Time Passages/Временные переходы

      Северус стоял один в Среднем дворе. Он с трепетом ждал ночных хлопот, хотя и пытался отрицать истинную причину своего нетерпения. Сегодня он даже оделся опрятнее, чем вчера — в чёрные брюки и белую рубашку.       Как же пусто было окружающее пространство без неё. Возможно, юная гриффиндорка одумалась и не придёт. Он привык к разочарованиям.       — Извините за опоздание, профессор.       Голова Северуса резко повернулась влево. Его сердцебиение ускорилось. Гермиона вошла во двор незамеченной. Что-то не так с его мозгом? Он ни за что бы не продержался так долго с таким пренебрежением к своему окружению.       Невозможно, чтобы кто-то выглядел так хорошо в джинсах и джемпере. Эти кудри были бы его смертью. Он поперхнулся воздухом.       — Насколько мне известно, мисс Грейнджер, никакого назначенного времени не существовало.       Эта договоренность не была хорошей идеей. Девушка должна быть сейчас со своими друзьями, а не с каким-то суровым мужчиной, несущим гору багажа на спине. Северус подумал о том, чтобы прогнать девушку ради её же блага… и, возможно, своего.       — Возможно, для вас будет лучше вернуться к работе вместе со своими друзьями… Здесь небезопасно.       Гермиона замерла, как олень, пойманный в свете фар. Он прогоняет её? Сделала ли она что-то, чем не угодила ему, конечно, кроме обычного всего, что раздражало профессора Северуса Снейпа.       — Почему? Я вам мешаю? Я вношу свою лепту в ремонт замка. И что делает конкретно эту область замка более опасной?       Северус услышал боль в её голосе и почувствовал, как жало тоски тянет его сердце вниз, в желудок.       — Нет, мисс Грейнджер, вы мне не мешаете. Вы хорошо поработали. Это… просто моя магия ещё не восстановила свою полную силу и может вспыхнуть в любой момент. Это может быть очень опасно для любого, кто будет поблизости.       Гермиона сосредоточилась на том, что он её прогоняет, а не на осознании той важной информации, которую он только что ей сообщил. Гермиона Грейнджер никогда не бросала начатое. Она всегда заканчивала свою работу.       — Я не пережила бы прошлый год, если бы боялась всего на свете.       Ты можешь потерпеть неудачу, но упасть, всё ещё сражаясь. Голова высоко поднята и вперёд до конца. До конца!       Северус вздохнул и покачал головой, глядя на этого ребёнка, который вырос в воина и красивую женщину.       — Как пожелаете, мисс Грейнджер. Очевидно, Эдгар Гест имел в виду вас, когда писал «See It Through».       Гермиона широко улыбнулась. Она приняла это как жизнеспособную похвалу от человека, который так редко кого-то хвалил.       — Спасибо, профессор. Я приму это как комплимент.       Ей показалось, что она увидела улыбку своего всегда кислого профессора.       Некоторое время они работали в относительной тишине. Атмосфера была спокойной по сравнению с дневной суетой и хаосом, но не менее отвлекающей для Гермионы. Снейп был слишком близко, и она не хотела, чтобы он был дальше. В нём было что-то притягательное.       Так много вопросов крутилось у неё в голове. Вопросы, которые она жаждала задать Мастеру шпионажа. Гермиона решила проверить глубину, решив не обращать внимания на то, насколько глубоко могут течь тихие воды. Она вполне может утонуть в своём любопытстве.       — На что это похоже, профессор? Служить двум господам?       Северус лишь слегка колебался в своём ответе. Тяга ответить честно, а не с его обычным сарказмом, была сильна. Очень сильна. В конце концов, девчонка так же как и он сражалась на войне и заслуживала знать.       — На что это было похоже? Два помешанных на себе человека хотят абсолютной власти, полного контроля над всем и всеми. Один достигает этого с помощью рассчитанных манипуляций. Другой через насилие и страх. Две стороны одной медали. Любой из них выбросил бы чужую жизнь в мусорную корзину, если бы это означало, что он одержит верх.       Гёте описал это лучше всего, мисс Грейнджер: «Нужно либо побеждать и править, либо проигрывать и служить. Торжествовать или страдать».       