимая, и нападая на лицо с короткими, быстрыми поцелуями. Рико поцеловал висок, щёки, нос, подбородок, и удобнее устроился на теле нападающего, чтобы любовно сжать безвольно лежащее тело в объятиях. — Мой, мой, мой, мой, мой, мой… Джостен закашлялся. Он понял, что не может слышать собственного голоса из-за шума в голове. Приоткрывая прозрачные голубые глаза, он прошептал: — Я обещал… что всегда буду со своим Королём… Но... Нил повернулся на бок, сплёвывая противную кровь изо рта. — Но? — взволновано подталкивает Рико. — …но кто тебе сказал, что мой Король — ты? Морияма замер на секунду, ещё шире открывая глаза, со всей дури отправляя голову парня в стену. Нил ощущал, как вместе с кровью его медленно покидает сознание, и последнее, что он услышал перед тем, как его поглотила бездна было: — ХА-ХА-ХА-ХА, Натаниэль, милый мой Натаниэль. Знаешь, какой сегодня день? С рождеством. Я передам подарок Лисам от твоего имени!Крах
29 марта 2022 г. в 17:57
Нил Джостен пропал.
Об этом свидетельствует буквально всё вокруг, начиная от пустоты его комнаты в общежитии Пальметто, заканчивая телефонным разговором с его «мамой». Его пропажу обнаружил Кевин Дэй, позвонивший Мэттью Бойду. Никаких способов связаться с Нилом не было. Парень девятнадцати лет буквально исчез, при этом находясь прямиком в поле зрения каждого из Лисов. Более того, исчезнуть помогли ему именно они. Дэвид Ваймак потратил неделю на поиски, но, увы, они закончились безуспешно. Если бы не спортивная форма в раздевалке стадиона, и парочка вещей, оставшихся в общежитии, то могло показаться, что Нила Джостена не существовало и вовсе.
Эндрю Миньярд сидел на крыше многоэтажного дома, докуривая сигарету и всматриваясь в пейзаж вечернего Берлина. Где-то внизу, на пятом этаже, Ники вместе со своим парнем Эриком паковал подарки в цветную бумагу, завязывая пышные бантики, Аарон наверняка смотрел какое-то шоу, а Кевин бесследно исчез в глубине своей комнаты. Прошло ровно десять дней с тех пор, как они узнали о пропаже кролика, и каждый из них непременно сопровождался многозначительным напряжением в воздухе и хмурыми взглядами, но все так старались создать видимость нормы и атмосферу а-ля «всё в порядке» — что было больше в стиле Нила — что их старания нельзя было не оценить. Эндрю вдыхал холодный воздух, крепче затягивая ужасный красный шарф, подаренный Рене на прошлое рождество, и без особого интереса наблюдая за миллионами машин внизу.
Дверь, ведущая на крышу, открылась.
Кевин прошёл ближе к Миньярду, пряча руки в карманы зимней куртки.
Придурок забыл надеть шапку — простудится.
Дэй не решился сесть на самый край, незащищённый даже минимальным заборчиком, а лишь неловко присел на холодный бетон в нескольких метрах от конца крыши. Эндрю не посчитал его достойным даже взгляда, но, ощущая приближающуюся тошноту и вкус желчи на кончике языка, отдал ему должное — пришёл вовремя. Он протянул руку, и Кевин без вопросов вложил ему в ладонь банку с таблетками.
— Эмм…
Кевин не нашёл подходящих слов, поэтому Эндрю решил ему помочь.
— Ты пришёл рассказать мне то, что должен был ещё месяц назад, или разделить со мной сей прекрасный зимний вечер? Если второе, то ебись ты отсюда к чёрту, если не хочешь, чтобы твой череп раздавило от столкновения с землёй с высоты двадцати этажей.
Дэй обнял себя за коленки, чувствуя, как морозный воздух треплет его волосы, и посылает ледяные дорожки мурашек по каждому грудному позвонку.
— Я пришёл рассказать.
Миньярд довольно хмыкнул и развернулся лицом к Кевину, а спиной к краю. Нападающему показалось, что ещё совсем чуть-чуть и он свалится, раздавив уже собственный череп. Дэй проводил взглядом уходящее за горизонт солнце и неуверенно начал.
— Нил, он-
— Точно ли «Нил»?
Дэй проглотил ком в горле и неуверенно кивнул.
— Натаниэль, — признался он, и почувствовал себя предателем.
Совесть начала мучить его, как только он натянул ботинки, собираясь выйти в подъезд, и пока он преодолевал пятнадцать этажей на лифте. Дэй уже было почти отказался от этой затеи, стоя перед холодной металлической дверью, ведущей на крышу, и слушая скользящий по трубам ветер. Но, если быть откровенным до конца, то лучше его замучает совесть за раскрытые тайны, нежели раздирающая нутро вина за возможность помочь и бездействие.
— Натаниэль, — повторил Эндрю, пробуя имя на вкус, перекатывая каждую букву на языке.
— Красивое имя. Что ещё интересного расскажешь?
Кевин сжимал и разжимал холодные кулаки в кармане.
— Его отец работает на Морияма. Мы играли вместе в Малой Лиге, и… он был хорош. Но его мать… в общем, они сбежали.
Эндрю помолчал пару минут, обдумывая услышанное. Выходит, кролик не такой уж и глупый, как ему показалось. Все взгляды Рико, брошенные в его сторону на банкете и многозначительные диалоги на французском с Моро, быстро поставили всё на своё место. Пазл начал медленно собираться, кусочек за кусочком. Готовая картина была ещё не готова, но начало положено. Миньярд быстро закинул в себя таблетку, ощущая долгожданное расслабление и вату в голове.
— Может, ты ещё и знаешь, в какой норке он прячется? — беззаботно спросил Эндрю.
— Я… не знаю. Только догадываюсь, — признаётся Дэй.
— Я слушаю очень внимательно.
— Думаю, он в Гнезде.
Тишина, повисшая на крыше, сопровождалась шумом от резких порывов ветра. Кевин съёжился от холода.
— В Гнезде, — тупо повторил Эндрю, растягивая буквы.
Кажется, у Эндрю какая-то мания коллекционировать мальчиков-птичек, выброшенных из гнёздышка. Миньярд поднимается на ноги.
Шарф действительно оказался отвратным и пропускающим воздух, поэтому с крыши он сошел с абсолютно замёрзшей спиной.
Кевин обречённо поднял глаза к серому небу.
Где ты, Нил?