Песнь Стали и Пороха

29.01.299 г. от з.Э. — Встаньте же, сир Лорас Тирелл, как один из семи избранников короля. Сидя за столом Малого Совета, Ренли сдержал улыбку, глядя на то, как его Рыцарь Цветов выпрямляется, уже прикрытый прекрасным белым плащом, который ему только что накинул на плечи сир Барристан. Затем он шагнул вперед и встал у подножия трона рядом с сиром Мендоном Муром. Рыцарь из Долины был, как всегда, немногословен и сквозь забрало его шлема можно было разглядеть пару бледно-серых глаз, пугающе тусклых и безжизненных. Сир Лорас выпрямился рядом с ним и замер, как статуя. Зал был сегодня забит теми, кто желал лицезреть возвращение короля с того света — во всех смыслах. Роберт прибыл на вертолете к Железным воротам три дня назад, где его встретил почетный караул из нескольких сотен человек, в основном городских стражников и вассалов Драконьего Камня. Среди них были и Ренли, и Станнис, которые собирались лично сопроводить своего старшего брата обратно на холм Эйгона. Был с ними и Файфилд — и это был последний визит австралийского посла в город. В тот день он заявил, что летающие люди больше не вернутся в столицу до тех пор, пока там не установится порядок. И в очередной раз стал просить о пощаде для детей Ланнистеров. — …Я не утверждаю, что если Роберт прольет их кровь, мы станем поддерживать Ланнистеров, а не его. Мне известно, какая репутация тянется за Тайвином… — Это правда. — Вот именно. Решать, в любом случае, вам. Если так обстоят дела в Вестеросе, так тому и быть. Но мы хотели бы надеяться на ваше благоразумие. Если же нет… В таком случае, мы в дальнейшем не будем поддерживать одну из сторон никоим образом. Мы дождемся окончания войны и будем иметь дело с теми, кто одержит в ней верх. — Справедливо. Ренли заверил посла, что сделает все, что в его силах, чтобы этого не допустить. Но он и сам не особо верил, что братья его послушаются. «Нам — ярость» — вот каким был девиз их дома. И его брат сейчас был яростью. Теперь он это ясно видел. Если бы Роберт к нему прислушался, если бы обуздал свой гнев, если бы проявил милосердие, как подобает хорошему и мудрому королю… Файфилд же практически открытым текстом заявил, что летающие люди готовы поддержать их в войне. А с такими союзниками… их никто не остановит. Если их летающие корабли обрушат огонь на головы Ланнистеров — это было бы сродни вмешательству богов. Но… Он слишком хорошо знал Роберта, который мог быть таким же упрямым, как Станнис. И зачастую — в самый неудобный момент. «Неужели и я когда-нибудь таким стану?» Его место за столом Совета находилось в нескольких сотнях ярдов от крепости Мейгора, но он даже отсюда чувствовал тяжелый запах дыма. Остальные тоже чувствовали, но это не помешало им забить тронный зал до отказа. Кто-то предлагал попробовать склонить на свою сторону верховного септона, чтобы он снова короновал Роберта, но это предложение было быстро отвергнуто. Во-первых, священнослужители по-прежнему отказывались идти на переговоры и держали осаду на холме Висеньи, во-вторых, король Роберт формально не отрекался и не свергался с трона, поэтому не нуждался в повторной коронации. Ренли смотрел, как сир Барристан подошел к следующему рыцарю, опустившемуся на колено. Сир Годри Фарринг, уже получивший прозвище Собакобоец, рослый, крепкий и плечистый. Он слово в слово повторил своим низким голосом за командующим Королевской гвардией слова клятвы: «…подчиняться всем приказам короля. Клянусь хранить его тайны. Клянусь давать ему советы, когда об этом просят, и хранить молчание, когда об этом не просят…» Через минуту он уже стоял рядом с сиром Лорасом, который был почти вдвое легче и тоньше. А сир Барристан перешел к следующему. Ричард Хорп, приехавший вместе с войском Ренли из Штормового Предела, был почти таким же стройным, как Лорас, но, разумеется, не таким красивым: темноволосый, с жестким взглядом и лицом, изрытым оспинами и шрамами. Тем не менее, владеть клинком он умел очень даже хорошо. Раньше он уже пытался