Ни один из них и не думал о том, чтобы просто жить и позволить жить другим.       Гермиона была приятно ошеломлена таким откровенным ответом человека с обычно плотно сжатыми губами. Война закончилась, и они выжили. Что-то внутри всегда говорило Гермионе, что профессор Снейп был больше, чем казался. Она была права. Он был блестящим, находчивым и невероятно храбрым мужчиной.       — А быть приближённым Волдеморта?       На этот раз Северус прекратил свою работу и повернулся, чтобы посмотреть на любопытную молодую женщину с усталым от войны выражением лица.       — Так ужасно, как вы только можете себе представить, мисс Грейнджер. Там человек быстро осознает, что смерть — это награда. Реддл получал удовольствие от чужой агонии. Одно неверное слово или малейшее сомнение в верности приводили к болезненным последствиям. Я пару раз ловил себя на том, что молил о смерти.       Внезапно в воздухе повисла тяжесть густой тревоги, исходящей от двух ветеранов этой проклятой войны.       — Садистские ублюдки, только боль и мучения утоляли их жажду крови. Вы были среди них в течение всего нескольких часов, мисс Грейнджер. Умножьте ваши страдания на двадцать лет…       Гермиона не жалела, что спросила, но её внутренности начали скручиваться в тугой узел при воспоминании об ужасе, пережитом в поместье Малфоев. Её пытки от рук Беллатрикс Лестрейндж, когда Волдеморт радостно наблюдал за ними со стороны. Девушка потёрла свою руку, пытаясь подавить тошноту, угрожающе подкатывающую к горлу. Её сердце болело за мужчину, находящегося рядом.       — Как ужасно. Эти несколько часов…       Голос Гермионы затих, прежде чем она снова обрела способность говорить.       — Спасибо Мерлину за Добби. Я до сих пор не поняла, как он узнал, где мы находимся.       Северус считал этот разговор по душам с молодой женщиной катарсисом.       — Портрет Финеаса Блэка информировал нас о каждом вашем шаге. К счастью, вы, мисс, не уничтожили его, вместо этого запихнув в свою постоянно расширяющуюся сумку. Неосторожное решение, но удачное.       Аберфорт Дамблдор умён, поэтому пытаться внедрить идею в его разум было рискованно. Видения в зеркалах имеют гораздо более магическое воздействие, и его хватило на то, чтобы убедить Аберфорта отправить Добби спасать Поттера.       Я собирался отправить эльфа сам, но портрет Дамблдора предупредил, что я рискую сорвать своё прикрытие, если Добби будет схвачен. Старик был готов пожертвовать вами, чтобы спасти Поттера… для общего блага, конечно.       Он сразу же пожалел, что сказал Гермионе эту последнюю фразу, но Северус потерял бдительность в течение последних нескольких ночей. С ней было комфортно находиться рядом, несмотря на их нынешнее положение учителя-студентки. Северус покачал головой, моргая, чтобы в его мозг вернулся какой-то смысл.       Гермиона была в ужасе от откровения. Дамблдор заботился только о Гарри и только потому, что тот был крестражем со способностью победить Волдеморта. Она тяжело сглотнула и фыркнула, как будто внезапно обнаружила главный поворот сюжета в одной из своих многочисленных книг.       — Это многое объясняет. Спасибо за помощь в любом случае.       Северусу хотелось пнуть себя. Гермиона Грейнджер задавала трудные вопросы, и хотя он не был готов встретиться с ответами, он понимал, что ей нужно это знать. Он давно осознал, что зачастую правда причиняет боль… иногда даже больше, чем ложь. Северус решил предвосхитить её следующий вопрос, давая ей время переварить свой новообретённый статус пешки.       — Школа была жизненно важна. Покорение министерства не могло гарантировать Реддлу школу, пока Дамблдор был жив. Мы держали в секрете тот факт, что Альбус умирал. Планы старого чудака не допускали сценария «сидеть и ждать».       Гермиона перестала работать и села на частично повреждённую скамейку, чтобы восстановить самообладание. Теперь она была в курсе, поэтому продолжила разговор.       — Зачем Волдеморту понадобилась школа?       