Любви все возрасты покорны

Норман стоял около двери в комнату Эммы, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Он не знал, стоит ли заходить. Всё же, ему не хотелось случайно разбудить Эмму, если она сейчас спит. Сегодня у неё был очень трудный день, поэтому Норман считал, что она должна как следует отдохнуть. Но сегодня ему снова не спалось, и потому он решил прийти к ней. Он всегда так делал, когда подолгу не мог уснуть. Один он полночи ворочался на кровати, искал удобное положение, считал овец, а с ней ему было спокойно, уютно и тепло, поэтому он засыпал очень быстро. Но это не единственная причина, по которой он сейчас здесь. Ему хотелось поговорить с ней об одной важной вещи, которая в последнее время особенно сильно его беспокоила. Глубоко вздохнув, Норман всё-таки осмелился и взялся за ручку. Чуть надавил, дверь со скрипом приоткрылась. Он на секунду застыл, колебаясь, но после заглянул в комнату. Эмма, как оказалось, не спала. Она сидела на кровати за книгой, однако, услышав скрип двери, обернулась. Когда она увидела стоявшего на пороге Нормана, то добродушно улыбнулась. Закрыв книгу и отложив её на тумбочку, она спросила: — Что-то случилось, Норман? — Да нет, просто… — Норман снова глубоко вздохнул и, прикрыв за собой дверь, прошёл дальше. — Просто я опять не могу уснуть, — он неловко улыбнулся. — Ты в последнее время что-то стал плохо спать по ночам. У тебя не бессонница ли часом? Ты хорошо себя чувствуешь? — Эмма взволнованно посмотрела на него, но всё-таки отодвинулась, освобождая ему место. — Нет-нет, я в порядке, правда, можешь не переживать, — он отрицательно покачал головой и устроился рядом с ней. — Просто… — он опустил взгляд и начал нервно теребить краешек одеяла, пытаясь правильно подобрать слова. Эмма не стала давить на него и просто спокойно ждала, когда он продолжит. Подумав немного, он всё же нашёл, что ответить. — Просто мне комфортнее спать с тобой, вот, — он вновь посмотрел на неё и лучезарно улыбнулся. Сказать об ещё одной причине своего прихода к ней он так и не решился. Его слова, кажется, показались Эмме достаточно убедительными, потому как она расплылась в улыбке умиления. Норман мысленно вздохнул с облегчением. Он боялся, что она не поверит, будет расспрашивать, но всё, похоже, обошлось. Какое-то время они просто лежали, не произнося ни слова. Эмма мягко обнимала Нормана, прижимая его к себе, ласково гладила по голове и спине. Её тёплые, почти невесомые прикосновения успокаивали, расслабляли. После них на душе оставался приятный осадок. Норману они нравились, как и в принципе всё, что она делала. И сама Эмма тоже. Он любил в ней всё: её солнечную улыбку, её добрые зелёные глаза, непослушные рыжие волосы. Он влюбился в неё ещё в тот самый момент, когда впервые увидел её. Тогда он был ещё слишком мал, чтобы в полной мере это осознать, но с возрастом чувства росли и крепли. И теперь, когда ему уже исполнилось двенадцать, они, казалось, достигли своего пика. Он больше не мог их скрывать. Ему хотелось не только говорить о любви, но ещё и показывать её. Ведь Эмма всегда учила, что поступки гораздо важнее слов. И Норман действительно показывал и доказывал свои чувства. Он делал всё, чтобы Эмма увидела в нём мужчину, прочную каменную стену, за которой она всегда могла спрятаться. Он помогал ей по дому, заботился о детях, прилежно учился, чтобы в будущем получить хорошую высокооплачиваемую работу. Однако Эмма всё равно воспринимала его как ребёнка, того самого маленького мальчика, которого к ней однажды привели безответственные взрослые. Она относилась к нему точно так же, как и ко всем остальным детям, и оттого Норману становилось грустно. Он уже и не знал, как показать ей, что он — достойная партия для неё. Он долго думал, что же такое ему сделать, и в конце концов решил, что нужно действовать решительно. В конце концов, если он так и продолжит медлить, то рано или поздно её кто-нибудь уведёт. А ему этого не хотелось. Он хотел, чтобы Эмма была только с ним, хотел создать с ней семью, сделать её счастливой. И он даже не сомневался в том, что именно у него это получится. Ведь он прожил с ней всю свою сознательную жизнь, и потому лучше всех знал, что ей нужно для счастья. Сейчас, лёжа на кровати в обнимку с Эммой, Норман тщательно всё обдумывал. Набирался смелости, сил. Предложение, которое он хотел ей сделать, значило для него очень много, и потому он несколько волновался. Боялся сказать что-то лишнее, показаться ей глупым. От того, как именно он его подаст, зависело буквально всё. Поэтому Норман не мог, просто не имел права оплошать. Пока Эмма медленно перебирала его волосы, он скрупулёзно взвешивал каждое слово, каждую букву, каждый звук. И, в конце концов взяв всё своё мужество в кулак, он всё же решился. — Эмма, — сделав непривычно глубокий вдох, негромко позвал Норман. Он всё ещё немного переживал, поэтому, чтобы хоть как-то снять стресс, снова начал теребить краешек одеяла. — Хм? — Эмма чуть опустила голову и вопросительно взглянула на него. — Что такое, Норман? — А… А когда я вырасту, ты выйдешь за меня, Эмма? — эти слова слетели с его губ настолько легко, что он даже сам мысленно удивился. Эмма непонимающе моргнула. Несколько секунд она изумлённо смотрела на него, очевидно, пытаясь переварить его предложение, но потом добродушно улыбнулась. — Ну конечно выйду, — ласково взяв его за руку, сказала она. — Но только ты должен понимать, что брак — это огромная ответственность. — Я понимаю, — Норман активно закивал, еле сдерживая улыбку. В этот момент его сердце бешено колотилось от радости осознания того, что Эмма согласилась. Она сказала ему, ему, Норману, «да», она выбрала именно его. — Обещаю: я буду самым лучшим мужем на свете. Я выучусь, устроюсь на работу и буду обеспечивать тебя и нашу семью. Только дождись меня, Эмма, хорошо? — он трепетно скрестил их пальцы и заглянул ей прямо в глаза. — Обязательно дождусь, — Эмма мягко улыбнулась и наклонилась к его лицу, после чего поцеловала в лоб. Этой ночью Норман засыпал самым счастливым человеком в мире. Его совершенно не волновало, как именно Эмма восприняла его предложение. Ведь она сказала «да», поэтому всё остальное уже неважно.