получить место в Королевской гвардии, но не преуспел, и потом поклялся, что убьет одного из гвардейцев Серсеи и займет его место. Вторую часть клятвы он выполнил, а вот в первой его, увы, опередили. И кто опередил — Луковый рыцарь Станниса… И это уже стало предметом множества шуток. Лунатик даже сочинил веселую песенку о лебеде, который захотел съесть лежащую на земле луковицу, но та вдруг открыла огромную зубастую пасть и сожрала его самого. Сир Барристан подошел к последнему кандидату. В последние дни было много споров на тему, кого еще можно взять. Претенденты предлагались и отвергались один за другим. Сир Джастин Масси был искусным бойцом и верным рыцарем, но прослыл слишком охочим до женского пола, чтобы соблюдать обеты королевских гвардейцев. Сир Гайард Морриген был слишком набожен. Эндрю Эстермонт погиб в бою с Бейлоном Сванном. Давос Сиворт — у него уже была жена и сыновья, да он и сам не желал такой чести, даже если бы умел обращаться с мечом так же искусно, как и с парусом. Из тех, кто остался, Станнис больше всех благоволил к Ролланду Шторму, сводному брату лорда Ночной Песни. Ренли обратил внимание на то, что в этом случае из семи королевских гвардейцев трое будут уроженцами Штормовых земель — это могло вызвать недовольство остальных, в первую очередь, Простора. Если не принимать во внимание сира Таллада, чье текущее положение было весьма неопределенным, это королевство представлял только сир Лорас. Ренли все предусмотрел заранее, поэтому в свой последний перелет до столицы взял с собой Эммона Кью, Пармена Крейна, Марка Маллендора, Большого Бена Буши и других многообещающих молодых рыцарей, чтобы представить их взору короля. Роберт сделал свой выбор просто и ярко. Если бы у них было время, он бы, без сомнения, устроил полноценный турнир. Времени не было, поэтому король на второй день после своего возвращения, предложил им общую схватку, где воины могли выяснить, кто из них лучший. Три часа рыцари Простора и Штормовых мерились силами и в итоге, к немалому удовлетворению Ренли, лучшим среди них оказался сир Пармен Крейн из Красного Озера. Именно он сейчас стоял на одном колене и произносил свои клятвы, чтобы через минуту присоединиться к остальным. «Сразу четыре новых королевских гвардейца», — думал Ренли. И еще одно место оставалось вакантным. Это было, пожалуй, самое масштабное обновление Королевской гвардии на его памяти, за что следовало сказать спасибо событиям последних месяцев. Только двое из семерых — те, что ушли с Робертом за Кольцо — по-прежнему оставались в строю. Еще двое стали предателями, а трое погибли в бою. Все старательно не вспоминали того факта, что погибли они от рук летающих людей в сотне ярдов от тронного зала. Когда церемония присяги завершилась, к трону потянулся обычный поток просителей. Роберт сидел над всеми ними — и думал. В одной руке он сжимал новый, совсем недавно сошедший с наковальни топор с угольно-черным древком и выгравированной на лезвии оленьей головой. Этот топор подарил ему Тобхо Мотт, лучший кузнец столицы, взамен утраченного в крепости Мейгора любимого боевого молота. С тех пор король не расставался с этим подарком, кажется, даже во сне. И сейчас держал оружие так, словно в любой момент готов был обрушить его на голову того, кто усомнится в его праве на трон. Ренли это не нравилось. Король не должен быть таким. Да, он должен всегда быть начеку, но Роберт казался настоящим параноиком даже в окружении рыцарей Королевской гвардии… Ренли заставил себя выкинуть из головы такие мысли. Он повернулся к очередным посетителям — и вздрогнул от неожиданности, узнав этих людей. — Сир Андар Ройс и сир Робар Ройс из Рунного Камня! — подтвердил его мысли глашатай. — Ваш милость, — сказал старший брат, поклонившись. — Мы очень рады видеть вас снова на троне. Королевство истекало кровью в ваше отсутствие. — Вы пришли из Долины? — спросил Роберт. — Да, ваша милость. — Леди Аррен, наконец, проснулась и откликнулась на мой призыв? Андар как-то замялся. — Ваша