Северус пытался сдерживаться, но секреты, горе, вина, которые он держал в себе все эти годы, терзали самую подкладку его души, как стервятники гниющую тушу.       — Школа была ключом к обеспечению армией Тёмного Лорда. Сформируйте молодые умы завтрашнего дня с отравленной пропагандой. Мы не рождаемся с ненавистью, Грейнджер. Этому нужно учить.       Дети не должны сражаться на войне.       Северус сел рядом с ней на каменную скамью. Желание положить руку ей на плечо было сильным. Он хотел утешить девушку, сказать, что всё в порядке. Почти робким голосом Гермиона согласилась с его последним утверждением.       — Нет, они не должны.       Воздух становился влажным и холодным. Возможно, будет шторм. Гермиона обхватила себя руками, глядя в ночное небо.       — Почему вы не ушли? Просто не сбежали. Вы могли бы освободиться от них… от нас… от всего.       Северус смотрел на чёрный горизонт за пределами звёзд. Вопросы Гермионы нуждались в решении, независимо от холодной и суровой реальности ответов.       — Я не был бы свободен, по-настоящему. Всегда убегать, прятаться, оглядываться через плечо. Каркаров хотел уйти, хотел быть свободным. Он сбежал. Но Реддл послал оборотней за дезертиром, и, поверьте мне, репутация этих следопытов не преувеличена. Они нашли его… и буквально разорвали на части. Грейбек представил его голову Тёмному Лорду. Это было всё, что осталось.       Тошнота в животе подтолкнула кислый вкус ко рту. Бледно-серые лица уже мёртвых и всё ещё умирающих людей и их крики преследовали его ночами.       — А потом были невинные… оставленные страдать от зла Реддла. Я не мог просто бросить…       Глубокий вдох помог ему успокоиться.       — Итак, как видите, Грейнджер, бегство никогда не было вариантом. Моим единственным выбором было остаться и сражаться. Шанс покаяться за плохое решение, которое я принял будучи моложе, чем вы сейчас. За ошибку, порождённую болью, используемую взрослыми для продвижения их индивидуальных планов. В конце концов, речь шла не о Реддле или Дамблдоре. Это было обо всех остальных.       Гермиона ошеломлённо посмотрела на своего профессора зелий. Она была поражена его силой, мужеством и, как ни странно, состраданием.       — Вам было не всё равно…       Северус вздохнул, тяжело сглотнул и кивнул. Ему было не всё равно. Он только сейчас понял, какой силы груз упал на него после того, как Чарити Бербедж была убита. Он заботился о Лили и был опустошён её смертью. Он заботился о ней достаточно, чтобы предать Реддла и уйти на другую сторону. Но именно убийство Чарити заставило его осознать, насколько велика ответственность, возложенная на его плечи.       Воспоминание было отвратительным. Покидая Малфой-Мэнор в ту ужасную ночь, Северус бежал так быстро, как только мог, до тех пор пока больше не смог бежать. Пока всё его тело не заболело так же сильно, как и сердце. Как он кричал в холодный туман той чёрной ночи. Его вырвало. Затем он заплакал. Он всё ещё слышал голос Чарити в своих кошмарах, умоляющий его о помощи.       Гермиона похолодела от его опустошённого взгляда. Куда привели его мысли? Какой-то ужас о другом месте и времени? Смерть Лили? Кого-то ещё? Гермиона подавила боль в груди от этой скрытой уязвимости в таком на первый взгляд зловещем человеке.       — Дамблдор знал? Что вы заботились о ком-то?       — Я думаю, он почувствовал это. Или прочитал это как эмоцию вины. В любом случае старый лис всегда и всё использовал в своих интересах.       Очарованная, Гермиона должна была узнать больше об этом человеке, который пошёл на такие экстраординарные меры, мало заботясь о себе, чтобы спасти тех, кто причинил ему боль, тех, кто ненавидел его, тех, кто и сейчас продолжает ненавидеть его.       — Вы когда-нибудь боялись?       Северус склонил голову, уставившись в землю под ногами, словно желая, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком. Это могло быть лучшей альтернативой, чем вывернуть нутро наизнанку. Он чувствовал, как что-то бурлит в груди, заставляя его говорить честно с этой девушкой, этой молодой женщиной, которая единственная потрудилась спросить его об этом.       — Я боялся каждый день своей жизни. Боялся побоев со стороны пьяного отца, издевательств и мучений со стороны одноклассников, пыток со стороны маниакального психопата. Никогда не знал, что дальше…       Я практиковал дисциплину и контроль. Я научился никогда не вздрагивать, никогда не кричать, независимо от физической или эмоциональной боли. Я никому не доставлю удовольствия снова сломать меня. Вы не можете позволить страху определять вас. Вы должны принять это, а затем отбросить в сторону. Я рано понял, что единственный человек, на которого я могу положиться — это я сам.       Я хозяин своей судьбы, я капитан своей души.       Гермиона пролистала страницы библиотеки своего разума. Ей не нужно было слишком далеко заходить, это было одно из её любимых.       — «Invictus» Уильяма Хенли.       Северус давно перестал удивляться глубине знаний этой девушки.       — Десять очков Гриффиндору.       Гермиона не могла остановить довольную ухмылку, которая расплылась по её лицу. Она не могла припомнить, чтобы профессор Снейп когда-либо давал очки Гриффиндору или кому-либо ещё, а с ней он сделал это дважды за два последних дня.       — А теперь, профессор? Чего вы хотите сейчас?       Северус посмотрел во двор и за его пределы. Его глаза заблестели, а шрам над левой бровью дернулся.       — Это старое клише. «Мир. Когда сила любви победит любовь к власти, мир познает мир.»       Гермиона не ожидала такого сочувственного заявления от своего пугающего, сердитого профессора. Она не узнала ссылку.       — Руми?       Северус слегка фыркнул, поставив её в тупик.       — Джими Хендрикс.       Сразу же, низким рокотом завибрировала земля под их ногами. Древний ритмичный барабанный бой заполнил пространство и потряс фундамент Хогвартса, как будто можно было услышать биение сердца Земли.       Гермионе показалось, что она вспоминает финальную битву. Но это не исходило изнутри неё. Это происходило вокруг. Она инстинктивно протянула руку, цепляясь за рукав рубашки своего профессора. Это землетрясение?       Северус вздрогнул, и его тело напряглось. Через мгновение он приказал Гермионе.       — Беги, Грейнджер, БЕГИ!       Гермиона не знала, что происходит, но знала, что если Северус Снейп приказал ей бежать, это было именно то, что она собиралась сделать.       Она достигла центра Длинной галереи, прежде чем оглянуться на штормовой ветер, который поглотил двор и Северуса. Она позвала.       — ПРОФЕССОР? ЧТО ЭТО?       Северус очень хорошо знал, что это было. Он точно знал, как его магия чувствует себя в зените силы. Он не ощущал этого некоторое время… до этого момента.       Его руки широко раскинулись, открывая грудь, голова откинулась назад, а тело поднялось в воздух по вращающемуся спиралью воздуху. Листья, трава и мусор кружились в потоках вокруг волшебника, пока земля продолжала дрожать.       Гермиона была загипнотизирована разворачивающимся зрелищем, её профессор висел в воздухе в центре бушующей бури. Гермиона вытащила палочку, но не была уверена, что с ней делать.       Северус глубоко вздохнул. Горящие столпы жёлтого пламени взметнулись вверх из его рта и широко открытых глаз.       Разум Гермионы споткнулся. Она не знала, какое заклинание использовать, нужное заклинание вообще существует? Северус собирался спонтанно сгореть? Как она должна помочь ему?!       В этот момент огромная эфирная приливная волна поднялась из ничего, поднявшись высоко над пленённым волшебником.       Гермиона прикусила нижнюю губу, и её пальцы сильнее сжались вокруг палочки, водоворот во дворе продолжался.       Призрачная волна накрыла Северуса и злобно потекла ему в рот и глаза, гася огонь.       Крик, похожий на рычание дикого животного, пронзил пространство, сотрясая землю ещё яростнее.       Руки Гермионы взлетели к ушам, поскольку давление было почти невыносимым.       Что мне делать?       