милость… Боюсь, что нет. Она приказала рыцарям не покидать Долину. Сказала, что они должны защитить ее сына… Похоже, что она очень боится Ланнистеров после того, как они убили ее лорда-мужа. — Орлиное Гнездо три сотни лет было верным вассалом Железного Трона, — произнес сидевший в кресле десницы во главе стола Станнис. — И теперь она отказывается выполнить свой долг? — Боюсь, что да, милорд. — Тогда почему вы здесь? — Милорд… Ваша милость… — продолжал сир Андар. — Лорд Йон Ройс, наш отец, был отправлен лордом Эддардом Старком с посланием верховному септону от сира Барристана, в котором тот описывал природу Кольца и судьбу короля. Он отправился в септу Бейлора и не вернулся. А потом толпа напала на посольства… Андар говорил быстро и взволнованно, слова буквально сами вырывались наружу, пока молодой рыцарь описывал охватившие столицу беспорядки. — …После того, как летающие люди ушли, мы с братом и десятком верных людей скрылись, но выбраться из города не могли, поскольку городская стража перешла на сторону Серсеи. Мы долго скрывались, но в конце концов сумели сбежать и вернуться в Долину. Там мы обратились к леди Аррен с просьбой созвать знамена и идти на юг, чтобы освободить нашего отца, если он еще жив… Но она и слышать об этом не хотела. Мы вернулись в Рунный Камень и сами собрали столько верных вассалов, сколько смогли. Тех, кто не боялся бросить вызов леди Аррен. — Сколько мечей вы привели? — Человек пятьдесят, ваша милость. По залу пронесся гул. Даже у Станниса от удивления вытянулось лицо. — Пятьдесят? — ошеломленно переспросил он. — Долина может собрать не меньше тридцати тысяч — а вы привели всего пятьдесят? — Леди Аррен до сих пор не может отойти от горя из-за смерти ее лорда-мужа, — попытался успокоить его Ренли. — И нельзя винить храбрых воинов, которые, вопреки всему, исполнили свой долг. Примите нашу благодарность, — последняя фраза адресовалась Ройсам. — Спасибо, милорд, — снова поклонился Андар, потом повернулся к трону. — Ваша милость, мы пришли, чтобы наши мечи служили вам. Мы привели людей смелых и сильных, но у них нет боевого опыта. Возможно, леди Аррен, узнав о нашем уходе, может потребовать лишить нас земель или даже жизней… Но нас это не волнует. Все, о чем мы просим — это о помощи в освобождении нашего отца. — И вы ее получите! — провозгласил Роберт. — Вы сражались в городе вместе с Недом? — Да, ваша милость. — Я хочу узнать больше об этих событиях. Оставайтесь в Красном Замке, будьте моими гостями. И разделите сегодня со мной вечернюю трапезу. — Благодарю вас, ваша милость, — хором ответили братья, прежде чем снова поклониться и отступить от трона. Сразу после этого вперед протолкался человек с гербом Веларионов — и все сразу поняли, что он не просить пришел, а докладывать. И в зале повисла тишина. — Милорды. Ваша милость. Меньше чем в лиге по Королевскому тракту замечены передовые отряды Ланнистеров. Похоже, их возглавляет сир Аддам Марбранд. Только у него одного примерно столько же людей, сколько и у нас… Роберт отпустил гонца — и следом за ним появился еще один, хорошо знакомый. Ренли встречался с сиром Давосом Сивортом несколько раз, и его бородатое лицо было одним из ярчайших воспоминаний его детства. Как ликовали защитники Штормового Предела, получившие возможность как следует набить животы после того, как он пробился через блокаду лорда Редвина. Сейчас появление Лукового рыцаря сопровождалось встревоженным шепотом. — Ваша милость, — сир Давос опустился на колено. — Воины из Штормовых земель начинают переправу Черноводной. На южном берегу видны знамена Каронов. Из зала донеслись радостные крики, но Роберт даже не улыбнулся. Он отпустил сира Давоса, после чего, что-то бурча себе под нос, стал поглаживать лезвие топора. А посетители шли своим чередом. Через час, когда уже наступил вечер, к трону подошел сир Перкин Фоллард, который не мог скрыть одышки. Должно быть, бежал сюда со всех ног. — Сир? — спросил его Станнис. — Милорды… Ваша милость… Крепость Мейгора… Дикий огонь… С самого утра они не сбросили в ров ни одного горшка! Огонь угасает! Мгновение-другое висела тишина, а затем все, кто еще оставался в тронном зале, бросились к дверям. Дворцовая стража пыталась призвать к порядку, но толпа напирала. Роберт поднялся с трона, члены Малого Совета тоже встали со своих мест. Сир Барристан скомандовал гвардейцам собраться вокруг Роберта, когда он вышел из помещения. Они все вместе пришли во внутренний двор, затем завернули направо, мимо башни десницы. Ренли поспешил за братьями вверх по Змеиным ступеням. Он сразу увидел, что огонь действительно слабел. Он уже горел хуже, чем за все последние дни, и люди могли даже подойти ко рву, чтобы вылить туда воду или засыпать землю. Да, какая-то часть воды испарялась, но уже не вся — часть ее собиралась на дне в бурлящие лужи. — Еще воды! Еще! Землю тащите! И камни! Заваливайте этот проклятый ров! — кричал лорд Веларион. Его рука, на которой топор Ланнистеров отрубил два пальца неделю назад, все еще была забинтована, но это его не остановило. Напротив, наполнило решимостью продолжать осаду до конца. Теперь же он готовился к последнему броску. Латники готовились к штурму, десятки арбалетчиков держали стены на прицеле, два огромных двадцатифутовых тарана уже дожидались у внешней стены. Внутри самой крепости движения было мало. Человек двенадцать, собралось на верхнем краю, внизу, должно быть, укрепляли ворота. «Они понимают, что им конец», — думал Ренли. Он посмотрел на своих братьев, короля и десницу. Эти люди были известны чем угодно, кроме милосердия… Остановившись перед стеной, Роберт поднял вверх свой новый топор, будто замахивался на невидимого врага. А потом закричал — так громко, что его голос заглушал гул собравшейся толпы, топот людей и крики командиров. Закричал одно-единственное слово, в которое вложил столько ярости, что никто бы не удивился, если бы от него одного разлетелась бы не только крепость Мейгора, но и половина столицы. — СЕРСЕЯ!!! *** Собственное имя заставило ее сжаться от ужаса сильнее, чем самое страшное проклятие. «Почти успели…» Ну как же так? Прошло уже пятнадцать дней с того дня, как они отправили воронов. Армия отца уже должна была подходить к городским стенам. А Джейме… Где же он? Даже когда ворота Красного Замка открыли какие-то выродки на службе Слинта, это не стало для нее неожиданностью. Она была готова и к такому. Не зря же они запасли почти три тысячи сосудов с Диким огнем. Рискованно, да. Стоило какому-нибудь неуклюжему дураку споткнуться и выронить один — они бы все сгорели заживо. «Может, лучше бы так оно и было…» Но они удержались. Огонь помог им выиграть еще несколько дней. Дикий огонь — поистине волшебное зелье. Раньше она сомневалась в словах пиромантов. Теперь нет. Его нельзя было потушить. Сколько бы земли и нечистот ни вылил Станнис в их зеленый ров, это ему не поможет. Три тысячи сосудов — когда-то это казалось ей неисчерпаемым запасом. И его почти хватило. Почти… — Ваша милость… Наше подкрепление уже на подходе, — говорил ей Лансель. Кузен облачился в полный латный доспех, готовясь к последнему бою. Да, в нем его худощавое тело выглядело немного более внушительным… Но это все равно был не Джейме. «Если бы он был здесь…» — думала он. — «Он вызвал бы Роберта на поединок — и толстый дурак наверняка согласился бы. Правильно, он уже воскрес один раз из мертвых. Чего бояться тому, кто уже умирал?» Сир Престон, сир Таллад и Янос Слинт тоже были в броне. Один из последних оставшихся с ней слуг помогал одеваться ее сыну. До тринадцатых именин Джоффа оставалось всего две недели. И он был заметно выше своего возраста. Но… в отличие от Ланселя, даже в доспехах ее сын выглядел совсем еще мальчиком. Даже Джейме не участвовал в бою в двенадцатилетнем возрасте… Она оглядела оставшихся защитников крепости. С ней было всего человек пятьдесят — включая тех семерых, кого потребовал выдать Станнис. Зря он, конечно, так сделал. Теперь у них не было выбора — только сражаться или умереть. И