Когда эта мысль пронеслась в её мозгу, титаническая призрачная зыбь утихла, и циклонический мистраль затих, мягко опустив Северуса на землю. Он приземлился на одно колено с опущенной головой и волосами, закрывающими лицо, держа руки по бокам. Воздух стал тих, а ноги Гермионы были словно приклеены к земле.       — Что, во имя Мерлина, это было?!       Северус резко поднял голову и вытянул руку вправо. Его палочка со свистом рассекла воздух. Камни, лежащие в беспорядке, закружились вверх и, как торнадо, скрутились в форму, восстанавливая сломанную арку.       Северус скрестил руки на груди и снова потянулся. Тёмная башня восстановилась на глазах у Гермионы, когда вихрь поднял в воздух ещё одну груду камней. Встав, волшебник повернулся и рассёк воздух во всех направлениях. Девушка наблюдала, как фрагментированные стены и упавшие арки меняли форму секция за секцией.       Взмах его палочки прорезал туманную сырость, исцеляя замок. Хриплый мужской баритон пронзил тёмные небеса.       — Теперь настала уж пора       Могилам разверзаться       И средь церковного двора       Покойникам являться!       В то время, как мозг Гермионы думал: «Ещё и Шекспир… сейчас?». По команде Снейпа духи замка поднялись из небытья и налетели, проклиная поздний час. Кирпичи, раствор, галька и дерево были перемещены призрачными руками на место.       Чёрные глаза Северуса отражали чёрное небо, но искрились, как фейерверк в середине ночи. Он выглядел безумным, как Шляпник, который поворачивался, урчал и дирижировал этой симфонией Мёртвых.       Гермиона уставилась на кружащегося дервиша в центре двора с раскинутыми руками, как будто одержимого демонами, или богами, или потусторонними силами, зажигающими какое-то великое прозрение духовного значения. Она была прикована к нему.       Его белая рубашка была мокрой от пота, рукава закатаны до локтя, демонстрируя напряжённые предплечья, обёрнутые толстыми пульсирующими венами. Чёрные штаны и ботинки из драконьей шкуры облегали его сильные ноги. Чёрные волосы струящейся волной блестели шелковисто в свете факелов, пока Северус работал. С каждым изящным движением его мастерство заклинателя становилось всё более и более очевидным. Гермиона поклялась, что почувствовала, как замок вздохнул с облегчением, когда ужасные раны были залечены и восстановлены.       Приближающаяся буря, которую Гермиона почувствовала ранее, затемнила ночь, и вспыхнула молния, и загрохотал гром.       — Время восстановить крышу, Грейнджер.       Сломанные плитки поднялись в воздух, чтобы, изменяя форму, занять свои законные места на вершине теперь уже восстановленного Тёмного шпиля, когда небеса разверзлись и осыпали землю своим потом и слезами.       Северус чувствовал мощное присутствие своей Магии в каждом сухожилии, каждой клеточке своего существа и в каждом токе крови, которая текла по его венам. Потерянная магия нашла своего Хозяина.       Когда упорядоченный хаос улёгся, и мягкий дождь успокоил лихорадочную землю, ошеломлённая Гермиона осторожно вернулась в исцелённый Двор. Её глаза расширились от удивления.       — Что только что произошло, профессор?       — Моя магия, мисс Грейнджер.       — Ваша магия?       Северус напомнил ученице, что атака Нагайны и её яд истощили его магическое ядро почти полностью. Гермиона снова была ошеломлена.       — Я знала, что это ослабило ваше ядро. Цирцея, это почти убило вас! Но… вы могли стать сквибом.       Северус удивлённо поднял бровь.       — Да, но к счастью, это не так. Я считаю, что наша работа здесь закончена, Грейнджер. Ваша помощь была… оценена. Спокойной ночи.       Он был истощён не только работой, но и внезапным возвращением своих полных сил. Он снова был целым, сильным и могущественным, хотя и немного измотанным после испытания волшебником.       Гермиона стояла молча, пока Северус шёл по длинной галерее, исчезая за углом. Она чувствовала себя так, как будто её снова ударила Гремучая ива. Это был шок? Это был трепет? Она вспомнила, что читала, как силы природы — Земной Ветер и Огонь — правят магическим царством, но увидеть это в действии было действительно чудом, которое она не скоро забудет.