она старательно напоминала им о его словах. Даже такой трус, как Слинт, это осознал — и стоял вместе со всеми, крепко сжимая копье. Здесь сдаваться было некому. Пятьдесят человек здесь — и еще тридцать тысяч в считанных лигах отсюда. Почти успели… Или… Может, они все-таки успеют? Может, еще не все потеряно? Даже если они все полягут здесь, Мирцелла и Томмен успели исчезнуть. Их увели самые верные из тех, кому она осмеливалась доверять. Станнис до сих пор их не нашел — иначе бы насадил их головы на пики и показал бы ей. От одной мысли об этом Серсея содрогнулась — и собрала силу воли, чтобы изобразить на лице спокойную уверенность перед тем, как повернуться к своим защитникам. — Ты прав, кузен. Нам надо продержаться до утра — и тогда мы победим. Мы сможем выдержать эту ночь? — Чтобы начать штурм, они должны сначала засыпать ров, — отрезал сир Престон. — Он довольно широк и глубок. На это уйдет вся ночь. — А когда они возьмутся за тараны? — спросила она. — Ворота крепкие. И мы их еще укрепили… Всем, что у нас осталось. Серсея огляделась вокруг — стены в ее покоях, да и во всех остальных помещениях крепости, представляли собой голый камень. Столы и стулья, сундуки и шкафы, даже ее платья из тончайших шелков и мирийских кружев — все пошло на корм Дикому огню. Даже кровать была изрублена на дрова, ради того, чтобы выиграть еще несколько бесценных минут. «Я словно в темнице…» — эта мысль почти вызвала у нее иронический смех. Единственное, что у нее оставалось — это несколько кувшинов с вином на подоконнике. Которое она, наверное, уже не успеет допить. — Несколько часов, думаю, мы продержимся, — закончил сир Престон. — Часов — или минут? — Мы продержимся столько, сколько потребуется, ваша милость. — Благодарю вас, сир. Благодарю со всей искренностью. Мы должны набраться храбрости. Еще не все потеряно. Пока мы в западне в этих стенах, но десятки тысяч наших союзников уже спешат к нам на помощь… «Очень на это надеюсь…» — договорила она мысленно. Последние несколько дней у нее не было никакой связи с внешним миром, с тех самых пор, как внешние стены пали, а мейстер Пицель был захвачен. «Остается только молиться», — подумала она и сама поразилась таким мыслям: «Седьмое пекло, неужели я и в самом деле призываю богов на помощь?» Нет. Спасение — настоящее, а не божественное — было совсем близко. Тридцать тысяч мечей Ланнистеров — это не сказка. Тем временем ее сын попытался пройтись в своих доспехах, но почти сразу начал ныть, что они тяжелые и неудобные. Она тут же его одернула. Лансель протянул двоюродному племяннику свой меч, Джоффри с воодушевлением взмахнул им, но даже она видела, какими неуклюжими были его движения. Серсея надеялась, что Джофф унаследует талант отца — но каждый раз разочаровывалась, глядя на то, как он машет мечом. А потом он посмотрел на нее. И даже под шлемом его глаза были невинными, как у младенца. — Значит, отец вернулся? — Да, сынок. — И он хочет тебя убить, мама? Но за что? Она замялась. — Боюсь, что это так. Он решил, что я сделала одну плохую вещь. Злые люди оболгали меня. — Ты за этим отослала Мирцеллу и Томмена? Чтобы они это не увидели? — Да, — тихо сказала она. — Чтобы они это не увидели. «И чтобы их головы не оказались на пиках по соседству с моей». Джоффри, кажется, не очень понял, в какой глубокой яме они оказались, и ни у кого не хватало духу сообщить юному королю об этом. А за стенами продолжались крики и топот — солдаты заваливали ров в двух местах, тех, куда должны были бить тараны. Несколько ее защитников пытались бросать со стен камни, но почти ни разу не попали во что-то важное. Стрел у них уже почти не осталось. Но громче всего над всем этим шумом стоял яростный рев ее мужа. Она и раньше не раз видела его в гневе, но это… Это было нечто запредельное. Казалось, что и в самом деле Неведомый вдохнул в него новую жизнь, а Воин наполнил его своим гневом. И он кричал одно и то же слово, раз за разом, словно какую-то божественную мантру. — СЕРСЕЯ!! СЕРСЕЯ!! СЕРСЕЯ!!